***
Кир стоял среди белой пустоты. Его словно окутал туман. Ненавязчивый, полу-прозрачная дымка успокаивала. Но он не знал, где находится. Дана будет волноваться, нужно бы вернуться. — Эй, есть здесь кто?! — крикнул он. Голосок эхом разлетелся по этому пугающему бескрайнему месту. На душе почему-то было странно спокойно и Киру это не понравилось. Ему казалось, он забыл, как чувствовать вовсе. Он сделал шаг, вертясь по сторонам. Ему было ни горячо, ни холодно. Он не ощущал своего тела, словно оно онемело, став непомерно легким. — Ау? Мне нужна помощь! — опять крикнул парень, осознавая, как ему становился безразлично, — Какая помощь? Мне нужно вернуться? А куда?.. К кому? Кир понял, что всё, о чём он пытался волноваться, вмиг забылось. Он не помнил своего имени, почему он хочет отсюда уйти и нужно ли ему это… — Рано ты пришёл сюда, — послышалось позади. Кир обернулся. В паре шагов стояла красивая женщина с копной кудрявых волос. Что-то в её взгляде было отдаленно знакомым. — Вы знаете, кто я? — вырвался совсем иной вопрос. — Да. Но я тебе не скажу, — она приблизилась, — Сам всё скоро вспомнишь, я знаю, что он вернет тебя. Мягкая рука легла ему на плечо и в парня словно вдохнули жизнь. Тело начало привычно тяжелеть, в голове зароились мысли. — Береги моего сына, — сказала женщина, её глаза зажглись радостью. Кира резко пригвоздило к полу. Он почти подпрыгнул на собственной кровати. Тело болело, голова кружилась и что-то зудело внутри, что хотелось выть. Кир хватал воздух ртом, обливаясь потом. Первое наземное чувство, посетившее его: голод. Просто зверский голод. Кир с трудом сел, похрустел затекшей спиной, шеей и постарался собрать мозги в кучу. Что было? Какой-то дурацкий сон. А до этого? Вихрем завертелись воспоминания. Охотники, собаки, Кара, Дана у реки, выстрелы… Кир сглотнул вязкую слюну, облизнув пересохшие губы. Он боялся смотреть на своё искалеченное тело, ведь он должен быть мертв сейчас. И всё-таки он скользнул взглядом на свой голый торс. Повязка, под которую он забрался дрожащими пальцами. Нащупав неровные края запекшейся раны, он выдохнул, но потом тут же напрягся. Как она могла зарасти? Кир насмелился встать. Голова болела, но терпимо, его больше волновал вопрос ноги, которую накануне разорвали одичавшие псы. Она была полностью цела. Вдруг что-то поманило. Мозг мгновенно отвлекся, переключившись на какой-то яркий запах. Повернув голову по этому шлейфу чего-то аппетитного, Кир запнулся взглядом об шмат мясной вырезки, соблазнительно покоящийся на деревянной разделочной доске. Очнулся парень, когда дожевывал последний кусочек. Облизнув губы, перепачканные свежей кровью, Кир свалился на стул и блаженно выдохнул, голод перестал затмевать все разумные помыслы, но стало тревожно. Он только что слопал сырую дичь… Парень суетливо вскочил, чуть поморщившись. Тело почему-то отказывалось его слушаться. Хотелось скакать, бегать и безудержно злиться. Внутри всё горело. Вдруг он отчетливо понял, что всё изменилось. Воздух, он ощущал его в своих легких, каждую его молекулу. Кир впервые мог сказать, как пахнет атмосфера его дома. Раньше он не обращал на это внимания. Почему-то он видел, слышал и ощущал больше, чем раньше. Может, ему только кажется. В мутное окошко билась муха, парень видел её мелкие ворсистые и клейкие лапки, находясь даже в трех шагах. Кир фыркнул, он сходит с ума. Может, он действительно умер? И это всё ему только кажется? Но в дом всё так же проникали горячие солнечные лучи, было тепло от них, даже слишком. Кир сделал пару шагов, в зеркале на противоположной стене мелькнул его силуэт, парень взвинчено подметил что-то неладное. Он подошёл и разинул рот в удивлении. Это был просто не он. Блеклые веснушки на вздернутом носике и осунувшийся вид говорили обратное, но если бы не эти глаза. Кира напугал приглушенный малиново-розовый оттенок. Точно, сошел с ума. Чуть не выбив дверь, Кир пулей вылетел на улицу. Его обнаженный торс обдул ласковый прохладный ветерок, словно говоря, как он рад видеть парня твердо стоящим на двух ногах. Но Киру казалось, он сейчас свалится. Что с ним? Звуки, их так много. Много запахов и что-то внутри так назойливо ворочается, словно чего-то хочет. Растерев грудь ладонью, парень отдышался от вспышки эмоций. Ладно, у него чудовищно розовые глаза, он выжил и только что съел кусок недавно освежеванной оленины… Откуда он знает, что это олень? Он до этого оленей, что ли пробовал? — Бред какой-то… Нутро прожег один вопрос: «где Дана?». Кир огляделся. Трава качалась от порывов приветливого летнего ветерка, в лесу перекликалась стая молодых иволг, а над головой медленно плыли кучевые облака. Земля пахла недавним обильным дождем и кровью незваных, убитых охотников, чьих тел тут уже не лежало. Кир глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и решил пойти к реке, нужно было умыться. Ноги периодически путались, голову обносило и почему-то хотелось сдавленно рычать сквозь зубы. Того гляди, одичает. Кир замер на вершине склона, замечая скрюченную над водами залива фигуру Даны. Волк что-то стирал, периодически теряя в водах кусок скользкого мыла и изредка досадно поругивался. Внутри всё сжалось и стало так по-глупому радостно, что будь у Кира хвостик, он бы им завилял. Он хотел пуститься в бег, но рана в его изможденном чреве не позволила, он тихо спустился, словно крадучись подошёл к оборотню со спины. Тот затаился, ощущая это, но кидаться с неожиданности не стал, по запаху узнал. Кира стиснули в объятиях. Нос волка мазнул по его шее, провел по спутанным волосам, жадно вдыхая его ауру. Кир устало уронил голову на мощное, как всегда голое плечо, и облегченно вздохнул. — Я думал, что потерял тебя тогда, — дрогнул низкий голос Даны. Кир не нашёл сил ответить, мог только спросить: — Как я… Что со мной… Ты… — голова снова загудела, он отлип от горячей смуглой кожи и взглянул на Дану. Тот обомлел и Кир не сразу понял, отчего. — Вау… Тебе идёт, — усмехнулся волк. — Что это такое? — встречно бросил парень, пока руки оборотня бережно поглаживали его спину. — Понимаешь… я-я… — покосился Дана, — У меня не было выбора… Ты бы умер… — Договаривай, — обрубил Кир, сердце оглушало своим заполошным ритмом, гнало кровь с дикой скоростью. — Я обратил тебя. Ты теперь… оборотень, — что-то ёкнуло внутри с этими словами, какой-то всплеск неведомой силы захлестнул парня. Стало страшно. Дана заметил резко сузившиеся зрачки глубоких розовых глаз, затем по рукам полоснула режущая боль. Волк и не заметил, как его волчонок выпустил когти и в панике пробороздил ими по рукам, обнимающим напряженное тело. Дана отскочил, айкая. — В каком смысле?! — возопил Кир, пятясь и размахивая своими жилистыми руками, которые теперь украшали длинные острые, словно сабли, коготки. — Сладкий, прости, я знаю, что должен был спросить твоего мнения… Но тебе нужно было избавиться от ран, иначе… Это был единственный способ. Только сверхсущество могло пережить такое ранение. Дана делает осторожный шаг на встречу. На него скалятся очаровательные белые клычки. Ещё шаг, Кир тихо и злобно урчит, словно не признает в нём старого Дану. Шаг и волк валит нахохленного парня на траву, подминает визжащее тело под себя, перехватывает брыкания и игнорирует пинки. Кое-как прижав рьяно противящегося Кира к земле, он вгрызается в его по-прежнему белую шейку. Парня выгибает, разносится болезненный вскрик, уносимый тут же течением реки. Поначалу Кир жутко пугается, ощущая чужие зубы в своей плоти, но его тут же отпускает та неизвестная злоба на любимого. Парень хмурится, замирает и совсем путается. Он не знает, почему так осерчал на Дану. Он и сам прекрасно понимает, что по-другому ему никак было бы не выжить, но… будто кто-то другой в его теле подсовывает всю эту необузданную бурю эмоций, вынуждая его вести себя так, как он ни за что бы не сделал. Когда челюсти Даны постепенно разжимаются, Кир тихо стонет, тут же ловит взглядом совершенно спокойное лицо волка. — Легче? Кир часто кивает. — Что это было? Я не хотел, а оно само вышло… — При обращении я поделился духом своего внутреннего зверя с тобой. А он у меня довольно буйный и гордый. Охотники были правы, когда назвали меня кровожадным убийцей. То, что я ношу в себе таковым и является. — Но… ты же не такой… — Я это контролирую, мне же с ним всю жизнь таскаться, — усмехнулись губы в разводах его крови. Кир переваривал услышанное. — …А я, значит, не могу? — Пока. Ты научишься. Главное: не волнуйся, это не ты… Точнее ты, но не совсем… Ох, короче, ты просто будешь беситься чаще, чем обычно, но это в порядке вещей. — Мне кажется, я душевнобольным стану… Будто во мне два человека… — Чушь. Зверь будет исходить из твоих глубинных чувств и защищать тебя, иногда перенимая инициативу. Всё будет хорошо, он управляем. Я тебя научу. Кир сглотнул, скосившись. — А укусил-то ты меня зачем? — Ты — совсем юный волчонок, на своей территории увидел меня — взрослого самца. Ясное дело, зверю это не шибко понравилось, вот он и кинулся на меня с зубами. А я должен был показать, что со мной ему тягаться рановато. Не волнуйся, заживет всё быстрее, чем ты думаешь, — Дана подмигнул, поднимаясь. Кир мигом уселся прямо. — Дана… А ещё я там кусок мяса сожрал и глазом не моргнул… — А ты что, надеялся, так и будешь своей зеленкой питаться, м? Больше не прокатит, ты теперь хищник. Как я, — Дана вдруг резко присел, оказавшись нос к носу с опешившим парнем, — Кстати, очень милые у тебя ушки. Растерянное личико перед волком тут же вспыхнуло пылким румянцем. Кир потянул руки к голове и боязливо нащупал оба белых уха. — Жуть какая, — провыл Кир, утыкаясь лбом волку в плечо. Дана весело захохотал. — Привыкай. Мы обменялись кровью и теперь как единое целое… Считай поженились, — Дана улыбнулся во все клыки, а Кир покраснел с новой силой, — Пойдём, нужно сменить тебе повязку.***
Дана рассказал, что Чип, как только удостоверился, что его «дорогой друг» в норме, отбыл за новыми приключениями, обещая как-нибудь ещё заскочить на огонёк. Оказалось, Кир проспал три дня после той злополучной схватки, а Дана всё это время не отходил от него. К обеду прибыла Кара, кинулась обнимать названного братца. Но потом опомнилась, стараясь строить из себя хладнокровную королеву, но было видно, она едва удержалась от слёз счастья. Дракониху, вот, ничуть не смутил новый оттенок глаз волчонка. «Так даже лучше, а то твои прошлые, словно ангельские, во мне прямо-таки дыру прожигали раз к разу!» — прокомментировала она. Смену сущности в целом она обошла стороной, ей явно было до фонаря, кто теперь Кир, главное — он жив. Отобедали они все вместе, Кир на всеобщее удивление, как истинный зверек обглодал оленью лытку и остался доволен, хоть и наперед знал, что через час опять проголодается. Три дня в отключке проваляться, конечно, тут оголодаешь! — Что теперь делать собираетесь? — спросила Кара перед уходом. — Жить свободно, — ответил Дана и сжал руку парня в своей. Девушка улыбнулась красивыми губами и вспорхнула. — Твоё тело всё ещё перестраивается, поэтому буди меня, если что, — вкрадчиво велел Дана, когда они уже лежали в постели. Малиновые глаза с концентрацией следили за каждым движением его губ. Кир твердо кивнул. — Хорошо, — Дана придавил его своей лапой, подгреб ближе к себе и мирно засопел. Но волчонку не спалось. Кир всё смотрел и смотрел на волка. На его чернющие ресницы, полные тускло блестящие губы и прямой нос. Впервые за всё время Кир мог сказать, чем пах Дана. Храбростью, немного пылью и мускусом, чем-то специфичным и мужественным, уникальным. Почему-то Кир никак не мог заставить себя сомкнуть и глаза. А Дана уже во всю сопел. Парень дотронулся кончиком пальца до его скулы и повел вниз по слегка колючей щеке, он буквально почувствовал, как животный дух внутри его мальчишечьего тела завозился, заскулил призывно. Эта частичка Даны, подаренная ему, хотела слиться с истинным хозяином, почувствовать его присутствие? Что? Чего хочет этот вредный волчонок? Раздосадованный сам собой, Кир развернулся спиной к теплому Дане, прижался теснее и насильно сомкнул веки. — Кир… Кир? — парень почувствовал как его плечи сдавили сильные руки и легонько встряхнули. Он с трудом разлепил глаза и обнаружил себя сидящем верхом на Дане, — Ты что? — Что? — хрипло отозвался Кир, не до конца понимая, как он оказался в таком положении. — Ты… целовал меня, — приподнялся волк на локтях, приближаясь к лицу парня. — …Что? — нахмурился Кир, обводя Дану взглядом. На жилистой шее нашлась пара засосов, ещё блестящих от слюны, а юркая рука самого Кира уже была под резинкой штанов волка, — Ой! Кир выдернул руку, словно ошпарившись и густо покраснел, надеясь, что Дана не заметил этого в темноте ночи. Но он, конечно же, заметил. — Если тебе хочется, то просто скажи, — волк потянулся и взял его за запястье, потянув на себя. — Я… Я не знаю. — Не знаешь, или боишься? — Лукаво протянул Дана, чуть поерзав под Киром, отчего волчонок почувствовал каменную выпуклость в его штанах. — Боюсь, — мяукнул Кир, сглотнув. Вдруг Дана дернул его и свалил на подушки, поменяв позиции. — Отчего же? — навис он над смущенным Киром. «Ты ещё спрашиваешь!» — пронеслось в голове у Кира, но он ответил: — Я стал чувствовать всё совсем по-другому… Вдруг и тут. — Поверь, тебе понравится, — промурлыкал Дана, медленно приближаясь и наблюдая, как Кир хмурится, нервно сопит. Меньше всего Дане хочется, чтобы его мальчик сейчас гнушался себя самого. Дане его не понять, это очевидно. Он родился полу-зверем и первые лет десять таких дел воротил… Дурной он был в детстве, чего таить, но со временем он заставил животную силу утихнуть, начал доверять своей голове, а не голым инстинктам. А бывшему человеку сейчас очень неоднозначно, потому что ему только предстоит пройти весь этот путь. Дана будет с ним, он обещает. Парень молниеносно реагировал на любое движение и прикосновение. Он вздрагивал, резче вздыхал и силой пытался расслабиться. Не получалось, это злило. Сколько бы Кир не пытался убедить себя в том, что это его любимый Дана, тело словно отказывалось в это верить, было начеку и неприятно напрягалось. — Всё, хватит… — увернулся он от очередного поцелуя. Дана не обратил внимания, переключаясь на шею, — Дана… Отстань. Волк его словно не слышал, продолжал сминать пальцами теплую, светлую кожу и жадно присасываться к каждому изгибу плеч, ключиц. И это снова злило Кира. Мало того, что он сам бесится от своего тупизма, ещё и этот озабоченный тут свалился на голову. — Я сказал: хватит! — точно со стороны прозвучал его собственный голос, совсем не похожий на старый-добрый мальчишеский баритон. Кир резко произвел какие-то действия. А очнулся опять сидящем на поясе Даны, с когтями, угрожающе сжимающими смуглую шею оборотня. — Хорошо, если ты так хочешь быть сверху, я не против, — сытым котом ухмыльнулся Дана. Его совершенно не страшило агрессивное поведение парня. Кир медленно разжал руки и вздохнул. Злость отступила так же мгновенно, как и пришла. — Давай не сегодня, у меня мозги итак набекрень… — Кира бросило в жар, он прикрыл глаза рукой, тут же пугаясь своего зрелищного маникюра. Дана под ним опять поерзал и сел прямо, умостив смущенного волчонка себе на колени. Волк прислонился своим лбом к его и тихо, проницательно заговорил: — Может, как человек, ты и не хотел бы этого… Но оно внутри тебя хочет. И тебе придется считаться с его мнением. Поверь, это самое малое, что ты обязан дать своему духу. — Обязан? — дерзко переспросил Кир, пронзив спокойное лицо напротив суровым взглядом. Дана кивнул, у парня на душе потяжелело. — Не думай об этом так категорично… В конце концов, это истинно твоё желание, просто ты противишься этому, — Дана провел носом по шее парня, тот отпрянул, фыркнув от щекотки. — Как всё сложно, — опять вздохнул Кир. — На самом деле всё просто. Тебе всего лишь нужно позволить себе немного свободы… Кир с непривычным лукавством глянул на волка. Почему-то эти слова разожгли в нём что-то волнующее. Ох уж эти перепады настроения. Кто бы мог подумать, что Дане понравится валяться пластом на постели, пока кто-то другой будет творить этот беспредел за него. Вспотевшее тело волка лениво подавалось следом, издавало жалостливые стоны и отчаянно цеплялось за Кира, которому безумно шла поза «наездницы». Дана иногда приподнимался, наблюдая, как его набухший ствол скользит между татуировками влажных ног и исчезает в горячем колечке тугих мышц. Это было слишком приятно. Доселе Дана всегда занимал верхнюю позицию, но знай он раньше, какой вид открывается… Розовые щеки Кира удивительным образом оттеняли горящие во тьме малиновые глаза, белоснежные ушки прижимались к голове, выгнутое тело машинально совершало пружинящие движения «вверх-вниз» и постепенно ненасытно ускорялось. Когтистые ручки опирались о рельефный пресс волка, иногда царапали с озорством, только больше подогревая желание обоих. Волнения Кира оказались оправданными. Всё было по-другому, всё было лучше. Острая жажда близости туманила рассудок, заставляла только двигаться на этом распластанном волчаре и ловить эйфорию только от ощущений, от необычной реакции Даны на это. Скулящий волк, прикусывающий нижнюю губу, заставил Кира косо улыбнуться и пригнуться, чтобы грубовато поцеловать его. До ужаса почему-то хотелось вцепиться зубами в этого здорового, сильного мужика. Хотелось показать всему миру, что он занят им! И всё тут. Кир отлип только тогда, когда чужая кровь попала ему на язык. И этот солоноватый вкус был знакомым до жути. Дана под ним глухо рыкнул, обнимая и углубляя поцелуй, его вообще не смущала прокушенная разошедшимся волчонком губа. На лохматой черной макушке тоже показались два длинных уха. Там внутри всё горело и пульсировало, Кир заскулил волку в губы, желая уже добиться какого-то выхода этой гнетущей энергии. Его резко крутануло, он пискнул, бухнувшись головой в подушки. Над ним возвышался Дана, своими алыми зенками он прожег в нём дыру, ещё раз напористо и коротко поцеловал, а потом… Кир заорал, не жалея горла. Темп был быстрым, частым. Дана яростно вколачивался в него, прижимал всем весом к жестковатому матрасу и едва не выл. Может, он бы продолжил неопытному волчонку завораживать себя его милыми прелестями, но яйца, по чесноку, уже аж сводило. Дана почувствовал острую боль. Кир вспорол кожу на его лопатках, крича так, что в волчьей голове задребезжало серое вещество. Раны защипало, это обостряло инстинкты. Дана бросил беглый взгляд на взмыленного парня. Тот уже мало соображал, больше цеплялся за волка, больше хватал разгоряченный воздух, его лапки так и бороздили тело Даны. Весь мокрый и напряженный он смотрел куда-то сквозь оборотня дикими и такими нетерпеливыми глазами, что на миг Дана не узнал в нём своего робкого невинного травника. — Кир тебе… — «хорошо», хотел спросить Дана, но ему не дали. Кир крепче обвил его бедра ногами, подтянулся и опять опрокинул волка на своё место. Да что же это за катавасия такая! Дана было насупился, требовательно сжимая упругую кожу ляжек парня, но тот живо задвигался и всё, что смог выдать волк, это звучное: — Ах! Надо отдать должное духу, сидящему внутри этого ладного, красивого мальчика. Кир в своем человечьем существе никогда бы не отважился на такое. Но сейчас Дана только вскидывает бедра на встречу манящему телу, горячему как кипяток и слушает ответные стоны, не замечая, как тоже оставил глубокие царапины на чуть светящейся в темноте коже бедер любовника. Оргазм накрыл их одновременно. Внутри Кира разлилось обжигающее семя, а сам он запачкал весь торс Даны. Едва борясь с дикой усталостью, вдруг накатившей на него, Кир медленно сполз с неровно дышащего волка и рухнул рядом, мгновенно засыпая. Скоро начнёт светать. Дана ещё долго целовал саднящие ранки на бедрах любимого, прежде чем провалиться в тягучий сладкий сон.***
Проснувшись только к обеду, Кир хмуро оглянул стену перед своим носом, собрался повернуться и издал такой душераздирающий стон, что Дана, сопевший рядом, подскочил на месте. — Тьфу ты, напугал! — схватился волк за сердце и зашипел змеей от тянущей боли. Удивительно, но раны на спине затянулись ещё не полностью. Лихо Кир его… Кир рядом приподнялся на локтях и с великим трудом повернулся к оборотню, непонимающе хлопая ресницами. — А что ночью было? — бестолково прохрипел он сорванным голосом. — Ой, не притворяйся, всё ты помнишь! — заржал Дана, тут же осекаясь. Прокушенная губа саднила. Ну, Кирушка! — Предпочел бы забыть этот кошмар… — порозовел Кир, отводя взгляд. Всё тело ломило. Как же он мог вытворять такое? — Почему это? — Дана похабно обнял его, подтаскивая к себе. Кир сморщился на эти поползновения, всё тело ломило, будто он вчера мешки с камнями таскал, причем в ненормальных количествах. — Потому это, — ещё пуще раскраснелся юный оборотень, чувствуя стыд за синюю губу любимого. — Не боись, не каждый раз будет таким. Это просто твоё ознакомление с твоим новым «соседом» по телу. Тебе же понравилось! — Не понравилось, — уронил Кир голову в ладони, вспыхнув даже кончиками ушей. — Понравилось-понравилось! — раскатисто засмеялся волк, — Давай лучше вставать, ты же есть хочешь? — Зверски, — пробубнил Кир в уютных объятиях. — Ну и славно! Это хороший знак! Пошли доедим вчерашний ужин, а потом на охоту пойдем, — Кир резко задрал голову, впившись в Дану выпученными, испуганно-восторженными глазами. — И я буду охотиться? — А как же! Надо же тебе опыт перенимать. Заодно и обращаться волком научу, — воодушевился Дана, первым поднимаясь и широко потягиваясь на краю кровати. — Обращаться… Как ты? — всё так же тупил волчонок, прожигая спину, истерзанную в лоскуты. — Ну, может прямо как я ты и не станешь… Но всё же, — улыбнулся Дана, прохаживаясь до кадки с водой и ослепляя великолепием своей голой задницы. Кир первое время молча сидел, переваривая всё произошедшее. Он жив, он оборотень, он любим, он не один, он счастлив. — Дана, я люблю тебя, — сказал он, сам не поняв, как так вышло. Сердце противно и испуганно ёкнуло. Дана замер, медленно развернулся к нему. Потом вытерев влагу с улыбающегося рта, он так же тихо и тепло ответил: — Я тоже люблю тебя.