***
Они довольно быстро сдружились. Хаги было плевать на общественное мнение. В свои шестнадцать лет, на которые она вовсе не выглядела, девушка успела многое повидать — это было заметно порой, когда разговор принимал серьёзные обороты. В глазах словно вспыхивал огонь, голос отдавал металлом, а слова становились резкими. Их поток останавливался; не было больше бессмысленных вставок или смеха. Впервые это изменение в какой-то степени испугало юношу, но тот слишком хорошо знал, что у всех людей есть обратная сторона характера, поэтому со временем свыкся. Хаги же приняла его сразу. Всего целиком, такого, каким он был, с молчаливым поведением, скрытностью и редкими улыбками. Девушка знала, что Акира прячет свое истинное «я». Она умела быть настойчивой; но в то же время понимала, когда напирать не стоит, и не разрушала зону комфорта своего нового приятеля. Ей было приятно, что он улыбался чаще, и каждому подобному достижению она радовалась, как ребёнок. Громкая и шумная, Утошима всегда менялась в книжном. Увлеченная серьёзным чтивом (мистика, драма, ужасы и многие другие её любимые жанры), она молча поглощала информацию, раскладывая её у себя в голове. Как-то девушка показала Курусу свой дневник, в котором записывала сюжетные ходы, характеры персонажей и свои подозрения по поводу преступников; парень пролистал его целиком, не переставая удивляться. Помимо подработки в книжном, жизнь её была довольно проста: мирная семья, куча друзей (всю школу и почти весь городок она знала лично), неплохие оценки, активное участие в деятельности спортивного клуба (с такой неуемной энергией Хаги перебирала виды спорта, словно перчатки) и вечерние прогулки в одиночестве. Именно этот её секрет стал ключевой точкой их взаимоотношений. Утошима всю жизнь была одна. Несмотря на хорошие отношения с родителями, приятелей в округе и подружек со школы, девушка не чувствовала себя так, словно принадлежит где-то. Её место было одновременно нигде и везде. Она старалась участвовать во всем, что только было возможно, но не могла найти себе духовного убежища. Не могла полностью довериться друзьям, по душам поболтать с мамой или позависать с тем симпатичным парнем из параллельного класса. Её хрупкий мирок был сломан чем-то в прошлом, и теперь Хагиноске отказывалась его восстанавливать. Курусу случайно узнал обо всем этом. После очередной ссоры с родителями он сбежал через окно, наплевав на предстоящие скандалы, и просто ушел гулять. Нужно было побыть одному, проветриться, прочистить мысли. Успокоиться, в конце концов. Ноги сами несли его к книжному, но тот — юноша был уверен — уже не работал. Несмотря на это, он все же дошёл до ставшего таким привычным места… И заметил в тусклом свете фонаря плачущую Хаги, стоящую в пол-оборота.***
Акира так и не узнал, что стало катализатором замкнутости подруги. Она раскрыла ему все свои секреты, кроме самого страшного, того, о котором боялась даже вспоминать, и просила понять. Именно это парень и сделал. Курусу, в свою очередь, раскрылся девушке в ответ. Рассказал о том, что тревожит его в настоящем, что волновало в прошлом. Показал свое истинное лицо, не опасаясь, что его не примут — он знал, что Утошима его не оставит. Они были чем-то большим, чем друзьями. И когда Хаги впервые назвала Акиру братом, тот почему-то ни капли не удивился.***
Только Утошима не обвиняла его в преступлении. Как только все это случилось и весть достигла города, она стала первой, кто ему написал. «Братик, я с тобой. Что бы ни случилось» И следом пришло ещё одно сообщение: «Повидайся со мной перед отъездом, хорошо?» Лишь вечером, общаясь с мрачными как туча родителями и офицером, Акира понял, о чем она говорила. А когда спросил, откуда Хаги все узнала, та сбросила фотографию одной из страниц своего дневника под заголовком «Нападение (на) брата». Права встретиться с кем-то ему не дали. Отобрали телефон, проверили все звонки, сообщения и прочие составляющие. Способов у Акиры не оставалось, так что он сделал единственное, что мог — зашифровал послание на одной из страниц взятой в лавке книги на их с Утошимой языке. Он знал, что детектив рано или поздно вернут туда, где он был всегда — надеялся лишь, что успеет.***
Но Хаги все молчала. Лишь только Акира получил новый телефон, отправил тот набор слов, что и договаривался в безмолвном сообщении с лучшей подругой. Ответа не было. Несколько раз перепроверял номер (знал его наизусть, зачем бы это?), писал безобидные сообщения вроде этого, последнего. Успеха все не было. Надежда все ещё теплилась в его сердце, и он просто не был готов сдаться. Курусу снова взглянул на экран, будто ожидая, что что-то изменится от его размышлений и внутренних мотивационных речей. Парень взял телефон в руки… Сообщение. «Надо поговорить. Прямо сейчас». Неизвестный номер. Сердце зашлось в волнении. Дрожащими пальцами Акира набрал «Где?» и получил мгновенный ответ «У кафе. Спускайся». Курусу отложил телефон в сторону и максимально тихо, стараясь не наступить на предательскую скрипучую половицу, прокрался вниз. Моргана ещё спал, так что шансы у парня были. Соджиро же ушёл ещё вечером. Юноша открыл дверь оставленными на барной стойке ключами и выскользнул на улицу. В лицо ударил холодный ветер, но это сейчас совершенно не тревожило Акиру. Он аккуратно огляделся — никого. Решил подождать. Прислонился спиной к стене и попросту принялся смотреть по сторонам, поджидая чьего-то прибытия. В глубине души ему хотелось верить, что это Хаги… Но того, что случится, он наверняка сказать не мог. Через несколько минут в переулок кто-то завернул. Тёмный силуэт шёл в сторону «ЛеБлан», и Курусу едва заметно напрягся. Сейчас все и решится. Фигура подошла поближе — в слабом свете фонарей трудно было увидеть лицо странника — и скинула капюшон. Акира непроизвольно вздрогнул, глядя в глаза ночному гостю. Перед ним было лицо, усыпанное синяками и порезами. Такое знакомое, но теперь обезображенное. Левый глаз пересекала глубокая царапина, все ещё кровоточащая. А в глазах… в глазах, как всегда, едва заметно плескались искры. — Проходи скорей, — скорее прошептал, чем сказал, парень, открывая дверь кафе. Его гость заскочил внутрь и уселся на ближний к выходу диван. Сам же Курусу рванул за барную стойку, вытащил оттуда аптечку первой помощи и опустился напротив раненого. На шум откликнулся Моргана. — Какого черта? — сонно и зло произнёс он, спускаясь по лестнице быстрым темпом. Акира молчал. Распаковывая лекарства и разрезая бинты, он был слишком сосредоточен — а ещё боялся, что если раскиснет хоть на секунду, расплачется от своего бессилия и злости. Кот, не дождавшись ответа, подошёл поближе к гостю и широко распахнул глаза. — Что произошло, Рюджи?!