***
Зеленое яблоко было в конце стола Пуффендуя и на следующий день. Драко в очередной раз плюхнулся на скамейку, заметив, что Грейнджер пишет что-то внизу пергамента. — Арифмантическая формула? — догадался он. Грейнджер кивнула, так что он молчал, пока она не закончила писать. Арифмантика была его слабой стороной, при подготовке к Ж.А.Б.А. Их было всего трое на этом предмете: он, Грейнджер и Бастьен Квинсбери. Нос Грейнджер практически касался пергамента, поэтому когда она наконец подняла голову и посмотрела на Драко, он удивился, что на ее носу не было чернил. — Почему ты ходишь на арифмантику? — спросила она. — Мне нравится изучать новые вещи, — ответил он. Грейнджер закатила глаза и пояснила: «Ты сказал, что лучше поговоришь с корнем Мандрагоры, чем еще раз посетишь урок Гербологии». — Мне нравится изучать важные вещи, — пояснил Драко, — И что ты сказала про Прорицания? «Необоснованные предположения награжденные стеклянными шарами обмана», так? Лицо Грейнджер приобрело розовый оттенок, и Драко хихикнул. — Просто продолжай заниматься сексом со своим яблоком и оставь меня наедине с моими уравнениями, — настояла Грейнджер. И Драко так бы и поступил, если бы не её выражение лица, явственно дающее понять, что она взорвется, если он скажет правильные слова. — Я все еще думаю, что ты завидуешь, — подколол её Драко, откусывая очередной кусок яблока. Щеки Грейнджер покраснели, и желудок Драко сделал кульбит. — О да, завидую всем, кто не вернулся в Хогвартс и не слышит твое чавканье, — произнесла она. Драко ухмыльнулся, наполовину прожевав яблоко, и она закатила глаза, — Ты ни разу не ответил на мой вопрос. Драко проглотил и затем проговорил: «Арифмантика статична. Значения и переменные, они все приводят к результату, основанному на числах. Это те вещи, которые я понимаю. Мне не нужно знать, какую дрянь ест Гиппогриф на завтрак или пять применений вспухобоба. Я могу прочитать про историю магии в библиотеке Мэнора. Я люблю зельеварение, понимаю арифмантику, и у нас достаточно опыта в защите от темных искусств, что делает этот предмет самым простым в Хогвартсе. — Лисы. — Прости что? — Гиппогрифы, они, ммм, едят лис на завтрак, — произнесла Грейнджер. — С кусочками человечины, я уверен, — подколол он.***
Подобным образом ланч проходил следующие две недели. Ноябрь сменил октябрь, и постепенно с Грейнджер стало проще общаться. Драко говорил себе, что он там только ради яблок. Они были превосходны, конечно, но, съев их, он задерживался еще на тридцать минут только для того, чтобы поговорить с Грейнджер. Когда он первый раз назвал ее по имени, она опрокинула склянку с чернилами. Она еще не называла его «Драко», но он был уверен, еще пара недель общения и она начнет. В одну из сред ноября она спросила: «Ты волнуешься?» — О чем? — Погода, — сказала она безразличным тоном. Двое могут играть в эту игру. — Само собой, — ответил Драко, — Скоро пойдет снег, а шапки- это убийцы моей прически, ты знаешь. — Я имею в виду, ты волнуешься о своем слушании, — уточнила она. — Не то чтобы это было твое дело, но я нахожусь в том состоянии, когда я бы обозначил мое состояние чертовски напуганным, — заметил он, — Я не сделал ничего плохого, но… — Ты не сделал ничего плохого? — спросила Гермиона, громко засмеявшись. — Хорошо, я никогда никого не убивал! — громко проговорил Драко, — Ты думаешь, мне нравится то, как на меня все смотрят? Пялятся на рукав моего джемпера в надежде увидеть кусочек Черной метки? Я сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить, Грейнджер. Я сделал то, что было лучшим для моей семьи, так же как и другие сделали бы. Она не произнесла ничего до окончания ланча. Так же как и Драко. Прошло как минимум десять минут, прежде чем он вспомнил, что может уйти. Еще пять прошло прежде чем он убедил свои ноги двигаться. Гермиона села рядом с Драко на ужине. Это место обычно пустовало, но они сидели там, плечом к плечу. Она смущенно прокашлялась, и Драко сделал вид, что не заметил. Она толкнула его плечом, но он сделал вид, что не заметил, и смотрел только на картошку в его тарелке. — Малфой! — прошептала она. — Много нарглов! — донесся вскрик напротив. Гермиона и Драко взглянули на Луну, все еще носящую свои очки. Драко улыбнулся, она всегда такая забавная в конце дня. Она знала и говорила наиболее странные вещи. Ее волосы были отброшены на спину, и на ней был странный фиолетовый свитер с маленькими редисками. Он иногда завидовал ее непринужденности о том кто она и во что она верит. Черт возьми, Драко не знал во что верить. — Снова нарглы? — спросила Гермиона. — Они запутываются в твоих волосах, — сказала Луна, кивая. Драко подавился смехом и получил локтем между ребер за свою ошибку, — Ты злишься на кого-то? — Нет, Луна, — ответила Гермиона со вздохом. — О, тогда смущена? — предположила Луна. Гермиона еще раз посмотрела на Драко и произнесла: «Да. Определенно смущена».***
Гермиона всегда сидела напротив него на ланче и рядом на ужине. Они сошлись на удобной манере поведения, согласно которой Драко просил Гермиону перевести руны, а она спрашивала его совета по их последнему заданию на зельеварении. Если бы он не знал, Драко бы сказал, что они были друзьями.***
А потом она взяла его яблоко. Он зашел в Большой зал в середине Ноября и увидел, как Гермиона уже жует зеленое яблоко. Директриса Макгонагалл наблюдала за ними с удивленной улыбкой. Драко кинул свои книги на стол, и Гермиона подняла на него взгляд. — Добрый день, Малфой. — Ты съела мое яблоко, — сказал он сквозь зубы. Гермиона взглянула на огрызок в ее руке, а затем уставилась на Драко. — Я хотела узнать из-за чего вся эта суета, и я поняла. Эти яблоки божественны. — Да, они такие, — согласился Драко. Он плюхнулся на скамейку и изучил предложенную еду. Он схватил сэндвич и посмотрел на него презрительно, — Я чувствую себя предателем. — Чего, яблочного дерева? — улыбнулась Гермиона. Драко пожал плечами, наблюдая как она кладет огрызок в свою тарелку. — Моей привычной рутины. Так много было непредсказуемым в течение нескольких последних лет, и мне нравится иметь в своей жизни одинаковые вещи каждый день. — О, — прошептала она смущенно, — Я думала… Ну, я думала, ты здесь только ради этого яблока, и если я его съем, ты возьмешь свой маффин и уйдешь, как ты обычно делал. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил Драко. Он проигнорировал вспышку разочарования, пронзившую его. Он хмыкнул. Настолько тупым он был? Попытки подружиться с грёбанной Гермионой Грейнджер были обречены на неудачу с самого начала. — Нет… — сказала Гермиона, — Я хотела увидеть, останешься ли ты. Драко улыбнулся своему сэндвичу. — Да, Грейнджер, я останусь.***
Очень быстро это стало игрой: кто быстрее придет на обед, чтобы успеть схватить зеленое яблоко. Драко выигрывал в большинстве случаев. Он чересчур громко стонал, откусывая первый кусочек, и этот стон всегда заставлял Грейнджер покраснеть. Она же выиграла дважды, и Драко поклялся больше никогда не позволить ей выиграть. Мерлин, то как выглядели ее губы на этом яблоке… У нее красивые, пухлые губы, которые выглядели такими мягкими… Как он мог этого не замечать ранее? — Малфой, ты пялишься на меня, — сказала она. Поезд его мыслей быстро покинул станцию. Он признал, что Грейнджер гораздо более симпатична, когда молчит. Еще одна ложь, необходимая чтобы облегчить эту ситуацию. В конце концов, ему был нужен друг, а других кандидатур не было. — Прости, просто, ты знаешь… Я и яблоки. — Я не должна спрашивать, но я не могу не спросить, — заметила Гермиона, — Почему яблоки? Я видела, как ты отсеивал сэндвичи с салатом- латуком, но ты ешь это мятое яблоко. — Ты не была бы Гермионой Грейнджер, если бы не интересовалась чем-то, что не является твоим делом, — съязвил Малфой. Он улыбнулся, когда заметил уязвленное выражение лица Грейнджер. Все еще ранимая, когда дело касается ее интеллекта. — Предполагаю, это правда, — заметила она. — Готов поспорить, ты всегда задаешь слишком много вопросов, — догадался Драко. — Конечно, — пожала плечами Гермиона и откусила еще один кусочек яблока. Драко смотрел на свой сэндвич, пока она не закончила, — Или, во всяком случае, я никогда не понимала, когда не нужно задавать вопросы. — Что ты имеешь в виду? — Например, когда мне было восемь, я подслушала, как мой учитель говорит обо мне. Она использовала слово, которое я не понимала, поэтому я спросила маму, что значит «блядь. Драко закусил свой кулак, чтобы сдержать свой смех. Его плечи сильно тряслись, и Гермиона смущенно ему улыбнулась. — Она была очень возмущена? — спросил он, когда его дыхание пришло в норму. — Ну, мама сказала больше не использовать это слово. Потом она пошла в школу, и на следующей неделе у нашего класса была новая учительница. — Мамы могут быть устрашающими, — согласился Драко. Гермиона кивнула. — Ладно, теперь твоя очередь. Расскажи мне свою неловкую ситуацию, — настояла она. Драко закатил глаза и сказал: «Ты видела, как меня превратили в хорька». — А ты увеличил мои зубы настолько, что они достигли моих колен, — парировала Гермиона. — Засчитано, — сдался он, — Хорошо, когда мне было шесть, я увидел одного из наших эльфов на улице, когда шел снег. Ну и я дал ему шапку. Отец был чертовски зол. У Гермионы слегка отвисла челюсть. Драко воспользовался моментом и, перегнувшись через стол, выдернул у нее из руки половинку яблока. Похоже, она не возражала, так что он прикончил яблоко до того, как к ней вернулся голос. — В тебе это есть, — сказала она, пораженно. — Яблоко? — спросил Драко смущенно. Он кинул огрызок в тарелку и сказал: «Да, и оно было божественно». — Доброта, — сказала Гермиона, — Где-то глубоко в твоей черной душе, Малфой, там есть сострадание. Ты можешь заботиться о других людях. — Возможно, когда мне было шесть, но они выжгли это во мне, — настаивал Драко. Ему не нравилось, куда ведет данный разговор, поэтому откусил сэндвич в надежде, что Грейнджер поймет подсказку. Она не поняла. — Кто? — спросила она. Когда Драко не ответил, она повторила вопрос: «Кто выжег это в тебе?» Драко тяжело вздохнул и положил свой сэндвич обратно на тарелку. — Мой отец, Темный лорд, Визенгамот?! Я черт возьми, Грейнджер, не знаю. Выбери из предложенных вариантов, — Он посмотрел на свою тарелку, — Знаешь, я не голоден. — Малфой! — сказала Грейнджер, когда он встал, чтобы уйти. Он проигнорировал её, — Я не хотела тебя задеть, я просто… Ты удивил меня. — Не привыкай к этому, — выпалил он. — Но ты пытаешься быть милым со мной, — сказала Грейнджер. — Пытался, — сказал Драко. И ушел. Он пропустил ужин. На следующий день он прошел к концу стола, схватил зеленое яблоко и посмотрел на Грейнджер. Её карие глаза были широко открыты, и она выжидающе на него смотрела. Грейнджер была в Большом зале уже некоторое время, она исписала почти половину пергамента по Арифмантике. Она оставила для него яблоко в качестве извинений. Драко откусил кусочек, повернулся на каблуках и ушел. Конечно, он больше не мог пропустить еще один ужин. Его желудок урчал во время урока, и профессор Синистра положила несколько галет на его парту. Он съел их настолько тихо, насколько мог; числа на доске складывались в картинки, которые он не мог понять. Арифмантика была отвратительна на голодный желудок. Драко вошел в Большой зал этим вечером, надеясь провести меньше времени игнорируя Гермиону. Конечно, это означало, что когда он пришел, там было одно свободное место, и оно было рядом с Грейнджер. Он вздохнул, и голос отца всплыл в голове. Грязнокровка всегда на один шаг впереди. Гермиона ничего не сказала, когда он сел рядом, и это было почти нечестно. Она расстроила его, поэтому она должна была приложить усилия, чтобы изменить ситуацию… Ведь так? Но она не сделала этого. Драко провел весь ужин, остро ощущая все. Его сердце подскакивало каждый раз, когда их колени соприкасались под столом, и окончательно остановилось, когда она наконец спросила его, как обстоят дела с его домашним заданием по Арифмантике. — Сделано, — ответил он грубо. Она пробубнила что-то, чего он не стал слушать. Затем он почувствовал горечь, что не выслушал. Грейнджер повернулась к нему и прошептала: — Слушай, Малфой, мне жаль, что я задела тебя, но принимая во внимание все то, что ты когда-либо говорил мне… Можешь ли ты винить меня, за то, что я удивлена, что ты хочешь быть моим другом? Руки Драко крепче сжали столовые приборы. Он уставился на картошку и у него перехватило дыхание. Он хотел быть больше, чем другом. Она нравилась Драко. Он влюбился в Гермиону Грейнджер. Он бросил приборы, его рука тряслась пока он тянулся за кубком с водой. — Я знаю, у тебя ограниченный выбор друзей на нашем курсе, но… — Это не так, — сказал Драко, протирая рот рукавом, — Возможно, это сюрприз для тебя, но я не ненавижу тебя. — Я знаю это, — ответила она. — Ну когда я сказал, что сделал что-то хорошее, ты посмотрела на меня так, будто я убил твою кошку. Просто стало очевидно, что ты думаешь обо мне также, как и все остальные. Я просто надеялся, что ты дашь мне шанс доказать, что я… Что я не ужасный человек. Больше по крайней мере. — Окей, — сказала она. — Окей? — Я дам тебе шанс доказать, что ты больше не ужасный человек. Драко грустно улыбнулся. В конце дня, он не был уверен, что дальше делать. .***
. Наступил декабрь, и они начали ходить на Арифмантику вдвоем. Прошла еще неделя, и они начали ходить вместе на ужин. На следующий день они вместе пошли на Защиту от темных искусств. К девятому числу они проводили практически все свое время вместе. В библиотеке они раскидали свои учебники по Арифмантике по всему столу и приступили к работе. Они пользовались общей баночкой с чернилами, стоящей по центру стола, проверяя каждый проблемный вопрос, чтобы убедиться, что пришли к общему заключению. Если один из них ошибался, обычно это был Драко. Но один раз он исправил Гермиону, и ей потребовалось пять минут, чтобы признать, что он прав. Зеленое яблоко продолжало появляться на обеде. Они потянулись за яблоком так, что их пальцы соприкоснулись на мгновение. Они посмотрели друг на друга и почувствовали, что пуффендуйцы пялятся на них. Что-то пронзило руку Драко в момент их касания, будто бы Оживляющее заклятие пошло наперекосяк. Гермиона и Драко отдернули руки, словно обожглись. Яблоко осталось несъеденным. В одну из суббот они прогулялись вокруг озера. Гермиона была закутана в черное пальто и гриффиндорский шарф, но все равно дрожала. Драко на мгновение задумался, как она могла замерзнуть с такой копной волос, черт возьми ее шапка едва прикрывала их. Он должен был признать, что было неимоверно холодно. Их дыхание выходило крошечными белыми облачками, кристаллизируясь перед глазами. — Как дела у Поттера? — спросил Драко. — Он пытается справляться со всем так, как может, — сказала Гермиона, — Рон посещает его каждую неделю, но на него все еще оказывается давление из-за истории, которую он не хочет рассказывать. Он и Джинни расстались, так что это тоже давит. Я волнуюсь за него, но он справится со всем, когда всё успокоится. Ему просто нужно немного времени наедине с самим собой. — Я думал, он немного сердит, — заметил Драко. — Почему? — Моя мать прислала письмо, в котором говорится, что Поттер согласился выступить в мою защиту перед Визенгамотом, — сказал Драко. Гермиона остановилась как вкопанная. — Что?! — Он хочет выступить на моем слушании, — повторил Драко. — Это я услышала, я просто не могу поверить в это, — сказала Гермиона, — Мерлин, я так боялась, что они признают твою вину, но если Гарри выступит с защитой… — Ты беспокоилась обо мне? — сказал Драко с дразнящей улыбкой. Он подошел ближе к Гермионе, и ее щеки покраснели. — Конечно я беспокоилась! Ты лучший партнер в Арифмантике, какой у меня был. — Я единственный партнер по Арифмантике, который у тебя был, — уточнил Драко. Улыбнувшись еще шире, он произнес: «Просто признай это Грейнджер, я тебе нравлюсь». Она прошла мимо него, слегка задев его плечом и полностью игнорируя Драко. Он схватил ее ладонь и аккуратно развернул ее лицом к себе. Гермиона выдернула свою руку, но не ушла. — Не нравишься, — настояла она. — Лгунья. — Ты мне не противен, исправила она. Драко засмеялся и подался к ней, настолько близко, что их дыхание смешалось. — Это звучит как да. — Ты невыносим, — сказала Грейнджер, даже не пытаясь скрыть собственную улыбку, — Но… Она приблизилась еще ближе, и Драко подумал, что она сделает это. Это должна быть Гермиона; он не был настолько храбрым, чтобы поцеловать ее первым. В любом случае, казалось правильным, чтобы она сделала это первой. Он вел себя настолько отвратительно по отношению к ней за последние семь лет, что этот поцелуй должен был быть ее решением. Драко был нетерпелив, поэтому он приблизился к Гермионе настолько близко, чтобы ей стало понятно, чего он хочет. Она положила свою ладонь на его щеку, и между их губами было не больше пяти сантиметров… — Гермиона! — Невилл? — произнесла она, отодвигаясь. — Невилл? — повторил Драко, смущенный и расстроенный внезапным исчезновением Грейнджер. Она обошла его и направилась к Лонгботтому, который появился из ниоткуда в самое наихудшее время. Драко закатил глаза и медленно направился к ним. Гермиона повернулась к нему и быстро взглянула на его губы, прежде чем произнести: — Я должна помочь Невиллу с эссе по защите от темных искусств. Завтра увидимся, и мы можем… Поговорить о… — Ага, — выдохнул Драко, — Все нормально, помоги нуждающимся. Это то, что делают герои, да? — Да, — произнесла она и исчезла***
Грейнджер хотела поцеловать его. Гермиона Грейнджер хотела поцеловать его. Драко повторял это в своей голове раз за разом в течение нескольких следующих часов. Было ли это спонтанное решение или он нравился ей настолько, что она этого хотела? Жалеет ли она? Конечно же, да, она должна. Они были друзьями. Партнерами по учебе как она сказала. Но он так хотел ее поцеловать. У этого желания было сразу два плюса: наконец-то заткнуть Грейнджер, и заставить желудок Драко переворачиваться каждый раз, когда он смотрел на нее. Одна из пятикурсниц посмотрела на него из угла общей гостиной и спросила все ли в порядке. — Как тебя зовут? — спросил Драко. — Райли Виллингам, — ответила она. Драко изучил ее. Он не помнил о ней ничего, кроме того, что она одарена в трансфигурации. Она была маленькой, около пяти футов, но у нее были огромные карие глаза как у Гермионы. Еще один человек, который видел слишком много. — Ну, Райли, у меня слушание в Визенгамоте через шесть месяцев, и достаточно велика вероятность моего заключения в Азкабан. Вне этой комнаты все ненавидят меня, еще я влюбился в одну героиню. Так что нет, я могу сказать, что я не в порядке. — Я не думаю, что все ненавидят тебя, Малфой, — ответила она, — Ты просто не давал им повода симпатизировать тебе. — А какой повод у тебя? — спросил Драко. — А мне он не нужен, я просто пытаюсь видеть лучшее в людях, пока они не докажут обратное, — ответила Райли.***
Драко сидел слева от Грейнджер на ужине, но она уделяла все свое внимание Лонгботтому, сидящему справа. Он старался не злиться на нее. Их колени соприкасались, но ни один из них не отодвигался. Луна что-то бормотала о сегодняшнем уроке Гербологии, и Драко почувствовал, как его глаза слипаются. На подносе было красное яблоко. Это было странным, так как на столе Пуффендуйцев всегда были зеленые яблоки. Он хотел проигнорировать его, но Драко не мог сопротивляться такому красивому яблоку. Он протер его рукавом своей мантии и сконцентрировался на щебетании Луны. — Мы начали тыкать щупальцу Снарфалумпа… Драко откусил большой кусок яблока. Оно было восхитительно, что он откусил еще один кусок до того, как прожевал предыдущий. Он проглотил и понял, что больше не может откусить и кусочек. — Невилл потерял кровообращение в руке… В глазах Драко потемнело, будто бы он смотрел сквозь телескоп. Он потряс головой, пытаясь вернуть зрение, но понял, что голова стала слишком тяжелой. — Профессор Спраут отрезала его… Он отложил яблоко и потер глаза тыльной стороной ладоней. — Щупальцу, не руку… А потом все потемнело.