Из бездонной пучины морской

Хотя они и нашли воду, к вечеру стало очень голодно и если не холодно, то довольно-таки прохладно. Они развели на берегу костёр, надеясь привлечь внимание проходящих мимо кораблей. За весь день на горизонте не показалось ни одного корабля, но они не отчаивались — всё же до аванпоста Флота было рукой подать, хоть кто-то обязан был очутиться неподалёку. Хотя бы тот же патруль Флота. Хонджун и Сонхва переглянулись, когда Юнхо высказал эту светлую мысль, но без слов решили на неопределённое время отложить рассказ о том, как они затеяли с флотскими драку. Да и тот факт, что Хонджун — пират, и встречаться с представителями закона ему не с руки, он тоже решил не поднимать. Стемнело, на небе появились звёзды. Чонхо долго клевал носом, потом сдался и, устроившись поудобнее на коленях Ёсана, как на подушке, задремал, трогательно посапывая. Сан, обняв Уёна со спины, сонно моргал, глядя в огонь, пока сам Уён, согретый с одной стороны костром, а с другой — Саном, спал сидя.  — Можешь поспать, я подежурю, — предложил Юнхо, неслышно опустившись на песок рядом с Хонджуном, который предпочёл сесть спиной к огню. Он вглядывался в кромку океана, надеясь разглядеть там корабль. Хоть какой-нибудь. Пусть даже корабль Флота. Он покачал головой, бросил взгляд на остальных: Сонхва и Минки вполголоса переговаривались о чём-то, стараясь не будить Чонхо. Хонджуну было не разобрать, о чём именно они говорят, но сам звук их низких голосов вплетался в плеск волн и убаюкивал тяжёлую голову.  — Всё равно не усну, — Хонджун посмотрел на усталый профиль Юнхо. — А вот тебе бы не помешало отдохнуть. Юнхо улыбнулся (процентов на сорок) и тоже покачал головой.  — Да ладно, — Хонджун дружелюбно пихнул его в сторону костра. — Капитан нужен нам отдохнувшим. Юнхо даже не шелохнулся, только улыбнулся ещё раз (процентов на тридцать). Он тоже оглянулся на остальных, потом опустил голову, как приунывший щенок, и вздохнул.  — Какой из меня капитан, хён? — прошептал он так тихо, что Хонджун скорее догадался, чем услышал. — Мой корабль украли, команду чуть не убили, а я ничего не смог сделать. Хонджун поднял руку, собираясь похлопать его по плечу, но так и замер неловко, не чувствуя себя вправе утешать его.  — Ну, ну, это не так! — возразил он, прокручивая в голове события этого бесконечного дня. — Ты сделал, что мог! И ведь они все живы, не правда ли? Я считаю, это победа. Юнхо поднял на него грустные глаза.  — Да, но это всё благодаря тебе. Тут нет моей заслуги. Пришла очередь Хонджуна тяжело вздыхать.  — Юнхо-я, какая разница, чья это заслуга? Капитан не тот, кто заслужил это звание. Капитан тот, кого команда признаёт капитаном. Пока они доверяют тебе достаточно, чтобы звать тебя своим капитаном, ты им являешься. Ты не выбираешь, когда вступить на этот пост и когда с него уйти. Они выбирают. Они оба снова обернулись, глядя на команду. Чонхо свернулся клубочком, разговор Минки и Сонхва, к которому присоединился теперь Ёсан, ему совершенно не мешал. Сан и Уён оба сползли на песок и тоже спали в обнимку, грея друг друга. Они не ели весь день, но не казались особо обеспокоенными. Юнхо кивнул ему, улыбнулся (процентов на шестьдесят) и, дружелюбно похлопав его по плечу, присоединился к беседующим у костра. Минки так резко вскинул голову, услышав его приближение, что его волосы взметнулись. Он улыбнулся Юнхо так ярко, что тепло этой улыбки долетело даже до Хонджуна и задело его по касательной. Он поспешно отвернулся. От света костра у него на секунду пропало зрение и пришлось проморгаться, чтобы снова что-то видеть в темноте. Луна пряталась в облаках, света было мало, и Хонджун сперва решил, что ему мерещится… но видение не исчезало, сколько бы он не тёр глаза.  — Эй, ребята! — негромко позвал он, не отрывая взгляда от светящейся точки на горизонте, и замахал рукой, подзывая их. Мгновение спустя чья-то рука опустилась ему на плечо. — Смотрите, я не один это вижу? Справа от него Минки прищурился и пальцами потянул уголки глаз. Хонджун проверил, чья рука лежит на его плече. Это была рука Сонхва, так же сосредоточенно вглядывающегося в горизонт.  — Это корабль… — неуверенно протянул он. — Но только он светится? Минки с облегчением выдохнул и хлопнул ладонями по коленям.  — Я думал с ума схожу.  — Что там такое? — сонно позвал Сан, и остальные присоединились к ним. На горизонте однозначно был корабль. Его можно было отчётливо увидеть, несмотря на безлунную ночь — в основном благодаря тому, что его паруса, мачты и борты светились холодным зеленоватым огнём, как грибы-гнилушки. Впечатление этот мертвецкий свет производил зловещее. Но, как бы то ни было…  — Они приближаются к нам, — высказал Хонджун очевидное. — Думаете, они нас видят? Чонхо громко и смачно зевнул, щёлкнув челюстью.  — Сделать огонь больше? — неуверенно предложил Ёсан.  — Хорошая мысль, — согласился Хонджун и бросил взгляд в сторону груды веток, которые они собрали засветло, предполагая жечь костёр всю ночь. — Чем шире, тем лучше. Только не подожгите лес! Все кинулись выкладывать огню дорогу. Сонхва убрал руку с его плеча, но задержался.  — Думаешь, это хорошая идея? — неуверенно спросил он, смерив взглядом светящийся корабль. Хонджун был готов поклясться, что зелёный огонь отражается в его влажно блестящих глазах, но этого не могло быть, потому что корабль всё ещё был далеко.  — Думаю, у нас нет выбора, — пожал плечами Хонджун и присоединился к подкармливанию костра. Через некоторое время стало очевидно, что судно направляется к ним. Они выстроились на берегу, напряжённо глядя на светящиеся очертания корабля.  — Что это такое? — ни к кому конкретно не обращаясь, не выдержал Минки. — Так разве бывает? Хонджун заметил, как Уён и Сан держатся за руки, и невольно подумал, что тоже не прочь бы, чтобы его кто-то подержал за руку. Потом он подумал, что это всё от голода дурацкие мысли в голову лезут.  — Есть химические вещества, которые создают эффект свечения, — подал голос Сонхва. — Но они все ядовиты. Даже если кто-то додумался бы обработать ими целый корабль, его экипаж не смог бы им управлять. Уён легонько пихнул Хонджуна локтем.  — То есть это какая-то волшебная тема? Типа русалок и кракенов? Хонджун закатил глаза.  — В последний раз повторяю, мы не русалки, мы атланты! — он сощурился на корабль, замерший уже так близко к берегу, насколько возможно подойти кораблю с глубокой оснасткой. — А про эту мистику я ничего не знаю. Никогда такого не встречал. Корабль постоял неподвижно, едва покачиваясь на волнах, потом от него отделилась шлюпка. Все вытянули шеи, пытаясь понять, как она двигается, потому что ни вёсел, ни самого гребца в шлюпке не наблюдалось.  — Что-то мне всё это не нравится, — протянул Юнхо, и Хонджун был с ним совершенно согласен. Шлюпка тем временем резво приблизилась к берегу, пока не уткнулась приглашающе в песок. Никто не пошевелился.  — Ну так… — всё ещё не до конца проснувшийся Чонхо сложил руки на груди, став похожим на маленького насупившегося медвежонка. — Каковы наши дальнейшие действия? Когда никто не высказался, Хонджун усмехнулся.  — Давайте проголосуем? — предложил он. — Кто за то, чтобы остаться и ждать другого проходящего мимо корабля? Он медленно обвёл взглядом своих товарищей по несчастью. Никто не поднял руку. Никто не хотел ждать.  — Что ж, думаю, выбор очевиден, — пожал плечами Хонджун и направился к шлюпке. Звук догоняющих шагов подарил ему странное чувство тепла, которое обычно дарил ему сытный обед. Он не стал заморачиваться на эту тему. Шлюпка, на какой бы магии она не работала, дождалась, пока они ввосьмером запрыгнут и рассядутся. Хонджун снова заметил, что Уён и Сан держатся за руки, и снова никак это не прокомментировал. С мягким толчком шлюпка стартовала, плавно, но скоро доставив их к кораблю. Вблизи он выглядел ещё более жутко. Свечение исходило от самого дерева, и казалось, что корабль-призрак не принадлежит этому миру.  — Не то чтобы мне страшно… — протянул Минки, когда сверху змеями спустились канаты и обернулись вокруг шлюпки. — Но если нас всех съедят призраки-  — Призраки не смогут съесть нас, — недовольно перебил его Уён. — Сам подумай, они же призраки! Шлюпка дёрнулась и начала подниматься.  — А, вот и хорошо! — огрызнулся Минки. — Тогда, когда тебя начнут обгладывать, я так и скажу: вы же призраки!  — Ничего ты не скажешь! — раззадорено отозвался Уён. — Тебя съедят первым! Хонджун недоумевающе свёл брови.  — Кто его съест, Уён? Ты же сам сказал, что призраки не едят людей? Уён обиженно фыркнул, и тут шлюпка оказалась на одном уровне с бортом корабля. Хонджун окинул палубу взглядом, прежде чем спрыгнуть, и ахнул. Буквально всё здесь светилось зелёным, но не это поразило его. По кораблю сновали туда-сюда тени, и в зловещем холодном свете тем сильнее обрисовывалась тьма, из которой они состояли. Бесформенные фигуры, сотканные из чистейшего мрака, проходили прямо сквозь мачты и друг друга, как слепые, и было их целый легион.  — Мамочки… — выразил кто-то из ребят его мысли таким тонким голосом, что узнать, кто именно, было невозможно. Внезапно из толпы теней выступила вперёд человеческая фигура — женская, если быть точным. Девушка с белыми волосами скрестила руки на груди и смерила их уничижительным взглядом.  — Ну что ж, — сказала она, широким жестом обведя палубу. — Добро пожаловать на борт «Вечного Сияния», отчаявшиеся. Никто не ступил на борт. Неловко покачиваясь в шлюпке, все молчали.  — Это не просьба, — нахмурилась незнакомка, и шлюпка немного ухнула, заставив всех испуганно подскочить и спешно перебраться на корабль. Так получилось, что Минки выскочил первым и оказался ближе всех к девушке. Сквозь него, прямо через его грудную клетку, пролетела тень. Минки крупно вздрогнул и поспешно отступил, спрятавшись за Хонджуна.  — Мы не то чтобы отчаявшиеся… — подал голос Хонджун. — Но, эм, полагаю, спасибо? Девушка повела головой, как птица, уставившись на него.  — «Вечное Сияние» услышало ваш зов и привело нас сюда, — она повела плечами и как-то неприятно, хищно улыбнулась. — Я Ию, отныне и навек я ваш капитан. Не зная, как себя повести, и откровенно жалея, что взошли на борт, ребята страдальчески переглянулись.  — Спасибо большое за предложение!  — Да, мы очень ценим!  — Но не стоит, честно слово!  — Да, нам бы просто до цивилизации добраться, а вот это всё… Дживон не пошевелилась, но все тени внезапно замерли, остановив свою бесконечную суету.  — Это не просьба, — повторила она свои недавние слова, но в этот раз они прозвучали в сотню раз холодней. — Мы отправляемся. Тени внезапно обрели вес, и хуже того — они обрели холод, такой обжигающе ледяной холод, что они все отшатнулись, не в силах его выносить, и шаг за шагом тени оттеснили их к мачте. Ию резко дёрнула головой, взметнув своими белоснежными длинными волосами, и откуда-то из толпы выползли тяжёлые цепи.  — Посидите так, пока не одумаетесь, — безо всякого злорадства сообщила она, пока цепи обвивались вокруг их конечностей и мачты в запутанном, но цепком порядке. — Когда будете готовы вступить в команду навечно, позовите меня. И не слушая их возражений, она повернулась и растворилась в сонме теней. Сами тени тут же засновали вокруг, продолжая работу, и корабль тряхнул парусом, дёрнулся и уверенно полетел куда-то, как охотничий пёс, взявший след. Одолеваемый холодом, голодом, тяжестью цепей и непонятными ему самому тяжёлыми, колкими, утомительными чувствами, Хонджун сполз спиной по мачте, потянув за собой остальных.  — И что теперь? — неуверенно спросил Минки. Хонджун потряс головой. Гениальные мысли не выпали оттуда. Он чувствовал себя очень маленьким и очень усталым.  — Я не знаю, — сказал он. — Мы ждём, мы думаем. Мы не сдаёмся. Минки протянул свою длинную руку (ту, которая не была скована цепями) и взял его за руку. Словно увериться, что Хонджун живой, настоящий и рядом. Убедившись, он пожал его ладонь и отпустил.  — Я не из такого выбирался, — сказал Хонджун больше себе. — Это не конец. Сан согласно замычал, и Юнхо тяжело вздохнул. Все эти звуки живых людей вокруг заземлили его немного.  — Это не конец, — повторил его слова Чонхо. — Я не знаю, далеко ли до конца, но это точно не он. Дальше никто ничего не говорил. Хонджун откинул голову назад и закрыл глаза. Свечение от корабля просачивался сквозь закрытые веки. Холод оседал в костях усталостью. Полученные ранее ссадины и порезы пока не зажили и от холода болели. Сам не заметив как, он задремал. Ему снился лёд в океане. Потом ему приснилась девушка, которая плавала между глыб льда. Он пригляделся, и понял, что она атлантка.  — Открой глаза, — прошептала она во сне. Хонджун открыл глаза на борту «Вечного Сияния». Девушка стояла перед ним.  — Это не сон? — спросил он, оглянулся по сторонам. Остальные дремали, положив головы друг на друга. Он подумал, стоит ли их разбудить, но не увидел, к чему.  — Для тебя — нет, — сказала девушка, улыбнувшись. — Для меня — немножко. Я тебя знаю. Ты полукровка, что ищет Сокровище. Хонджун невольно поёжился, когда она назвала его полукровкой.  — Откуда ты знаешь? Она наклонила голову, словно прислушиваясь к плеску волн и шуму ветра в снастях.  — Я служу на этом корабле не первую свою вечность, — сказала она. — Вести разносятся далеко по морям, если умеешь их услышать. Хонджун ничего не понял из этого объяснения, но решил об этом не сообщать. Вместо этого он нахмурился.  — Ты знаешь меня, но я не знаю, кто ты, — сказал он, вздёрнув подбородок и упрямо глядя на девушку снизу-вверх. Она улыбнулась.  — Меня зовут Ирон, — она очень характерно перекинула волосы с одного плеча за спину, таким ярким жестом, словно её имя было заклинанием, вернувшим её к жизни, но тут же всё в ней снова остановилось. В одном ухе, прямо в завитке раковины, у неё была красивая жемчужная серьга. Взгляд её замер на Хонджуне. Тень прошла сквозь неё, но она не пошевелилась.  — Ты не там искал, — заметила она вдруг. — Но теперь напал на след.  — Сокровища? — он мгновенно забыл про холод, голод и даже цепи — рванулся вперёд, зазвенев ими. — В каком смысле? От звона и рывка цепи ребята зашевелились, проснувшись.  — Удачи, — улыбнулась Ирон красивой, но холодной улыбкой. — Может, когда Сокровище будет твоим, ты найдёшь меня. Но боюсь, для меня уже поздно.  — Что это значит? — он протянул руку и ухватился за её одежду, но тут же отдёрнул — Ирон была так же холодна, как и всё на этом корабле. Она отошла от него на шаг, так что не дотянуться.  — Моё время подходит к концу, — без улыбки сказала она. — Запомни моё имя. Может моя тень его узнает. С этими словами она исчезла.  — Что случилось? — слабым голосом спросил Сонхва. Он был с противоположной стороны и мог только слышать разговор, но не видеть.  — Я сам не совсем понимаю, — честно ответил Хонджун. Он ждал, что Ирон вернётся, но всё, что он видел, были бесконечные одинаковые тени и холодный зеленоватый свет. Наконец, глаза у него устали всматриваться. Он снова задремал. Физический дискомфорт не давал уснуть полностью, и он погрузился в какое-то болезненное забытье, где образы реальные сливались с кошмарами из его головы. Этот зыбкий полусон не приносил никакого покоя. Сколько это длилось, Хонджун не смог бы сказать. То ли «Вечное Сияние» следовало за солнцем, постоянно пребывая в ночи (он бы уже ничему не удивился), то ли свет дня не пробивался сквозь полчище теней. Они могли сидеть так час, прикованные, а могли день или два. Он успел уснуть и проснуться очень много раз. Он успел почти сойти с ума от бессильной злости не меньше раз. Он успел покоситься на остальных, проверяя их состояние, столько раз, что уже не мог различать течение времени. Всё слилось в один длинный тягостный ком.  — Как же хочется есть, — сказал кто-то из них, возможно, сам Хонджун.  — Я больше не могу, — согласился кто-то другой. В этот раз Хонджун был почти уверен, что не он сам. Кто-то справа завалился на бок, потянув за собой цепь и всех, прикованных ею. Хонджун посмотрел туда. Это был Уён — он потянулся, чтобы погладить по голове очень бледного Ёсана.  — Зачем нам доводить себя? — сказал вдруг Юнхо, в свою очередь звякнув цепью. Он был с другой стороны, и Хонджун не знал, выглядит ли он так же решительно, как звучит. — Это ни к чему не приведёт. Надо соглашаться.  — Нет! — слабо, но с жаром возразил Хонджун. — Я не могу торчать тут! Ирон сказала, что я напал на след Сокровища.  — Кто такая Ирон? — недоуменно спросил Сан. Хонджун попытался развести руками, но свободна была только та, что с пиратской татуировкой.  — Неважно! — отрезал он. — Важно то, что я отказываюсь служить на этом проклятом корабле. Юнхо вздохнул. По продолжительности вздоха было понятно, что это именно он.  — Ну, хён, другого выхода я не вижу! Так как это решение ему не подходило, Хонджун не видел вообще никакого выхода. Он пытался судорожно что-то придумать, но с последней попытки придумать план он стал соображать только медленнее.  — Для начала, — Чонхо включился в обсуждение. — Нам нужно позвать Ию и согласиться. А дальше будем думать. Сейчас мы думать не в состоянии. Все были вынуждены согласиться с последним утверждением.  — Ладно, все согласны? — Чонхо подождал немного, и никто не возразил. Тогда он набрал в грудь побольше воздуха (он был слева от Хонджуна) и крикнул. — Ию! Ию!!! Но никто не появился. Они подождали. Всё ещё никого.  — Ию!  — Эй, Ию?  — Мы готовы соглашаться, Ию! Никого. Тогда Ёсан недовольно цыкнул языком, как будто осознал что-то очень неприятное.  — Я понял, — сказал он и с кислым лицом позвал. — Капитан! Ию выступила вперёд как по волшебству. Хотя, если подумать, без волшебства тут явно не обошлось. Капитан хищно улыбнулась. Её длинные белые волосы были собраны в высокий хвост. Хотя она не выглядела особенно иначе, у Хонджуна сложилось впечатление, что прошло какое-то время с тех пор, как они виделись в последний раз. Возможно, дело было в выражении её лица. Так смотрит кошка после сладостного ожидания, когда любопытная птичка подлетает, наконец, поближе.  — Мы согласны, — сообщил Ёсан таким недовольным тоном, что, будь на этом корабле молоко, оно бы тут же скисло. Ию царственно махнула рукой, и цепи ослабли. На ноги подняться сразу не получилось — слишком ослабли за это время. Держась за мачту и друг друга, они с трудом выпрямили конечности и встали.  — Ваша служба начинается сейчас, — сказала капитан. Никаких фанфар, только эти четыре слова. Однако только их услышав, Хонджун весь похолодел. Не только фигурально — он физически почувствовал, как последние крупицы тепла, которые удалось сохранить его телу, растаяли, как льдинки в бокале. Холод завладел им — внутри и снаружи. Сама его душа, казалось, подёрнулась ровной плёнкой прохлады и безразличия. Он хотел спросить, что именно входит в его обязанности, но Ию уже вновь исчезла среди теней, да и он сам вдруг понял, что именно нужно делать. Как будто приказ напрямую поступил в его мысли, минуя речь. С новой печатью полнейшего равнодушия он двинулся выполнять его.  — Хонджун! — окликнул его кто-то… Сонхва.  — В чём дело? — спросил Хонджун, ощущая, как излишне громоздки слова на языке и желая поскорее покончить с разговором. Сонхва блёкло посмотрел на него, моргнул и покачал головой. Хонджун развернулся и пошёл делать свою работу. Ему нужно было починить пробоину на нижнем уровне корабля. Она не представляла критичной угрозы, но стёршиеся тени плохо справлялись с этой задачей. Они посторонились, пропуская его. Хонджун кивнул им и принялся за дело. Его ждало много работы. Он не знал, сколько времени длилась его служба. День и ночь не чередовались, корабль постоянно передвигался во тьме, освещаемый лишь собственным зеленоватым светом. Луна словно исполнилась отвращения и решила не показывать своё лицо безрадостному экипажу «Вечного Сияния». Иногда он видел своих бывших товарищей по несчастью. Не сталкивался с ними по роду службы, но видел их — удаляющиеся спины, или мелькнувшие силуэты. Он не предпринимал попыток подойти ближе и завязать разговор. У него не было сил, чтобы тратить их на разговоры — только на работу. Они тоже, насколько Хонджун мог судить, не искали его общества. Время текло сначала ручейком, потом полноводной рекой. Хонджун заметил среди теней одну, ещё не стёршуюся. Пока она помнила себя, она была девушкой — и пусть она забыла о себе почти всё, неясное воспоминание о яркой жемчужной серьге в её ухе выдавало в ней что-то отличное, что-то упорно цепляющееся за самоё себя. Почему-то ему почти захотелось подойти к ней, разбудить её от ледяного сна… но кораблю требовалась починка, и Хонджуна ждала работа. В какой-то момент Хонджун заметил, что вместо ног у него клочки тьмы. Он сфокусировал на них взгляд, и ноги вернулись, обутые в тяжёлые плотные ботинки. Он не придал этому особого значения. Даже в образе теней, они носили его по кораблю исправно, а большего ему было и не нужно. Время разлилось безбрежным океаном. Он сначала забыл, сколько времени он здесь находится, даже приблизительно, потом — сколько ему лет. Ему казалось, ответ на оба вопроса — всегда. Если бы он мог удивляться, он бы удивился, как много работы на этом бесконечно блуждающем корабле, но удивляться он разучился. Эмоции отнимали силы, которые он мог потратить на дело. Если и остались у него какие-то желания, то среди них самым отчётливым было — быть полезным «Вечному Сиянию». Отдать ему как можно больше своего света. Текли дни, а может — месяцы, а может — годы. Время потеряло свой смысл. Всё в Хонджуне остановилось. Когда он чистил палубу, кто-то присоединился ему помочь. Силуэт частично потерял очертания, детали сгладились, потому что бывшему обладателю этого тела уже не было нужды помнить все детали. Но всё же что-то в этой полу-тени отозвалось в Хонджуне, едва слышно, едва ощутимо. Узнавание затеплилось в его внутренностях, и чувство было такое неожиданное и забытое, что он сказал вслух:  — Сонхва. Его голос прозвучало странно и не так, как должен звучать голос человека. Он забыл, как звучат голоса, но собственный ровный возглас поразил его своей неправильностью и неестественностью. Силуэт повернулся и взглянул на него, глаза ещё различимые в дымке лица. Хонджуну показалось, что линии его ресниц стали резче. А может, ему просто показалось. Оставив работу, Сонхва перешёл к другому занятию. Хонджун отупело посмотрел ему в след, но не подумал нагнать. После этого что-то изменилось в Хонджуне. А может — сломалось. В любом случае, случилось то, чего не должно было происходить. Хонджуну стал сниться сон. Во сне он видел всё своими глазами. Перед ним стоял сундук с тяжёлым кольцом на крышке и выгравированным знаком — стилизованным компасом. Во сне Хонджун протягивал руку и брался за металлическое кольцо. Но он не открывал сундук. Прежде ещё рука опускалась поверх его руки. Потом ещё одна и ещё. Только когда всего их становилось восемь — только после этого Хонджун открывал сундук. Но что ждало внутри он не знал. На этом моменте он всегда просыпался. Сокровище, произносил голос в его голове, который, вероятнее всего, принадлежал ему самому. Сокровище, Сокровище.  — Сонхва, — сказал он в следующий раз, увидев знакомый силуэт. Полутень обернулась, став чётче, став осязаемей и плотней. Сонхва издал звук, в котором угадывалось бесконечно долгое молчание. Больше он ничего не сделал, но задался целью найти остальных. Словно противясь, корабль (или приказы шли от капитана?) отправлял его в самую гущу безымённых теней. Сокровище, Сокровище, повторял Хонджун. И его руки снова становились руками. Или нет? Разве раньше они были такими маленькими? Сокровище, я найду тебя, Сокровище. И на его рубашке проступили пуговицы. Сокровище, моё Сокровище. И в ушах у него снова торчала россыпь серёжек. Первым он нашёл Юнхо. Он узнал в этой полутени Юнхо больше из-за роста. Он звал и звал его по имени, не давая полутени отступить, и в очертаниях мрака вырисовались огромные щенячьи глаза. Потом он встретил Ёсана. Капитан (или сам корабль?) тут же попыталась их разлучить, отправив Хонджуна по другому делу на противоположный конец корабля, но он противился как мог, и звал Ёсана по имени всю дорогу. В какой-то момент Ёсан обернулся. Легче всего было с Сонхва, когда он встретил его снова. Сонхва протянул призрачную дымную руку, и как только Хонджун схватился за неё, ладонь обрела реальность и весомость, как по волшебству.  — Хонджун, — сказал Сонхва всё ещё странным, не совсем живым голосом. — Я тебя помню. Хонджун пожал его тёплую руку.  — Замечательно. А себя ты помнишь? Сонхва только моргнул на него. Выражение лица его при этом особо не поменялось, но лицо стало значительно отчётливей.  — Тебя зовут Сонхва, — сказал Хонджун. — Ты хорош в медицине. Да и вообще у тебя довольно научный склад ума. Он прикинул, что ещё успел заметить о лекаре за их короткое время знакомства. В основном то, что Сонхва был нереально красив, но довольно раздражал Хонджуна. Чем же?  — Ты очень заботливый, — вспомнил он. — И сопереживающий. Ты хорошо разбираешься в людях. Это иногда даже раздражает. Но ты ещё и тактичный и… не знаю, мягкий? Рядом с тобой всем уютно, даже если ты ничего специально для этого не делаешь. Ребята шутили, что ты им как мама, но тебя это, кажется, даже забавляло. Хонджун вспомнил, как Сонхва отчитывал провинившихся в чём-то Сана и Уёна, и невольно улыбнулся.  — Даже если ты сердишься на кого-то, этот человек не чувствует от тебя негатива, только тепло. Потом он решил припомнить больше фактических деталей, но, честно говоря, он мало знал о Сонхва.  — Я мало о тебе знаю. Знаю, что ты красив, как с картинки. И ты почти никогда не мёрзнешь, но замечаешь, если другим холодно. И ты на дух не переносишь Флот Её Величества, но саму историю почему так и не рассказал. Ты удивительно хорошо дерёшься, и я точно знаю, что ты очень смелый, и очень добрый, и… Сонхва потянулся и взял вторую руку Хонджуна в свою. Хонджун запнулся и, хвала всевышнему, не покраснел.  — Хонджун, — улыбнулся Сонхва. Это была очень его улыбка — неловкая, едва ли не болезненная, но искренняя и тёплая. — Спасибо. Он был полностью собой, и когда их глаза встретились, Хонджун вспомнил, как пронизывал этот взгляд. Хонджун не смог выносить его долго, его так и подмывало что-нибудь сделать.  — Пожалуйста, — сказал он максимально безразличным тоном, незаметно пытаясь высвободить свои руки, но при этом парадоксально не желая отпускать тёплые большие ладони Сонхва. — Теперь, если ты очнулся, нам нужно разбудить остальных и как-то отсюда сваливать. На секунду — Хонджуну показалось — но нет, Сонхва кивнул и отпустил его руки. Но на мгновение ему показалось, что сейчас что-то случится; что-то, что изменит их отношения безвозвратно.  — Капитан зовёт меня, — сказал Сонхва, поворачиваясь, чтобы уйти. — Но я буду их искать. Напоминай мне изредка, кто я. Хонджун только кивнул, потому что его тоже ждала работа, и ноги уже в обход сознания понесли его в нужном направлении. Теперь, мысля более трезво, Хонджун не мог не заметить, что дел на «Вечном Сиянии» как-то уж слишком много, если учесть массу теней, так же носящихся по поручениям. Даже в своём бесформенном жутковатом обличье, они прекрасно справлялись с небольшими заданиями. И всё же, за всё то время, что Хонджун осознавал себя на этом корабле, у него не было ни секунды продыху. Более того, за всё это время он ни разу не присел, не принимал пищи, не спал толком, если не считать сна-наваждения о Сокровище — и при этом он не чувствовал усталости. Он не чувствовал, если быть точным, ничего. Только холод. Но холод не беспокоил его, напротив, холод успокаивал. Мысль о том, что он провёл непонятно сколько времени без пищи и воды, почти напугала его сейчас, но эмоции всё ещё доносились, как сквозь тонкую, но крепкую плёнку. Только одно горело достаточно ярко — Сокровище. И он напоминал себе, снова и снова. Собрать ребят, сбежать. Сокровище. В какой-то момент он встретил тень, в которой больше наитием, чем разумом узнал Ирон — но сколько бы он не звал её, тень не отзывалась. Для неё было поздно. В глубине души он надеялся включить и её в число беглецов, и эта потеря практически незнакомой девушки-атлантки его неожиданно задела. Сколько заняло собрать ребят, он не знал, но в однажды они все очутились вместе в трюме. Тени бродили вокруг.  — Рад вас видеть, — сказал Минки голосом, который всё ещё звучал немного неловко. Или у него всегда был такой глубокий голос? Чонхо казался странно заторможенным, но он первым подошёл к Минки и обнял его. С разной степенью дёрганности и естественности в движениях присоединились они к объятиям. Хонджун, почти не сомневаясь, тоже потянулся вместе со всеми успокаивать их подростка-переростка.  — Сколько же мы так были? — покачал головой Сонхва. Никто не нашёлся с ответом.  — Что насчёт Ию? — спросил Ёсан. Чонхо повёл шеей, разминая её, и поёжился.  — Если мы будем звать её по имени, а не… вы поняли, она не помешает, — сказал он. — Иногда имена имеют силу. Уён посторонился, пропуская проплывающую мимо тень, и сел на пол, скрестив ноги. Большинство последовало его примеру, но Хонджун остался — могильный свет, исходящий от корабля, казался ему слишком холодным. Он предпочитал находиться от него так далеко, насколько вообще было возможно.  — Тогда закономерный следующий вопрос, — по тому, как уверенно Сан выдал эту довольно длинную реплику, было понятно, что он был пробуждён или даже сам очнулся одним из первых. — Каким образом мы будем из этого переплёта выбираться? Готового ответа ни у кого не было. Ни один из них не имел даже приблизительного решения. И всё же — и всё же Хонджуну впервые было так спокойно на этом корабле. С ним была его команда. Вместе они выберутся. А потом он найдёт Сокровище. Он пока ещё не знал, как, но твёрдо знал, что именно так всё и будет.  — Над этим нужно поразмышлять, — озвучил он очевидное, постукивая ребром одной ладони по другой. — А ещё нам нужно больше информации. Попробуйте задавать вопросы теням, не все из них забыли себя окончательно. Было ли такое, что кто-то сбегал? И нужно узнать больше об Ию. Разве не странно, что она одна помнит себя? Чем она занимается целыми днями? Кораблём никто не управляет, но куда мы движемся? Чонхо издал звук, как будто собрался исполнить оперную арию. У него был сильный голос.  — Это всё очень хорошие вопросы, но как бы нам не прилетело за них, — Юнхо задумчиво взъерошил себе волосы на затылке. — Надо спрашивать осторожно, не вызывая подозрений, и шанс получить ответы очень мал. Остальные согласно замычали.  — Но и без информации мы сделать ничего не можем, — добавил Ёсан. — Давайте каждый возьмёт себе один вопрос, а потом мы встретимся снова через какое-то время и поделимся тем, что узнали. Хонджун впечатлённо вскинул брови.  — А это мысль.  — Только, — Минки неловко переступил с ноги на ногу. — Как мы узнаем, сколько времени прошло? Вопрос поставил всех в тупик. Действительно, без смен дня и ночи различать время было затруднительно. Это не говоря уже о том, какие шутки со временем творились на борту «Вечного Сияния». Посидев в напряжённом молчании, они начали переглядываться.  — Может, — Сонхва легонько пожал плечами. — Может, не будем измерять время, а измерим информацию? Как только один из нас найдёт хоть какой-то ответ на свой вопрос, он будет оставлять зарубку на бизань-мачте. Мы постоянно проходим мимо, мы тут же увидим. Как только увидите, что зарубок восемь, спускайтесь сюда. — Он развёл руками. — Вероятно, кому-то придётся подождать, но другого выхода я не вижу. Хонджун, поражённый гениальностью его решения, захлопал, и остальные присоединились к нему. Сонхва шутливо поклонился. На этом, ещё напоследок собравшись в кучку и обнявшись, они разделили вопросы и разошлись. Хонджун решил узнать больше о капитане. В очередной раз оказавшись по ходу работы в гуще теней, он высмотрел парочку, в которых угадывались неясные очертания людей. Он поспешно подобрался к ним поближе.  — Ох, ну и погодка сегодня, — попытался он начать разговор. — Холодрыга, верно? Комментарий был настолько идиотский, что тени даже посмотрели на него. Хонджун хотел бы сказать, что в этом и заключался его план, но увы. Он просто не придумал ничего лучше.  — Знаете, что можно сделать? — решил он закрепить успех. — Пожалуемся Ию! Она же должна заботиться о своих людях, пусть нам выдадут… тёплую одежду? А то что это за лохмотья на вас, дружище. Он потыкал пальцем в сумрак, составляющий тень. Одна из теней словно бы посмотрела на другую.  — Давно вы, кстати, на неё работаете? — упорно продолжал Хонджун, подумав, что можно уже быть идиотом на все деньги. — А то я вас что-то не припомню. Вероятно, ему повезло, потому что одна из теней стала вдруг ярче и прошептала голосом, как листьями на ветру.  — Вечность. Хонджун доброжелательно и весело расхохотался, хлопнув сказавшую это тень по плечу.  — И не говори, дружище, так устал, как будто целую вечность уже пашешь! И что, она всегда была тут ка… главной? Тень поразмышляла. Или просто зависла в воздухе, но без работы они редко замирали, больше носясь туда-сюда, так что Хонджуну хотелось верить, что тень на самом деле силилась вспомнить.  — Вечность, — наконец, прошелестела она. Хонджун не мог понять, ответила ли тень на его вопрос, или просто повторила предыдущее слово? Или оно вообще не было ответом, просто тень смогла выговорить только его?  — Ладно, — решил он. — Приятно было поболтать! Отличного вам денёчка, ещё увидимся! Тени молча проводили его безлицыми взглядами. Проходя мимо оговорённой мачты, он не увидел ни одной зарубки. Добавить первую он пока тоже не мог. Подобные разговоры с тенями ни к чему не приводили. Большинство из них вообще не могли говорить, некоторые даже не останавливались, если Хонджун к ним обращался. Те, что останавливались, либо зависали немыми клочками мрака, либо шелестели невнятные слова, которые вряд ли вообще были попытками с их стороны вести разговор, скорее просто остаточными воспоминаниями о речи. На мачте появилась одна зарубка, вторая, третья, потом наступило затишье. Хонджуну уже жутко не терпелось сбежать из этого мертвенного царства, его тошнило от вечного холода, он на всю жизнь возненавидел зелёный цвет. Наверное, поэтому он оговорился и в очередном однобоком разговоре назвал Ию «капитаном».  — Какие мысли по поводу капитана? — особо не фильтруя речь, вяло интересовался он у перспективно человекообразной тени. Вместо ответа та замерла совершенно, и Хонджун тоже почувствовал, как из него вытекли и растворились все эмоции.  — Даже пенни за мысли не предложишь? — насмешливо поинтересовалась Ию за его спиной. Хонджун медленно, через силу обернулся. Капитан выглядела так же, как при первой их встрече. Её длинные белые волосы лежали волнами на плечах и спускались ниже. Её взгляд был острый и колкий. Её усмешка — тревожащая. Её вид был, как дурное предзнаменование.  — Капитан, — поприветствовал Хонджун, неуверенный, как отреагирует она на тот факт, что он помнил себя и даже совал свой нос, куда не следует. Она скрестила руки на груди.  — Мне плевать, что ты ещё не сдался, — с воистину королевскими презрением проронила она. — Все сдаются. А знаешь почему? Потому что ломаю их не я, хотя и я справилась бы с этим на ура. Они сами себя ломают. Отчаяние, которым живёт «Вечное Сияние» — вы, люди, носите его внутри себя с самого рождения. И, если дать ему достаточно времени… Она щёлкнула пальцами, как будто зажигая спичку, и нехорошо улыбнулась.  — Кто же ты в этом случае? — спросил он, стараясь не думать. — Почему твоё отчаяние тебя не поглотило? Ию улыбнулась.  — Откуда ты знаешь, что этого ещё не случилось? — она прикрыла глаза и покачала головой. — Иногда, мой юный друг, горе слишком тяжело, чтобы его отпустить. И вина иногда слишком велика, чтобы её забыть. Она резко открыла глаза, и он только сейчас увидел, что в глазницах у Ию горит тот же огонь, которым охвачен весь корабль.  — Забвение милосердно, — сказала она. — Не противься ему. Когда она исчезла, то же безразличие текло по его венам. Забвение казалось сладким и спасительным… но он закрыл глаза. Сокровище, выдохнул он. Сокровище. И сдаться стало не так привлекательно. Когда он прошёл мимо мачты, там было пять зарубок, хотя одна из них могла быть просто случайностью. В любом случае, Хонджун чувствовал, что ему нужно поторопиться. Капитан скрывала что-то, это было очевидно. И рассказывать она не собиралась. Что ж, тогда Хонджуну оставалось только одно. Он проследил, входит ли кто-то в каюту капитана или выходит из неё. По ощущениям, довольно долго никто не выходил, да и тени обтекали тяжёлую дверь стороной. Ию должна была быть внутри. Логически рассуждая. Случайно он заметил неподалёку высокую макушку Юнхо. Он протиснулся к нему, запихивая приказ пойти складывать тросы на задворки сознания.  — Юнхо! — тот резко обернулся. — Досчитай до пятидесяти и позови ка… Ию, постарайся отвлечь её! Юнхо нахмурился.  — Я могу, но зачем? Хонджун заговорщически приблизился к нему и шёпотом сообщил.  — Я проберусь в её каюту. Юнхо отпрянул, брови его из нахмуренного положения взметнулись на самый верх лба.  — Ты с ума сошёл? Вместо ответа Хонджун начал считать.  — Один, два, три, четыре, — и, игнорируя поражённое выражение лица Юнхо, он поспешил проложить себе путь к каюте капитана. Когда он досчитал до пятидесяти, Юнхо было не разглядеть. Он приложил ухо к замочной скважине, но ничего не услышал. Больше тянуть было нельзя. С бешено колотящимся сердцем Хонджун толкнул тяжёлую дверь.