Преодолевая расстояние

      Спустя три недели доктор разрешил снять повязку с ноги и небольшие прогулки возле дома. Мать предпочитала первую неделю молчать, но как всегда поставив во главу угла в качестве виноватого отца Карины, смогла сменить гнев на милость в отношении дочери, но еще больше испытывая ненависть к отцу.       — Она танцевала просто отвратительно, — отпив немного из кружки Роберта попыталась немного приободрить дочь, — Ничего еще несколько недель и ты вновь сможешь выступать!       — Ты ходила туда?! — Карина совершенно не хотела слушать о том, как кто-то из девочек исполнил ее роль, хоть и отвратительно, по мнению ее матери. Она винила себя, что позволила уйти роли практически из-под носа. Больше ей никто не доверится. — Мам, я же просила не ходить.       — Ну должна же я была оценить твои шансы на возвращение, дорогая! Я говорила твоему отцу, что ты могла станцевать один вечер, приняв обезболивающее и потом отказаться от следующей роли, но вы как всегда меня не послушали! — она возмутилась, но вскоре под тяжелым взглядом дочери стушевалась.       — О каком возвращении ты ведешь речь, я не понимаю! Мне сказали три месяца вообще не нагружать ногу, иначе все швы разойдутся и будет еще хуже! Черт, мама, ты готова меня заживо сжечь под софитами, если понадобится. — с грохотом отшвырнув от себя приборы девушка направилась к себе в комнату.       Она вдруг осознала, что слова противного мальчишки из ее детства оказались верными: сейчас девушке казалось, что ее мать и вправду не любит ее и видит в ней лишь средство для воплощения своих нереализованных амбиций.       — Пап, ты говорил, у тебя есть работа для меня? — девушка шептала в трубку, чтобы мать не могла услышать.       — Да. Но я не уверен, что ты захочешь… — он прервался, раздумывая продолжать или нет. — В общем, работу предложила подруга Светланы из Кореи, им там нужен детский хореограф в частную школу. Я искал работу в Москве, милая, но здесь… Здесь нужно время, чтобы слухи немного утихли, понимаешь. Тут ты можешь устроиться только на низовую должность в непрофессиональную школу искусств в каком-нибудь захолустном районе, это не твой уровень.       — Понятно, пап. — она утерла слезы, мать грезит о ее возвращении на сцену, когда ее даже не готовы брать в качестве хореографа в нормальную школу. От обиды в горле застрял ком. — Я подумаю над твоими словами.       Карина вспоминала, как уже будучи взрослой она, вместе с подругами, дурачились гуляя по маленькому городку на окраине Франции, где располагался их интернат. Главной проблемой тогда, для девочек являлась суровая тетка-комендант, которая ругаясь на французском гоняла девочек, которые запоздав к отбою пытались незаметно прокрасться в комнаты через окно туалета. Она была далеко от дома, все это время и, признаться честно, жизнь с матерью была ей в новинку. Повышенно внимание к ее персоне вызывало желание убежать, именно поэтому дочь очень часто предпочитала ночевать прямо в гримерке на матах, чем приходить домой.       Роберта выдержала ровно одну неделю: после чего начала усиленно третировать дочь и ходить к руководству театра. Карина, впервые за все время отдохнувшая от ее придирок и колких замечаний, вновь ощутила на себе всю тяжесть жизни с одиноким и авторитарным характером матери, желавшей для дочери всего самого лучшего.       — Мама, мне предложили работу. — она довольно робко произнесла, все еще сомневаясь в принятом решении.       Хлопнув по детски в ладоши женщина заключила дочь в объятия:       — Я никогда в тебе не сомневалась милая! Какую роль тебе предложили?       — Татьяну Ларину, — девушка откинула прядь русых волос, упавших на глаза, — русский сезон в Южной Корее.       — Где? А у нас в Москве чего-нибудь нет? — женщина разочарованно вздохнула. Она надеялась, что после того как она поговорила с хореографами и передала им внушительную сумму накопленных ранее денег, ее дочь вернут на сцену здесь.        — Нет. — Карина опустила глаза, скрывая от матери ложь. Вчера она ездила на встречу с Светланой — нынешней женой ее отца, которая вопреки предубеждениям оказалось приятной внешности и характера женщиной, чуть моложе матери Карины. Она рассказала условия работы и взяла у девушки копии документов и сертификатов. Через две недели будет готова ее рабочая виза, после чего ее ждет переезд в один из самых крупных городов азии.       — В скором времени тебе и здесь предложат роль, не нужно далеко уезжать. — заключила мать, беря в руки телефон. — Позвоню в театр.       — Не нужно, я уже согласилась. Я хочу вернуться в театр, за рубежом меня никто не знает, и очень скоро я смогу вернуться в былую форму и переехать обратно в Москву.       Девушка нервно вертела в руках билет до Инчхона, ее настроение испортилось не только от ожидания расставания с родителями, но и от того, что после ночного рейса придется ехать на поезде до вокзала Сеула, а потом добираться до квартиры. Мать нервно перебирала пальцами свое ожерелье, не забывая переспрашивать у дочери:       «Документы не забыла?» «Теплую одежду взяла?» и прочие важные и ненужные в аэропорту вопросы. Прощание прошло скомкано и неуклюже. За все годы разъездов Карина привыкла к быстрым прощаниям — излишние переживания давались ей тяжело, поэтому она закинув за плечо сумку обняла мать и отца, которые на время прощания особенно притихли и даже не ругались.       «Я вас люблю» — с этой фразой она пошла на регистрацию, чувствуя, что несмотря на эмоциональную тяжесть этого расставания, впервые за 25 лет ощущает себя свободной. С трех лет ее жизнь была подчинена строжайшему графику — все ее детство и молодость прошли в гримерках либо в репетиционных залах, где она хоть и чувствовала себя лучшей, но все же всего лишь оставалась одной из нескольких сотен балерин.       Этот переезд так волновал девушку — она знала что русская школа не распространена в Азии и пользуется сейчас спросом, значит работу она найдет даже если не поладит с директором школы в которую сейчас едет. Поначалу ее волновал вопрос языка — она владела английским и разговорным французским, но ни тот ни другой язык не подходил в восточной стране. Вопрос временно уладили приставив к девушке в качестве переводчика англоязычного ассистента.       Сеул встретил гостью освежающей прохладной осенью, она была приятно удивлена, что на большинстве деревьях еще не облетела листва, а некоторые и вовсе стояли зелеными. В Москве стояла сырая и ветряная ранняя осень, прерываемся дождями и грязью. Она заселилась в полупустую квартиру, которую для нее снимала школа — в однокомнатной квартире имелась лишь кухня и пустая комната с выходом на лоджию. «Надо купить матрас и постель» — подумала девушка, однако после перелета и оформления бумаг сначала в школе, а после и на квартире, она слишком устала, чтобы ездить в незнакомом городе в поисках мебели. Расстелив на пол одежду и подложив под голову рюкзак, Карина уснула, с волнением ожидая первого рабочего дня в совершенно новой для нее обстановке.       Впервые ступив на пол репетиционного зала, наполненного ученицами одиннадцати-двенадцати лет, девушка испытала ностальгию. Она вспомнила долгие осенние вечера, которые в одиночестве проводила у балетной стойки развивая гибкость и правильное поднятие ног. Дети сделали поклон и выстроились перед новым учителем. Тринадцать пар зорких глаз оглядывали худое и стройное тело девушки, идеально поставленную осанку и спокойные нежные руки, изящно опущенные вдоль туловища.       Карина поклонилась в ответ и поприветствовала детей.       — Давайте устроим экзамен. — она обратилась к ассистентке, однако та в недоумении покачала головой.       — Их уже приняли в школу, вы не можете никого исключить.       — Да, но я должна познакомиться с каждой, знать их особенности, чтобы преподавать. Мне нужно чтобы они выстроились в ряд.       Девушка поочередно приглашала каждую из девочек и знакомилась, записав в блокноте имя и фамилию, она проверяла подъем стопы, после чего просила девочку лечь развернув ноги стопами внутрь, чтобы проверить выворотность, далее следовали шаги вперед, в сторону и назад, после чего прыжки. Все данные Карина тщательным образом записывала в блокнот, отмечая галочками наиболее развитых учениц. После окончания процедуры, на которое ушло около получаса, класс принялся к разогреву мышц перед репетицией. Карина села спиной к зеркалу, и вытянула в расслабленном положении ноги.       — Делаем круговые движения ступнями, сначала в одну сторону, а затем в другую. — она с осторожностью сделала один медленный круг правой ногой, наблюдая за своими ощущениями: нога не болела. Немного привыкнув, она решила попробовать большую амплитуду, а затем показала ученицам упражнение с эластичной лентой. Первая разминка прошла успешно, после того как они перешли к шпагату, многим понадобилась помощь — Карина с ассистенткой обходили девочек, помогая растягивать поперечные и продольные мышцы тазобедренного сустава. Ее поразило какими юными и беззаботными здесь были ученицы — многие их российские сверстницы в этом возрасте имели куда лучшую физическую подготовку и выполняли все основные элементы классического танца. Здесь же у трех девочек из тринадцати выворотность была крайне неразвита, подъем ноги не оформлен, она уделила им особое внимание при растяжке надавливая, чтобы хоть немного размять мышцы.       Из динамиков заиграла музыка и девочки стали отрабатывая основные позиции и отдельные элементы танца. Карина поняла, что ей необходимо больше продумывать свои занятия и желательно было бы расписать полный план, так как урок прошел скомкано и отрывочно. Со второй группой учениц все прошло более расслабленно, однако вспоминая какими результативными были тренировки в пансионе, где балерина обучалась сама, она решила вечером заняться продумыванием построения урока хотя бы на неделю вперед прямо сегодня.       В семь часов вечера закончилось обучение с последней на сегодня группой и предупредив ассистента, что она займется постановкой танца, Карина забрала ключи от класса.       Девушка поймала себя на мысли, что впервые она ощущает ту самую приятную, а не изнурительно-выматывающую боль в мышцах. Конечно тело было расслабленным и возможно даже где-то балерина не смогла бы контролировать себя, но она решила предпринять попытку встать на пальцы. Через тонкие полупрозрачные чулки были видны напряженные пальцы — за три месяца отдыха ногти успели отрасти и прийти в более менее нормальный вид. Плавно опустившись на полную ступню, Карина вытянула левую ногу, и оставшись на опорной ноге, она постаралась максимально плавно подняться хотя бы на подушечки пальцев. Однако отсутствие поддержки и неправильно выстроенная ось — корпус балерины накренился вперед не обеспечили равновесия и ей пришлось почти сразу встать в исходную позицию.       «Еще рано» — она почувствовала натяжение мышц в ступне, и устроившись прямо на полу немного размяла ноги.       Зашедший в класс молодой мужчина был крайне удивлен картине, за которой ему пришлось наблюдать:       Молодая девушка лежала под станком, закрыв глаза и широко раскинув ноги, чем-то отдаленно напоминая лягушку. На ее коленях покоились пятикилограммовые гири, придавливающие тело к полу. Судя по выражению лица, девушка не только не испытывала дискомфорт, но и наслаждалась процессом растяжки, который больше напоминал средневековую пытку.        — Извините, — произнес парень, после чего поздоровался.       Девушка легким движением руки скинула с себя источник тяжести и вскочила на ноги. В дверях стоял высокий статный мужчина, его лицо закрывала черная маска, а руках покоилась спортивная сумка. Карина вспомнив, что вместо приветствия тут принято делать поклон, немного опустила корпус:       — Извините, но я не понимаю корейский язык — произнесла она на английском, едва ли надеясь, что ее поймут. Как не кстати она забыла захватить с собой словарь. Девушка уже вытащила телефон, чтобы набрать на онлайн переводчике произнесенную фразу, но парень ее опредил:       — Ничего страшного, я немного разговариваю на английском. — с мягким акцентом произнес он, проходя в зал. — Меня зовут Чимин, а вы наверное мой преподаватель?       Она замотала головой, отрицая его слова, ведь о индивидуальных занятиях ее никто не предупреждал.       — Простите, я сейчас уточню у менеджера. — парень вытащив телефон, направился к выходу.       Через несколько минут, Карину, которая тренировала прыжки, вновь прервали, однако теперь молодой человек привел одного из хореографов, который обратился к ней.       Непонимающе девушка переводила взгляды то на коллегу, то на парня, раздумывая о том, что же им могло от нее понадобится.       — Он просит освободить зал, у нас здесь тренировка. Извините, что прерываем — парень перевел ей слова, одновременно разглядывая ее блестящее от капелек пота лицо.        — Да, конечно, спасибо, что пояснили. — она сдержанно улыбнулась, обрадованная тому, что не пришлось пользоваться электронным переводчиком.       Собрав вещи и закинув в карман куртки флешку с музыкой, Карина передала ключи от зала в руки хореографа.       — До встречи, — парень пристально посмотрел на нее, и девушке показалось, что под маской он улыбается.       — До свидания, — попрощалась она на корейском языке.       Сразу после ее выхода, послышалась песня, после чего до ее ушей донеслись скрипы резиновой подошвы о лакированный паркет.       — Привет, мам. — Карина позвонила матери, пока ехала на автобусе, чтобы отчитаться за первый проведенный день. Устав разговаривать, она со скучающим видом прислонилась к стеклу, выслушивая ее наставления. — Хорошо, мне пора идти. Позвоню завтра. Отцу было достаточно сообщения, о том, что дочь в порядке — получив дежурный ответ, она включила «ПММЛ»***, уныло перебирая ногами во дворе. Она была довольна первым рабочим днем, но какая-то непреодолимая грусть и тоска сковывала сердца. Как это обычно бывает воодушевление от поездки и предстоящей неизвестности быстро сменились тревожными настроениями о размышлениями о правильности своего места. Карине было двадцать пять лет, и если она вернется в 26 на сцену, то сможет проработать еще десять лет, прежде чем она может рассчитывать на пенсию. Но вернуться на сцену тяжелее чем может показаться на первый взгляд, ей снова придется работать в кордебалете месяцами, прежде чем предложат роль.       Несмотря на очевидную безвыходность ситуации, другого выхода, как постараться привести себя в форму за год, одна не видела. Пока она сама может контролировать свое состояние, она будет нагружать себя до предела — тренироваться после уроков, разучивать сольные партии. А иначе, Карине казалось, что если она даст себе волю, то она так и останется очередной неудачницей, не достигшей абсолютно ничего. Проблема заключалась в том, что сейчас она не была не способна ни на что кроме танцев. Родители не позаботились о том, что бы дать дочери запасной профиль — все что она умела — танцевать; всё ее образование заключалось в сертификатах и званиях, которые пыльной макулатурой хранились в шкафу у матери и не давали абсолютно ничего.       На следующий день после уроков, девушка принялась разучивать Щелкунчика, партия давалась тяжело — сказывалось отсутствие партнера. Крутить долгие фуэте без поддержки было невозможно, поэтому девушка несколько раз цепляясь за станок проделала повороты, после чего перешла к отработке шагов. Через полчаса занятий она краем глаза заметила, что возле стены напротив дверного проема, облокотившись за ней наблюдает тот же парень.       Смутившись, она прекратила танец, но не решилась обратится к нему, вместо этого подстелив коврик, она начала разминать ноги.       — Вы красиво танцуете, — в отражении зеркала она увидела как парень остановился у шкафа, раскрывая сумку. — Хотите воды?       — Нет, спасибо. Я забыла, что у вас здесь занятия. Сейчас освобожу зал. — в последний раз потянувшись, девушка поднялась с пола.       Почему он все время ходит в маске? Для девушки было в новинку что люди вокруг закрывают лицо без особой необходимости.       — Я занимаюсь здесь лишь по средам и пятницам, — парень все же подошёл и протянул бутылку в маленькую ладонь.       — Тогда зачем ты пришёл сегодня? — она отпила глоток воды и с усталостью убрала от лба прилипшие прядки.       — Дни перепутал. — похоже, что он стеснялся этого, потому что девушка услышала робость в голосе. Он стянул с лица маску и улыбнулся. — Ладно не буду мешать… Прости я забыл твоё имя.       — Карина. — девушка разглядывала нового знакомого, черты лица которого оказались достаточно приятными.       Она не могла понять, почему он кажется ей симпатичным — его черты лица напоминали ей чем-то Кена — единственную куклу мальчика, что у неё была, но этот самый Кен был каким-то… живым. В его глазах сейчас читалось смущение от того, что парень честно признался о путанице, а улыбка была немного натянутой и глуповатой, и наверное, в целом это должно было выглядеть со стороны неискренне, если бы не было так просто. Девушка никогда не отличалась эмпатией, чаще всего ее лицо застывало в одном хладнокровном и безразличном выражении лица, и в ответ люди также разговаривали с ней отстранённо. Телефон нового знакомого завибрировал, и спешно попрощался:       — Ещё увидимся, Карина. — не дожидаясь ее ответа, он натянул на лицо маску и выбежал из зала.       «Пока, Кен» — девушка, поставила воду на полку и продолжила прыгать, но почему-то из головы теперь не выходила идея, что этот Кен мог бы быть идеальным партнером для тренировок, если бы умел танцевать. *** «Прости меня моя любовь» (сокр. ПММЛ) — заглавная песня со второго одноименного студийного альбома Земфиры.