Marauders

      Северус Снейп       Празднование дня рождения Сириуса затянулось до поздней ночи. С трудом подняв себя с постели утром, так как первым уроком стояла Трансфигурация, которую прогуливать нельзя, Северус отправился умываться.       Пятница. Сегодня должно прийти письмо от мамы.       Ответ матери на прошлое письмо его полностью удовлетворил. Она подробно писала о состоянии своего здоровья и даже сказала, что чувствует некоторые улучшения. Эйлин удалось убедить его, что с ней все хорошо и никакая опасность ей не грозит, а также заверила, что покидать дом или пускать кого-либо внутрь, она не собирается. Северуса это немного успокоило, но он все равно с волнением и тревогой ожидал пятницы. Именно сегодня, по словам Мальсибера, его мать должна сообщить нечто важное.              Выйдя из ванны, он вместе с Ремусом отправились на завтрак, а Джеймс остался исполнять свои прямые обязанности — будить Сириуса, который, судя по всему, решил устроить себе еще один выходной.       Всю дорогу до Большого зала Ремус говорил о предстоящей контрольной по Защите. Рассуждал о том, какие будут вопросы и надеялся, что придется показывать свои практические навыки. Северус слушал его вполуха, полностью поглощенный своими мыслями. Чем ближе они подходили к Большому залу, чем ближе наступало время почты, тем тревожнее ему становилось.       На входе в Большой зал он бросил взгляд на слизеринский стол, столкнувшись глазами с Мальсибером, который едва заметно усмехнулся. Тревога заметно возросла.       Не успели они приступить к завтраку, рядом с громким ворчанием опустился Джеймс.       — А где Сириус? — спросил Ремус.       — Он сказал, что никуда идти не собирается и что мы все прокляты.       — Сегодня же контрольная по Защите! — напомнил Ремус.       — Ну вот иди и попробуй его стащить с постели! — возмутился Джеймс. — Меня и так уже обматерили с головы до ног, как будто я ради себя стараюсь! Еще попросил забрать с собой Карту.       — Карту? — удивился Ремус. — Но для чего?       — Откуда мне знать, — пожал плечами Джеймс, — он вообще не в себе…       Окончание разговора Северус уже не слышал. В зал влетели совы. Северус с замиранием сердца следил, как каждая из них опускается к своему студенту, пока перед ним не спикировала пестрая сипуха. С трудом уняв волнение, он кое-как отвязал письмо.              «Привет, сын,       Я, как и всегда, пишу еженедельный отчет.       Ты говорил, что изобрел новую формулу лечебной настойки, вероятно, есть смысл ее попробоватЬ.       Дела у меня несколько ухудшились, вновь вернулись некоторые симптомы.       Никого в дом я по-прежнему не впускаю, да никто и не рвется.       Если получится, прошу, дай ответ сегодня же, мне беспокойно за тебя.       И, пожалуйста, береги себя.       мама»              Северус сам не заметил, как затряслись его руки. Он не слышал, что происходит вокруг него. Он словно оглох и ослеп, видя перед собой лишь буквы: «пять дней». Он не понимал, как такое могло случиться. Не понимал, откуда его мать знает, что ему дали именно пять дней на принятие решения и почему она зашифровывает это в письме. Северус наложил мощные защитные чары на дом, снять которые могут или только он сам или его мать. И если верить ее словам, дом она не покидала и никого не впускала, следовательно, ее не могли подвергнуть какому-либо заклинанию и внушить ей написать такое письмо. То, что это простое совпадение, он сильно сомневался. Он терялся в догадках, что это может означать и что ему делать.       Тут же появлялась еще одна проблема. Нужна была новая лечебная настойка. Северус уже пожалел, что сказал ей, что у него такая имеется. Потому что он даже не приступал к ее созданию, а на это могли уйти недели, а то и месяцы.       — Все нормально, Сев? — спросил Джеймс, глядя на него с беспокойством. — Ты белый весь. В смысле, даже бледнее, чем обычно.       — От мамы письмо? — Ремус кивнул на пергамент в его руках, тоже с волнением смотря на друга. — Как она?       — Ей хуже, — ответил Северус, ни на кого из них не глядя, — и не будем об этом.       Он заметил, как друзья переглянулись, но больше вопросов задавать не стали.              Ему хотелось бросить все и отправиться домой. Только он понимал, что этим ничего не исправить, и он лишь впустую потратит время. Было очевидно, что его мать контролируют Пожиратели, но он не мог понять каким образом. Если они нашли способ проникнуть в дом, то его приезд лишь усугубит дело, он навредит и матери, и себе, подвергнув их двоих опасности. Если они контролируют ее удаленно, то он никак повлиять на это не сможет. Лучшее, что он сейчас может сделать — создать улучшенную настойку и выиграть еще хоть немного времени.       Он написал матери ответ, что приготовление зелья займет несколько дней и отправил письмо с той же совой.              День прошел, как в тумане. Северус на автомате выполнял свои обычные дела, постоянно находясь мыслями совсем далеко. Он был уверен, что полностью завалил теоретическую часть по Защите и слабо показал себя на практической части.              Только прозвенел колокол, Северус сразу же отправился в лабораторию.       До принятия решения у него было целых пять дней. Он старался не задумываться о том, что ему придется согласиться на сделку, не теряя надежду, что все еще обойдется. Шансов, конечно, мало, но он надеялся успеть создать более сильное лекарство.       В последние пару месяцев он был так поглощен созданием сложнейшего волчьего противоядия, что сейчас с трудом концентрировался на простых и коротких формулах лечебной настойки. Паника и чувство безысходности уже давно улеглись в его душе, сменившись хладнокровием и решительностью, но он все равно терялся и не знал с чего начать. Решив действовать по своему обычному графику, он разложил все свои записи, достал все необходимые ингредиенты и разжег огонь под котлом. Он подумал, что необходимо сварить первоначальный состав его настойки и дальше уже ставить на нем опыты, добавляя тот или иной ингредиент, или же меняя дозировку.       Настойка состояла всего из шести ингредиентов и готовилась в течение часа. Только он снял готовое зелье с огня, как дверь в лабораторию вдруг отворилась и на пороге появилась тощая, высокая фигура.       — Ты что здесь делаешь? — спросил он одновременно с Белби.       Белби зашла внутрь, смерила его хмурым взглядом и молча направилась к доске, на которой находилось расписание. Желающих заниматься в лаборатории было немного, но все они готовы были пропадать в ней сутками, поэтому Слизнорт создал специальное расписание, где каждый бронировал себе определенный день и время. К тому же, в случае каких-либо происшествий, расписание могло помочь установить личность студента, кто пользовался лабораторией.       — Как видишь, лаборатория сегодня моя, — Белби ткнула пальцем в расписание, — так что собирай вещички, Снейп, и увидимся завтра, как и всегда.       Северус совершенно не подумал, что лаборатория может быть занята и недовольно скривился.       — Не могу, — выдавил он, — мне она нужна сегодня.       — Мне тоже она нужна сегодня, — ответила Белби и сложила руки на груди.       — Лаборатория большая, — Северус махнул рукой на десяток столов с котлами, — я не буду тебе мешать, занимайся, чем хочешь.       — Очень щедро с твоей стороны, — усмехнулась она, — но — нет. Уходи.       — Черт, Белби, — Северус опять почувствовал поднимающуюся тревогу. Ему нельзя было ни дня терять, но унижаться или просить о чем-то было невыносимо. — Дебора, пожалуйста, это правда очень важно.       Она на него долго смотрела, прищурив свои черные глаза и немного склонив голову.       — Чем ты занимаешься? — она кивнула на записи.       Северус не хотел ей рассказывать, но на споры и придумывания правдоподобного вранья не было времени.       — У меня мать болеет, пытаюсь усовершенствовать лекарство.       Белби опустила глаза на его записи. Северусу тут же захотелось захлопнуть свою тетрадь, он ненавидел, когда кто-то так беспардонно пялился в его исследования. Но не успел он и пальцем пошевелить, Белби подняла глаза обратно.       — Нужна помощь? — спросила она, а у Северуса удивленно поползли брови вверх.       — Обойдусь, — усмехнулся Северус, стараясь не обращать внимания на внутренний голосок, который ехидно говорил, что уж чья-чья, а помощь Белби оказалась бы очень кстати.       Белби хмыкнула и закатила глаза.       — Никак не повзрослеешь, Северус? — она еще тяжело на него посмотрела, а потом вздохнула. — Так и быть, занимайся своими делами. Будешь мне должен.       Северус облегченно выдохнул и проводил ее взглядом. Белби устроилась на другом конце класса, достала учебники и тетради и тут же погрузилась в работу. И он только сейчас подумал, а что если бы лаборатория была сегодня занята не Белби, а кем-то другим? Явно так легко он бы не отделался. Он еще раз повернулся на Белби и негромко произнес:       — Спасибо.       Она в ответ только кивнула.       Ладно, нет времени отвлекаться.              Спустя пару часов бессмысленных экспериментов, он так ни к чему и не пришел. У Северуса вновь начинала возрастать паника. У него не было ни одной свежей идеи или хоть маломальской оригинальной мысли. Он дошел до того, что просто наудачу пробовал различные составы, надеясь на чудо. А Северус так никогда не поступал, но страх за мать, неизвестность сбивали его с толку.       — Ты в курсе, что кору волшебной рябины нельзя помещать в котел одновременно с медовой водой? — послышался голос Белби.       Северус к ней недовольно развернулся. Белби даже не поднимала голову от своих записей, но Северус видел, что она ухмыляется.       — В курсе, — прошипел он.       Белби закончила писать строчку, отложила перо и откинулась на спинку стула, поднимая на него насмешливый взгляд.       — Кажется, кто-то в тупике, — съязвила она.       — Если не хочешь сказать чего-то толкового, то лучше не мешай.       — Толкового? Может и хочу, да только ты сам отказался от помощи.       Северус разозлился. Разозлился на Белби, за ее насмешки, и разозлился на себя, за то, что отказался от ее помощи. Сейчас просить ее о помощи казалось ему нелепым и унизительным.       Белби закатила глаза и недовольно покачала головой.       — И откуда столько гордости в гриффиндорцах? Как вы только живете с этим?       Северус ей ничего не ответил, не рискуя лишний раз рот открывать — как бы не вырвалось что-то нецензурное.       — Если позволишь, я могу взглянуть, — сказала она, — пока ты не взорвал лабораторию своими немыслимыми экспериментами.       — Если тебе не трудно, — проворчал Северус, после длительной борьбы с самим собой.       Белби это никак не прокомментировала и даже не скривила губы в привычной усмешке, за что Северус был ей благодарен. Она поднялась и прошла к его котлу, заглядывая внутрь.       — Какой странный состав, — она поморщилась, помешивая черпаком его зелье. — И запах преотвратительный.       — У матери странная болезнь, потому и состав не совсем обычный.       — Чем она болеет? Какие симптомы? — Белби оставила в покое зелье и со всей серьезностью посмотрела на Северуса.       — У нее вечная слабость, анемия, очень низкая температура, потеря ориентации в пространстве, провалы в памяти, судороги нижних конечностей и постоянные обмороки.       — Ты показывал ее в Мунго? Что там сказали?       — Ничего дельного. Просто перепробовали все известные настойки и заклинания, да отпустили домой умирать, сказав, что шансов нет.       — Но ты что-то придумал?       — Придумал. И это помогало первые два месяца, появились заметные улучшения, но сейчас ей становится хуже.       — Что ты ей даешь?       — Это… малоизвестный состав, названия у него нет.       — Какие ингредиенты? — Белби словно допрос ему устроила.       — Корень асфоделя, бадьян и кора волшебной рябины.       — Необычный состав, не встречала раньше такого.       — Да, я его… нашел, — ответил Северус, не собираясь ей рассказывать о Малфое, который дал ему это зелье. — В таком составе он лишь подавляет симптомы, поэтому я его немного изменил, добавив мяту, веретенницу и медовую воду.       — Интересно, — протянула Белби, разглядывая его пергамент с формулами и, как будто, не слыша, о чем он говорит, — асфодель, бадьян и рябина.       Она меня вообще слушает?       — Никогда не встречала такие комбинации, — сказала она, — где ты нашел этот состав?       — Я… у матери были кое-какие записи, еще со студенческих времен.       — И против чего используется такой состав?       — Не знаю! — не выдержал вконец Северус. — Но он помогает.       — Не знаешь? — она приподняла одну бровь. — То есть, ты даешь матери лекарство, а сам не знаешь от чего оно? Ты не перестаешь меня удивлять.       Если она снова назовет меня тупым, я за себя не отвечаю.       — Ладно, проехали, — вздохнула Белби, — что там на счет мяты ты говорил?       Северус вновь рассказал, что он добавил, как изменил пропорции и стадии готовки. Белби его внимательно слушала и что-то записывала на пустом пергаменте. Когда Северус закончил подробный рассказ, она попросила дать ей немного времени. Северус терпеливо ждал и наблюдал, как она без конца что-то строчит, пишет формулы и рисует какие-то графики.       — Итак, — она, наконец, подняла на него голову, — не скажу, что твоя настойка фуфло, но… очень на то похоже. Без обид.       Северус потерял дар речи от возмущения. Он с трудом взял свои эмоции под контроль, удостоив ее лишь ледяным взглядом.       — Во-первых, мята и бадьян? Ты собрался готовить компот? Во-вторых, жала веретенницы губительны при потере ориентации, он лишь усугубляют дело…       — Я знаю! Для нейтрализации я и добавил мяту! Я же не идиот!       — Не перебивай. В-третьих, асфодель используется лишь в напитке живой смерти и зелье Виггенвельда, а потому я опять пришла в замешательство, как ты рискнул его использовать. В-четвертых, ты добавляешь медовую воду в самом конце, тогда как лучше это делать в самом начале. Она усилит действие мяты, которую ты кладешь следом, и при этом она снимает побочные действия у коры рябины, ну и бонусом, у зелья не будет такого мерзкого запаха. Еще у меня десяток вопросов по поводу дозировок, но это пустяки. И последнее, анемия — это магловская болезнь, которой не подвержены волшебники. Из чего можно сделать вывод, что ее малокровие является следствием применения темных чар.       Белби смотрела на него с некоторым превосходством и долей самодовольства.       — Тебе не кажется, Снейп, что надо было сразу сказать, что ее прокляли?       — Я был в этом не до конца уверен, — сказал он, с недовольством глядя на Белби. Она в ответ только недоверчиво фыркнула:       — И в чем твои сомнения?       — А кому это может быть надо и зачем?       Северус знал и кому это надо, и зачем, но посвящать Белби во все свои проблемы не собирался. Он даже Мародерам не говорил, а уж она-то еще меньше вызывала доверия.       — Интересный вопрос, Снейп, — произнесла она, не сводя с него глаз, — учитывая, что Эйлин Принц обучалась со всей пожирательской диаспорой.       — Ты ее в чем-то обвиняешь? — зло спросил он, теряясь в догадках, откуда она знает полное имя его матери, и когда и с кем она обучалась.       — Нет, — она безразлично пожала плечами.       Они долго смотрели друг на друга в напряженном молчании.       — Если у тебя нет идей, то спасибо и на том, что обсмеяла мою работу, — пробубнил Северус, отворачиваясь к котлу.       — Идеи у меня есть, — ответила Белби, — но мне нужно подумать.       Северус на нее взглянул, стараясь не выдать в глазах надежду.       — Завтра лаборатория целый день наша, поэтому предлагаю встретиться как обычно после завтрака и обсудить все на свежую голову, — сказала Белби.       — Хорошо, я согласен.       Белби вернулась к своей парте и стала собирать вещи. Уже в дверях она повернулась к Северусу и сказала:       — Тебе тоже лучше заканчивать, сейчас ты вряд ли придумаешь что-то толковое.       Северус с ней молча согласился и тоже стал собираться.              

***

      Северус не пошел на завтрак, а сразу отправился в лабораторию. Завтракать у него не было никакого аппетита, и хотелось как можно скорее приступить к работе.       Только он прошел до парты, в лабораторию стремительно ворвалась Белби. Северусу еще не доводилось видеть ее в таком нервном и возбужденном состоянии. Она выглядела бледнее обычного, волосы спутались, мантия была мятой, что совсем не вязалось с ее педантичным образом. Под глазами залегли синие круги, а в самих глазах, обычно ледяных, сейчас горел маниакальный огонек.       Судя по ее виду, она не спала всю ночь. Северусу стало немного совестно, сам он хоть и мало, но спал крепким сном младенца. Хотя тут стоит поблагодарить способности к окклюменции, за счет которых он умел полностью освобождать сознание и хотя бы во сне не мучиться тревогами.       — Я нашла кое-что крайне любопытное, — у Белби даже голос дрогнул, — скажи, Северус, из чего состоит рябиновый отвар?       — Рябиновый отвар? — удивился Северус. — Да там почти двадцать ингредиентов.       — Да, современный состав рябинового отвара состоит из восемнадцати ингредиентов, он очень сложный в приготовлении, но способен залечивать самые серьезные раны…       — Ближе к делу, — перебил Северус, заслужив недовольный взгляд Белби.       — Смотри, — Белби достала из сумки очень древнюю и потрепанную книгу, — тот рябиновый отвар, который мы знаем, был изобретен в середине девятнадцатого века, а до этого момента тот же самый рябиновый отвар состоял всего из трех ингредиентов: из коры волшебной рябины, бадьяна и…       — Корня асфоделя, — закончил за нее Северус.       — Да! — воскликнула она. — Это именно тот состав, про который ты говорил.       — Но… как такое может быть? Я рябиновый отвар даже не рассматривал, потому что его ингредиенты совершенно не подходят под симптомы болезни.       — Даже не рассматривал? — у Белби насмешливо дернулись брови. — Ты вроде не дилетант, Снейп, и знаешь, что…       — И для чего надо было простой состав из трех ингредиентов превращать в сложный и требующий почти в шесть раз больше времени в готовке? — перебил Северус.       — У современного рябинового отвара более широкое поле действия. Оно способно нейтрализовать самые страшные яды, залечивать открытые раны и переломы, восстанавливать душевное равновесие и еще много всего. А вот старая версия рябинового отвара направлена исключительно на нейтрализацию темных чар, но, как и везде, тут есть одно исключение.       Белби ближе подвинула ему книгу и показала на небольшую заметку, в которой уже стерлись половина чернил.       — Взгляни на эту выдержку, — она указала на подзаголовок, в котором невозможно было разобрать ни одной буквы, — тут невозможно разобрать, поэтому я придумала ему название «Драклов яд», и именно он является единственным ядом, который не способен исцелить рябиновый отвар. Как тут пишется, рябиновый отвар не способен нейтрализовать полностью драклов яд, а лишь временно подавить симптомы, которые, кстати, полностью подходят под описанные симптомы твоей матери. Получается, что…       — Ее отравили дракловым ядом.       — Верно. Я много думала об этом и обнаружила много несостыковок. Как указано в книге, драклов яд необходимо пить регулярно, поскольку со временем он выводится из организма. Это означает, что твою мать не просто отравили, а травят регулярно. Либо… — Белби на него серьезно посмотрела, — она добровольно это пьет.       — Это исключено! — Северус уже заранее знал, что скажет Белби, но он отказывался в это верить. Он был абсолютно точно уверен, что его мать ни за что бы не стала участвовать в сговоре с Пожирателями, тем более, не стала бы мучить его, подвергая свое здоровье опасности.       — Есть еще один вариант, — Белби задумалась. — Как ты наверняка знаешь, любое зелье можно трансформировать в заклинание, как и наоборот. Чары любой сложности, будь то Левиоса, Бомбарда или Империус, можно создать в жидком виде, используя формулу и…       — Да-да, знаю я, — в очередной раз перебил Северус. Он прекрасно разбирался в этой теме, именно благодаря ей он уже создал примерно с дюжину своих заклинаний, как раз таки путем их превращения из жидкого состояния. Белби опять недовольно на него взглянула, она терпеть не могла, когда ее перебивают, но Северус сейчас был на взводе.       — Так вот, — продолжила Белби, — что, если данное зелье превратили в заклинание и насылают на нее с определенной периодичностью?       — Но она не покидает дом уже больше месяца, — ответил Северус, — а сквозь установленную защиту подобное заклинание не пройдет.       Белби на него напряженно смотрела, Северус знал, о чем она думает, и он молился Мерлину, чтобы ей хватило ума не произнести это вслух.       — Остается один вариант, — все ж таки сказала она, — она сама его принимает.       — Я же сказал, это исключено! — прошипел Северус. Хотя в его голосе уже не было такой уверенности. Действительно, многое, в том числе и последнее ее письмо, указывало на то, что она сама принимает отравляющее зелье, но Северус отказывался в это верить. Интуиция его почти никогда не подводила, и он знал — она не будет добровольно принимать яд.       — Хорошо, а какие у тебя предположения?       — Я не знаю, но я абсолютно точно уверен, что она не принимает ничего добровольно!       — Пусть недобровольно. На нее могли наслать Империус еще задолго до этого.       — Это невозможно. Она прекрасный легилимент и умеет сопротивляться любому внушению. К тому же, я бы заметил.       — Ладно. И что у нас получается? Твою мать каждые две-три недели травят дракловым ядом, при этом дом она не покидает и внутрь никого не пускает. Как такое может быть?       — Не знаю я! — в очередной раз вспылил Северус. — И, если честно, в данный момент это не главная моя забота! Мне нужно противоядие!       Но Белби его как не слышала.       — Вот что еще странно, драклов яд способен выводиться из организма, но каждый раз он всегда действует одинаково. И то, что твоей матери вдруг резко стало хуже, не поддается объяснению. Только если… — она вдруг замолчала, стеклянным взглядом глядя сквозь него.       — Только если что? — спросил Северус, когда молчание затянулось.       — Только если отравители не нашли способ усилить действие драклова яда. Но где они вообще могли взять его рецепт? За все время учебы я перечитала сотни книг по зельеварению и лишь вчера впервые встретила упоминание драклова яда. Впрочем, как и первоначальный состав рябиновой настойки.       — Это все очень интересно, но я бы хотел сейчас заняться разработкой противоядия, — спокойно ответил Северус, уже не в силах нервничать.       — Противоядия? — Белби вновь вернулся осмысленный взгляд, она порылась в сумке и достала сложенный пергамент. — Я тут набросала кое-что, должно помочь.       Она протянула ему пергамент, где аккуратным почерком была выведена формула усовершенствованного рябинового отвара, смешанного из старого и нового составов. Исходя из вновь открывшихся данных, этот состав и правда должен был, если не вылечить полностью, то хотя бы значительно помочь. Белби проделала колоссальную работу и всего лишь за одну ночь. Северус даже представить боялся, сколько бы у него на это ушло времени.       У него участился пульс, глядя на записи. Впервые в жизни у Северуса появилось желание сжать другого человека в объятиях и горячо поцеловать.       — Белби… — он поднял на нее восхищенный взгляд и даже дернулся вперед, но вовремя остановился. — Спасибо.       — Это не ради тебя, это ради науки.       — Разумеется, — хмыкнул Северус.       — Хотя мне все еще не понятно, почему ты не хочешь узнать, кто ее травит и для чего, — едва слышно сказала она, — разве что… ты знаешь.       Она вдруг подняла голову и пристально уставилась на него.       — Ты знаешь, — повторила она и усмехнулась, заметив его реакцию. — Мог бы сразу сказать, чтобы я голову себе не ломала. Это Пожиратели?       — Тебе лучше в это не лезть, Белби, — ледяным тоном ответил Северус.       — Они шантажируют? Они что-то хотят взамен? — спросила Белби, не моргая глядя на него. Северусу это показалось странным. Белби была любознательной, но не любопытной, и то, что она сует нос в его жизнь, казалось ему подозрительным.       — Это не важно. Важно то, что они это не получат.       Северус видел, как в ее глазах мечутся мысли. Ему даже захотелось применить легилименцию и узнать, что же такого в ее голове.       — Понятно, — Белби тяжело вздохнула и отвела взгляд. — Хотя я никогда не пойму твоей навязчивой идеи справляться со всеми проблемами в одиночку.       Белби захлопнула свою древнюю книгу и, развернувшись, направилась на выход, сказав ему через плечо:       — Предлагаю тебе приступить к готовке противоядия прямо сейчас, у тебя это займет почти десять часов. А я пошла в библиотеку, у меня есть несколько новых идей касательного волчьего зелья.              Едва за Белби закрылась дверь, он достал все ингредиенты и разжег огонь под котлом. Взглянув в ее рецепт, он вновь пришел в некоторое состояние эйфории. Северус не без оснований считал себя гораздо умнее подавляющего большинства, но ум Белби приводил его в полный восторг. Хоть от ее сообразительности и были некоторые проблемы. Его напрягало, что она в курсе, как зовут его мать и с кем та училась в Хогвартсе. Напрягало то, как она легко догадалась о Пожирателях и что они его шантажируют.       Только если они не шантажируют и ее тоже…       Неожиданная догадка заставила его на миг прекратить работу. Он уже давно размышлял над вопросом, почему Пожиратели выбрали именно его. Но что если они выбрали не только его, а сразу несколько человек? Что, если и ей тоже угрожают, заставляя готовить некое зелье? В таком случае это полностью объясняет ее волнение и любопытство. Вероятно, она надеялась, что Северус ей расскажет об этом и они вместе смогут что-то придумать.       Но она могла сказать первой. Тем более, раз она такая умная.       …хотя, если ей предложили сделку, велика вероятность, что она согласилась. Помешанных чистокровок среди когтевранцев немногим меньше, чем среди слизеринцев, только у них ума побольше держать нейтралитет, когда это необходимо. Род Белби довольно древний и чистокровный. Какова вероятность, что они не поддерживают и не прислуживают Волан-де-Морту? Белби не дура, чтобы кричать об этом на каждом углу, наподобие какого-нибудь Эйвери или Розье.       Что если она наоборот испугалась, что я ее конкурент?       …дьявол.       Сейчас не об этом надо думать.       Решив, что с этой проблемой он разберется позднее, Северус приступил к приготовлению зелья.              Когда на часах пробило два часа дня, Северус пожалел, что не сходил на завтрак, а сейчас пропустил еще и обед. Желудок прилип к позвоночнику и жалобно ныл, но процесс готовки нельзя было прерывать. Сейчас зелье должно было настаиваться десять минут, и Северус решил взглянуть на жабьи внутренние органы, в надежде, что они собьют его аппетит. Но кажется, его молитвы были услышаны. Дверь в лабораторию с треском открылась и внутрь зашли Джеймс и Ремус с увесистым свертком в руках.       — Привет, Сев! — проголосил Джеймс. — Ты все работаешь?       — А мы тут тебе перекусить принесли, — улыбнулся Ремус.       — Да, а то ты ни на завтрак, ни на обед не пришел, — добавил Джеймс.       — Мы не сильно помешали? — спросил Ремус, кивнув на котел.       — Нет, у меня как раз есть десять минут, — обрадовался Северус и развернул их сверток, в котором было несколько горячих бутербродов.       — Мерлинова борода, Сев, — Джеймс уже успел схватить пергамент со стола, что оставила Белби, — что это ты готовишь?       — Не трогай, — проворчал Северус и вырвал из его рук пергамент.       Джеймс усмехнулся и откинулся на спинку стула, оглядывая лабораторию.       — Ты надолго тут? — спросил он.       — Еще часов на шесть, не меньше.       — О, так это мы удачно тебе обед принесли, — Джеймс расплылся в довольной улыбке. — Ужин, судя по всему, ты тоже пропустишь.       — А вы что в замке делаете в выходной? — спросил Северус.       — У меня только что закончилась тренировка, — ответил Джеймс.       — А я полдня помогал Эшли с трансфигурацией, — Ремус слегка покраснел, как будто он с Эшли занимался не трансфигурацией, а чем-то непристойным.       Впрочем, Джеймс именно так все и понял.       — Да-да, помогал с «трансфигурацией», — он ему подмигнул, от чего Ремус покраснел еще сильнее.       — Ты знаешь, Джеймс, что это правда. Мы с ней всего лишь друзья.       — Нет, Рем, — ответил довольный Джеймс, — это мы с тобой друзья. А с ней вы не друзья. Девушка, которая смотрит на тебя таким взглядом, явно не хочет быть тебе всего лишь другом.       — Когда это ты у нас таким экспертом по девушкам стал? — скептически поинтересовался Ремус.       — Давайте не будем говорить о девчонках, — перебил Северус, поморщившись.       — Давайте! — тут же поддержал Ремус.       — Мне этих разговоров хватает и от Сириуса, — закончил Северус, — где он, кстати?       — Ушел на свое «тайное место» под ивой, — ответил Ремус.       Не успел Северус съязвить о тайном месте Сириуса, о котором знала вся школа, как Джеймс спросил:       — Идем завтра в Хогсмид?       — Разве ты не идешь вдвоем с Лили? — улыбнулся Ремус.       — Вдвоем мы с ней утром погуляем, а после обеда можно всем вместе.       — Я не иду, — ответил Северус, — у меня работы много.       Поскольку работа над волчьим противоядием у них с Белби сегодня отменилась, они договорились поработать над ним завтра.       — Опять в лаборатории? — нахмурившись, спросил Джеймс.       — Опять.       — Что ты такое готовишь, Сев? — вновь спросил Джеймс и посмотрел на его записи.       От ответа его спас негромкий звонок на песчаных часах, извещающий, что прошло десять минут.       — Все, мне пора продолжать, — Северус поднялся и подошел к котлу, — спасибо за обед. Без вас я бы тут, наверное, с голоду помер.       Ремус с Джеймсом попрощались с ним до вечера и ушли. В лаборатории наступила оглушающая тишина, как и всегда, после ухода Джеймса.       Он вроде ничего не делал, а умудряется столько шуму вокруг себя разводить.              Закончил готовку Северус уже ближе к отбою. Зелье получилось прозрачного желтого цвета, испускающего нежный цветочный аромат. Северус усмехнулся, подумав, что Белби даже позаботилась о том, чтобы противоядие вкусно пахло и красиво выглядело.       Он разлил зелье по нескольким флаконам, наложил на них защитные чары и отправился в совятню. Написав матери письмо с рекомендациями по применению и просьбой как можно скорее дать подробный ответ, он выпустил сову в окно.