***
— Эта самая незасранная из свободных. Остальные под склады, по-моему. Ремонт сами сделаете. На том босс задирает нос и с видом важной птицы вышагивает в сторону выхода. Мэйс хочет уточнить, а можно ли какой-нибудь из складов освободить и обязательно ли им жить тут, через стенку от босса с Гало, но его никто не слушает. Гуэйра смачно чихает от пыли, тут же уносится на балкон раздежкой. Ему-то лишь бы места побольше да пейзажи вдали покраше, а Мэйса вот серьезно волнует вынужденное соседство. Не то чтоб он против совсем, просто соседствовать с парой — удовольствие сомнительное. Особенно если там босс. Им хорошо известно, как он умеет агриться, но кто ж их знает, чего тут можно нечаянно услышать. Стены тонкие, зато топят как следует. Гуэйра врывается в комнату и с лету прыгает на одну из кроватей. — Давай сдвинем? — Зачем? Гуэйра спотыкается о слово всего на секунду, прячет глаза за рыжим шухером вместо челки. Мэйс жалеет, что переспросил. — Чтоб теплей было. — А. Остаток вечера Мэйс уговаривает его полечиться и в конце концов добивается успеха. Гуэйра засыпает враз, как наигравшийся ребенок.***
Они знакомы уже лет сто и всегда жили вместе, даже когда босса с ними не было. А это что-то новое. Мэйс знает о нем каждую из мелочей и все равно умудряется удивиться. — Ты пошутил или да? — Ноуп. Ну давай, а? Мэйс вздыхает. Ясное дело, ремонт делать надо, но вот до таких изысков типа разные обои на противоположных стенах и крашеный в голубой потолок ни за что бы сам не додумался. Они ж всегда ночевали под открытым небом да скитались по развалинам, а тут Гуэйра захотел домашнего уюта. Впервые у них есть что-то, что можно назвать домом. Мэйсу все еще странно думать об этом. Их общее жилье, восемнадцать квадратных метров и шикарный вид с балкона. И босс по соседству. Ну прям ложка дегтя, бля. Каждое утро Мэйс слушает, как он сатанеет из-за разбросанных носков, как Гало бегает от него кругами и смеется. Рил домашний уют. От батареи достаточно тепло, но Гуэйра все равно сдвигает кровати. Мэйс ничего не говорит, хотя мог бы подколоть его, что иначе он заснуть не может. У самого такая же проблема. — Давай. Гуэйра лохматит себе кудри и от радости принимается собираться вот прям щас. Мэйс заранее готовится к чему угодно.***
Как ни странно, они вполне справляются без посторонней помощи. Мэйс заводит пряди за уши, прячет волосы в низкий хвост. Так он себе не нравится, потому что сразу выглядит старше и вообще похож на отца, но иначе мешают. Мэйс разглядывает его, будто впервые видит. С малярной кисти в его руках падает жирная клякса клея. — Ты промазал? — Э-эм. Не совсем. Он дурачок, но с ним легко, приятно. Можно поугарать над рожами, которые он корчит, или стебануть его в моменты тупняка как сейчас. Залил полосу обоев клеем не с той стороны. Мэйс сочувственно хлопает его по спине грязной рукой, отправляет сушить обоину и мазать новую правильно. К вечеру они доклеивают синюю половину — это типа рабочая зона, недодизайнер Гуэйра так придумал. Кто и как там собирается работать, история умалчивает. Ночью вторая половина вспыхивает оранжевым — это его собственная теплая тема. Кровати двигают туда. От этих скачков туда-сюда со стулом и перестановок Мэйс ожидаемо устает как псина. Даже у Гуэйры батарейки подсаживаются. До душа они еле плетутся, все грязные и липкие от клея. — Спс, — сонно бормочет Гуэйра ему в затылок. Мэйс треплет ему макушку.***
По мере того, как они обживаются, Мэйсу все сильнее охота съехать. Тут круто, прям классно навели красоту и все сочетается, но бля. Босс либо не в курсе, что все слышно, либо его это не волнует. А Мэйс вот спит чутко. Просыпается при первых ахах-охах. — Гало! Вроде еще не поздно и их личное дело, пусть шумят, но Мэйс с Гуэйрой весь день доклеивали молдинги и маленько устали если чё. Гуэйра-то спит хоть бы хны, аж похрапывает. Мэйс скорее со стыда помрет, нежели встанет и попросит их миловаться потише. Он старается не вошкаться особо, но уснуть уже не может, переворачивает подушку холодной стороной, распускает и снова собирает волосы, весь изводится. До фильтра с водой на полу он не дотягивается, потому что Гуэйра сложил на него ноги и лежит наискосок, и ему то холодно, то жарко. Босс за стенкой стонет так, словно его не трахают, а режут наживую. Испанский стыд или как там. Наутро Мэйс злой и невыспатый.***
— Ты чего такой? — Спрашивает Гуэйра за завтраком. Изобразить панду у него не выходит, но Мэйс понимает его кривляния. Босс как ни в чем не бывало прихорашивается в зеркальце да ждет милого со смены. — Да так, — отвечает Мэйс с нажимом. Гуэйра жарит ему яичницу в куске хлеба, и этого в принципе достаточно, чтоб скрасить его недоброе утро, а потом они идут в штаб стырить ненужные огнеупорные плакаты пол покрыть. Ремонт почти завершен, но это типа последний штрих. Мэйс тщетно пытается сообразить, чем бы звукоизолировать стену. К вечеру он уже на взводе и почти раздражается, когда Гало приходит в общагу. Босс тут же виснет на нем, отчитывается, как убирался с утра и все-все перестирал, еще и сварганил ужин на всех. Готовить его научил, кстати, Мэйс, Гуэйра похватал основы, но так и не проникся священным искусством. Мэйс уходит спать первым в надежде, что ничего не услышит. — Ты куда? — Мыться и спать. — Я с тобой. Гуэйра ловит его за рукав и идет следом, и вообще так всегда меж ними было, как нитка с иголкой, всегда вместе, только теперь на фоне сладкой парочки лигало это выглядит… идентично. Симметрично им. Какой-то новый вайб. Гуэйра тоже это замечает, потому что больше ничего не говорит и близко к нему не подходит. В душе они тоже не разговаривают, а номинально Гуэйру не заткнуть. С мокрыми волосами он похож на выдру, такой же вертлявый весь да тонкий, и Мэйс смотрит на него из-под пены, смывает все разом, а то лезет в голову всякое. Долго стоит под холодной водой. Прикосновение ощущается как разряд. — Брызгаешься, выключи! — Да ты отойди подальше и все! Гуэйра врубает упрямство, Мэйс не уступает. Они препираются и толкаются ровно до того момента, как в душевую заходят Рэми с Варисом, и все, этому спектаклю не нужны зрители. Гуэйра отряхивает хаер, как сенбернар Бетховен из фильма, специально чтоб на Мэйса попало. В отместку Мэйс хлещет его по бедру полотенцем. — Бля, больно. — Сори нот сори. Что-то точно происходит, Мэйс ощущает кожей. После мытья у Гуэйры кудри вьются еще пуще, золотятся от корней и приземляются на кончик носа медным цветом, и вообще они оба бултыхались в ледяной воде, но красные как от кипятка. В комнате Мэйсу не становится лучше. Уже темно, а сна ни в одном глазу. — Посуши мне волосы. — Ну еще чё. За фен они не дерутся, хотя могли бы. Гуэйра вроде как обижается на отказ, но через минуту передумывает. Вновь трогает его за плечо. — О, твоя выцвела чутка. Он ведет пальцем по тату, гладит черточку символа, будто б от этого в нее вернется цвет. Били друг другу сами, лет в шестнадцать. Никакие партаки так долго не держатся, а их корявые творения вот все еще различимы. Мэйс прикасается к нему взаимно. В левой ключице у Гуэйры собираются капли воды. — «Молния». — «Ветер». Им определенно стоит об этом поговорить, потому что да, у Гуэйры волосы пушатся и вьются в кольца, и Мэйс взгляд от него отвести не может, и Гуэйра пялится на него в обратку, будто они только познакомились и чутка запломбировались на этом моменте. Мэйс кладет ладонь ему на затылок, тянет ближе, Гуэйра двигается сам и нежно жмет его к себе. Именно тогда в комнату врывается босс. — Вы чё уже спите? — Ну так-то да. — Я жрать забацал. Спускайтесь. Вся романтика идет к херам ради его мегаострой пиццы.***
Вся романтика нихера не идет к херам. Они решают заодно подшаманить перила на балконе, и в процессе самой кропотливой работы Гуэйра невзначай целует его. Мэйс роняет челюсть. — Это в смысле щас вот что было только что. — Бля, извини. Случайно. У него сложное выражение мордахи, Мэйс видел такую нечасто. Кончик брови дергается, будто он хочет что-то сказать, а не знает как, колеблется, думает. Он всегда делает, а уже потом думает. Мэйс откладывает шпатель в сторону. — Случайности не случайны, окда? — Да я на этих насмотрелся и чё-то. Ну, тоже охота. Гуэйра скатывается в тупильник и неловко жестикулирует, капая на пол раствором. Уже достаточно смутился, как раз в цвет волос, и все пытается выкрутиться. Мэйс берет лицо его в свои измазанные шпаклевкой руки. Горячий весь, разве что не дымится. Мэйс крепко целует его, и это по-взрослому, глубоко и влажно, не как дети в песочнице. Охота ему. Гуэйра тут же обнимает его и бесповоротно пачкает ему майку. Так потребность в разговоре на столь щепетильную тему отпадает сама собой.***
Мэйс даже рад, что так все вышло. Ему больше не надо сдерживаться и типа отворачиваться всякий раз, чтоб Гуэйра не заметил, Гуэйре больше не надо выдумывать оправдание и лепить отмазку. Типа от босса гейством заразился, лол. Просто им комфортно вдвоем в этом новом жилище на этом новом уровне, где кровати сдвинуты и одна стена синяя, другая оранжевая. И они спят в обнимку наискосок. Гуэйра по традиции складывает на него ноги. Соседские страстные вздохи больше его не смущают. Спать не дают, да, но дело ж молодое, чё бы и нет. Он приучается спать с берушами и убеждает себя, что это ветер воет по перекрытиям, ага, а не босс вовсю упражняется в мастерстве порнозвезды. Однажды зимой ему приспичивает попить, и он случайно будит Гуэйру — прядью волос попадает ему по лицу, и от щекотки он чихает. В этот момент за стеной начинает громко скрипеть кроватка. — Это чё такое? — Да вот так. Гуэйра вроде пугается спросонья, мол, что-то случилось или как, а потом его пробивает на такой ржач, что он едва глушит его в подушку. Мэйсу тоже становится смешно, но он строит морду кирпичом и пьет нормально, чтоб не подавиться. Босс тоненько стонет, просит еще. Мэйса окатывает странное чувство стыда и интереса. — Пошли крикнем им «харэ». — Да он нас убьет сразу. Гуэйра глухо хихикает, роняет его на себя. Они встречаются на полпути, сталкиваются лбами, и Мэйсу откровенно мешают волосы, и Гуэйра собирает их в руку и оттягивает ему голову, чтоб до шеи добраться. Слабо смыкает зубы, но Мэйс даже от этого готов захныкать под стать боссу. — Давай тогда тоже. — Чего-о-о. Когда Гуэйра вот так сверкает глазами и гадко лыбится, это значит жди беды. Вот прям стопроцентно. На всякий случай Мэйс готов его остановить, но уже поздно. Гуэйра садится на него верхом, горячо разлизывает ему место под ухом. В соседней комнате явно финальные аккорды. — Мэйс, — шепчет он с придыханием, и у Мэйса от такого низкого приема пижамные штаны палаткой и адреналин в крови зашкаливает. Босс за стеной натурально срывается в крики. — Мэйс! — Гуэйра повторяет громче, добавляет какую-то совершенно блядскую ноту в тон, дышит тяжело и тоже почти стонет, и Мэйс аж вздрагивает, когда его наконец расчехляют и берут за член. Гуэйра над ним красивый, трется и прибавляет громкости. Мэйс приподнимается, чтоб заткнуть его поцелуем. Он все равно не затихает, пока они не брызгают друг на друга, падают без сил, довольные и потные. За стеной тишина. Мэйс обнимает возлюбленного поперек, приглаживает ему кипиш на голове. Засыпают моментально.***
На завтрак ему идти страшновато, но жрать охота сильнее, чем жить. Он спускается последним, и Гуэйра машет ему за плитой. — Доброе утро, любовь моя! С этого Мэйс маленько впадает в шок, босс прикидывается, что поперхнулся кофе, Гало деликатно лупит его промеж лопаток. Босс раздраженный какой-то и явно уже успел ему выговорить, но Гуэйра лыбится с самым что ни на есть беззаботным видом и подтанцовывает ближе, чтоб чмокнуть Мэйса в губы. Босс делает свои и без того большие розовые глаза совсем огромными. — Вы чё орали всю ночь? — Пытались вас переорать, — спокойно отвечает Гуэйра. Мэйс тихонечко садится за стол, ковыряет омлет в ожидании пиздеца. Пиздец фыркает и косматит свою светлую челку. Гало хохочет, ибо заценил подкол. Гало вот тоже ничуть не стыдно. — Съезжайте нахер тогда. — Мы уже ремонт сделали. За милого Мэйс вступается без раздумий.