Личное солнце

      Кроули всегда выглядит с иголочки — короткие волнистые волосы цвета огня ровно уложены (будто бы у нее есть свой личный парикмахер, наводящий ей каждый день порядок на голове, а может так и есть, кто этих ангелов разберёт), прозрачные стекла круглых очков, которые она носит постоянно, будто бы никогда не марались в грязи или пыли за прошедшие тысячелетия (хотя есть такое подозрение, что бардачок ее Бентли сплошь полон точно таких же), а неизменный белый костюм как всегда идеально выглажен и не менее идеально сидит на ее стройной фигуре.       Ах, какое множество раз Азирафаэль хотелось осквернить эту белизну: изляпать пятнами крови (не Кроули), грязью, только чтобы это яркое пятно перестало быть таким ослепительно раздражающим.       Но она стойко держится, а Антония не подозревает о тайных желаниях демонессы.       Все лицемерные ангелы походят друг на друга настолько, что становится смешно. Их истинную суть под редкими натянутыми фальшивыми улыбочками не поймет лишь полный идиот (жаль, что их в последнее время подавляющее много).       Кроули улыбается слишком много для ангелов, но ее улыбка настоящая, полная настоящего ангельского света, не для дешёвых декораций. И вообще она другая.       Азирафаэль накручивает прядь собственных черных волос на палец и жадно облизывает губы, Антония сидит за столом напротив нее, заинтересованно следя золотистыми глазами по страницам книги. В квартире ангела никогда не бывает зашторенных окон и демонесса может видеть, как редкие веснушки на лице подруги поблескивают на солнце.       В этот момент Азирафаэль переживает Апокалипсис внутри с себя, проигрывая собственным желаниям, поэтому сначала мысленно шлёт остатки совести куда подальше, а потом, схватив за бежевый шейный платок, рывком притягивает Кроули к себе, одновременно опираясь телом на стол. Книга громко стукается о гладкую поверхность. Ангел ошарашенно смотрит на Азирафаэль, замирая в пространстве и ничего не предпринимая — ведь демонесса ей не навредит уж точно.       Но спросить все же стоило: — Азираф… — однако ее прерывают снятием съехавших на нос очков. — Ничего не говори, — шепчет ей подруга, разглядывая лицо ангела. Все в ней идеально, но приходилось задумываться: то ли Богиня постаралась сделать именно ее сосуд наиболее красивым, то ли Азирафаэль так кажется из-за всепоглощающей долголетней любви. Последнюю она давным давно маскирует, ведь ангелы ощущают малейшие ее проявления.       Ясно одно — если бы пошла Антония в модели, то непреднамеренно совратила бы несколько людишек.       Вся маскировка летит прямиком в Ад, когда Азирафаэль целует чужие губы — грубовато и резко, сжимает рыжие волосы на затылке второй рукой — осторожно. Кроули разрывается от контраста ощущений и нахлынувших всплесков любви. Но не отстраняется, напротив отвечая на поцелуй, неумело, у ее (не)подруги-демонессы опыта в этом должно быть куда больше.       Азирафаэль даёт себе ещё одну вольность — прокусывает тонкую кожу на губах ангела до крови и слизывает языком. Будь Кроули ее врагом (но враг на протяжении шести тысяч лет — это почти что друг, или больше), она, как демон чревоугодия, сожрала бы ее целиком и полностью, ведь устоять перед этим сладким вкусом невозможно. Но демонесса и так уже позволила себе слишком много, и как же хорошо, что Антония не умеет читать мысли.       Ангел тихо мычит сквозь поцелуй: ей не больно — были вещи гораздо хуже — но такое было несколько неожиданно, честно говоря. Азирафаэль отстраняется, наблюдая, как тончайшая струйка алой крови стекает по подбородку и несколько капель попадают на белоснежную ткань пиджака, расплываясь неровными кляксами.       Совесть (хотя, если призадуматься, какая совесть может быть у демонов) медленно даёт о себе знать и демонесса кидает ещё один взгляд — виноватый — и встречается с ответным Кроули. В ее глазах полный переполох и неясно, что именно она чувствует после произошедшего. И Азирафаэль наверное не сможет этого понять, как и Кроули понять причину ее поступка…хотя она уже давно все поняла. Ещё очень-очень давно. — Оставь так…пока что, — говорит Азирафаэль, когда Кроули собирается щёлкнуть пальцами, дабы убрать кровь с пиджака — тебе идёт красный.       Ангел поджимает губы и кивает головой, снова садясь за стол, надевая очки и делая вид, будто бы ничего не произошло. Но демонесса знает, что она все тщательно обдумывает, потому что они знают все привычки друг друга. И возможно, что этот пока что их единственный и первый поцелуй, пусть такой своеобразный, приоткроет завесу непостижимого.       Азирафаэль думает, что в следующий раз обязательно уговорит Кроули надеть красный пиджак. Ей действительно идёт этот цвет.       А пока она наблюдает за умиротворенным лицом ангела, за отблесками ее веснушек и понимает, что они сияют ярче самого Солнца.