***
Когда Вэй Усянь проснулся от звука шагов, было едва ли не чересчур жарко. Всё тело затекло, а солнце светило практически ему в лицо. На грудь давило что-то тёплое. Открыв глаза, он увидел смотрящего на него Лань Сичэня. — На цзинши не похоже, молодой господин Вэй. Вэй Усянь сонно оглядел полянку и улыбнулся ему. — Кажется, во сне хожу. — Хм. И Ванцзи тоже? Вэй Усянь поднял голову, чтобы получше Лань Ванцзи рассмотреть. Тот крепко спал, распластавшись на его груди. Было странно видеть его спящим в разгаре дня, но он выглядел столь мирно, что сердце Вэй Усяня сжалось от любви. Приподнявшись, он аккуратно отвёл с его лица прядь волос. — Он держит меня подальше от неприятностей. Что решили старейшины? Со вздохом Лань Сичэнь опустился рядом на колени, прямо на траву. Несколько любопытных кроликов подобрались поближе и обнюхали его, но потеряли всякий интерес, когда поняли, что у него нет с собой еды. — Ты отлично подметил, в чём проблема с этим правилом. Тем не менее, старейшин было довольно сложно успокоить. То, что сделал Ванцзи… Это не обычный проступок. За всю историю Облачных Глубин никто и никогда не решался просто взять и вычеркнуть правило. Честно говоря, я удивлён, что ему удалось. — Его духовные силы остались на прежнем уровне, — напомнил Вэй Усянь. — Да. И мой брат всегда был упрямым. — C ласковым выражением лица он потянулся к Лань Ванцзи и постучал по его плечу. — Ванцзи. Просыпайся, Ванцзи. Мы со старейшинами выбрали для тебя наказание. Лань Ванцзи зашевелился. Он сполз с Вэй Усяня и опустился на колени, повернувшись к брату. Солнечный свет бил ему в лицо, он сонно заморгал и стиснул кулаки, словно сопротивляясь желанию потереть глаза. — Ванцзи, ты перепишешь каждое правило со Стены. Вспомнив о том, как медленно и методично Лань Ванцзи выводил иероглифы, Вэй Усянь застонал и рывком сел. — Это весь день займёт! Цзэу-цзюнь, его духовная энергия разрушит заклинание в любой момент! Он и правда должен тратить столько времени на переписывание того, что уже знает? — Наказания и не должны быть удобными или весёлыми. Ванцзи решился на проступок, понимая, что будут последствия. Лань Ванцзи кивнул. — Спасибо, брат. — За что ты его благодаришь? — Потому что это невероятно мягкое наказание, учитывая серьёзность того, что он сделал. — Лань Сичэнь поднялся на ноги, стряхивая пыль со своих безупречных одежд, но задержался на секунду перед уходом. — Вот что я скажу, молодой господин Вэй. Все записи надо будет отдать непосредственно мне. Учитывая, насколько молод сейчас Ванцзи, и сколько сил он затратил на то, чтобы взлететь на Бичэне и стереть правило с камня, я не удивлюсь, если он устанет, и его почерк под конец несколько испортится. Он улыбнулся, кивнул на прощание и ушёл с кроличьей поляны. Потерявший дар речи Вэй Усянь удивлённо таращился ему вслед. Когда он пришёл в себя, Лань Сичэнь давно пропал из виду. Вэй Усянь посмотрел на стоящего рядом Лань Ванцзи, который протягивал ему руки, желая помочь. Не раздумывая, он оперся кончиками пальцев о маленькие ладошки и поднялся. — Он… А-Чжань, твой брат предложил именно то, о чём я подумал? Лань Ванцзи ничего не ответил, просто невозмутимо посмотрел на него. Неверие Вэй Усяня медленно переросло в ухмылку, а затем и в радостную улыбку. Он рассмеялся, запрокинув голову. — Чжань-эр, да я, похоже, так и не проснулся! Это сон? Подобная бессмыслица может быть только сном, ведь так? — он сжал ручки Лань Ванцзи. — Ладно. Давай пойдём и всё перепишем. Может, у нас даже останется еще пара часов поиграть в пятнашки!***
Заклятие не спало ни назавтра, ни через день, ни на третий день. Вэй Усянь смутно беспокоился, но во всех источниках, которые он, Лань Сичэнь и старейшины изучили до последней черты, говорилось, что заклятие безобидно и рассеется само. Странно, что на человека с таким большим запасом духовных сил оно всё ещё действовало, но признаков вреда не проявлялось. Каждую ночь Вэй Усянь мысленно повторял себе: «Ещё один день. Всего один лишний день без забот». Эти дни они посвятили играм: плавали в реках и пускали камни по поверхности прудов, ловили насекомых, делали свистки из травы, лазали по деревьям и устраивали поединки на подобранных с земли палках. Иногда Сычжуй и Цзинъи играли с ними в пятнашки и прятки. Лань Цижэнь, по видимому, пока сдался и заданий больше не приносил. В цзинши они проводили очень мало времени, только одевались по утрам, возвращались поесть и спали ночами. Каждый вечер перед сном Лань Ванцзи садился и писал очередное письмо матери с рассказом обо всём, чем он занимался. Он засыпал, слушая рассказы Вэй Усяня: старые легенды, приукрашенные истории или выдуманные на ходу байки. В эти дни его глаза сверкали. Он начал улыбаться. Вэй Усянь даже разок рассмешил его, когда ради забавы перенёсся в бумажного человечка и летал вокруг, танцуя и дурачась. Лань Ванцзи опробовал почти всё, что Вэй Усянь хотел подарить ему. Тот изо всех сил старался помочь Лань Ванцзи ощутить вкус счастливого, беззаботного детства, которое у него непременно должно было быть. И всё же всё хорошее кончается. Когда прошла неделя, а никаких признаков возвращения Лань Ванцзи в обычное состояние так и не появилось, Вэй Усянь с утра привёл его к брату. Лань Сичэнь взглянул на него странно, но всё же согласился посидеть с Лань Ванцзи, пока Вэй Усянь перечитывал в библиотеке всё, имеющее отношение к заклятию, и пытался выяснить, почему оно до сих пор не спало. Он часами напролёт корпел над заметками, строил теории, набрасывал идеи, как только они приходили в голову, и пытался разобраться. Но понять, почему заклятие всё ещё держится, так и не смог. Не должно оно было быть постоянным. Беспокойство в нём боролось с любопытством; озадаченный, Вэй Усянь покинул библиотеку и медленно побрёл назад через Облачные Глубины, продолжая перебирать в уме варианты. Он даже не заметил, как добрался до ханьши, и чуть не прошёл мимо двери, поглощённый мыслями. Однако когда он поднял руку, чтобы постучать, то услышал голос Лань Сичэня и застыл. — Почему тебя так интересует супруг молодого господина Вэя, Ванцзи? — мягко спросил тот. Так и не получив ответа, продолжил: — Хочешь поужинать сегодня со мной? Я скучаю по времени, которое мы проводили вместе. — Должен быть здесь. — Прошу прощения? — Муж Сянь-гэ. Вновь повисла тишина. — А-а-а… С ним ситуация… запутанная, Ванцзи. Я уверен, он очень хочет быть рядом с молодым господином Вэем… — Сянь-гэ не нравится быть одному, — сказал Лань Ванцзи так тихо, что Вэй Усянь едва услышал. — Поэтому ты хочешь оставаться с молодым господином Вэем в таком виде? Чтобы ему не было одиноко? — подождав ответа, Лань Сичэнь позвал его: — Ванцзи? — …Не одиноко с Сянь-гэгэ. Кажется, Лань Сичэню потребовалось немного времени это осмыслить. — Тебе было одиноко до его появления? — наконец спросил он. —…М-м. — Ванцзи… Ты счастлив? Вэй Усянь задержал дыхание, сердце в груди сжалось. Он опасался спрашивать. Где-то глубоко внутри он боялся, что, может быть, все надежды на самом деле были пустыми, что он сам себе их внушил, что даже маленький Лань Ванцзи просто смирился и терпел его. Боялся, что не способен сделать его счастливым. — М-м. Сянь-гэ разговаривает со мной. Мы играем. Он… Он… У Лань Ванцзи закончились слова, но сути это не меняло, поскольку в горле Вэй Усяня встал болезненный ком. — Тебе очень нравится молодой господин Вэй, да? — тихо спросил Лань Сичэнь. — М-м. Сердце Вэй Усяня переполняли чувства. Он прокрался назад, а потом, шагая тяжелее, вновь приблизился к двери и постучал. — Я вернулся, — крикнул он, зайдя внутрь. Вэй Усянь опустился на колени за стол напротив Лань Сичэня. Лань Ванцзи тут же уселся рядом с ним, и в груди расцвело тепло, но всё же оно не смогло стереть беспокойство. — Выяснить ничего не смог, — признал Вэй Усянь, потрепав его по волосам. — Думаю, у меня есть объяснение, — совершенно спокойно сказал Лань Сичэнь. Вэй Усянь оживился и тут же почувствовал укол вины. Да, он скучал по своему взрослому Лань Чжаню, но это было несравнимо с возможностью позволить маленькому А-Чжаню побыть счастливым ещё чуть-чуть. — Когда ты в последний раз проверял его духовную энергию? — спросил Лань Сичэнь. — Ни разу не проверял с того первого утра. На вид с ним всё было в порядке. И потом произошёл тот случай со Стеной, так что он, очевидно, справляется так хорошо, насколько… возможно в сложившейся... ситуации... Под взглядом Лань Сичэня Вэй Усянь взял руку Лань Ванцзи и положил пальцы на его запястье. Спустя миг он удивлённо вскинул голову и наткнулся на спокойный взгляд Лань Ванцзи. — Его ци подавлена, — сказал Вэй Усянь и повернулся к Лань Сичэню, поражаясь его самообладанию. — Почему? Что на неё так повлияло? — Спроси моего брата, — сказал он. — Насколько я понял, причина внутренняя. — Ты подавил собственную ци, А-Чжань?.. Лань Ванцзи стиснул зубы и уставился в пространство перед собой. Казалось, он надулся. — Мне кажется, — медленно произнёс Лань Сичэнь, — что моему брату было слишком весело, и теперь он не хочет возвращаться к обычной жизни. — Он слушал нас, — сказал Вэй Усянь, чувствуя себя идиотом. — Он услышал, как мы говорили, что заклятие спадёт само благодаря духовной энергии. — Он уронил руки на колени. — Лань Чжань… ты хочешь остаться таким? — И речи быть не может, — сказал Лань Сичэнь, опережая брата. — У него есть обязанности. — Есть ещё пара недель. Мы… Он должен был отправиться в путешествие. Что плохого может произойти, если он останется маленьким ещё ненадолго? — Плохо то, что мы не знаем, что плохого может произойти. У нас есть только теории. Все подробности о заклятии древние как мир. — Записям можно доверять. Я всё изучил. Ты всё изучил. Лань Чжаня проверяли целители, с ним постоянно кто-то рядом… Он в порядке. Он просто наслаждается жизнью. Хоть раз освободился от всех обязанностей. Позволь ему самому решать, хочет ли он оставаться таким или нет. — В настоящее время он недостаточно взрослый, чтобы принимать такие решения. — И как мы его остановим? Ты знаешь чудесный способ разблокировать чужую ци? Могу припомнить несколько случаев, когда подобная техника пригодилась бы. — Как ты можешь относиться к этому так спокойно? Мы говорим о твоём… — Мы говорим о Лань Чжане, который сидит прямо здесь и говорит нам, что счастлив! Как ты можешь даже думать о том, чтобы отобрать у него радость? Разве он не заслуживает быть счастливым? Лань Чжань великолепный. Он самый лучший! Если он этого хочет — так пускай! Заклинание не может держаться вечно, что бы он ни делал. Оно так не работает! Но даже если бы и работало — и что? Я бы вырастил его, и глазом не моргнув! Он — Лань, он настолько привязался к вашим правилам, что к нашей встрече остался совсем один. Я умер раньше, чем увидел его улыбку! Если это радует его… Если он может побыть счастливым ещё совсем немного… Тогда я буду отстаивать его решение. Лань Сичэнь окинул его пытливым взглядом. — Ты серьёзно. — Очень серьёзно. Для меня нет ничего важнее. — Даже твоё собственное счастье? Вэй Усянь улыбнулся — широко, радостно и совершенно искренне. — Если Лань Чжаню хорошо, то и мне тоже! Лань Сичэнь вздохнул, и плечи его поникли.. — Ты уверен, что заклятие спадёт само по себе? — спросил он, протерев глаза. — Да. Оно не может само себя поддерживать. Ну, если только Лань Ванцзи не нашёл какой-нибудь способ… питать его от своего ядра… — Буду благодарен, если ты не станешь подавать ему идеи, — отрезал Лань Сичэнь. — Верь в него хоть немного. Может, я и избаловал его чутка, но он всё ещё твой брат. Он вернётся к нам. Быстро взглянув на Лань Ванцзи, Вэй Усянь обнаружил, что тот сидит с совершенно нечитаемым выражением лица, идеально выпрямив спину и сложив руки на коленях.***
Вечером, после того, как Лань Ванцзи написал письмо маме, а Вэй Усянь, задув свечи, забрался вместе с ним в постель и рассказал сказку о журавлях, которые ловили звёзды, он лежал и смотрел, как Лань Ванцзи медленно засыпает. Сквозь открытое окно падал неяркий лунный свет, серебрясь на круглых щечках и подбородке. Вэй Усянь сравнил их с точёными чертами, в которые они превратятся с возрастом, и сердце защемило. — Я скучаю по тебе, — прошептал он. — Лань Чжань, я так сильно по тебе скучаю. Он быстро поцеловал его в лоб и отодвинулся. Не то слова, не то прикосновение помешали Лань Ванцзи, и тот заворочался. — Тш-ш-ш, тш-ш-ш… Все хорошо, А-Чжань. Я здесь. Не обращай на меня внимания, ладно? Расти столько времени, сколько тебе нужно. Не спеши. Я здесь, с тобой, несмотря ни на что, обещаю. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Он подождал немного, пока не убедился, что Лань Ванцзи действительно спит, после чего свернулся рядом с ним и тоже погрузился в сон.***
Проснулся Вэй Усянь от пения птиц, бьющего в лицо солнца и широкой ладони, которая скользнула под одежды и гладила его по рёбрам. Мягкие губы коснулись кожи, прокладывая цепочку поцелуев от шеи до обнажённой груди. Он приоткрыл глаза и увидел перед собой столь желанное лицо, на несколько лет старше его собственного. Светлые глаза смотрели на него с теплом и желанием. — Лань Чжань… — выдохнул он, и Лань Ванцзи наклонился к его лицу и не позволил договорить, одарив глубоким поцелуем. Вэй Усянь плавился в любви, закрыв глаза; Лань Ванцзи нащупал его пояс и стянул, распахивая одежды. Золотой, как мёд, утренний свет лился в комнату, пока Лань Ванцзи целовал его за всю неделю без ласк. Он возносил молитвы его телу губами, зубами, пальцами, медленно, тщательно, безмолвно, выжимая из Вэй Усяня вздохи, мольбы и стоны удовольствия, пока тот не вздрогнул под ним, излившись, и не обмяк — влажный, растянутый и подготовленный. Тогда Лань Ванцзи вошёл в него, ещё пылающего после первого оргазма, и двигался внутри, доведя до второго. Вэй Усянь хрипло вскрикнул и бессильно повис, царапая ногтями спину, где любые следы терялись среди шрамов. Лань Ванцзи прижимал Вэй Усяня к себе, оставаясь внутри, пока тягучий жар не истаял. — Лань Чжань, — прошептал ему в шею Вэй Усянь. — Лань Чжань… Ты счастлив? — М-м. Он крепче обнял мужа, и улыбаться в этот миг было невозможно легко.***
Спустя несколько часов они сидели в бочке, утомлённые после целого утра, проведённого в любви, но счастливые. Вэй Усянь вжимался в Лань Ванцзи так, словно хотел стать с ним единым целым; тело приятно болело, и он почти дремал в горячей воде. Вопрос Лань Ванцзи оказался неожиданным: — На ком ты его проверял? — Проверял? — Дошло до него смущающе медленно; Вэй Усянь отшатнулся — на месте его удержали лишь обвившие его сильные руки. Взглянув в глаза Лань Ванцзи, он не увидел в них гнева, только мягкое любопытство. — Как ты узнал, что это был я? Едва изменившееся выражение лица Лань Ванцзи явно говорило, что это было очевидно. — А-а-а, ну… Ха-ха. Помнишь, несколько месяцев назад я сказал, что мне нужно разобраться кое с чем вместе с Вэнь Нином и пропал на пару недель? Он подождал, точно зная: Лань Ванцзи поймёт, что пропадал он не из-за поисков добровольца. — Вэй Ин. — Его стиснули сильнее. — Я очень тщательно все изучил перед тем, как пробовать на себе! И Вэнь Нин просто великолепная няня. Я сбежал от него только трижды за неделю, и он каждый раз ловил меня меньше, чем за час! Лань Ванцзи закатил глаза, словно моля предков о терпении, и Вэй Усянь пожал плечами. — Мелкий я не смог прочесть письмо с объяснениями. И почему-то не доверял Вэнь Нину, хотя он самый милый на свете лютый мертвец. Дело в том, что это было совершенно безопасно, я всё учёл перед тем, как проверить на себе, чтобы потом применить его на тебе. Покачав головой, Лань Ванцзи со вздохом выпустил его из объятий. — Почему? — спросил он. — Почему? Потому что… Ты слишком серьёзный. Не настолько, как во времена нашей юности, но… Иногда, когда ты пьёшь, я мельком вижу ребенка, которым ты не был, и я просто подумал… Если бы я мог подарить тебе возможность насладиться счастливым детством — пускай на неделю — то мне бы этого хотелось. — Он прижался лицом к груди Лань Ванцзи, крепко его обнимая. — Лань Чжань, я так сильно люблю тебя. Я столько всего хочу тебе дать и столько всего не могу. Просто… Было важно, чтобы ты это пережил. Понимаешь? — Вэй Усянь поднял голову, заглядывая Лань Ванцзи в лицо. — Ты сердишься? — Не сержусь, — мягко ответил тот, целуя Вэй Усяня в лоб. — Тебе было весело? Ты был счастлив? Лань Ванцзи едва заметно улыбнулся. — Я всегда счастлив рядом с Вэй Ином. — Лань Чжань! Ты понял, что я имел в виду! — Вэй Усянь со смехом боднул его головой в плечо и прижался ближе, когда муж погладил его по спине. — Да. Я был счастлив. Когда они заканчивали мыться, разговор вернулся к более обыденным вещам. Точнее, это Вэй Усянь о них рассказывал: обо всём, что произошло, пока Лань Ванцзи был ребёнком, делился возникшими за неделю мыслями, которые ещё помнил. Он болтал, когда Лань Ванцзи отскребал его тело и мыл волосы, помогал выбраться из бочки и обтереться. Лань Ванцзи же почти ни слова не сказал, пока они не оделись. — Письма. — Письма? — К моей матери. Я… Я бы хотел их отправить. — О! Конечно же, Вэй Усянь сохранил их, спрятал на самой высокой полке, до которой маленький А-Чжань не сумел бы дотянуться. Он принёс их Лань Ванцзи, а тот посмотрел на них со сложным выражением лица. — Хочешь сжечь их для неё? Лань Ванцзи кивнул. — Я хочу, чтобы она знала, что у меня всё хорошо, — глядя вверх, он взял руку Вэй Усяня и положил на письма рядом со своей. — Что я счастлив, — он улыбнулся, и от этой улыбки сердце Вэй Усяня воспарило, — и любим.