***
— Ладно, что всё-таки будем делать с Караджой, Азером и этим дурным замужеством? Я не готов закончить эту борьбу таким образом. Караджа же ещё совсем маленькая. — устало спросил Ямач, когда старший брат вышел из кабинет для переливания крови. Как судьба злодейка только не смеётся над Джумали, и снова ему досталась кровь Салиха. Ямач был готов говорить о чем угодно, лишь бы не думать о прошедшей ночи. Он сам не знал как после похорон его вдруг угораздило напиться до беспамятства и натворить что-то с Нехир. — Но и она права, Ямач. — вынес вердикт Салих. — Как бы ты не старался, ты уже не вырвешь этого мужчину из ее сердца. Мы забыли как любили, брат. Мы забыли как страдали, Селим. Что будет плохого, если мы сыграем их свадьбу? Они друг друга любят, а Азер Куртулуш непробиваемая гора если дело идёт о семье. — одобрительного ответа не последовало. — Если вы собираетесь дальше вести эти разборки и мешать девочке жить, то без меня. У меня сердце кровь обивалось, когда она стала ствол у меня отнимать, чтобы застрелить себя. Я не участвую во всем этом. — он с пустым лицом поднял руки вверх, будто бы сдаваясь, уходя в другой конец коридора. — Ты тоже так считаешь, Аби? — наконец разрезал тишину Ямач. — Я не знаю, брат. Она моя единственная дочь, и отдавать её в руки этого наркобарона мне слишком сложно. — Селим тяжело вздохнул, погружаясь в раздумья. Ямач достал телефон, печатая знакомому номеру смс: «Мы можем сегодня встретиться? Я могу приехать к тебе?» Ответа не последовало. — Если будут какие-то изменения, то сразу сообщай. Пойду навещу одного друга. — Азер, странная женщина или ненормальная женщина? К кому на этот раз? — Селим буравил младшего брата взглядом. Столько всего пережили за последнее время, а он неизвестно куда сваливает. Ответа опять не последовало. Подъезжая к участку, Ямач заметил большой белый Range-Rover. Странно, казалось, он столько приезжал сюда, а этой машины до сих пор не видел. Видимо папина богатая доча решила поразвлечься. Только подходя к дому, он почувствовал что-то неладное. Вокруг валялись трупы, но женщин было не видно. Кочовалы схватил первый попавшийся пистолет у какого-то валяющегося мужчины, но тот внезапно потянул его за руку. — Эфсун. Она внутри. Выпила снотворное. Спа. Спаси её. — тяжело пробормотал охранник, задыхаясь. Ямач поспешил внутрь дома, прикидывая количество человек. В холле их было около трёх, но он понимал, что наверняка они ещё и снаружи. Первый из них был тихо задушен, а во второго и третьего Кочовалы быстро отправил по пуле. Путь к гостиной был расчищен. Завидев ещё двоих ворвавшихся, мужчина прострелил и им животы. Ямач зашёл в комнату и ужаснулся: один оставшиеся человек держал уже проснувшуюся Эфсун на прицеле. Кочовалы опустил пистолет, понимая чем ему и женщине это грозит. Наёмный убийца снял пистолет с предохранителя, и чародейка похоже в последний раз взглянула на Ямача, неразборчиво шепча что-то губами. Вдруг дверь личной уборной Эфсун незаметно приоткрылась, и тот раненый охранник, которого Ямач встретил у входа, незамедлительно выстрелил в голову наёмнику, падая сам. Эфсун, тут же вскочив, поспешила кинуться в объятья Кочовалы, забывая о всех своих обидах. Может он и убил ее отца, но он спас ее жизнь. Ямач прижал ее к себе как самое драгоценное в этой жизни. Он так испугался потерять ещё и её, что волосы на его голове чуть не поседели в тот же миг. Отстранившись, она подбежала к одному из своих людей, который и помог спасти её. Нащупав пульс, она выдохнула, да и пуля вроде не затронула жизненно важные органы. — Я всегда любил тебя, Эфсун. — начал свою речь тот, тяжело дыша. — Любил именно так, как братья любят своих младших вредных сестер. Ты выросла прекрасным человеком, несмотря на то, в каких условиях ты росла. Я рад, что умираю здесь, отдав за твое спасение жизнь. Я люблю тебя, маленькая госпожа. — выдохнул тот, закрывая свои глаза. — Омер, нет! Быстрее едем в больницу, я не могу оставить его здесь! — обратилась она уже к Ямачу. — У него остался слабый пульс. Человек, выполнявший все ее капризы и прихоти, которого ещё лет в шестнадцать, она бы убила, лишь бы тот отстал от нее и не ходил везде за ней, по указанию ее отца, теперь был на грани между жизнью и смертью ради нее. У нее были единокровные братья, которых она никогда не видела и знала. Но у нее был он — всегда спешащий ей на помощь и исполняющий все капризы. Они уже неслись по обочине в больницу, чародейка зажимала рукой его рану, когда тот неожиданно очнулся, произнося ещё одну фразу: — То покушение. — говорил телохранитель тяжело дыша. — Он не виновен. — сказал тот, снова отключаясь. — Эй, Алё! Омер! Какое покушение, кто не виновен? — она похлопала его рукой по щеке, пытаясь вновь привести в чувство. Передав мужчину врачам первой попавшейся больницы, Ямач аккуратно схватил за талию спутницу, которую явно не держали ноги. — Эй, с тобой все в порядке? — осторожно поинтересовался он. — Десять минут назад мне к голове приставила пистолет, я была на волосок от смерти, а теперь единственного моего друга увезли в операционную. Так что. — в глазах Эфсун потемнело, голова закружилась, а сердце стало бешено колотиться. — Я немного не уверена, что в порядке. — она сдавленно вскрикнула, схватившись за сердце, после чего провалилась в темноту. Кочовалы быстро среагировал и подхватил девушку на руки, зовя врача на помощь. Спустя какое-то время из кабинета вышла молоденькая медсестра, спрашивая имя женщины и его собственное. — Ямач Кочовалы и Эфсун. — он медлил, боясь навлечь на чародейку беду её известной фамилией. — И Эфсун Кочовалы. — Всё хорошо, Ямач-бей. Дело в том, что у госпожи слабое сердце, и она видимо переволновалась. К завтрашнему утру вы сможете забрать её. Пусть все останется в прошлом. После происшествия в одной больнице, Кочовалы отправился в больницу Чукура, чтобы проведать брата. А позже можно и к Азеру в гости сходить... — Ямач! — окликнул его брат. — Джумали перевели в палату, все обошлось. Мы с Салихом ещё не были у него, мама недавно вышла, и зашла Дамла. — Слава Аллаху!***
Неделю назад. — Айше, вставай, едем в больницу, Караджу нашли, но она ранена. — Селим зашёл в комнату, но реакции не было. — Айше. Айше! — он легонько толкнул бывшую жену. — Караджу нашли. — Караджу? Нашли? — она лениво перевернулась на другой бок, все ещё находясь под действием снотворного. — А что, она терялась? — Айше, встань! — крикнул Селим на весь дом. — Не встану! Кара-Караджу ранили, завтра ранят Акына, а потом мне скажут соболезнования, что мои дети мертвы. Я буду пить таблетки и спать. Когда я сплю, то не волнуюсь. Я сплю. Крепко сплю. — Айше, если ты не встанешь сама, я отвезу тебя в наркологический диспансер! Убить себя хочешь — убей уже, а травить организм таблетками хватит! — он грубо поднял женщину, хватая ее за руки, но было слишком поздно, и последняя уже находилась на грани истерики. Глаза, наполненные слезами и болью, смотрели на Селима с такой проникновенностью, что тот только виновато опустил глаза, прижимая Айше к себе. — Прости меня. Я просто волнуюсь. Женщина расплакалась в объятьях Селима, наконец дав волю эмоциям. Ни она одна виновата, что дети выросли такие!***
Эфсун очнулась в просторном номере отеля. Голова сильно раскалывалась, но на её удачу обезболивающая таблетка лежала на салфетке рядом со стаканом воды. Понятно, что сама этот номер она не снимала. И ту одежду, которая лежала на полу вокруг широкой кровати, она с себя тоже не снимала... Она взглянула под одеяло, которым была тепло укрыта, и ужаснулась: на ней было только нижнее бельё (и на том спасибо!) и большая футболка с надписью “Fuck this shit”. Не густо — сделала вывод женщина. Другое пугало ещё сильнее: разбросанная кем-то ещё и мужская одежда, и голос, доносящийся из ванной.МДА