×××
Атмосфера в этом месте ужасно давит, несомненно, она вызывает апатию и депрессию у каждого обитателя этого дома, а воздух — одышку, но Адам уже привык. Он всю жизнь дышал этой прогнившей влажностью разрушающегося здания. Он здесь как рыба в воде. Дом стоял на пустыре, внутри словно поселившегося тут навечно сплошного тумана, который чуть рассеивался на верхних этажах, но неизменно оседал на первых. Неудивительно, что практически все жильцы съехали из этого серого, пугающего гиганта. Старое здание непонятно каким чудом еще не было предано земле, возвышалось над антрацитовой почвой и мертвой травой. Неизвестно, по какой причине его вообще здесь решили построить. Возможно, когда-то в планах вышестоящих было устроить неподалеку площадку, детский садик и магазинчики, застроить еще несколькими коробками-домами, но что-то пошло не так, и шестидесятиметровый дом за городом остался стоять одиноким, мрачным изваянием. Изнутри он тоже был далеко не притягательным: длинные, широкие коридоры какого-то грязно-серого оттенка, множество одинаковых металлических дверей и небольшое окно в конце прохода, по левому боку от которого можно было найти длинный лестничный пролет, а рядом с ним — лифт. Практически никто не хотел сюда переезжать, мало кто хотел тут оставаться, и совершенно точно сносить его пока никто не собирался. Заброшенное место, убежище Адама. Первого и единственного, кто здесь родился. — Ммм… отстань! — пробурчал молодой мужчина в подушку, приоткрывая свои темные глаза и отходя от странного сна. Разговаривать во сне для него было обычным делом, впрочем, также, как и разговаривать с самим собой. Кажется, ему снились мыши. Но не прошло и пяти минут после пробуждения, как он вспомнил о своем соседе и глупо заулыбался, перевернувшись на спину и глядя в потолок. Мысли о том, что этот человек сейчас находится в его доме, доставляли мужчине радость; она заглянула в его жизнь с переездом красивого юноши. Немного погодя он уже пел в ожидании встречи с ним и готовя себе завтрак: — Пам-пам-пам! Пам-пам-пам! Кто же там? Кто же там? — бессмысленно рифмовал мужчина. — Адам в гости пришел к вам! Чтоб надрать зад всем врагам! Джесси-Джесси, глупый ж ты баран, — напоследок буркнул он себе под нос, захватывая кусок картофеля зубами прямо с ножа. Что он о нем знал? О своем соседе? Парню было девятнадцать, он работал консультантом в магазине радиотехники — Адам не мог проследить за ним до работы, так как у него не было машины, в отличие от соседа, и ходил он в магазин в город пешком, так что узнал он об этом, когда шарился в его вещах, чтобы забрать что-то для себя. Там были кое-какие документы с работы. Бабушка научила Адама читать и иногда разрешала смотреть телевизор, так что он смог в этом разобраться. Джесси получил наследство от дяди… да, он слышал, когда притаился за стеной, как тот в своей комнате разговаривал с кем-то по телефону. Джесси получил наследство и приобрел жилье тут, так как оно было самым дешевым, что он смог найти; парня, видимо, все устраивало — лишь бы быть подальше от родителей... — Пам-пам-пам, — пел Адам. — Кто же идет в гости к нам? Во всей двадцатиэтажке с ее ста восьмьюдесятью квартирами проживало только семь человек — одна бедная семейная пара с двумя детьми —на четвертом, сторож — на первом, Адам, и вот теперь еще и Джесси — на шестнадцатом, но юношу, похоже, такой расклад совершенно не пугал. А Адам? Адам надеялся, что и он его не пугал. В любом случае, по-другому он общаться не мог. Не умел. — Кто же идет в гости к нам? — мужчина прочистил горло и подошел к умывальнику на другом конце комнаты. К его жилищу можно было добраться с первого этажа, изнутри здания, через длинную и скрипящую лестницу, ведущую в подвал; оно состояло из одной подвальной комнаты, умывальника возле плиты, уборной с душем в смежной комнатке справа и из бетонных непробиваемых стен. На грязном полу валялся широкий и огромный матрас с подушками и шерстяными одеялами, на котором он спал, на потолке горела одинокая раскрашенная в алый цвет лампочка, из-за которой стены имели красный оттенок. Окна, естественно, отсутствовали. По углам можно было разглядеть сетки давно мертвых пауков. Вода из крана бежала всегда холодная и не слишком чистая, но Адама это не особенно волновало. Он практически не потел из-за плохо отопленного помещения, так что не видел смысла принимать душ каждый день, да и пах он скорее песком, смешанным с мхом и грязью, чем человеческим потом. Для употребления же Адам воду отстаивал. Парочка мышей пробежала под ногами Адама, и мужчина усмехнулся. Он совершенно их не боялся, иногда эти прикормленные им твари умудрялись залезть к нему в постель и греться об его тело. Адаму это не очень нравилось, но гнать он их не решался. Он никогда ничем не болел, что было очень странно для такого образа жизни — постоянного сидения в подвале и избегания солнечных лучей, но ему действительно это нравилось, он не любил выходить на улицу. — Изи, Пизи, Пампкин Пизи, Пампкин Пай… — начал напевать Адам, перечисляя имена своих мышей. — Пампкин Пай… маленький гаденыш… — он провел рукой по своим запутанным волосам, расчесывая их пальцами, и подошел к небольшому грязному и потрескавшемуся зеркалу, висевшему над раковиной. — Джесси Гринвоу… Гриии-и-нвооо-оо-оу, — протянул он, смотря на свое отражение и учась правильно выговаривать фамилию соседа. Его имя он узнал, когда парень кому-то диктовал его по телефону. Речь шла о номере его карточки или счета в банке — Адам не понял. Он прятался за стеной, в небольшом пространстве внутри дома, следя за Джесси в его комнате. Никто не знал, что в доме есть места и щели в стенах, с помощью которых можно наблюдать практически за всем, что происходит в квартирах. Нужно было просто подняться на тяжеловесном медленном лифте на самый высокий этаж и протиснуться в небольшой проем, чтобы оказаться за стеной, или спуститься в одно из подвальных помещений и взобраться через узкую дыру в потолке. Адам был достаточно худ, чтобы без проблем в нее пролазить, несмотря на свои широкие плечи. — Джесси-Джесси, глупый малый, — улыбался он, напевая неизвестную мелодию себе под нос. Мужчина ополоснул лицо и вновь улыбнулся зеркалу. Сегодня он был уверен, что парень примет его приглашение, и Адам наконец сможет уговорить его с ним поиграть.×××
— Джес-с-сии… пойдем играть? — мужчина практически бежал за спешившим спрятаться от него молодым человеком. Так было всегда: Джесси бежит, Адам — догоняет. Почти каждый вечер он встречал его после работы и провожал до квартиры. Почти каждый раз он надеялся, что Джесси примет его приглашение. — Мой мальчик, мальчик, Джесси. Мой милый златовлааас… — пел он, задирая руки вверх. — Пойдешь со мной играть? Или лишишься глаз! Юноша делал вид, что не обращает на него внимания, но это не значило, что он не боялся. Можно было заметить, как он нервно дергался, мурашки ходили по его коже, когда сосед приближался к нему. Пальцы рук начинали дрожать, из-за чего он не мог попасть в замок ключом с первого раза, но когда это все же удавалось, стремительно врывался в квартиру и захлопывал дверь за собой, запирая ее на замок. Возможно, парень думал, что когда-нибудь этот человек от него отстанет. Когда-нибудь ему просто надоест его преследовать. К сожалению, Адам не знал о мыслях того, с кем так сильно хотел дружить. Ширх-ширх, — царапал ногтями металлическую дверь мужчина. — Джес-с-си… — прошипел он, после чего громко ударили по преграде и развернувшись ушел к себе. Обида клокотала в его груди, кожа вибрировала от близости с юношей. Ему было достаточно ощутить свежий, чуть мятный запах волос молодого человека, и возбуждение накатывало волной. Ему так хотелось поиграть с Джесси. И почему тот не соглашается? Адам не знал, что происходит. Он не понимал, почему Джесси его игнорирует. Топ-топ-топ, — слонялся из угла в угол мужчина в тяжелых ботинках. Он всегда мерз, поэтому не снимал обувь, даже когда ложился спать, как, впрочем, и две куртки с утепленными штанами. На голове — вечный беспорядок, волосы растрепанные и грязные, длинные, до лопаток, но неровно раскромсанные ножницами. Бешеный взгляд с бегающими глазами сегодня можно было заметить на его лице. — Джесси, Джесси… Он напоминал ему маму. У нее тоже были светлые глаза и белокурые чуть вьющиеся волосы. У нее тоже были пухлые губы и выпирающая верхняя, что придавало ей наивный детский вид, и еле заметная ямка на подбородке. Она тоже его игнорировала. Нет, она его бросила еще в детстве. А видел он ее только на фотографии. — Джесси, — бубнил он, хмурясь. С тех пор, как он узнал его имя, мужчина не мог перестать повторять это вновь и вновь. — Джесси, Джесси, Джесси… Ему было очень обидно. Никто не хотел с ним разговаривать. Никто не хотел его знать, все его избегали, и Адам не понимал, почему. Старик с первого постоянно шипел, а семья из тридцать седьмой, как только видела его на горизонте — уводила своих детей прочь. Больше соседей в этом огромном доме, кроме Джесси, у него не было. Его бабушка умерла всего пару лет назад, а кроме нее с ним никто не общался. Родителей он никогда не знал. Бабушка сказала Адаму, что его мама сбежала из дома, как только он появился на свет — она его тут же бросила, грязная потаскуха. Адам знал, что его мать была не идеальна, но все равно ее любил. Он не мог по-другому. Об отце бабушка ему вообще ничего не сказала. Да и не знала, наверное. Это расстраивало Адама. Бабушка говорила, что он особенный мальчик, что ему нельзя общаться с другими ребятами, которые тогда еще жили в его доме, пока не съехали вместе с родителями из-за угнетающей атмосферы и призраков, якобы обитающих в этом здании, в которое никто не хотел переезжать. Многие просто бросили свои квартиры без возможности продать. Их пугали постоянные странные шумы за стенами, ночные кошмары и череда самоубийств. Это место точно не являлось лучшим для людей, склонных к саморазрушению. Так что одиночество преследовало мужчину. Когда-то у Адама была сестра. Когда он еще не родился. Они были рядом только девять месяцев, а потом девочка умерла. На самом деле они оба не дышали, когда появились на свет. Просто Адам очнулся, а его сестра — нет. Адам сейчас, возможно, был бы старшим братом и не был бы так одинок, но, к сожалению, судьба сложилась иначе. Адам слушался бабушку и ни с кем не общался, кроме нее… но потом появился Джесси. Он был похож на маму. — Ммгм, — он вырвал небольшой клок волос с головы и со злостью отшвырнул его в пищащий комок на кровати-матрасе. — Изи, Пизи, Пампкин Пизи, Пампкин Пай, глупые маленькие твари… Как только Джесси приехал сюда, то Адам сразу решил, что тот станет его другом. Мужчина следил за ним из-за стены, и этого ему было недостаточно, он хотел постоянно чувствовать этот приятный запах мятного шампуня, как только ощутил его в лифте, когда поднимался на крышу, и, словно ищейка, прочесал все этажи, пока не нашел его на шестнадцатом. Он даже как-то пробрался в квартиру юноши и отлил в небольшую прозрачную баночку из пузырька в ванной Джесси несколько капель его шампуня. Он плотно закрыл ее крышкой и открывал лишь перед сном, чтобы ощутить этот свежий аромат, вызвать приятные сны. Но и этого было недостаточно. Запах казался ему каким-то… неполноценным, что ли? Ему нужен был Джесси. Вот тогда бы Адам был доволен. Он хотел с ним поиграть. Он много часов проводил за стеной, наблюдая за ним. Горячая волна ходила по его телу, когда тот готовился ко сну или отправлялся в душ утром перед работой. По телефонным разговорам парня Адам понял, что Джесси нигде не учился и что у него были плохие отношения с родителями. Мужчине было грустно от этого. Такой умный и хороший мальчик как Джесси должен был иметь лучшую работу, образование и родителей. К сожалению, это было не так. Мужчина наблюдал за ним через маленькое отверстие в стене, из темного угла, и не мог оторвать глаз от прекрасной, светлой, наверное, невероятно нежной и гладкой кожи юноши. От его красивых, длинных ног и вьющихся влажных волос слегка прикрывающих уши. Адаму становилось жарко и душно, когда Джесси, поворачиваясь к нему спиной, вытирал тело небольшим махровым полотенцем, нагибаясь вперед. В такие моменты мужчине хотелось проломить чертову стену, преграду, ограждающую его от этого невероятно прекрасного существа, и наброситься на него. Только вот что он бы делал дальше? Какое-то время в их доме вместе жили двое мужчин. Они были любовниками. Он прятался за стеной и все видел. Он знал, как это происходит между мужчинами, понимал, чего хотел от Джесси, но бабушка, еще когда была жива, говорила, что это неправильно. Она его отругала и лишила ужина за то, что внук опять подглядывал за людьми. Так что Адам знал о ненормальности своих желаний, но поделать с собой ничего не мог. Ему оставалось рассчитывать только на то, что Джесси, может быть, согласится стать его другом. Нет. Джесси будет его лучшим другом. Адам знал это. Он сделает все ради этого. Они будут лучшими друзьями. Конечно, следить за тем, как Джесси принимает ванну и ходит по квартире голым, было невероятно привлекательно для Адама, но также мужчина и любил наблюдать за его повседневными делами: как молодой человек готовит, ужинает, завтракает, читает книги, иногда посмеиваясь или, наоборот, хмурясь, потирает лоб или же бреется, смешно кривя рожи перед зеркалом. С тех пор и Адам начал бриться; позаимствовал у Джесси станок с пеной и привел наконец себя в порядок, надеясь, что, может, в таком случае парень перестанет от него бегать. Увы, это не сработало. Однажды Адам был свидетелем, как парень плачет. Тот переписывался с кем-то по телефону перед сном, когда Адам заметил, что его глаза заблестели от слез, а потом такие же блестящие дорожки появились и у него на щеках. Юноша начал всхлипывать и тереть глаза, после чего скрылся в ванной, чтобы умыться. Адам не знал, кто или что его так расстроило, но в тот день он тоже плакал, свернувшись на своих подушках. В тот день его заставила улыбнуться лишь одна вещь — его воображение. Он представлял, как гладит Джесси по голове, как успокаивает его и поет колыбельные, чтобы парень заснул. И тот не шугается и не боится, а вместо этого мирно засыпает в его объятиях. От бабушки Адаму достались ключи от всех квартир в его доме — ценное наследство, он спокойно мог зайти в каждую и взять себе все, что захочет. И никто об этом не знал. Он думал над тем, чтобы навестить Джесси, сказать ему, что все хорошо и он рядом, что ему не нужно плакать, потому что Адам никому не даст его в обиду, но чуть позже мужчина понял, что если он ворвется таким образом к нему домой, то только еще сильнее напугает юношу. Он не хотел портить с ним отношения. Он приложил все усилия, чтобы в тот вечер не ринуться успокаивать несчастного ангела. Адам каждый день мечтал о том, что они сблизятся, и Джесси начнет доверять ему настолько, что сам пригласит его в свою квартиру. Адам знал, что этот день когда-нибудь наступит. Даже больше. Он был в этом уверен.