Из бездонной пучины морской

В каюте капитана было бы темно из-за закрытого плотными тяжёлыми шторами окна и полной темноты за ним, но и тут царило зеленоватое свечение. Тяжёлый стол возвышался в центре комнаты, рядом с ним небрежно развернулся к двери стул, но вот постели не было. Хонджун сделал пару осторожных шагов к столу, каждую секунду ожидая, что дверь широко распахнётся и с проклятьями появится Ию. Но пока было тихо. На столе не было ни карт, ни книг, ни журналов. Только лежал небольшая картина, которую при желании можно было бы свернуть и убрать за пазуху. В углах каюты лежала пыль, едва заметная из-за света, но картина и столешница вокруг неё были очищены, как будто картину часто брали и клали обратно. Хонджун не рискнул взять её в руки, но наклонился рассмотреть поближе. Он увидел шестерых девушек в странной одежде — некоторые были в платьях, другие в брюках, но в целом стиль выглядел неуловимо неправильно. С запозданием Хонджун понял, что такую одежду могли носить несколько веков назад. В одной из девушек он сразу же узнал Ию — те же белоснежные волосы, та же осанка. Только улыбка её казалась не такой зловещей. Капитан почти выглядела счастливой. Потом он вгляделся в остальные лица и к своему изумлению узнал ещё одну. Ирон, знакомая ему атлантка, так же ставшая тенью. Он нахмурился. Неужели они с капитаном были знакомы? Судя по портрету, они не просто знали друг друга — они были подругами. Остальных он не узнал, но на всякий случай постарался запомнить. За пределами каюты было всё ещё тихо, так что он опустился перед столом на колени и пощупал ящички. Всего их было три. Первый выдвинулся легко, его явно часто открывали. Свечения внутри почему-то не было, но свет от всего остального в комнате помог ему разглядеть, что ящик был пуст. На всякий случай Хонджун пошарил руками, проверив, нет ли двойного дна, но ничего не нашёл. Вдруг ему послышался какой-то шум за дверью. Он замер и прислушался.  — Нет, я всё понимаю! — донёсся до него голос Юнхо. — Но может я хочу гамак не для того, чтобы спать! Может, мне нравится сам концепт… Голос его раздавался совсем рядом — должно быть, он не отвязывался от Ию, но оба всё равно двигались обратно к каюте капитана. Хонджун быстро задвинул первый ящик и дёрнул второй. С ужасающе громким скрипом тот выдвинулся, но тоже оказался пустым.  — Что? О чём ты? Я ничего не слышал, капитан, — отвечал Юнхо на реплику Ию, которой Хонджун не разобрал. Нужно было срочно уходить, но оставался ещё третий ящик. С бешено колотящимся сердцем Хонджун дёрнул его раз, ещё. Ящик не поддавался. В третий раз дёрнув его, Хонджун понял, что нижний ящичек заперт на ключ. Больше оставаться внутри было незачем, и он рванул к двери. Не успевая оценить ситуацию, не успевая придумать себе алиби, он поспешно распахнул тяжёлую дверь, захлопнул её за собой и столкнулся с Ию. Вернее, с её затылком. Юнхо возвышался над ней, строя щенячьи глазки. Надо сказать, мордаха выходила воистину трогательная, но даже затылок Ию выглядел равнодушно. Хонджун осторожно сделал шаг в сторону, надеясь ускользнуть, но тут же попал в её поле зрения и привлёк внимание.  — Что ты тут делаешь? — метнув длинной косой, Ию обернулась к нему. — Разве у тебя нет дела? Хонджун моргнул.  — Да… я… — он огляделся. — Я как раз шёл по делам, когда услышал вас. О чём болтаете? Юнхо лучезарно улыбнулся.  — Я как раз высказывал капитану свои пожелания по поводу содержания команды. Хоть вы и утверждаете, капитан, что нам не надо есть и спать, но всё же… Ию резко выдохнула, раздув ноздри. Юнхо осёкся.  — Глупцы, — она прикрыла глаза, словно успокаиваясь, но тут же обожгла их обоих ледяным взглядом. — Оба барахтаетесь над обрывом, в надежде удержаться за соломинку. Наскучило. Подите прочь. Словно невидимая сила толкнула Хонджуна в спину, заставив сделать шаг, и ещё, и его ждала неотложная работа на другом конце корабля, хотя он был уверен, что закончил её ещё неделю назад. Почему-то вся работа на корабле была недолговечна и, по сути, бессмысленна. Когда он, наконец, смог остановиться, рядом были только тени. Он постарался посмотреть сквозь них, немного протолкался в этой толпе. На глаза ему попался Сан, рядом с которым оказался не Уён, как обычно, а Сонхва.  — Ребята, — он подошёл к ним, и Сан тут же взял его за руку. У Сана была какая-то врождённая нехватка физического контакта, и обычно Хонджуну давалось нелегко вести себя естественно и не стряхивать его. Но сейчас им всем ужасно не хватало тепла, и он только пожал длинные пальцы Сана в ответ. Сонхва молча посмотрел на него.  — Я был в каюте Ию, — сказал он. — Недостаточно для зарубки, но…  — Ты с ума сошёл? — вдруг сердито перебил его Сонхва, раскрыв глаза. — Зачем ты туда полез? Хонджун недоуменно перевёл взгляд на Сана, надеясь получить подсказку, как себя вести, но тот тоже смотрел на Сонхва.  — Как зачем — мы же договорились собрать информацию… Сонхва снова перебил его, всплеснув руками.  — Мы договорились действовать осторожно! Она же тебя не видела? Хонджун недовольно переступил с ноги на ногу, чувствуя себя неловко под таким прицелом эмоций.  — Вроде бы нет. Я успел выскочить, она только застукала меня рядом с каютой… Сонхва выругался и отвернулся, словно не мог больше выносить глупости (или что именно его так разозлило) Хонджуна.  — Хён, ты так не нервничай, — попытался было помочь Сан, но Сонхва резко обернулся и посмотрел на него с таким возмущением во взгляде, что Сан только пискнул и ретировался. Хонджун скрестил руки на груди, чувствуя себя несправедливо обиженным. Он не совсем понимал, к чему тут такой взрыв эмоций.  — Слушай, я не совсем понимаю, к чему… — попытался было он озвучить свои мысли, но Сонхва вдруг потянулся и взял его за руку. Его осторожный, почти нежный жест не сочетался с сердито нахмуренными бровями и взглядом, полным раздражения. До этого Хонджун так же держал Сана за руку, но почему-то этот физический контакт ощущался ближе. Как будто до этого он был в перчатках, а сейчас Сонхва заставил его их снять.  — Хонджун, — сказал Сонхва очень усталым тоном. — Мне не нравится, что ты так безрассудно рискуешь собой. Хонджун с трудом выдерживал его взгляд.  — Я всю жизнь так поступал, — напомнил он, не видя особой проблемы. Сонхва поджал губы.  — Я уже понял, но это мне тоже не нравится. Хонджун нахмурился.  — Здорово? Спасибо, что не одобряешь мою жизнь?  — Да нет же, я не… — Сонхва тяжело вздохнул. — Как же с тобой тяжело… Я хочу сказать, что мне не нравится, когда ты в опасности, понимаешь? Я хочу, чтобы с тобой всё было хорошо. Я переживаю за тебя, Хонджун, потому что ты мне дорог. Первой реакцией Хонджуна было выдернуть свою руку, выпрыгнуть за борт и уплыть далеко-далеко. На его счастье, Сонхва держал его крепко, а выпрыгивать за борт и оповещать о своём присутствии всю Атлантиду было особенно глупо в незнакомых водах. Второй реакцией Хонджуна было попытаться не выдать своего ужаса и толики смущения. Невероятным усилием воли он чуть сжал руку Сонхва, надеясь передать через физический контакт, насколько эти слова его оглушили.  — Я не знаю, что сказать, — признался он, чувствуя себя то ли контуженным, то ли пьяным. Сонхва снова вздохнул.  — Ничего не надо говорить прямо сейчас, — сказал он и немного устало улыбнулся. — Давай поговорим об этом, когда выберемся отсюда? То есть, мне кажется, нам есть о чём поговорить… Хонджун поспешно кивнул, потом ещё раз. Всегда оставался шанс, что они все умрут, и тогда говорить по-душам не придётся, так что перспектива стать безликой тенью не помнящей себя показалась сразу не такой ужасной.  — Точно, — вспомнил он, подумав о тенях. — Мне нужно пробудить одну тень, но я не смогу один её найти. Её зовут Ирон, и у неё может быть ключ к… ко всему этому. Сонхва кивнул и отпустил его руку, наконец. Холод вернулся стократ.  — Я передам остальным, как только найду их, и сам буду искать. Они немного постояли, молча глядя друг на друга, ожидая, не скажет ли чего другой. Оба ничего не сказали. Тут корабль погнал Хонджуна делать работу, которую он уже делал раз тысячу, и которую всё равно приходилось делать заново. Если бы в его голове не кипели другие мысли, это одно привело бы его в отупелое отчаяние. Он успел передать новость о своих поисках Минки, Ёсану и Чонхо, остальные уже знали от Сонхва. Шанс найти Ирон среди сонма одинаковых теней был мизерный, но чутьё подсказывало Хонджуну, что она найдётся. Портрет в каюте капитана дал ему понять, что Ирон — не обычная тень, не просто одна из подобранных в океане несчастных душ. Нет, она имела какое-то отношение к разгадке. А ещё она знала о Сокровище. Он обязан был её найти. Но нашёл её в итоге не он, а Чонхо. Каким-то образом тот легко указал пальцем на одну тень, как раз замершую у зарубок, оставленных ими на мачте.  — Откуда ты знаешь? — недоуменно посмотрел на него Хонджун. Чонхо пожал плечами.  — Автору неохота тратить время на поиски. Хонджун покачал головой и решил об этом не думать. Вместо этого он приблизился к тени.  — Ирон? — позвал он. Тень не шелохнулась. — Ирон! Ирон, это я, Хонджун! Ты меня знаешь, Ирон. Тень по-прежнему безмолвно парила перед мачтой, но ему показалось, что она услышала.  — Возможно, за один раз не получится, — с сомнением протянул Чонхо. Но Хонджун не готов был пока отступиться.  — Для тебя всё это может и сон, а для меня вполне себе реальность, Ирон, — он приблизился, при желании он мог бы положить руку туда, где у тени было бы плечо. — Ты должна вспомнить! Ты должна вспомнить, потому что на кону стоит Сокровище! Чонхо кашлянул.  — И наши жизни, — добавил он. Хонджун протянул руку и положил её на тень.  — Ирон, мне нужно, чтобы ты рассказала о том, как попала на «Вечное Сияние», — тень была обжигающе холодна, но Хонджун не отдёрнул руки. — Мне нужно, чтобы ты вспомнила, понимаешь? Ты помнишь, как тебя зовут? Тень словно замерцала в неверном зелёном свете.  — Ирон, — прошелестела она. В очертаниях её проступила человеческая фигура, стройная и изящная. Чонхо, словно не веря своим ушам, присвистнул.  — Быстро же! Хонджун отмахнулся от него и снова напал на тень.  — Да, точно! Прости, я тебя не знал и мало чем могу помочь. Но ты знаешь что-то, ты знаешь много тайн, Ирон, и мне нужны они все. Пожалуйста, Ирон, очнись! Тень крупно вздрогнула. У неё появилось лицо, потом шея и плечи, и руки с туловищем, и ноги… ступни остались клубящимся мраком, но это была она, это была та же девушка, что дала Хонджуну надежду какое-то время назад.  — Удивительно, — проронила она безэмоциональным голосом деревянной куклы. — Ты и правда нашёл меня. Чонхо подошёл поближе, привлечённый не только успешным пробуждением девушки, но и её разительной привлекательностью.  — Привет, — осторожно сказал он. Ирон холодно и невесомо улыбнулась ему. Хонджун прочистил горло, снова привлекая её внимание.  — Я рад, что ты очнулась, — искренне сказал он. — Мне нужно столько у тебя узнать! Девушка скользнула взглядом по нему и Чонхо, потом огляделась.  — Вас было больше, — заметила она. Хонджун тоже огляделся, но за стеной мельтешащих теней было не разглядеть остальных. Тут его взгляд зацепился за зарубки на мачте, перед которыми они и застали тень-Ирон. Их было семь. Оставался только он.  — Погодите минутку, — он поднял топорик, лежавший рядом в переплетении канатов, и аккуратно добавил финальную, восьмую. Отступив на шаг, он оценил свою работу. Чонхо, очаровательно улыбавшийся Ирон всё это время, одобрительно гмыкнул.  — Тогда идём в трюм? — уточнил он и галантно предложил девушке руку. Не до конца оформившаяся в человека, она проигнорировала его жест и потянулась следом за Хонджуном, паря над палубой в клубе черноты. Остальным понадобилось какое-то время, чтобы заметить знак и собраться, но Хонджуну показалось, что не очень долго. Он всё ещё затруднялся с измерением времени. Но, наконец, все собрались.  — Это и есть Ирон? — спросил Сонхва, скрестив руки на груди. Девушка обернулась. Она всё это время с лёгким интересом наблюдала за Чонхо и его попытками очаровать её.  — Да, это о ней я говорил, — Хонджун осторожно положил руку ей на плечо, но она была не такая ледяная, как в обличье тени. — Ирон, мне нужно, чтобы ты рассказала всё, что знаешь о «Вечном Сиянии» и Ию. Я видел портрет в её каюте — вы были знакомы. Минки, Ёсан и Уён бросили на Хонджуна непонимающие взгляды, но он не хотел терять время, рассказывая о том, как пробрался в каюту капитана. Ирон наклонила голову к плечу, немного по-птичьи.  — Мы были друзьями, я и она. Мы все были подругами, все шестеро, очень-очень давно, — она мечтательно улыбнулась, и одно это воспоминание, казалось, придало ей жизни. — Но случилось несчастье, ужасное несчастье. Она хотела спасти нас, но не знала, какую цену придётся заплатить за это спасение. Юнхо быстро окинул всех взглядом, чтобы проверить, поняли ли остальные.  — В каком смысле? — Сан держался за руку Уёна, словно стоит ему отпустить и тот снова станет тенью. — Что с вами случилось? Ирон покачала головой.  — Холод и тьма. Они подождали, не продолжит ли она, но Ирон посчитала эти слова исчерпывающим объяснением. Хонджун тяжело вздохнул и устало потёр глаза, стараясь набраться терпения.  — Ладно, оставим это пока, — решил он. — Расскажи, что ты знаешь о Сокровище. Ты сказала, я напал на след. Что это значит? Ирон посмотрела на него внимательней, чем до этого, так внимательно, как она смотрела в первую встречу.  — Мне так жаль из-за того, что случилось с твоим отцом, — неожиданно протянула она. Хонджун вздрогнул. — Я тогда уже покинула Атлантиду и ничего не могла сделать. Прости, полукровка. Шокированная и растерянная тишина повисла в трюме, нарушаемая лишь периодическим скрипом самого корабля и шёпотом воды о его бока.  — Хонджун, — тихо начал Юнхо. — А что случилось с твоим отцом?  — Так ты тоже русалка? — одновременно с ним воскликнул Уён.  — Чего? — удивлённо пискнул Минки в то же время. Хонджун почувствовал холод, который шёл изнутри и не имел ничего общего с холодом на корабле. Он сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки.  — Ты и это знаешь, — проговорил он. — Тебя там не было, так что я тебя не виню. Атлантка грустно улыбнулась.  — Вина это тяжёлая ноша, и неважно, несёшь ты её сам или несёшь, чтобы вверить кому-то. Она давит в любом случае. Она заставит любого сломаться. Хонджун почувствовал, как скрипнул зубами.  — Спасибо за твой совет, атлантка, но я сам разберусь. Остальные почувствовали, что сейчас не лучшее время, чтобы расспрашивать его. К счастью, никто не попытался его утешать.  — Ты сказала, вас было шестеро, — вдруг напомнил Ёсан. — А остальные ещё здесь? Ирон снова улыбнулась этой красивой, но грустной улыбкой, и кивнула.  — Получится ли пробудить и их? Мы могли бы узнать что-то у них. Ирон задумалась, при этом она совершенно остановилась, замерев, как прекрасная ледяная статуя.  — Это будет непросто, — решила она, наконец. — Но не невозможно. Ёсан повернулся к остальным.  — Сделаем это, — предложил он. И так они и решили. Узнав у Ирон имена и убедившись, что все их запомнили, они разошлись. Корабль уже гудел в их сознании, как разъярённый улей, требуя работать. Юнхо задержался.  — Ты в порядке? — спросил он Хонджуна. Тот натянул на лицо улыбку (процентов на пятьдесят, больше не выходило) и кивнул.  — Да, конечно. Но Юнхо чуть нахмурился.  — Хён, — он осторожно перехватил Хонджуна за предплечье. — Тебе не обязательно быть в порядке. Хонджун замер с приклеенной к лицу улыбкой. Обычно эта улыбка и позитивное, уверенное заверение срабатывали. Никто не имел нахальства продолжать свои расспросы. Лёгкость, с которой Юнхо увидел его сквозь маску, напугала Хонджуна. Чтобы он отвязался, Хонджун кивнул. Юнхо улыбнулся и убежал по своим делам. Поднявшись из трюма, он столкнулся лицом к лицу с капитаном. Ию мрачно и угрожающе смерила его взглядом.  — Бросьте свои игры, — сказала она. — Или я брошу вас за борт. Сдавайся уже. Подозревала она что-то или знала все их планы наверняка, в любом случае, больше, чем недовольное раздражение, они не заслужили. Как обычно, после столкновения с ней на Хонджуна нашло тупое безразличие, но сейчас он был даже рад ему и погрузился в холодную пустоту с готовностью. Найти ещё четырёх девушек среди теней было всё равно, что искать иголку на дне океана. Ирон он хотя бы встречал до этого, а об этих знал лишь как их зовут. К счастью, Ирон сама была не прочь найти их, хотя и руководствовалось непонятными мотивами. Сентиментальности в её холодном разглядывании теней не было.  — А в этот раз ты не можешь их найти? — спросил он раз у Чонхо. Тот только развёл руками. Поиски осложнялись тем, что они старались не привлекать лишний раз внимания Ию. Поэтому каждый расспрашивал только тех теней, которые оказывались рядом во время работы. Загвоздка состояла в том, что различить теней не было никакой возможности, и Хонджун был уверен, что приставал к одной и той же тени, спрашивая у неё попеременно, не зовут ли её Онда? А может Мия? Ну наверняка Айша! Или всё же Шихён? раз пятьдесят. Тени не обращали на него ровным счётом никакого внимания. Если среди них и была нужная, отзываться она не хотела или уже не могла. Вполне вероятно, что разбудить их вообще было невозможно, а Ирон очнулась лишь потому, что была атлантка. Возможно, в её крови было что-то, чего у её подруг из прошлого просто не было, и они все напрасно тратили время. Но Хонджун вспоминал о Сокровище, о котором Ирон не хотела (или не могла) с ним говорить, и запрещал себе сдаваться. Заметив однажды, как высокая макушка Минки движется ближе к нему, Хонджун задержался возле своих недочиненных парусов. Минки вынырнул рядом, с ним была пробуждённая тень.  — Хонджун! — немного удивлённо воскликнул Минки. — Я тебя не разглядел тут внизу. Хонджун мрачно фыркнул на него. Это не он был низкий, это Минки был долговязый.  — Но смотри! — с энтузиазмом указал Минки на свою спутницу. — Это Айша! Хонджун тут же присмотрелся к тени повнимательней. Она была очень высокая, и её проступившее в мраке лицо он даже узнал по портрету. Минки гордо и довольно выставил вперёд грудь, как воркующий голубь. Он ждал похвалы.  — Ничего себе! — искренне удивился Хонджун. — Я даже не думал, что получится! Как ты это сделал? Минки польщённо заулыбался, щуря глаза. Тень молча моргала рядом.  — Приплёл имена Ирон и Ию, раз уж они были близки. И сработало! Неожиданный успех сильно приободрил Хонджуна. Пользуясь обнаруженной Минки лазейкой, они взывали к известному им прошлому девушек, и каким-то невероятным образом нашли сначала Мию, потом Шихён и в конце, совместными усилиями, Онду. Девушки не выказывали эмоций, в основном безразлично занимались делами корабля, как и раньше, но они могли отвечать на вопросы о своём прошлом. По результатам аккуратных, быстрых и коротких расспросов вышло следующее: все они были близкими друзьями несколько веков (предположительно) назад. Затем случилось нечто ужасное, и именно Ию попыталась это как-то исправить. Как она это сделала — все говорили разное, но все малопонятное. Как всё вылилось в бесконечную службу на светящемся корабле они не могли объяснить. Зато ребята обнаружили кое-какую информацию. Корабль постоянно заставлял всю команду выполнять работу, которая тут же развоплощалась и начиналась сначала и по сути была бесконечна. Человек начинал терять ясность мышления в этом бесконечном круге и начинал забываться. Терять ход времени. Корабль забирал себе нечто, что давало человеку волю к жизни, что делало его человеком, оставляя только бесформенную тень, воспоминание о человеке. Тени тоже давали кораблю ход, но больше — реальные, живые люди. От них можно было больше напитаться. Именно поэтому периодически «Вечное Сияние» подбирало людей, сламывало их волю и поглощало. Ию же выступала как аватар корабля, выражая его намерения. Однако когда-то, давным-давно, даже Ию была человеком. Это подтверждал портрет, это подтверждали девушки. Так что постепенно в голове Хонджуна начал складываться план. Это был немного безумный, довольно рискованный, плохо пока продуманный план. Но он начинал обрисовываться, и чем больше он уверялся, что шансы на успех есть, тем ближе он ощущал себя к Сокровищу и тем уверенней мог смотреть в глаза остальным. Ему только не хватало деталей, не хватало знаний, на которых можно опереться. Так что он решил их добыть. Хонджун прошёл мимо Сонхва, который его не заметил. Это к лучшему — Сонхва бы ещё, чего доброго, попытался его остановить. Хонджун повёл плечами и поспешно прошёл к каюте капитана. Он не знал, внутри ли она. Ему бы подошли оба варианта. На случай, если она бродит по кораблю, вынюхивая предателей, у него была с собой отмычка для ящика стола. Он толкнул тяжёлую дверь. Она распахнулась, и Хонджун увидел стоящую посреди комнаты, возле стола, Ию. Она смотрела на портрет, но когда дверь открылась, вскинула голову.  — Что ты себе позволяешь? — процедила она. Хонджун с ухнувшим куда-то в район желудка сердцем перешагнул порог.  — Мне надоело ничего не знать, — честно сказал он. — Ответь на мои вопросы, а потом можешь выкинуть за борт. Ию угрожающе сощурилась, и сияние, исходящее от стен в каюте, словно накалилось, стало светлее и интенсивнее, и гораздо холоднее. Она протянула вперёд руку, и тени, замершие за пределами каюты, стали напирать на Хонджуна, медленно, но весомо.  — Но ты этого не сделаешь, — добавил Хонджун, отступив вглубь каюты и дальше от теней. Ию склонила голову набок (у Ирон тоже была такая привычка, и сейчас, зная их всех, Хонджун видел, как они делили жесты и манеры, словно члены одной семьи).  — Почему же? — полюбопытствовала она. Хонджун пожал плечами и развёл руками.  — Сама видишь, как долго я не сдаюсь. «Вечное Сияние» потеряет лакомый кусочек, если от меня избавиться. А мы ведь не брали новых людей на борт за всё это время — мы одни настолько сытные, что у вас просто не было нужды. А ну как выкинешь меня, и придётся искать ещё идиотов по всем восьми морям? Ию опустила руку и хищно улыбнулась. Тени на мгновенье замерли, потом оттаяли и снова вернулись к работе. Хонджун самую малость перевёл дух.  — Идиоты никогда не переведутся в восьми морях, — парировала Ию. Хонджун подошёл ещё ближе к столу.  — Но ты всё равно не набираешь новых, пока не кончились старые, — заметил он. — Словно тебе жаль. Ию свела брови и сощурилась.  — Да что ты знаешь обо мне, человечишка! — почти прошипела она. Хонджун снова пожал плечами.  — За этим я и пришёл. Я ничего о тебе не знаю. Расскажи? — он опёрся руками о стол совсем рядом с портретом. — Кто они тебе? Ию проследила за его взглядом и тоже посмотрела на портрет. Девушки на нём казались счастливыми.  — Они моя семья, — ответила Ию, словно заворожённая этим нарисованным счастьем. — Они моё всё. Боясь нарушить тишину, Хонджун затаил дыхание. Ию тоже молчала.  — Как их зовут? — наконец, он решился продолжить. Ию погладила нарисованные фигуры.  — Это Айша, — показала она. — Рядом с ней Ирон, это Шихён. А вот тут, рядом со мной, Онда и Мия. Хонджун уже знал девушек, но не подал виду. Он слушал.  — Мы были счастливы, когда этот портрет был написан. Мы были всем друг для друга, — Ию улыбнулась, и улыбка её почти не была колкой пародией на улыбку. — Это всё было так давно… Даже я иногда начинаю забывать, зачем это всё. Но потом я смотрю на портрет и вспоминаю — это всё ради них.  — Почему? — тихо спросил Хонджун.  — Потому что я должна была их спасти. Потому что всё это — моя вина, от начала до конца.  — Ию, — голосом, которым говорят с диким раненым зверем, спросил Хонджун. — Что с вами случилось? Ию подняла ладонь к лицу и прикрыла глаза рукой.  — Я всегда любила путешествовать, — начала она, отняв руку от лица и глядя на Хонджуна, но как бы сквозь него. — Девочки были не против, но именно я предложила всю эту авантюру. Я прочитала в книге, что за морем есть страна, где полно всяких чудес: там есть люди с пёсьими головами, лошади ростом с дом, там растут диковинные растения и поют невиданные птицы. Я так хотела увидеть все эти странности и чудеса своими глазами… И я убедила остальных. Мы думали добираться посуху, с караваном, но Ирон бы не смогла перенести такой дороги. И я убедила их, что по морю будет быстрее и безопасней. Так что это моя вина. Это я предложила. Если бы не я, ничего бы не случилось. Мы нашли корабль, и договорились с капитаном. Всходя на борт, мы болтали о всяких глупостях, предвкушали будущие приключения… Мы были так рады! Даже портрет заказали и взяли его с собой. Первые несколько дней всё было чудесно. Ирон и Айша постоянно хихикали и секретничали, Мия всех задирала. Погода стояла ясная, море было спокойное и бесконечно синее. Команда была с нами добра, и мы помогали, где могли. Но потом мы стали отклоняться от курса. Я не сразу заметила, а когда заметила, не стала говорить остальным. У меня были все наши карты, и я пошла с ними к капитану. Возможно, я чего-то не понимала? Я же не была мореходом, просто девушкой, искавшей приключений. Капитан посмотрел на мои карты, но сказал, что не пойдёт этим курсом. Эти воды прокляты, сказал он. Кораблю не пройти их — там обитают морские чудища, они сожрут корабль, как только его тень упадёт на воду. Я была так расстроена. Что я скажу остальным, думала я. Мы ведь так ждали этого приключения. Мы планировали, как пройдём этим курсом и увидим все чудеса. Я не думала тогда, что чудовища и чудеса — вещи не такие разные. Но капитан обмолвился, что есть крохотный шанс, что маленькая лодка пройдёт незамеченной. Чудовища, живущие в тех водах, огромны и неповоротливы, сказал он. Они не будут подниматься на поверхность ради крохотной лодочки. Они не услышат плеска вёсел. Я загорелась этой идеей! Мы могли быть взять шлюпку и пройти свой опасный участок, увидеть всех диковинных морских обитателей и снова встретиться с кораблём, когда тот сделает крюк. Капитан не соглашался. Зря я проговорился, ворчал он, это же безумие! Не за что он не отпустит юную девушку на верную смерть! Но я рассказала остальным, и вместе мы убедили капитана. Мы умели убеждать. Мы были молоды и очаровательны, и мы очень хотели добиться своего. Мы заплатили за шлюпку, воду и провиант. Капитан дал нам компас и объяснил куда держать курс. Увидимся через день, улыбались мы. Молю Создателя, чтобы так, хмурился капитан. Шлюпку спустили на воду, мы взялись за вёсла, и скоро корабль стал меньше, меньше, пока не растворился крохотной точкой в стороне. Мы думали, что скоро увидим его снова, и радовались предстоящему приключению. Онда приготовила бумагу, чтобы зарисовывать диковинных рыб. Мы чередовались, чтобы не слишком уставать от гребли с непривычки. Ирон смеялась, что может подталкивать нашу шлюпку из воды, но мы послушали капитана и не хотели беспокоить более опасных морских обитателей. Так что Ирон была с нами в лодке. Мы сразу поняли, что вошли в опасные воды. Сама вода казалась другой, более холодной и зловеще-зеленоватой. Над головой не пролетали изредка птицы. В какой-то момент солнце затянуло облаками, хотя ещё недавно над нами не было ни облачка. Из-за налетевших туч становилось темнее. Вёсла уже натёрли нам руки, и, хотя нас предупредили, что так будет, боль и усталость не подняли нам настроение. Мы не видели никаких ярких диковинных рыб, даже обыкновенных серебристых рыб. Море было тёмное и ледяное. Мы в очередной раз сменились на вёслах, и я взяла в освободившиеся болезненно горящие руки компас. Тучи затянули небо так плотно, что ориентироваться по солнцу стало трудно. Казалось даже, что солнце садится, хотя для этого было ещё слишком рано. Открыв компас, я не сразу поверила своим глазам. Стрелка не указывала в одном направлении. Она вертелась, как сумасшедшая, указывая то в одну сторону, то в противоположную. Я совершенно растерялась, но старалась не подавать виду. Этот опасный участок начинал казаться мне действительно опасным, но ведь он был такой крохотный — конечно, нам достаточно плыть в любом направлении, чтобы выбраться. Возможно, мы разминёмся с нашим кораблём, но у нас есть запасы воды и еды, и мы можем продержаться довольно долго, пока не встретим другой корабль. Я захлопнула компас и кивнула, когда Шихён и Онда спросили, правильно ли они держат курс. Мы плыли ещё какое-то время. Стемнело очень быстро, быстрее, чем казалось возможным. Мне страшно, онни, сказала вдруг Мия. Нам всем уже было не по себе. Я старалась не терять духа, но тоже была напуганна и взволнованна. Неужели капитан был прав? Неужели эти воды прокляты? Но ведь проклятий не существует, правда же? Внезапно в воде рядом с нами поднялось зеленоватое свечение. Мы ошеломлённо наблюдали, как из воды поднялся светящийся цветок, словно вырастая на глазах. Было так темно, что свет исходил только от него. Цветок набух, поднялся выше, а потом — расцвёл прямо на наших глазах. Он был прекрасен странной, жуткой красотой. Мы не старались убраться подальше, потому что только он давал свет. А, кроме того, что нам оставалось? Ах, как он чудесен, сказала Ирон. Вот бы сорвать этот цветок на память! И мы все решили, что хотим обязательно забрать его с собой. Не только из-за его красоты, но и чтобы освещать путь. Мы подгребли поближе. Я наклонилась вперёд, держа в одной руке нож. Девочки придерживали меня, чтобы я не выпала из лодки. Я схватила светящийся стебель одной рукой и с трудом отпилила тяжёлый цветок от стебля. Передав его остальным, я заметила, что из стебля сочится что-то вроде тумана, такого же мерцающего и зеленоватого. Я снова наклонилась вперёд и провела рукой по этому туману. Мерцающие частицы остались у меня на руках. Как красиво, сказала Онда. И она тожа потянулась за этим блеском. Мы все покрыли себя светом, любуясь мерцающими частицами. Цветок лежал, срезанный, на дне лодки. Мы и подумать не могли, что этот туман ядовит. Яд подействовал не сразу. Мы успели проплыть ещё немного, надеясь выбраться из тёмных холодных вод. И только время спустя мы почувствовали жжение в тех местах, что были покрыты мерцающими частицами. Мы поспешили смыть всё, опускали руки в воду, но только зря тревожили ранки солью. Светящаяся субстанция не смывалась. Лёгкое жжение сменилось острым. Как больно! заплакала в испуге Мия. А темнота всё не кончалась, становилось холодней, но наши раны горели всё больше. Жжение становилось все невыносимее, и кто-то из нас уже плакал от боли. Мы не знали, что делать и где искать помощи. Внезапно впереди по курсу из воды поднялся ещё один такой же цветок. Горящими от боли руками мы схватились за вёсла и попытались отгрести прочь, но ещё один цветок вырос перед нами. Один за другим они поднимались и вскоре лодке было не протолкнуться. Мы застряли. Шипя и плача от боли, мы застряли посреди целого моря этих ядовитых странных цветов. Расцветая, они испускали лишь больше яда, углубляя наше страдание. Наконец, мы поняли очевидное. Я поняла. Я поняла, что мы все умрём. И это моя вина. Это всё была моя вина, и если бы я только могла, если бы я могла, я бы отдала всё — всё, что у меня было и чего не было, чтобы мои девочки избежали этой участи! Ведь это я, я их погубила! Всё я — и теперь они должны умереть в муках из-за меня! И я взмолилась, и я проклинала, и я билась в отчаянии. От боли я уже ничего не соображала, не могла видеть ясно. И когда передо мной вырос светящийся силуэт, предлагая заключить сделку, чтобы помочь, я не могла думать. Нельзя было раздумывать. Я обернулась, и мне показалось, что мои девочки уже не шевелятся. Конечно же, это был обман зрения. Я вновь повернулась к светящейся фигуре. Я хочу спасти их, взмолилась я, я отдам всё, только пусть они будут живы! Хорошо, услышала я, я заберу всё. И фигура исчезла. Я закрыла глаза и, кажется, умерла. Когда я открыла глаза, небо всё ещё было черно, и вокруг был этот ненавистный мне зелёный свет. Но я была не в лодке. Я была на огромном корабле. Рядом со мной были мои подруги. Они просто стояли рядом, молча глядя на меня. Они были живы, и на какое-то время всё остальное для меня сделалось неважно. Я и сама не сразу поняла, что изменилась. Что мои желания, мои чувства, моё всё уже мне не принадлежит. Что моей волей, моей душой завладело нечто сильнее меня. Оно дало мне силу, которой не было у меня раньше — повелевать кораблём и всем на ним силой мысли, но применять эту силу я могла лишь тогда, когда того желал… сам корабль. Та сущность, к которой мы все оказались привязаны. Поначалу казалось, что кораблю нужна починка, потому что он стар и потрёпан, и мы взялись за дело. Но вскоре стало ясно — вся эта работа нужна лишь для того, чтобы сломить сопротивление, утомить сознание человека. Ирон держалась дольше всех. Но даже она не смогла сопротивляться вечно. Сделка, которую я заключила, забрала у меня всё — она сохранила жизнь моим подругам, но и только. Они всё ещё живы, в каком-то смысле, они здесь, среди этих безликих теней. Когда все они потеряли себя окончательно, корабль стал медленней, неповоротливей. Ему нужно было больше, больше чего-то, чего я сама не понимаю. И тогда я просто нашла нам новый экипаж. Это были какие-то незнакомцы, потерпевшие кораблекрушение. Они были рады спасению. Но и они стали тенями. И с тех пор «Вечное Сияние» блуждает по восьми морям в поисках добычи. Только так я могу сохранять им жизнь… Хонджун выдохнул. Он сам не заметил, что задержал дыхание в какой-то момент рассказа.  — Теперь ты счастлив? — Ию подняла на него тяжёлый взгляд. — Тебе никогда не сбежать, потому что «Вечное Сияние», то отчаяние, которое оно воплощает, уже впустило в тебя когти, человечишка. Ты будешь платить за мою ошибку вечно. Хонджун вдруг вспомнил слова Ирон: вина это тяжёлая ноша; она заставит любого сломаться.  — Уходи, — хрипло велела Ию, словно от долгого рассказа у неё болело горло. И Хонджун ушёл. Он носил в себе этот рассказ, и не знал, как им поделиться с остальными. Знали ли сами девушки, что именно сделала их подруга, чтобы спасти их? Стоило ли им рассказать? У него ужасно болела голова, и этот бесконечный холод так доконал его: всё здесь было построено так, чтобы заставить тебя сломаться. Он смотрел на свечение корабля и представлял себе крохотную шлюпку, застрявшую среди цветов посреди океана, шестерых смелых, но безрассудных девушек, слышал их крики. Что-то дотронулось до его плеча, и Хонджун резко повернулся на пятках.  — Тише ты! — Сонхва вскинул руки в миролюбивом жесте. — Это всего лишь я! Хонджун выдохнул и немного расслабился.  — Прости, — сказал он. Сонхва внимательно посмотрел на него.  — Ты в порядке? — вдруг спросил он. Хонджун нашёл в себе силы улыбнуться на десять процентов и не стал врать, что всё замечательно.  — Ну знаешь, — он неопределённо развёл руками, указывая на всё одновременно. — Устал от всего этого уже.  — Да уж, — Сонхва невесело хмыкнул и засунул большие пальцы за ремень штанов. — Думаешь, мы здесь уже долго? Хонджун усмехнулся в ответ.  — Прозвучит заезженно, но как будто вечность. Сонхва издал смешок, в котором читалось мрачное веселье приговорённого к смертной казни, которому сообщили, что его последний завтрак подгорел.  — Надеюсь, мы придумаем, как отсюда выбраться, — протянул он. — Но пока никаких идей. Хонджун вдумчиво помычал.  — Ну, на самом деле, у меня есть что-то вроде плана. Сонхва взволновано схватил его за руки. Хонджун в очередной раз отвлёкся на то, какие у него большие, горячие и удобные ладони.  — Что?! Ты серьёзно? — воскликнул Сонхва. Хонджун кивнул.  — Это не совсем идеальный план, но он начинает вырисовываться, — сообщил он. Сонхва, не заметив в своём радостном возбуждении, приблизился вплотную.  — И что же за план? Хонджун в очередной раз возблагодарил свою атлантскую неспособность краснеть. Он чуть отстранился.  — Ну, основная идея такая… — сказал Хонджун и сообщил ему основную идею. Сонхва моргнул. Потом ещё.  — Да ты с ума сошёл, — протянул он. Хонджун недовольно цокнул языком, и в него чуть не врезалась пролетавшая мимо тень.  — Давай не здесь. Поговорим в трюме. По пути они заметили Сана с Уёном и Ёсана и забрали их с собой. Остальные уже почему-то ждали внизу.  — Как вы узнали? — подозрительно спросил Сан. Минки пожал плечами.  — Чонхо сказал, — пояснил он. Это объяснение устроило всех.  — Ребята, — призвал к порядку Сонхва. — У Хонджуна есть… план… как выбраться отсюда. Пожалуйста, послушайте, и не начинайте сразу кричать, сначала дослушайте, хорошо? Все переглянулись, но послушно закивали.  — Так в чём план? — нетерпеливо заёрзал Минки. Хонджун чуть улыбнулся (теперь, когда они все были вместе, на шестьдесят процентов).  — О, видишь ли, Минки, — он обвёл всех взглядом. — Ведь я пират. Так что мы сделаем то, что у пиратов получается лучше всего. Уён поднял руку, показывая, что у него вопрос.  — Я, конечно, всегда за напиться, но не очень понимаю, как нам это поможет? Юнхо хохотнул.  — Нет! Что- Нет! — Сонхва замахал руками. Хонджун наклонился вперёд и заговорщически поднёс палец к губам.  — Я не имел в виду алкоголь. Мы, друзья, собираемся поднять бунт.