Преодолевая расстояние

      На сияющей от света софитов сцене кружилась девушка. И хоть она и чувствовала себя отвратительно — лодыжка болела уже как полчаса с начала репетиции, она упорно продолжала танцевать, стараясь скрыть свою боль. Однако балетмейстер упорствовал и был недоволен. В конце концов, Карина была его ведущей танцовщицей — именно ей предстояло сиять на сцене Большего, значит, она должна выступить со всей отдачей, выложиться на полную, чего он сейчас за ней не наблюдает.       Карину же волновало лишь то, что сейчас ее кости правой ноги затрещат и развалятся от перенапряжения.        — Стойте! — Живьен был недоволен, — Карина, tu es une danseuse terrible! * Что с тобой?!       Француз на ломаном русском языке пытался достучаться до девушки, которая немного пошатнувшись закончила фуэте. Переведя дыхание, она обратилась к наставнику, однако тут же услышала в свой адрес недовольство и приказ повторить все движения заново.       Встав в исходную позицию девушка начала свой танец. Медленная и размеренная музыка становилась все напряженнее, в связи с чем и все ее движения ускорялись и требовали тщательной работы. Она практически перестала чувствовать пальцы на ногах и делала все автоматически: кружилась, прыгала и перебирала ногами в маленьких шагах. Стараясь забыть о боли, она концентрировала свои мысли на том, как упорно она шла по тяжелому, изнурительному пути. Через месяц их труппа будет выступать на одной из главных сцен мира искусства, и она обязана быть там. С трех лет она начала ходить в балетную студию — ее мама была хореографом, а оставить маленькую дочь было не с кем, в виду чего девочка постоянно играла в зале с ученицами и профессиональными танцовщицами. В пять лет Карина впервые выступила на сцене — она играла роль в детском балете и, к удивлению матери, выступила просто отлично. Скромная и застенчивая в жизни, девочка отдавалась на сцене танцам со всей душой, не жалея для зрителей эмоций.       Ее заметили очень быстро: талант дочери был заметен не только для матери — хорошей, но все же обычной танцовщицы, но для более опытных хореографов.       «Эта девочка сияет на сцене, если вы ее отправите в мою школу, я с радостью ее буду обучать» — в старухе в вычурном и старомодном платье было сложно увидеть бывшую ведущую балерину, однако было бы глупо не считаться с ее профессиональным мнением. Таким образом, после недолгих раздумий девочка оказалась во Франции, где ее устроили в пансионе мадам Гросецкой — той самой старухи, которая занималась обучением достойных по ее мнению детей основам классического танца.       Эта школа стала дорогим удовольствием для родителей девочки — пришлось продать большой дом и переехать в обычную квартиру на окраине Москвы, а что еще хуже — видеться с дочкой лишь пару раз в году, когда последняя приезжала на две недели каникул летом и зимой.       Стоит ли отмечать, что девочка с семи лет проживавшая вдали от дома росла все больше и больше отчуждаясь от своих родителей. С девяти-десяти лет юные танцовщицы начинали понимать, что такое конкуренция — за малейший изъян и отставание от программы грозили исключением. Мать, положившая ради будущего дочери крест на семейных ценностях, все больше и больше казалась девочке несправедливой. Но самую больший удар по этим хрупким, едва существующим отношениям нанесло расстояние. Карина не могла видеть мать, когда она захочет, как делали ее сверстницы. За все время обучения, мать приехала к ней всего три раза — первый раз, когда она оставила здесь дочь, второй когда забирала, и третий когда в двенадцать лет девочка заболела желтухой.       «Вас сюда послали, потому что не любят» — сказал сын одной из уборщиц, поджидавший окончания работы своей матери. К сожалению, родители девочки были слишком далеко, чтобы опровергнуть это глупое утверждение.       — Мои мама и папа любят меня больше всего на свете! — возразила девочка, пока мальчишка в нетерпении прыгал по холлу передразнивая движения, которые он подглядел на уроках.       — Если бы любили, то не отправили бы сюда. Моя мама не отпускает меня никуда дольше чем на две недели, потому что любит! А твоя тебя нет. — вытащив из набитого в два ряда кривыми зубами язык, он скорчил ей рожицу и убежал.       Малышке было неведомо, да и, в принципе недостижимо для ее возраста, что у этого сорванца была только мать, которая из-за развода переживала комплекс покинутой женщины. В ее неокрепшее сознание вошла одна из разрушительнейших идей для ребенка, о том, что родитель ее не любит. Прежде чем она имела возможность убедится в обратном, прошло достаточно времени — около трех месяцев она жила лишь мыслями о собственной ненужности, которые вскоре заменились простой логической цепочкой, в которой любовь матери к танцам стало в юном сознание связующей ниточкой между дочерью и родителями.       Она начала танцевать — не так как другие дети, ленясь при любой возможности и избегая нагрузок. Карина тренировалась все свободное время: даже время предоставленное для игр и прогулок девочка проводила за балетным станком, учась контролировать тело и закаляя силу воли. Если во втором классе, учителя считали Карину средней, иногда и вполне посредственной ученицей, то к концу третьего года обучения Роберта Александровна была крайне удивлена и обрадована узнав, что ее маленькая и хрупкая дочь — лучшая на курсе.       В шестнадцать лет девушка впервые выступила во взрослой постановке исполнив роль второго плана. Ее движения были отточены до малейшего взмаха, каждый шаг идеально выверен, но что более важно, ее техничность никак не тяготила ее — она парила на сцене как пушинка, стараясь взлететь как можно выше и с тех пор, она была принята на работу как профессиональная танцовщица.       — Может стоит дать ей отгул? — ассистент хореографа неуверенно подал голос. — Она вымотана после репетиций.       — Как она может быть вымотана, двигаясь так нелепо. Пусть продолжает. — недовольно покачав головой, он уселся на первый ряд, злобно дырявя взглядом девушку.       Один шаг, второй, третий — он уже устал считать ее ошибки, и после пятого неверно поставленного шага, вскочил с места и завижал:       — Карина, шаги! Fille de merde**, танцуй!       Балерина невовремя отвлекшись на голос разъяренного руководителя в растерянности встала на опорную ногу, но не выдержав, а по большей части не совладав с болью рухнула на вытянутые руки. «Карина» — обеспокоенные голоса труппы заполонили все вокруг. Девушка сморщившись от боли, старалась облегчить боль массируя лодыжку.       — Сходи к врачу, послезавтра проведем с тобой сольную репетицию. — ассистентка Живьена перевела его слова, опустив большое количество ругательств, некоторые из которых девушка все-таки поняла.       — Через пять минут начнем репетицию кордебалета, соберитесь.       Наступать на ногу было ужасно больно даже освободив от пуант, девушка расслабила ступни и провернула их несколько раз — стало немного легче.       — Что-то случилось, детка? Ты рано. — мать обеспокоенно выскочила в коридор, где девушка, преодолевая больше плохое настроение, нежели усталость, раздевалась.       — Все в порядке, мам. — она все-таки натянула на лицо улыбку — но получилось неубедительно. — Живьен отпустил пораньше.       — Правильно, ты и так танцуешь изумительно. — она проходит в кухню, и не обращая внимания на то, как дочь старательно пытается не волочить опорную ногу позади, заваривает чай.       — Я не хочу есть мам, скоро пойду на встречу, там поем. — девушка присела на стул, собираясь с мыслями. — Вообще-то я кое-что хотела тебе рассказать.       — Что такое? — Роберта изучающе взглянула на худое лицо дочери.       Они никогда не были особенно близки, хотя после приезда дочери в Россию их отношения немного наладились. Годы, проведенные в школе сделали дочь закрытой и сконцентрированной лишь на своей персоне, что она конечно понимала. Первое время было особенно тяжело, так как у них отсутствовали даже общие темы для разговора. Все осложнилось и разводом родителей, о котором Карина узнала лишь спустя полгода, когда приехала домой и обнаружила полное отсутствие следов отца. С полок исчезли все его фотографии, шкаф заполонила старомодная женская одежда, а полке в ванной одиноко стояла зубная щетка матери.       — Я иду на встречу с отцом. — сразу выпалила девушка, наблюдая как глаза матери расширяются от ужаса.       Муж оставался для Роберты предателем, бросившим ее с дочерью на произвол судьбы. Как бы она не старалась, во всем — в материальной поддержке, в нечастых звонках она видела лишь притворство. Роберта свела свое общение с бывшим мужем до минимума, а увидев его с другой женщиной и вовсе стала игнорировать. По приезду, произошел тяжелый разговор с дочерью, в котором она старалась сохранить нейтралитет, но всем своим видом давала понять, что их семья состоит теперь из них двоих.       Привыкшая к авторитетности чужого мнения, девочка поначалу согласилась, однако все больше и больше утопая в удушливых объятиях и внимании матери, осознала, что скучает по отцу. И сейчас, она не знала как поступить и ей требовалась помощь. Реакцию матери она могла предугадать, скажи Карина ей о проблемах с ногой, последовал бы визит к знакомому доктору, который выписал бы рецепт на обезболивающее. Танцы на уколах, которые продолжались из недели в неделю уже последние полгода становилось тяжелее вынести и эмоционально Карина не выдерживала нагрузку.       — Зачем тебе с ним встречаться, мы не нужны ему. — она не оборачиваясь застыла с чашкой в руке.       — Я уже виделась с ним, мам. Извини, что не сказала, но он мой отец. — он подняла взгляд, но женщина так и не обернулась.       — Поступай как знаешь. — женщина оставила комнату, так и забыв, что она собиралась налить чай.       Карина собралась с мыслями. Лишь услышав звук закрывающейся двери, Роберта выглянула из своей комнаты. Дочь ушла, даже не попрощавшись с ней, и это больно полоснуло по материнскому сердцу. Она не могла совладать с ней, и уже давно понимала, что отцовский характер дочери, усугубленный восьмилетним пребыванием в интернате, она не изменит. Ее шаткий мир, построенный на танцевальной школе и дочери начал шататься и вынести это было труднее чем она это ожидала. Нервно постукивая пальцами, мужчина выпивал уже вторую чашку кофе в ожидании дочери. Хоть она и написала, что опаздывает из-за пробок на дороге, его волнение это не могло унять и чем больше он ждал, чем больше теребил рукав своего пиджака, который к приходу девочки стал уже неприлично мятым.       — Привет, пап. — она чмокнула его в щеку и с улыбкой подвинула стул, стоящий напротив чуть ближе к отцу. — Долго ждешь?       — Да нет, — он попросил официанта принести еще одну чашку кофе для дочери. — ты сегодня рано освободилась, я думал у балерин тренировки до вечера?       — Только с кордебалетом, но сегодня меня отпустили пораньше. — она отпила немного, и поморщившись от горечи всыпала в чашку сахар.       — Слушай, ты говорил, что есть знакомый хирург, он не может посмотреть мою ногу?       — У тебя какие-то проблемы? — его неуверенный тон сразу поменялся на обеспокоенный. — Конечно я позвоню ему, но что случилось?       — Не переживай так, просто в последнее время чувствую боль в правой ноге, а мы не можем поехать к нему прямо сейчас, завтра, боюсь не смогу вырваться. — девушка проверила время, если поехать на метро, то можно успеть.       — Хорошо, только сначала поужинай, ты похудела. — он поднял руку, чтобы позвать официанта, но дочь его перебила       — Для балерины я и так вешу неприлично много, я покушала дома. — Карина действительно не хотела есть, в последнее время ее волновало только то, что при ходьбе приходилось прикладывать все больше и больше усилий, чтобы не волочить ногу по полу. — Поедем?       Спустя час с ноги сняли снимок и доктор недолго разглядывая оставил снимок на столе и надавил на лодыжку, от чего девушка пискнула       — Разрыв сухожилия. — сухо констатировал врач.        — Разрыв? — глаза округлились от ужаса. — У меня через три недели выступление. Я думала это от отмены уколов и переутомления.       — Каких уколов? — вопросительно взглянул врач, аккуратно проверяя подвижность сустава.       — Обезболивающее, я не помню точного названия. Врач устало выдохнул и снова поднял снимок на свет:       — Уколы просто не давали тканям воспалиться и снимали боль. А ее источник вот — он указал на темное пятно на снимке. — Если не соединить ткань и подвергать дальнейшим нагрузкам начнется отмирание тканей, потеряете способность нормально ходить. Сейчас не хромаете?       — Немного. — девушка в растерянности стояла открыв рот и жадно глотая воздух, пока доктор продолжал описывать ей возможные последствия.       — Операция, однозначно, я запишу тебя на завтра — отец был непреклонен, когда услышал о повреждениях. Он отошел, но вскоре из другого конца коридора послышался его голос:       — О чем ты думала, когда ставила ей уколы, вместо того, чтобы привести в больницу?!       Карина измученно вздохнула, теперь отношения между отцом и матерью окончательно испортились. Но сейчас у нее была проблема по важнее чем испорченные отношения родителей — Живьен, который несмотря на скверный характер, ставил лучшие постановки, и оттого был уважаемым хореографом. Подвести Живьена значило поставить крест на карьере, у него танцевали с порванными связками, с температурой и больными коленями. Первое требование предъявляемое к танцовщице, после работы над своими движениями — это тщательное контролирование своего здоровья, в частности ног и пальцев. Растяжения и ушибы — были нормой для выступающей балерины, но допускать их развитие до состояния, когда требовалась госпитализация было недопустимо не только с точки зрения уважения к режиссеру. Большие сроки восстановления после серьезных травм ног, полное исключение нагрузки становилось причиной долгого восстановления формы, после заживления травмы.       Карина, уже не скрывая хромоты зашагала в сторону выхода, но ее остановил отец:       — Ты куда? — он был разгорячен после разговора с бывшей супругой и начал кричать на дочь, — Я не позволю тебе и твоей матери гробить себя и продолжать танцевать, слышишь?!       — Я собираюсь отказаться от роли, папа. — внезапные слезы заполонили холодное выражение лица девочки и она сотрясаясь от рыданий продолжила плакать в объятиях отца.       — Все будет в порядке милая, не переживай. — отец попытался успокоить дочь, однако он и понятия не имел, что девушке известно, что эта ошибка будет стоить ей карьеры и отношения с матерью. * пер. с фр.: Ты ужасно танцуешь ** пер. с фр.: Дряная девчонка