Смыть бы эти мысли

Лебедев сомневался. Его терзала будто кошка изнутри, противно шептал внутренний голос, что неправильно он поступает. Так нельзя. А вот Артем наоборот. Он был абсолютно спокоен, вел себя с полковником так, будто так и должно было быть. Язвил, привычно влипал в мелкие неприятности, но все-таки немного краснел, когда оставался с Лебедевым наедине. Его неимоверно тянуло повторить поцелуй еще тысячи раз, но он не мог сделать даже один. Все, что оставалось парню — это прокручивать недолгий, но такой сладкий момент в голове по сотни раз в день. Именно после запретного, по мнению Лебедева, поцелуя, Артём и начал делать то, чему противился долгие годы. Он начал мечтать. В силу своего жесткого характера, Артем всерьёз считал, что мечтают только смазливые девочки. Для него в принципе перестало существовать понятие «мечты» после того, как тому исполнилось 18. Вместо того, чтобы грезить о желаемом перед сном, Артём просто делал. Захотел и делал. Но этот поцелуй что-то резко изменил в его жизни. В парне будто щелкнул курок, и он регулярно стал прокручивать в голове желанные моменты. Артём был уверен, что рано или поздно у них с Лебедевым все будет как надо. Точнее так, как хочет он сам. Но пока Валентин сомневался, а Тема искренне не понимал, почему. Ведь парень не видел в их чувствах (явно взаимных) ничего противозаконного или аморального. Впрочем, Тема не сильно расстраивался. Он понимал, что Лебедев просто тупит, и был уверен, что его сомнения рассеятся вскоре как туман. Пока он только мечтал.

***

Сегодня Лебедев вернулся с работы поздно. И нет, не потому, что избегал встречи с Артемом, просто работы было действительно много. Устало скинув куртку в прихожей, и сняв ботинки, полковник прислушался. В доме стояла звенящая тишина, хотя обычно из глубины комнаты доносились разговоры по телефону или музыки, которую слушала Юля. Не услышав привычного бурчания сейчас, Валентин подозрительно направился осмотреть квартиру. И то, что в итоге он оказался абсолютно один, заставило полковника начать волноваться. Где Юля? Лебедев достал из кармана телефон, набрал номер дочери и, спустя несколько секунд, услышал, как знакомая мелодия разрывала тишину в недрах её комнаты.  — Не волнуйтесь, товарищ полковник, у подружки она. — хитрый голос парня за спиной заставил Лебедева вздрогнуть. Он чувствовал, что тот ухмыляется.  — Как ты здесь оказался? — Лебедев развернулся и подошел к парню, чуть ли не впечатывая того в стену.  — Юлька ключи оставила. — довольно произнес Тема, крутя в пальцах ключи от квартиры. Его усмешка не сходила с лица.  — Убирайся отсюда. — сухо приказал полковник, но тот даже не сдвинулся с места.  — Даже не подумаю. — снова усмешка и наглый взгляд прямо в глаза. Теме нравилось это. Нравилось вот так стоять напротив Лебедева и вдыхать его запах. Нравилось ощущать на себе его злобный взгляд. Ему нравилось. Нравилось ВСЁ в его действиях и чувствах к нему. Он не просто сходил от полковника с ума, ему башню от него сносило! И Тёма решил действовать. Он поцеловал Лебедева будто бы в щеку, но совсем случайно попал в уголок губ. В этот момент, Артём готов был поклясться, зрачки полковника стали черными.  — Не начи… — но Тёма слушать этот бред о морали не хотел. Он желал Лебедева. Всей душой и телом желал. И он всегда берет то, что хочет, поэтому заткнул полковника поцелуем, зная, что тот поотнекивается для приличия и сорвется. И Тёма оказался прав. Лебедев сорвался. Полковник быстро перенял инициативу из рук парня в свои руки. Видимо тупить и параноить перестал. Мужчина не стал тянуть Артема до спальни, дотащил его до большого дивана в гостиной, стоящего в трех метрах от них. Тёма ликовал, восторгался смелыми действиями Лебедева и просто таял в его руках. Когда полковник целовал его в шею, покусывая кожу и оттягивая ее, парень просто умирал. Он почувствовал на себе тяжесть тела Лебедева, когда тот нависает над ним и рывком стаскивает с него одежду. От своего обмундирования полковник избавляется вмиг — не зря учат в армии. Все быстро и четко. И, не дав парню даже прикоснуться к нему, переворачивает его на живот. Волны мурашек накатывают от ощущения крепких, сильных и жилистых рук на своём теле, не терпящих ослушания. И он слушается. Лебедев двигается резко, но Артёму не больно — он выгибает спину, тихо стонет — знает, что ему не понравятся громкие крики — кусает губы. Мнёт руками, вытянутыми вперёд, мебель, не поднимает головы. Только податливо изгибается под ним, чувствуя на себе вес Валентина. Лебедев дышит часто, позволяет себе сжимать ладонями его бедра. Закрывает глаза. Артем стонет громче — ему нравится, несмотря на противоестественность. Лебедев толкается резче и грубее, чувствуя, как подходит к финалу. Для обоих мир сжимается в одну точку от наслаждения. Они всю ночь провели вместе. Артем улыбался, а Лебедев проклинал себя за то, что раньше оттрахать его не додумался.  — Теперь у вас прошли сомнения, товарищ полковник? — Лебедев улыбнулся, да так счастливо, что у самого Артема внутри потеплело.  — Теперь уж точно прошли. И не сомневайся…