Преодолевая расстояние

      Стянувшая кожу духота окружила, казалось бы огромный зал, всего лишь за половину часа — и молодой человек, смахнув прилипшие ко лбу обесцвеченные пряди, стянул с торса толстовку. Он был разгорячен и жаждал хоть одного глотка свежего воздуха, но знал, что в таком состоянии мог легко подхватить простуду, поэтому не рискнул открыть окно. В выпавший к неожиданности свободный выходной — воскресенье, его хореограф не смог позаниматься с ним, и Чимин, с упорством потративший на путь чуть больше двух часов, остался репетировать один.       Ему не нравилась давящая обстановка одиночества, но его команда была слишком занята, и даже девочка-сотрудница компании, отвечавшая за его расписание и сопровождавшая буквально везде, где он находился один, сегодня не смогла приехать.       Немного передохнув и осушив махом половину бутылки воды он грустью произнес:       — Еще пару раз, потом поедешь домой. — он мысленно отверг идею отдохнуть больше чем пять минут.- Юнги-хен всегда разрешал себе прикорнуть на репетициях и пятнадцать минут и полчаса, аж завистно!       Размахивая широко руками, парень прыгнул, после чего застыл — ловко прорабатывая движения рук — именно эта часть была, в его случае, проблемной.       Но внезапно потеряв чувство баланса, танцор неуверенно пошатнулся при приземлении — получилось очень неуклюже, и он со злостью ударил по кулаками по паркету:       — Вот же черт! Почему всегда не одно так другое! — он громко крикнул на весь зал, не стесняясь эмоций.       — Не знала что тут кто-то есть. Здравствуйте! — дверь приоткрылась и в проеме появилось удивленное личико Карины.       Парень чуть стушевался, после чего встав на голые ступни, поздоровался.       — Давно вы тут? — прошло всего ничего с тех пор как он начал, и он боялся, что девушка в нетерпении ждет пока он освободит большой зал.       — Только пришла, — она шагнула внутрь, — у меня пока нет ключей от других залов, поэтому могу я подождать здесь?       Парень явно смутился: вообще-то, по правилам, посторонним не разрешалось присутствовать на их тренировках, но здесь не было никого, кто мог бы их контролировать, а девушка явно не узнавала его.       — Если я смущаю вас, то я подожду в коридоре! — затараторила она, перехватывая сумку и разворачиваясь на пятках в сторону двери.       — Нет, оставайтесь. — они пересеклись взглядом, и он неуверенно продолжил, — зал большой, мне не нужно много места, только музыка.       — Она не помешает мне. Спасибо. — кинув вещи на стульчик, девушка принялась завязывать пуанты.       Тем временем Чимин старался ее не замечать, что бы не испытывать в лишний раз смущение. Просторное помещение наполнилось звуками песни, под которую он старался успевать, но из-за сложности хореографии страдали то руки, то ноги. Он чувствовал, что не успевает за музыкой во второй части, когда в прыжке одновременно приходилось прорабатывать партию руками: «Еще же петь после этого надо». Он вымученно вздохнул и поднял голову.       В отражении зеркала парень заметил, что девушка разогревается перед танцами, выполняя приседы за станком.       Смахнув с лица волосы он принялся заново отрабатывать танец целиком: легкая часть переходила в фортепианную фантазию, которая в свою очередь требовала более интенсивной хореографии. Он разбежался для прыжка, после чего раскрыл руки в длинной волне и прыгнул. Сейчас все прошло немного лучше, но ступня, которая довольно сильно ударилась о паркет, ныла.       — Расслабь мышцы перед приземлением. — подала голос Карина, которая не могла не наблюдать за движениями парня.       — Но тогда я упаду. — возразил парень, все еще глубоко дыша после трюка.       — Не упадешь, если вовремя расслабишь одни мышцы и напряжешь другие.       Карина поднялась на носки и несколько раз прыгнула:       — Моя ступня напряжена только здесь — она вытянула ногу и показала на червеобразную мышцу стопы, — пальцы расслаблены, они держат баланс. Не напрягай лодыжку — оттого что она обездвижена ты не можешь совладать с корпусом и будешь кренится.       Схватившись для упора за станок, парень сделал несколько прыжков, пытаясь уловить о чем говорит девушка, однако она лишь неудовлетворенно покачала головой.       — Поднимись на носки, — приказала она, после чего опустившись на колени радом с парнем уверенно прошлась по его икрам.       — Расслабь мышцы, — ее рука дотронулась обнаженной кожи чуть ниже лодыжки парня, и чуть сжалась — вот здесь.       Парень попытался сделать это, однако от перенапряжения рухнул на пол.       — Нет, слишком сложно. — Чимин чувствовал боль, но не хотел обидеть девушку. — Лучше мне продолжить тренировку.       Он смущенно опустил голову, отчего челка полностью закрыла ему глаза. Сейчас он чувствовал себя школьником, которого прилюдно отчитали, стыд и сожаления потихоньку заполоняли сердце, потому что у него не получалось сосредоточиться. Парня раздражало, что он не мог контролировать свои мышцы, что недостаточно чувствовал свое тело и плохо управлял им. Продюсер пока не видел, что у него возникли проблемы, но постановщик их нового танца дал ему две недели, за которые он должен был отточить партию — и это время уже было на исходе.       — Хей, — девушка опустилась перед ним и попыталась заглянуть в глаза, — все в порядке?       Взгляд полный смятения лишь на секунду проскользнул по ее лицу — парень еле заметно вздохнул:       — Да.       Пустота и нервное дыхание заполонили зал, накаляя атмосферу. Карина почувствовала, отчетливо ощутила мандраж парня, который со злостью сжимал кулаки. Она и сама испытывала подобное, каждый раз за день до премьеры — ноги и руки становились ватными, привычное к поту тело становилось липким и мерзким, а нервы лопались как струна. Сложно с этим бороться, выходить на сцену — это каждый раз экзамен, полностью готовым к которому быть невозможно.       — Когда выступление? — ее брови озадаченно очертили мелкие продольные морщинки лба.       — В пятницу. — он выдохнул и проговорил что-то на родном языке — как показалось, Карине, ругательство.       — Помочь тебе? — девушка непроизвольно хихикнула над ним, понимая, что он измотан больше эмоционально, нежели физически, чем вызвала к себе взгляд, полный недовольства и недоумения.       — Чем ты можешь помочь, ты всего лишь хореограф, у меня уже есть. — надменное выражение парня, которому не понравилось, что над ним смеется какая-то девчонка, выражало абсолютное безразличие.       — Ну, не обижайся, мне хорошо знакомо твое состояние. — она уперлась руками о паркет и вытянула ноги. — Хореограф и выступающая танцовщица — это немного разные вещи.       — О чем ты? — парень присел на корточки, недоуменно склонившись перед зеркалом. — Как ты можешь мне помощь?       Выбив рукой несколько прилизанных прядей, девушка нервно закусила губу, обдумывая тщательно все, что собиралась предложить незнакомцу.       — Расслабься, сходи и выпей с друзьями, чем торчать в выходной день в пыльной и душной студии. Мы слишком много времени уделяем своему телу, забывая о том, что душа тоже требует отдыха и спокойствия. Не угнетай себя мыслями о выступлении, ты готов к нему. Я жалею о том времени, что провела за станком стирая ноги в кровь, пока мои одноклассники развлекались на полную катушку.       Пак Чимин смутился, потому что почувствовал себя странно, будто эта девчонка читает ему нравоучения, а он не может возразить. Ее слова звучать так уверенно, так выстраданно, что ответные слова возмущения долетают до горла и большим комком проглатываются обратно. Он обратил внимание на ее худое, противоречивое по своей красоте тело: идеально поставленная осанка крутыми линиями выделяла линии ключиц, вытянутые ноги казались неестественно длинными за счет узких пуант, белые ленты которых будто бинты опоясывали сиреневого оттенка кожу. Чимин отметил, что девушка держится грациозно, на манер старой гэйко, с чистой белой незагорелой кожей, собранными в тугой пучок волосами и изящной постановкой рук.       Совершенно не понимая, почему глаза парня бегают, изучая ее вдоль и поперек, а по его лицу расплывается застенчивая, но нежная улыбка, девушка вопросительно наклонила голову и также по-глупому улыбнулась в ответ. Она собиралась спросить у него, чего занятного он нашел в ней, что так смотрит, но он нервно передернул плечами, после чего раздался певучий и тихий полушепот:       — А ты? Ты пойдешь со мной? — смущено произнес парень, после чего испугавшись собственных слов резко потупил взгляд. Его интонация, притушенная нотками мужественности и смелости — парень впервые звал куда-то ни мемберов, ни менеджера, ни родственников, а девушку — живую и настоящую девушку, которая беззастенчиво и непоколебимо наблюдала за его неловкостью, прозвучала чуть заинтересованнее, чем он это хотел показать.       — Но я только что пришла и мне нужно потренироваться. — возразила она, с явной горечью, нехотя признавая, что хочется наплевать на все нормы приличия и согласится.       — Мы можем потренироваться вместе, а потом я угощу тебя, хорошо? — парень не знал, что девушка напротив сейчас испытывала то же самое смущение, которое испытывал и он сейчас, явственно ощущая, как сквозь кожу розовым проступает охвативший его жар.       Несомненным было одно — Карине нравился Чимин, и нравился как человек, он притягивал ее как мужчина, с которым она, согласилась бы пойти и настоящее свидание, а не просто на дружеский ужин. Чимину же пока было непонятно, что конкретно притягивало его в этой девушке — ее взрослые суждения, то что она была чужда от его традиций, и корне отличалась от его знакомых девушек, но он и раньше был знаком с иностранками, и все они были чужды его культуре, но ни одна не взволновала его трепетающее сердце. В ней была красота, сила, ум, но все это было и других, не менее прекрасных, не менее талантливых и мудрых, тогда что же? Ее взгляд, был прямым и откровенным, Чимин чувствовал на кончике языка, что в этом взгляде чего-то не хватает, какой-то существенной детали, ощущения, чувства или эмоции. Она смотрела на него как на равного, как его родители, или близкие друзья — без глупых восхищений о его внешности или статусе, ее взгляд был направлен на человека, танцора, неуверенного собеседника и парня с искренней улыбкой. Она не знала его, и теперь ему хотелось, что она никогда не узнала о его публичной жизни, потому что этот взгляд, полный настоящих чувств не должен был превращаться в глуповатое сияющее обожание, обрамленное еще одной парой густых ресниц.