***
В следующий раз Вэй Усянь проснулся от того, что его насильно усадили. Бессвязно ворча, он окончательно проснулся, после чего уткнулся лицом в вытянутые ноги. — Лань… А-Чжань? — Завтрак, — коротко ответил тот. С превеликой осторожностью он поднял лакированный переносной столик, где уже стояли миска рисовой каши, пиала бульона, чайник с чаем и пустая чашка, донёс его до кровати и поставил Вэй Усяню на колени. — А-ах, ты всё ещё любишь меня! Ты… — он замолк, уставившись на кашу. Та была ослепительно белой без единого намёка на специи. Лань Ванцзи действительно его не помнил. — Этот столик для тебя накрыли повара? Вэй Усянь ожидал кивка, но всё равно это немного его задело. Он привык есть то, что готовил его муж специально для него. Но Лань Ванцзи сейчас был просто ребёнком с детскими навыками и возможностями. Было глупо так легко об этом позабыть. — А-а-а, к хорошему действительно быстро привыкаешь! — Вэй Усянь с улыбкой приступил к завтраку, притворяясь, что наслаждается пресной едой, не имевшей для него никакого вкуса. Тем не менее, он съел всё до конца, чтобы Лань Ванцзи заметил: его заботу оценили. Пока он ел, Лань Ванцзи молча сидел на коленях у кровати, наблюдая за ним. Когда тарелки опустели, а чай был выпит, он сразу поднялся на ноги и быстро убрал столик. Уходя с ним на кухню, он поручил: — Оденься. Развеселившись, Вэй Усянь покачал головой, встал и выглянул в окно. По-прежнему шёл дождь — его шум не смолкал во время завтрака. Облака блуждали в горах, протягивались сквозь ветви деревьев, словно пряжа. Всё было спокойно: картина в нежно-зелёных и светло-серых тонах, мягкая дымка нестихающего дождя. Лишь редкие птицы, то и дело перелетавшие с ветки на ветку, нарушали безмятежность за окном. Вода звала Вэй Усяня. Отойдя от окна, он вышел наружу и вытянул руку из-под крыши, подставляя ладонь под капли. Вода холодила кожу, щекотала, стекала меж пальцев и вниз по запястью. Приподняв одеяния, Вэй Усянь уселся на краю крыльца и принялся болтать ногами. Крыша выступала достаточно, чтобы укрыть его от дождя, но каждый раз, когда он взмахивал ногой, по голени ударяли капли. В таком положении Лань Ванцзи и нашёл его спустя несколько минут: Вэй Усянь сидел, болтая ногами туда — под дождь — и обратно, разглядывал мир вокруг и с улыбкой напевал себе под нос. Он потерялся в вихре поблёкших воспоминаний о солнце и смехе, о днях, когда сидел на краю пристани, болтал ногами над озером или, перекинув их через борт лодки, водил пальцами по водной глади. Лань Ванцзи выдернул Вэй Усяня из мира грёз, запустив в него его же верхними одеждами. — Одевайся. Обернувшись, Вэй Усянь виновато улыбнулся. — Прости, А-Чжань. Думаю, придётся отложить наше путешествие. Не хочу, чтобы ты простудился. Отправимся, если завтра будет солнечно. Едва подавив вздох, Лань Ванцзи аккуратно накинул ханьфу ему на плечи и сел на колени рядом. — Ха-ха… Ты такой воспитанный. Почему бы тебе не закатить истерику? Ты слишком рассудительный для ребёнка, просто молча смиряешься. Лань Ванцзи покосился на него, не надувшись, но точно выказывая недовольство. Потом дотронулся до его руки и направил в неё поток духовной энергии. — Не простужусь, — пробормотал он, убирая руку назад. — Ого-го! Минуточку! — Вэй Усянь схватил его руку и приложил пальцы к запястью, не обращая внимания на сопротивление и дёрнувшийся уголок губ малыша. Он прощупал поток его ци и, оценив состояние золотого ядра, раскрыл рот от изумления. — Лань Сичэнь не шутил, поток твоей ци и правда не нарушен! Он и не оскудел нисколько! Не великовата ли такая ответственность для ребёнка? — Отстранившись, он закусил ноготь большого пальца, раздумывая, и пожал плечами. — Но… Это ведь ты... я уверен, всё будет в порядке. И всё равно ты слишком благоразумный. Нарушай правила время от времени. Веселись. Улыбайся. Ничего плохого не произойдёт. — Не простужусь, — повторил Лань Ванцзи, в этот раз решительнее. — Хм-м? Ты, конечно, так говоришь, но… — И тут его осенило: — О! Ха-ха… тебе не нравится, что я хочу сегодня остаться дома? — Он рассмеялся. — На самом деле, не думаю, что тебе угрожает какая-то дурацкая простуда! Открою тебе секрет: куда больше меня волнует, что простужусь я сам. Он протянул Лань Ванцзи руку, повернув запястьем вверх, чтобы тот его осмотрел. Тот прощупал поток духовной энергии и обеспокоенно нахмурился. Когда в светлых глазах мелькнул вопрос, Вэй Усянь заулыбался. — Совсем плохо, да? — он убрал руку и опустил рукав. — Я, конечно, работаю над формированием своего золотого ядра. Однажды я стану таким же сильным, каким был когда-то. Но пока… Я и правда не очень далеко ушёл от обычного человека. А кто же присмотрит за тобой, если я простужусь? Ха-ха, можешь себе представить, что будет, если твой дядя увидит меня больным? Да он тебя утащит вмиг! — Не утащит, — ответил Лань Ванцзи. — Нет? Он покачал головой. — Принёс мне задания. Сказал… — Он бросил взгляд внутрь дома — там на столе лежало несколько незамеченных Вэй Усянем свитков, — и опустил голову. — Сказал, что я могу поработать над ними здесь, — закончил он так тихо, что его слов практически не было слышно за шумом дождя. Вэй Усянь не мог не фыркнуть от смеха. — Это он умно придумал. Ты уже начал их выполнять? Помедлив, Лань Ванцзи покачал головой с призрачной виной на лице. Вэй Усянь довольно быстро развеял её, взлохматив мальчику волосы, после чего тот, нахмурившись, принялся приводить причёску в порядок. — Полагаю, твой дядя так велит тебе расслабиться. Хочешь позаниматься? Или поиграть? — Сначала уроки. — Ха-ха! Такой серьёзный! Ладно, молодой господин Лань, сначала уроки — потом веселье! Принесёшь мою флейту? Буду играть тебе, пока ты учишься. — Не обязательно, — сказал Лань Ванцзи, но всё равно пошёл за флейтой. Остаток утра прошёл мирно под уютный шум дождя. Запах сандалового дерева в цзинши смешался с запахом непогоды и сырой земли. Вэй Усянь расслабился и перебрался к двери. Он прислонился к ней и играл: необычайно медленные, текучие песни, похожие на те, которые исполнял на гуцине Лань Ванцзи. Они усиливали дремоту, наведённую дождливым днём, превращали реальность в подобие сна. Вэй Усянь практически впал в транс. К тому моменту, как его сознание достаточно прояснилось и сидеть на одном месте стало скучно, Лань Ванцзи уже закончил свою работу наполовину. Вэй Усянь перестал играть и зашёл в дом. Он сел за стол напротив Лань Ванцзи и стал наблюдать за ним. Видеть привычные выражения на столь молодом лице было горько и в то же время сладко. К знакомым чувствам примешивалось удивление от серьёзности, столь несвойственной детям. Отчего малыша всё время хотелось подразнить. — А-Чжань… — мягко позвал он, шагая пальцами по столу. — Чжань-эр… Сяо Чжань… — Лань Ванцзи совершенно не обращал на него внимания, совсем как в те дни наказания в библиотеке. От этого Вэй Усянь расплылся в улыбке, принимая вызов. — Лань Ванцзи, — снова позвал он, слегка потянув Лань Ванцзи за рукав. — Почему бы тебе не посмотреть на меня? Второй братец Лань? Лань Чжань? Я уже знаю, что нравлюсь тебе, нет смысла притворяться, что это не так. Неужто даже не взглянешь на меня? К его восторгу, Лань Ванцзи всё же поднял на него взгляд, слегка нахмурившись. — Слишком шумно, — сказал он. — Но мне скучно! Ты занимаешься уже много часов подряд! — Меньше двух. — А-Чжань, ты станешь лучшим заклинателем своего поколения! Восхитительный и праведный Ханьгуан-цзюнь, всегда приходящий туда, где царит хаос! Разумеется, ты можешь устроить себе небольшой перерыв. Лань Ванцзи опустил взгляд на свитки перед собой. — Бездельничать запрещено. — Здесь всё запрещено! — воскликнул Вэй Усянь и вздохнул. — Ты знал, что разговаривать со мной запрещено? И что, прекратишь этим заниматься? Лань Ванцзи с подозрением прищурился. — Врать запрещено. — Кто тут врёт? Они вырезали это на Cтене, когда я ненадолго отлучился! — Вэй Усянь вскочил на ноги. — Пошли! Я покажу. Почти сработало. Лань Ванцзи сделал движение, чтобы встать, но потом остановился и уселся обратно. — Сначала уроки. Протяжно застонав, Вэй Усянь повалился на пол. Корчась и извиваясь, он пробрался под столом на другую сторону и расплылся в улыбке в ответ на направленный прямо на него сердитый взгляд. — А-Чжань! Поиграй со мной! — После уроков. И никак нельзя было с ним поспорить. Вэй Усянь вздохнул, выполз из-под стола и устроился у Лань Ванцзи за спиной. Дотянувшись до волос ребёнка, он собирал их, намереваясь распустить и попробовать соорудить разные причёски. Впрочем, как только он запустил руки в пряди, Лань Ванцзи повернулся и оттолкнул его. Подхватив свисающие концы своей лобной ленты, он перекинул их через плечо, будто оберегая. — Не трогай. — Тогда сними её. Я хочу тебя заплести. — Уже. — Я хочу по-другому. — Лань Ванцзи продолжил колебаться, поэтому Вэй Усянь постучал пальцами по его спине. — Давай-давай. Как я расчешу и соберу тебе волосы, когда лента мешается? Я не буду её касаться. Можешь положить её рядом с собой на стол. Но, пожалуйста, сними её. Совсем ненадолго. Наконец, Лань Ванцзи уступил. Вэй Усянь представил себе это разобиженное выражение на его лице и еле сдержал смешок. — Молодец, — сказал он, доставая нефритовую шпильку. — Ладно, ты заканчиваешь свои уроки, и я тоже занят делом. Вэй Усянь быстро осознал: он понятия не имел, что делать. Несмотря на то что волосы Лань Ванцзи были гладкими, как шёлк, и совершенно прямыми, собранный им хвост осел, косички перекосились, а пучки отказались держать форму. Он вспомнил волосы шицзе, обманчиво просто заплетённые и завитые. Даже вспыльчивому Цзян Чэну удавалось делать себе пару косичек и пучок. Но, к сожалению, Вэй Усяню категорически не хватало сноровки. Обескураженный, он сидел и перебирал пальцами волосы Лань Ванцзи, утешая себя, что у него, вероятно, просто нет подходящих средств для работы. Он был уверен, что в этом деле потребуется больше заколок и лент, а у него была лишь одна нефритовая шпилька. Даже его собственной лентой не воспользоваться: та, забытая, лежала где-то у кровати. Наконец Вэй Усянь что-то сообразил, хотя и выглядело это несуразно. Он отвёл верхний слой волос назад и свободно заплёл, а потом закрутил в пучок и закрепил его нефритовой шпилькой. Пучок не держался: медленно распускался и заваливался. На секунду Вэй Усянь испугался, что тот совсем распадётся, но пучок удержался и, покосившись, повис вялой розой на фоне совершенно прямых волос. Опасаясь, что пучок окончательно развалится, если Лань Ванцзи шевельнётся, Вэй Усянь медленно отстранился, не касаясь его. Он сел за дальний угол стола и взял лист бумаги и кисть, чтобы запечатлеть эту картину до того, как плод его тяжких трудов сойдёт на нет. Пока он рисовал, то больше смотрел на Лань Ванцзи, чем на бумагу. Однажды Вэй Усянь пообещал ему, что теперь запомнит всё, связанное с ним: всё им сказанное, всё им сделанное. Дал слово, что сохранит в памяти каждый шаг Лань Ванцзи. Он думал об этом обещании, пока рисовал. Изо всех сил старался запомнить мельчайшие детали юного лица Лань Ванцзи: большие глаза над круглыми щеками, то, как на них падал свет, и как сияла кожа, словно прозрачная речная вода под солнечными лучами. Его хрупкую фигуру, его пальчики, державшие кисть, осторожность его движений — много позже она станет изяществом, которым так славен благородный Ханьгуан-цзюнь. Закончив рисовать, Вэй Усянь поставил локти на стол, положил подбородок на сложенные руки и продолжил наблюдать, улыбаясь. Лань Ванцзи действительно был прелестным ребёнком. Тот, должно быть, почувствовал на себе взгляд, потому что поднял голову и повернулся, с любопытством рассматривая Вэй Усяня. Этого движения хватило, чтобы пучок окончательно развалился: соскользнул вниз и повис растрёпанной косой. Вэй Усянь рассмеялся и снова передвинулся ему за спину. — Возвращайся к заданиям, я поправлю, — заверил он. Вэй Усянь аккуратно расплёл косу, прочесав её пальцами. На это ушло намного больше времени, чем требовалось на самом деле, но повторяющиеся движения и прикосновения расслабляли. Наконец он заметил, что Лань Ванцзи перестал писать. Его рука лежала на столе, а пальцы держали кисть чересчур свободно. — Ха-ха, слишком отвлекает, А-Чжань? Сильнее, чем флейта? Сильнее, чем когда я звал тебя? Лань Ванцзи крепче стиснул кисть и вернулся обратно к заданиям. — Не отвлекает. — Нет? — Вэй Усянь засмеялся и принялся за дело со всей серьёзностью, чтобы собрать волосы Лань Ванцзи побыстрее. Всё-таки чем быстрее тот закончит выполнять задания, тем быстрее они смогут повеселиться. К сожалению, Вэй Усяню не удалось заплести его как обычно: как бы он ни старался, пучок не держался — разваливался или сползал. Так что Вэй Усянь сдался: выудив свою ленту, он собрал волосы Лань Ванцзи в высокий хвост и на этом закончил. Пока в глаза не лезет, должно быть отлично, так ведь? Лань Ванцзи был занят и не обращал внимания на то, что Вэй Усянь творил с его волосами. Только отложив кисть и свернув свиток, над которым трудился, он провёл пальцами по хвосту. Повязывая лобную ленту, Лань Ванцзи смотрел на Вэй Усяня с нечитаемым выражением лица. — Что такое? Лань Ванцзи покачал головой, отчего волосы тоже закачались. Он завёл руку назад и прижал хвост к шее, словно нежданная щекотка его удивила. Вэй Усянь рассмеялся. — Ты привыкнешь! Или можешь собрать волосы как обычно. Я не против. Как оказалось, я не очень хорошо делаю причёски, ха-ха! — Не обязательно. — Если тебе не нравится, скажи. Меня это не заденет. — Так и не оделся, — сказал Лань Ванцзи, осматривая Вэй Усяня сверху вниз с явным неодобрением шестилетнего. — Да зачем? Мы ведь даже не покидали цзинши. — Одевайся. — У кого-либо другого этот тон отражал бы умеренное раздражение. У Лань Ванцзи же он был преддверием истерики. — Или я попрошу ещё заданий. — Эй! А-Чжань, это нечестно! Подожди-подожди! Как тебе такой вариант? Если поймаешь меня, я оденусь. На долгое мгновение повисла тишина. А потом Лань Ванцзи без предупреждения бросился к нему. Вэй Усянь едва избежал касания, с криком завалившись назад, после чего резко вскочил на ноги. — Чжань-эр, ты жульничаешь! — восторженно воскликнул он. — Я не говорил «начали»! Не сводя с Вэй Усяня внимательного взгляда, Лань Ванцзи поднялся и шагнул вперёд. Он медленно приближался, оттесняя Вэй Усяня к стене, после чего ринулся к нему, но Вэй Усяню снова удалось ускользнуть. Он отбежал к центру комнаты и широко улыбнулся, подначивая: — Тебе придётся придумать что-нибудь получше, сяо Чжань! От обиды Лань Ванцзи поджал губы, нахмурился и надул щёки. Смеясь, Вэй Усянь побежал в укрытие, а Лань Ванцзи — за ним, вытянув ручки вперёд и пытаясь поймать. Они кружили вокруг ширмы, стоявшей рядом с кроватью. От воспоминаний улыбка Вэй Усяня стала ещё шире, а на сердце потеплело. Что-то очень похожее произошло вскоре после его воскрешения, когда Лань Ванцзи напился во время их путешествия. Вспоминая, как настойчиво Лань Ванцзи играл в пятнашки, Вэй Усянь радовался, что теперь его возлюбленный, став ребёнком, может по-настоящему насладиться игрой. Каждый раз, когда они заходили в тупик, Вэй Усянь выглядывал из-за края ширмы и корчил рожицы, пока Лань Ванцзи не прыгал вперёд, пытаясь его поймать. Вэй Усянь не мог перестать смеяться, но Лань Ванцзи молчал, хотя точно не продолжал бы, если бы ему не нравилось. Стоило Вэй Усяню на мгновение задуматься: рвануть к кровати или сдаться, как Лань Ванцзи схватился за край ширмы и оттолкнул её так, что несколько секций сложилось, а сама она начала заваливаться. Лань Ванцзи был слишком маленьким, чтобы удержать ширму, и Вэй Усянь бросился подхватить её, а после опустил руку малышу на плечо. — Поймал тебя, — с улыбкой сказал он, убедившись, что ширма стоит ровно. Лань Ванцзи прищурился. — Водил не ты. — Теперь, видимо, я. — Он отпустил мальчика, чтобы отодвинуть ширму к стене, а потом развернулся, улыбаясь шире. — Лучше убегай. Когда я поймаю тебя, то ущипну за щёчки! Он дёрнулся вперёд, и Лань Ванцзи по-настоящему взвизгнул, сорвавшись с места. Игра началась вновь. Смех и топот по деревянному полу заполнили цзинши: Вэй Усянь звал и дразнился, каждый раз не дотягиваясь совсем чуть-чуть, а Лань Ванцзи, шумно дыша, держался на расстоянии. В отличие от прошлого раза он не поддавался. Какое бы воспоминание не заставляло его радоваться обществу Вэй Усяня, дело было явно не в памяти о физической близости, не в отголосках далёких от невинности желаний и прикосновений. Этот Лань Ванцзи с разумом и душой шестилетнего ребёнка радовался вниманию, смеху и доброте. Он терпел поддразнивания и позволял брать себя на руки, но его чувства были далеки от романтических. Он не хотел, чтобы его поймали. Но Вэй Усянь всё равно его поймал: запятнал, хлопнув по спине, и развернулся так поспешно, что чуть не упал. Он вскочил на кровать и перелез бы через неё полностью, если бы Лань Ванцзи тотчас не перекрыл ему путь с явным неодобрением на округлом личике. Вэй Усянь смеялся так сильно, что повалился с ног. Не в силах справиться с соблазном воспользоваться ситуацией, Лань Ванцзи вскарабкался на кровать и потянулся к его плечу. Лучше бы он оставался на полу: Вэй Усянь притянул его к себе, не давая сбежать, уронил на спину и принялся щекотать, пока раскрасневшийся Лань Ванцзи не вскрикнул, прося остановиться, и не засмеялся — надломленно и неуклюже. От знакомства с этой, ранее неизвестной, стороной Лань Ванцзи Вэй Усяня затопил восторг. Он продолжал щекотать малыша до тех пор, пока дверь с резким стуком не распахнулась. Они оба застыли, повернув головы: стоя в дверях, на них изумлённо смотрел Лань Сичэнь. — Цзэу-цзюнь! Когда твой брат перестал бояться щекотки? Лань Ванцзи высвободился из хватки Вэй Усяня и спешно слез с кровати. Он расправил складки на одежде и поприветствовал брата, лишь чуть-чуть сбившись с дыхания. — Я зашёл, потому что услышал крики Ванцзи, — медленно произнёс Лань Сичэнь, переводя взгляд с одного на другого. — Молодой господин Вэй, вероятно, уже время одеться? Оглядев себя, Вэй Усянь увидел, что его нижние одеяния чересчур разошлись. Ханьфу, которое накинул ему на плечи Лань Ванцзи, давно слетело, а он и не заметил. Вэй Усянь рассмеялся. — Ладно-ладно. Мы всё равно с ним договорились. — И подмигнул Лань Ванцзи. — Ты меня поймал, и поэтому я сейчас оденусь, как и обещал. — Вэй Усянь собрал одежду, подтащил ширму и шагнул за неё. Братья тем временем о чём-то тихо переговаривались. — Обо мне говорили? — улыбаясь, спросил Вэй Усянь, закончив одеваться. Стоявший на коленях перед братом Лань Сичэнь поднялся. — Ванцзи сказал, что ему нравится проводить с тобой время. Лань Ванцзи смущённо дёрнул брата за рукав. Лань Сичэнь добродушно улыбнулся ему и погладил по голове. — Я сказал ему, что он… отдохнёт несколько дней. Нет нужды ходить на занятия с другими детьми. Другими детьми, которых он не узнает, понял Вэй Усянь. Лань Ванцзи легко принял ряд изменений, но не было смысла проверять, с чем он способен справиться, а с чем — нет, забрасывая его в центр комнаты, полной незнакомых и любопытных лиц. — Выходит, А-Чжань и я можем веселиться вместе и дальше, верно? Что-то непонятное промелькнуло в лице Лань Сичэня; настолько быстро, что Вэй Усянь не успел это уловить. — Хоть ситуация и беспокоит меня довольно сильно… не похоже, чтобы ему угрожала настоящая опасность, а у меня как у главы клана есть свои обязанности. Да и дядя не может просто отменить занятия. Ты… необычный опекун для ребёнка из клана Лань, но… Ванцзи тебе доверяет. И я верю, что ты хорошо присмотришь за ним. — Разумеется! Я даже прилично себя вёл, пока он занимался! Лань Сичэнь посмотрел на стол, где, как запоздало вспомнил Вэй Усянь, на самом виду лежал недавний рисунок. — Рад это слышать, — сказал он, улыбаясь, и перевёл взгляд на хвостик Лань Ванцзи, после чего осторожно провёл пальцами по прядям. — Ванцзи, хочешь, я помогу тебе привести волосы в порядок? Лань Ванцзи замотал головой, отступил на шаг назад и прикрыл волосы руками. Глядя на это, Лань Сичэнь рассмеялся. — Ладно, это не обязательно. Я не настаиваю. Лань Ванцзи наклонил голову набок и медленно опустил руки. Украдкой бросив взгляд на Вэй Усяня, он подошёл ближе. — Мама? Улыбку Лань Сичэня смыло, точно лист речным потоком. — Хочешь показать ей? Ванцзи… — Она ведь уехала, так? Оба брата повернулись к Вэй Усяню, но сам он смотрел только на Лань Сичэня. — Подслушал вчера. Ей нехорошо, так что она уехала к целителю, который может помочь. Она вернётся. «Пожалуйста, — мысленно умолял он. — Пожалуйста, дай ему это. Хотя бы сейчас, пусть его мать всё ещё будет жива, хоть он и не может увидеться с ней». Сколько лет маленький Лань Ванцзи провёл с мыслями, что встречи с матушкой прекратились по его вине; что он нарушил какое-то правило; совершил неведомую ошибку, из-за которой его больше не пускали к ней? Вэй Усянь был уверен: так и было. Всё указывало на это: и рассказ Лань Сичэня, и те крупицы информации, которые с великим трудом удалось выведать у Лань Ванцзи, и то, как быстро маленький А-Чжань предположил, что это из-за его поведения… Непростительная игра ребёнка в прятки. …никто не открывал дверь, у которой он так терпеливо ждал вчера. Хотя бы сейчас… на несколько оставшихся дней, пока он не станет взрослым вновь… Вэй Усянь хотел, чтобы Лань Ванцзи верил, что матушка жива и встретилась бы с ним, если бы могла. Хотел, чтобы Лань Ванцзи знал, что его любили, и что он не сделал ничего такого, отчего матушка могла от него отвернуться. Родители всегда любят своих детей. Лань Ванцзи должен был об этом узнать. Лань Сичэнь медленно кивнул. — Да. Ты… ты правильно расслышал, — Он улыбнулся и взглянул на брата утешающе. — Потерпи, Ванцзи. — А пока, — сказал Вэй Усянь, опускаясь рядом с Лань Ванцзи на колени, — почему бы не написать ей письмо? Если хочешь, могу нарисовать тебя, чтобы ты мог и рисунок тоже отправить. Можешь рассказать ей о кроликах и прятках. — …и о Сянь-гэгэ, — прошептал Лань Ванцзи. — Ты хочешь рассказать обо мне? А-ах, Чжань-эр! Это такая честь для меня! Только не пиши ничего плохого. Я хочу произвести хорошее первое впечатление на твою маму! — М-м, — Довольный Лань Ванцзи вернулся к столу, взял чистый лист бумаги с кистью, старательно всё обдумал и принялся писать. Новое задание захватило его в мгновение ока. — Ты ему солгал, — сказал Лань Сичэнь, когда Вэй Усянь провожал его до двери. Так тихо, что дождь почти заглушил его слова. — Скоро он станет таким, как прежде. Как я могу взять и разбить ему сердце? Дай ему побыть счастливым хотя бы несколько дней. Лань Сичэнь вздохнул. — Не могу сказать, доброта это или жестокость. Полагаю, скоро мы узнаем. В любом случае… Спасибо. Я… Я не знал, как ему рассказать. — Не благодари, — поспешно отмахнулся Вэй Усянь. — Я тоже не знал как. Повисла неловкая тишина; они обернулись на Лань Ванцзи, который сидел безукоризненно ровно и тщательно выписывал каждый иероглиф. — Ему так сильно её не хватало, — тихо сказал Лань Сичэнь. — Надеюсь, письма помогут. С этими словами он кивнул и ушёл, доверив брата Вэй Усяню. Оставив двери открытыми, чтобы впустить внутрь шум дождя и приятную прохладу горного ветра, Вэй Усянь подсел к Лань Ванцзи за стол. — Надо бы пригласить твоего брата поужинать с нами здесь, в цзинши. Что думаешь, А-Чжань? Хочешь? Поедим вместе, только мы и твой брат? Не отводя взгляда от письма, Лань Ванцзи кивнул, и Вэй Усянь заметил, как уголок его губ едва заметно приподнялся. Слабая улыбка тут же исчезла, но он её видел. Вэй Усянь усмехнулся, чувствуя, как его переполняет радость. Так и лопнуть недолго! Лань Ванцзи, самый серьёзный ребёнок, когда-либо рождавшийся в Облачных Глубинах, был счастлив.***
Следующим утром Вэй Усяня вновь настойчиво растолкали. В этот раз, однако, он сразу же почуял запах еды. Заставив себя сесть, Вэй Усянь проглотил ещё один безвкусный завтрак — в этот раз вышло легче. Лань Ванцзи тем временем сидел рядом с кроватью и молча доедал свою порцию. Сквозь открытое окно проникали розовые лучи восходящего солнца и доносилось пение птиц. Ливень закончился. Сегодня они отправятся в Цайи. За завтраком Вэй Усянь взволнованно болтал обо всем, что им следует сделать. Лань Ванцзи разделял его энтузиазм, но по-своему: он ничего не сказал, но ни разу не напомнил, что разговаривать во время еды запрещено. Как и в прошлый раз, когда они закончили, Лань Ванцзи собрал посуду и понёс на кухню, дав Вэй Усяню время собраться. Когда он вернулся, Вэй Усянь уже оделся, как положено, в отличие от предыдущего утра, и ему не терпелось отправиться в путь. — Сычжуй встретит нас у ворот. Прошлым вечером они столкнулись с Лань Сычжуем, когда шли пригласить на ужин Лань Сичэня, и Вэй Усянь предложил ему присоединиться к завтрашней прогулке. Проверив ещё разок мешочек для денег, взятый у Лань Ванцзи, Вэй Усянь улыбнулся: сейчас-то мешочек точно принадлежит ему. Сегодня он — богатый братик! Тихо посмеиваясь, он потрепал Лань Ванцзи по волосам и открыл дверь, пропуская его вперёд. Поддавшись порыву, он подхватил Лань Ванцзи на руки и усадил себе на плечи. Поначалу тот вцепился ему в волосы, дёрнув так сильно, что Вэй Усянь вскрикнул, но быстро понял, что не упадёт, и ослабил хватку. Вэй Усянь придержал его за ноги, слегка сжимая, и не спеша направился к воротам. Лишь убедившись, что Лань Ванцзи освоился на его плечах, он прибавил шагу. Вскоре Вэй Усянь уже мчался по Облачным Глубинам, унося прочь их драгоценного нефрита, смеясь и пропуская мимо ушей приказы остановиться. Конечно же, Сычжуй ждал их у ворот, как и обещал. — Беги! — крикнул ему Вэй Усянь, приходя в восторг от полнейшей растерянности на его лице и широко распахнутых глаз. Когда он пробежал мимо, вслед ему донёсся смех. Вэй Усянь почувствовал, как Лань Ванцзи ненадолго откинулся назад, вероятно, протягивая руку Сычжую или приглашая следовать за ними. Звук шагов Сычжуя, рванувшего за ними вниз по ступенькам, слился со звуком шагов Вэй Усяня, и он возликовал, чувствуя себя свободным и счастливым. Солнце светило ярко, дул лёгкий ветерок, а мир вокруг сверкал от росы. Начинался прекрасный день.***
Город Цайи находился близко к центру владений клана Гусу Лань и, разумеется, многое перенял от местных заклинателей. Хоть он и был густо населён, но менялся медленно: остался почти таким же, как и два десятилетия назад, когда Вэй Усянь вместе с нефритами клана Лань разбирался с водными гулями. Ну, по крайней мере, город не должен был показаться Лань Ванцзи совсем уж незнакомым — если раньше ему, конечно, разрешали покидать Облачные Глубины. В такое время Вэй Усянь даже просыпался редко, не говоря уже о том, чтобы выбраться из кровати, но несмотря на ранний час, на улицах было полно людей. Они продавали свои товары, покупали завтрак, шли на работу, или же просто останавливались поболтать. Вэй Усяня здесь хорошо знали, и несколько человек — в основном, симпатичные девушки, — окликнули его, спрашивая о малыше на плечах. Много лет назад Вэй Усянь шутил, называя Сычжуя своим сыном, однако мысль назвать так Лань Ванцзи даже не пришла ему в голову. — Правда, он миленький? — ответил он девушке с корзиной, полной локв. — Я сегодня присматриваю за ним! А-Чжань, поздоровайся с хорошенькой сестрицей! Лань Ванцзи промолчал. Даже если он кивнул или еще как-то среагировал на его слова, то Вэй Усянь этого не видел. Он ещё немного поболтал с девушкой, улыбаясь и говоря комплименты, пока выбирал фрукты. Прервался он, только ощутив резкий рывок за волосы. — Не заигрывай, — предупредил его Лань Ванцзи. Его тихий детский голос звучал настолько серьёзно, что Вэй Усянь тут же расхохотался. — Да что ты в этом понимаешь? — спросил он, расплатившись за локвы и помахав девушке на прощание. — Ты разве для этого не маловат? — Ты замужем, — решительно ответил Лань Ванцзи. Идущий за ними Сычжуй издал странный звук и поднёс руку ко рту, скрывая смех. Вэй Усянь тем временем оправился от потрясения. — Аха... ха… Я и забыл, что говорил тебе об этом. А-Чжань, решил стеречь мою честь? — не услышав ответа, он хихикнул. — Ладно, раз мы недавно позавтракали, то перекусим попозже. Давайте разыщем лодку и отправимся на озеро! Ваш клан же избавился от Бездонного омута много лет назад, верно, Сычжуй? — Верно. Озеро совершенно безопасно. — Великолепно! — Вэй Усянь взглянул в идеально чистое небо и улыбнулся ещё шире. Становилось всё теплее. — Прекрасный день для купания! А потом мы можем пообедать и побродить по рынку! А-Чжань, Сычжуй… есть ещё какие-то пожелания на сегодня? — Я буду делать то же, что и вы. — А-Чжань? Что насчёт тебя? — Всё пойдёт. — А-а-а! Вы прямо на все согласны! Скажите, если чего-то захочется, ладно? Подумайте о себе немного! Мы здесь, чтобы повеселиться! На мгновение показалось, что Сычжуй хочет что-то сказать, но он просто тепло посмотрел на Вэй Усяня и покачал головой. — Я пойду, раздобуду нам лодку. — Такой ответственный, — пробормотал Вэй Усянь, когда он ушёл, и прищёлкнул языком. — И каково ему чувствовать себя взрослым? — Сянь-гэ. — М-м? — Опусти. — Что, уже надоело быть высоким? Ладно, давай тебя опустим… Когда Вэй Усянь потянулся к Лань Ванцзи и наклонился, чтобы снять его с плеч, то краем глаза заметил какое-то движение в соседнем переулке. Его вмиг сковал ужас: первым делом он заметил клыки — длинные, белоснежные и острые, торчащие из распахнутой пасти вместе с высунутым языком. Собака была светло-серой и кудлатой, с длинными когтями. Она неотрывно следила за ними своими горящими глазами. Задрав хвост, она пошевелила ушами, после чего заскулила и шагнула к ним. Вэй Усянь взвизгнул, вскочил и отшатнулся, врезавшись спиной в стену ближайшей лавки, и только после этого осознал, что происходит. Он дрожал и задыхался, предательски застыв на месте. — Лань Чжань… — всхлипнул он и вдруг вспомнил, что Лань Ванцзи не придёт его спасать. Что Лань Ванцзи, вообще-то, и так уже здесь — сидит на его плечах, а Вэй Усянь держит его потными руками за лодыжки. Нужно было стоять прямо. Он не мог бежать, не мог развернуться спиной — ему нужно было держать А-Чжаня подальше от собаки! — Сычжуй… — голос дрогнул, но прозвучал почти так же громко, как обычно: — Сычжуй! …гэ! Сянь-гэ! Вэй Усянь ощутил, как волна духовной энергии пронеслась мимо, отталкивая собаку прочь. Он всё не мог отвести взгляд — так и смотрел псине вслед, даже когда той и след простыл. В один миг ноги ослабели, превратившись в кашу наподобие той, которую подавали в Облачных Глубинах. Всё ещё дрожа, он опустился на землю, и когда Лань Ванцзи слез с его плеч, уткнулся лицом в колени. — Ха-ха… Прости, А-Чжань. Сянь-гэгэ не в лучших отношениях с собаками. К своему величайшему удивлению, он почувствовал, как на плечи легли маленькие ручки — слишком короткие, чтобы обнять его полностью. — Ушла, — голос Лань Ванцзи успокаивал, как и само слово. Сказать больше было нечего, но Лань Ванцзи стиснул Вэй Усяня чуть крепче, словно говоря, что будет рядом, пока тот не переборет свой страх. За свою слабость было невыразимо стыдно, но вместе с тем Вэй Усяня накрыло волной нежности и признательности к Лань Ванцзи. Эта буря чувств совершенно его обескуражила. Он наклонился и изо всех сил обнял его обеими руками. — А-а-а-а! А-Чжань! Ты был невероятен! Несомненно лучший! Великолепнейший и самый смелый из клана Лань! Мой герой! А-Чжань, ты в самом деле мой герой! Несмотря на то что Лань Ванцзи казался раздражённым и уворачивался, было очевидно, что он не пытается всерьёз избежать этого порыва чувств. Мальчик терпел, пока Сычжуй не вернулся спасать их и очень удивился увиденному. — Учитель Вэй… что?.. — Ай, ничего! Совершенно ничего особенного! Не забивай себе голову! — улыбаясь, он поднялся, отряхнулся и предложил Лань Ванцзи руку. — Пойдём?***
Пока Вэй Усянь вёл лодку по чистым водам озера Билин, в нём трепыхалось волнение, навеянное мыслями о прошлом. Да, у него была не самая лучшая память, но большинство воспоминаний, связанных с лодками, были светлыми. Движение под ногами, плеск воды у бортов, конец шеста в руке — приятные, знакомые вещи, напоминающие о залитых солнцем лотосах, о том, как весело было воровать семена. Сколько это приносило радости! От этого добыча становилась ещё вкуснее. Вэй Усянь вспомнил день, который провёл на этом озере много лет назад: ему тогда выпала возможность покрасоваться и доказать, что он заслужил называться первым учеником клана, возможность хоть как-то развеяться после однообразных недель в Облачных Глубинах. Смутно он вспомнил и другую лодку — в другом месте, в другое время, в другом теле — невероятную усталость и поддерживающие его сильные руки. Ещё одна ночь, лишь немногим позже: тогда лодку вёл Вэнь Нин, а они с Лань Ванцзи с детским волнением рвали лотосы в лунном свете. Та ночь помогла ему воспрять духом в промежутке между встречами с кукловодом, управлявшим, как оказалось, всем сообществом заклинателей. Вэй Усянь закрыл глаза и глубоко вздохнул, улыбаясь так широко, что заболели щёки. Солнце согревало лицо, ветерок ласково трепал волосы, а вода звала его, манила к себе сверкающими волнами. Ему захотелось искупаться. — А-Чжань, ты умеешь плавать? Его Лань Ванцзи плавать умел — взрослым он умел вообще всё — но этот Лань Ванцзи в ответ покачал головой. Может, знание сохранилось где-то в памяти и вернулось бы при необходимости, но ничего нельзя было утверждать до тех пор, пока он не окажется в воде. Вэй Усянь улыбнулся ему. — Хочешь научиться? На мгновение Лань Ванцзи заколебался, но кивнул. Вэй Усянь задумался, согласился ли он из интереса, считал, что должен учиться, или захотел только потому, что это Вэй Усянь собирался его обучать. — Сычжуй, порули лодкой, пожалуйста? — Конечно, — с мягкой улыбкой Лань Сычжуй взял шест. Вэй Усянь развязал пояс и со всей готовностью начал стаскивать с себя верхние одежды. Заметив слегка испуганное выражение лица Лань Ванцзи, он остановился и рассмеялся. — Что? Не смотри на меня так! У нас много планов на сегодня! По-твоему, мне хочется гулять по городу насквозь мокрым? Может, будь мы в Пристани Лотоса, я и согласился бы, но здесь мне нужно заботиться о репутации мужа. Знаешь, я не настолько бесстыдный! — Когда Лань Ванцзи так и продолжил стоять неподвижно, Вэй Усянь ободряюще махнул рукой. — Давай. Оставь штаны, но хотя бы сними верхние одежды. Здесь только я и Сычжуй. Можно немного расслабиться. Закусив губу, Лань Ванцзи отвёл взгляд. При виде его нерешительности Вэй Усяню стало чуть легче — но строгие воспитатели Лань Ванцзи посчитали бы иначе. С нежной улыбкой он опустился на колени и погладил его по голове. — А-Чжань, ты предпочел бы остаться в лодке с Сычжуем? Тебе не нужно плавать, если не хочется. Если больше не считаешь, что будет весело — ничего страшного, побудь здесь. Всегда можно передумать. А вот я хочу поплавать. Смотри на меня, ладно? Я покажу, как это здорово! Он поспешно стянул штаны, и, не колеблясь, прыгнул в озеро, подняв как можно больше брызг. Вынырнув, он тут же отыскал взглядом Лань Ванцзи и рассмеялся, увидев, как тот безуспешно пытается стряхнуть с одежд капельки воды. — Видишь? — крикнул Вэй Усянь. — Было бы куда хуже, если бы ты решил искупаться в них! Лодка лениво покачивалась на волнах, и Вэй Усянь принялся наворачивать вокруг неё круги. Озеро снова наполнилось после того, как клан Лань разобрался с Бездонным омутом, и теперь было таким же прекрасным, как и в памяти Вэй Усяня — до того, как вообще стало известно об омуте, — и даже чище, чем прежде. Воздух был свежим, а вода — восхитительно приятной. Вэй Усянь чувствовал себя обновлённым, ныряя и крутясь, преодолевая сопротивление воды и наслаждаясь ощущением невесомости. Всё это время он отлично осознавал, что Лань Ванцзи не сводит с него глаз. До него доносился звук поспешных шагов — глухой стук сапог по дереву — это Лань Ванцзи ходил по лодке, чтобы не упустить его из виду. Вэй Усянь по-лягушачьи оттолкнулся от воды, лениво перевернулся на спину, после чего выпрямился, чтобы радостно помахать им с Сычжуем. Он подплыл прямо к лодке, закинул руки на борт, не обращая внимания на то, как она качнулась под его весом, и улыбнулся Лань Ванцзи. — Ну что? На борту всё ещё лучше? Если тебя пугает это озеро, то я могу поучить тебя плавать в каком-нибудь пруду в Облачных Глубинах. Что думаешь? Лань Ванцзи ему не ответил. Он со всей серьёзностью смотрел на него, широко раскрыв светлые глаза. Его нерешительность выдавало лишь то, как он стискивал края рукавов, натянув их как можно ниже. Усмехнувшись, Вэй Усянь потянулся к нему и скользнул мокрыми пальцами по щеке — слишком быстро, чтобы это можно было назвать щипком. Он засмеялся, оттолкнулся от лодки, на мгновение окунувшись, после чего вынырнул и откинул с лица чёлку. — Сычжуй! Крикни, если я понадоблюсь! С этими словами он уплыл, рассекая воду, точно рыба, и в мгновение ока оказался от лодки так далеко, что не услышал бы Лань Ванцзи — разве что если тот закричал бы. Здесь было и не слишком глубоко, да и берег не сильно дальше, и всё же Вэй Усянь отчего-то ощутил себя враз более свободным, соринкой между водой и небом. Мир вокруг казался огромным, баюкал его, точно в колыбели, дарил радость и чувство безопасности. Вэй Усянь нырнул как можно глубже и оставался под водой до тех пор, пока ему не захотелось вдохнуть так сильно, что он готов был наглотаться воды. Смутно он помнил последний раз, когда окунался в озеро Билин: ощущение, как нечто мерзкое, сплавленное из тьмы и смерти, пыталось влезть под кожу. Вэй Усянь вздрогнул и всплыл на поверхность, где до него тут же донёсся голос Сычжуя. На лодке было движение: когда Сычжуй подвёл её ближе, Вэй Усянь увидел, что Лань Ванцзи снимает с себя одежды, аккуратно складывает их и убирает в сторону. Когда лодка подошла совсем близко, и Сычжую больше не нужно было кричать, Лань Ванцзи, уже готовый к прыжку, стоял у края, продолжая хмуриться. Вэй Усянь ничего спрашивать не стал — лишь вытянул руки и улыбнулся. — Я поймаю тебя, — пообещал он. Вэй Усянь не считал, что Лань Ванцзи боялся воды. Он не считал, что Лань Ванцзи боялся утонуть. Он просто хотел сказать «Я поймаю тебя». Вот и всё. Лань Ванцзи спрыгнул с лодки прямо в руки Вэй Усяню, сразу увлекая его под воду, но Вэй Усянь сумел удержать мальчика над поверхностью воды. Лань Ванцзи прижался к нему покрепче: тонкими ручками обхватил шею, а ногами — талию. Вэй Усянь придерживал его одной рукой, а второй — грёб. Лань Ванцзи был тёплым, и от него по-прежнему пахло сандалом — даже запах озера не смог его перебить. Вэй Усянь потрепал его за щёчку, чмокнул, а потом поплыл прочь от лодки. Казалось, Лань Ванцзи радовался тому, что его несут, и нехотя перестал цепляться только тогда, когда Вэй Усянь принялся дразниться и говорить, что он отлынивает от уроков плавания. Вэй Усянь вытянул руку над водой, чтобы Лань Ванцзи мог держаться за него и грести ногами. Это были основы, но тот настолько серьёзно отнёсся к уроку, что Вэй Усянь едва сдерживал смех. Он медленно поворачивался по кругу, а Лань Ванцзи усердно работал ногами. Вскоре Вэй Усянь поддерживал его и учил грести руками. Спустя какое-то время Лань Ванцзи уже плыл сам, пусть и медленно. Он целеустремлённо грёб за Вэй Усянем, который двигался спиной вперёд, держась на расстоянии, и радовался, что Лань Ванцзи так быстро привык к воде. Они долго пробыли в озере. Вэй Усянь показал, как лежать на воде, чтобы отдохнуть, как погружаться и выныривать. Они гонялись друг за другом по кругу, и Вэй Усянь брызгался, вынуждая Лань Ванцзи отвечать тем же. Всё это так сильно напоминало о детстве с Цзян Чэном, что у Вэй Усяня едва не наворачивались слёзы на глаза. Именно этим он хотел поделиться с Лань Ванцзи: смехом, свободой, компанией, с которой можно веселиться вместе. Несколько часов безо всяких правил — только огромный восхитительный мир, полный открытий. Каждый раз, когда Лань Ванцзи напивался, его поведение становилось совсем детским. Узнав несколько историй из прошлого и то, как он взрослел, Вэй Усянь начал подозревать, что у него и не было детства как такового — и заклинание дарило возможность пережить его заново. Он хотел наполнить душу Лань Ванцзи воспоминаниями, прежде, чем тот вновь вырастет. Разумеется, вернуть Лань Ванцзи его пропущенное детство в полном объёме Вэй Усянь не мог, но мог помочь хотя бы так. Наконец они вернулись в лодку. Лань Ванцзи позволил отнести себя обратно и подсадить. Вэй Усянь вылез из озера вслед за ним, перебравшись через борт и скатившись на дно лодки. Вода текла с него ручьями. Они провели на озере ещё немного времени, чтобы высохнуть под солнцем, и только потом оделись. На обратном пути в город лодку повёл Вэй Усянь, давая Сычжую отдохнуть. Когда они добрались до Цайи, все трое порядком проголодались. Выбирали где поесть наугад; и может быть, дело было в хорошей компании, или в отличном настроении, или, вероятно, в безвкусной еде клана Лань, которой Вэй Усяню пришлось питаться последние пару дней, но он готов был поспорить: в той харчевне они ели чуть ли не лучшие блюда в его жизни. Тому, что готовила шицзе или Лань Чжань, конечно, и в подмётки не годилось, но… всё равно неплохо. За столом Вэй Усянь болтал без остановки: рассказывал истории из детства, которые взрослый Лань Ванцзи уже слышал, но теперь опять внимал им — хоть и пытался скрыть свой интерес, увлечённо поглощая еду. Он молчал, едва заметно повернув к Вэй Усяню голову, и было очевидно, что он во все уши слушает о детстве, столь не похожем на его собственное. Сычжуй тоже слушал. Вэй Усянь задумался: повеселился бы он, если бы заклинание наложили на него? Погребальные Холмы не место для ребёнка. Несмотря на то, что воспоминания Вэй Усяня о тех временах были обрывочными, а на месте последних событий из прошлой жизни зияли провалы, он знал, что старался хоть как-то облегчить жизнь малышу А-Юаню. То, что Лань Ванцзи нашёл его и добился позволения воспитать, было настоящим чудом. Сычжуй вырос хорошим человеком; Вэй Усянь был уверен: малыш ни в чём не нуждался. Хотя и задумывался иногда… Относился ли Лань Ванцзи к нему снисходительнее, учитывая его происхождение? Нравилось ли Сычжую детство в Облачных Глубинах? Было ли ему весело? Жизнью надо наслаждаться. Иногда, конечно, приходится побыть серьёзным, иногда — принимать тяжёлые решения, а иногда — скорбеть. Но всё это лишь делает смех, игры и дурачества более значимыми, когда для них наконец приходит время. Радость должна уравновешивать тяготы и невзгоды, иначе в чём смысл? Обедая вместе с заколдованным мужем и мальчиком, которого они считали своим сыном, Вэй Усянь чувствовал, как его наполняют тепло и любовь. Любовь точно стоила всего. Вэй Усянь был готов приложить все усилия, чтобы сделать их счастливыми — всё ради любви к ним. Остаток дня прошёл беззаботно и без особых событий. Несколько часов они провели на рынке. Сычжуй играл роль голоса разума, предостерегая Вэй Усяня от трат, когда казалось, что тот покупает слишком много. Вэй Усянь же мысленно смеялся над этим — будто спустить на ветер все деньги Лань Ванцзи было действительно возможно! Кроме того, он всегда торговался, чтобы выбить себе чего подешевле! По большей части они покупали еду: перекусить по пути, хотя они только что обедали, и немного про запас — чтобы Вэй Усянь мог продержаться, вынужденно питаясь тем, что принимали за еду в Облачных Глубинах. Купить что-то для Лань Ванцзи оказалось до обидного трудно. Он едва взглянул на деревянный меч, которым Вэй Усянь пытался его соблазнить, и воротил нос от игрушек, вроде тех, с которыми в детстве играл Сычжуй. Он ничего не просил и отказывался от подарков. — Сяо Чжань, ну дай побаловать тебя! Как часто, по-твоему, мне выпадает такая возможность? Тебе совсем ничего не нравится? Покажи, и я куплю! — Не надо. — А-Чжань!.. — Вэй Усянь раздражённо закатил глаза и тут заметил лавку неподалёку. — Отлично. Тогда я куплю тебе подарок без твоего разрешения. Рванув к прилавку, он быстро что-то выбрал и уже оплачивал покупку, когда Лань Ванцзи и Сычжуй его догнали. — Вытяни руки, — повелел он Лань Ванцзи, когда тот приблизился. Вэй Усянь вложил вещицу ему в ладошки, затем упёр руки в боки и кривовато улыбнулся. — Вот. Подарок от твоего дорогого Сянь-гэгэ. Храни как зеницу ока. Лань Ванцзи молча посмотрел на очутившуюся в его руках маленькую деревянную фигурку кролика. Прижав её к груди, он взглянул на Вэй Усяня. — Мне? — Тебе! — подтвердил тот, а потом присел, чтобы смотреть глаза в глаза. — Тебе понравилось? Лань Ванцзи потупился на резного кролика и неуверенно кивнул. — М-м. — Маленькие пальчики обхватили игрушку с такой осторожностью, будто она была хрупким цветком. С широкой улыбкой Вэй Усянь заключил его в объятья. Вскоре они вернулись в Облачные Глубины. Миновав главные ворота, Вэй Усянь остановился и указал на Стену правил. — А-Чжань, смотри! Вон там, видишь? Около последней части. Я говорил, что общаться со мной против правил! Он рассмеялся, увидев замешательство на лице Лань Ванцзи, а потом засмеялся ещё громче, заметив, как тот нахмурился и сжал губы в тонкую линию. Казалось, это правило задело его лично, и Вэй Усянь мысленно улыбнулся, думая, что наконец-то нашёл правило, которое Лань Ванцзи нарушит с удовольствием.