До встречи - той, что между звезд

Где-то на Луне Луна взошла над всеми мирами и землями — зримыми и незримыми, покоящимися в благости и кипящими кровью и огнем — заливая холодным светом цветочные поляны и пшеничные поля, выстилая серебром реки и дороги, сочась истомой страсти и печалью одиночества, кому что ближе. И та, что жила среди бесплодных пепельных равнин ночного светила, вышла из своей хижины. - Красотка! Просто красотка! - похвалила её наряд и украшения кролик. - Ты тоже, малышка. Кролик смущенно разгладила юбочку, чтобы только самый краешек хвостика торчал наружу, и тут же нетерпеливо постучала лапкой по столешнице. - Ну? Мы же сегодня выпьем? Повод же есть. Давай?! - Наливай! - весело согласилась луножительница. - И повод преотличный. Ах! Они выпили коричного пряного, кувшин которого ждал своего часа с того самого года, когда братик Цзунь стал Владыкой Небес и Земли. Сегодня он женился. Конечно, Чан-э была счастлива. - А то, что лиса - не смущает? - Не-е-ет! - отмахнулась мгновенно захмелевшая кролик. - Не все лисы злые, есть и добрые. - Тебе виднее, - усмехнулась Чан-э Видно же, что её маленькая подруга тоже рада. Пьянела она, правда, быстро, но никогда не буянила, а лишь просила рассказать очередную сказку. - Ну тогда слушай, маленькая сестрица. В Мире Смертных, в восточных землях есть одинокая гора Цюнцзи, похожая на материнскую полную грудь. И на южном склоне этой горы стоит маленькая хижина... - Такая же как наша? - спросила кролик и громко икнула. - Точь-в-точь, ты угадала. Стоит она там от начала времен, - чуть нараспев продолжала Чан-э. - Все как водится: очаг и стол, кровать с пологом и плетенные стулья, но самое главное — это щербатая чашка на пороге у двери, в которой во время дождя собирается вода. Это непростая чашка. - А какая? - Её слепила змееногая и змееглазая богиня Нюйва, когда еще не было ни людей, ни зверей, ни богов. Слепила её самой первой и так воодушевилась успехом, что принялась творить из глины всех, кто ныне населяет миры. А когда уставала, то пила из этой чашки живительную воду, льющуюся с небес. Чашка служила Матушке Нюйве верой и правдой неисчислимые века и оставалась самой любимой. А когда дела Великой Богини были завершены и пришло время уйти на звезды, то в милости своей она оставила свое первое творение в Мире Смертных, чтобы та служила мерилом для проливаемых ими слез. И пока стоит посудина на пороге той хижины, страдания каждого смертного имеют свой предел. - А бессмертного? - не на шутку встревожилась кролик. - И бессмертного. Мы мало чем отличаемся, если вдуматься. Кролик поперла лапкой щеку и мечтательно молвила: - Какая у тебя красивая сказка вышла, - и добавила с хмельной уверенностью. - Это всё хорошее коричное вино! - Это чистая правда, маленькая сестрица. Смотри, дурашка, - Чан-э взяла легкое, обмякшее от вина тельце на руки, - вот же она! И показала пальцем в сторону земли. На южном склоне горы Цюнцзи, на глиняном пороге хижины стояла щербатая чашка с дождевой водой, и в ней отражалась полная луна.