Marauders

      Сириус Блэк       С момента, как Бланк сказала ему, что любит другого, прошла уже почти неделя. И что только Сириус не пытался предпринять. Он старался забыть об этом, но ее крик с признанием без конца звучал в его голове. Он пытался смириться с этим, но понимал, что он скорее поднимет этого ненавистного француза из мертвых и убьет его вновь. Он пробовал не обращать на это внимания, напоминая, что ему от нее нужно лишь одно, но в груди все сжималось от боли, видя ее улыбку.       Он хотел казаться равнодушным, не поддаваться на ее провокации. Но каждый раз его план терпел полный крах, стоило ему ее увидеть, встретиться с ней взглядом и поцеловать.       Сириус не понимал, как она может так легко к этому относиться. Он успел хорошо изучить ее. И если она говорит, что кого-то любит, то он не понимал, как она может с такой страстью и желанием отдаваться ему. Для нее это было противоестественно.       Сириус старался не думать об этом и просто получать удовольствие от ее общества и от нее самой. Но каждый раз, когда она улыбалась, он думал о том, что она именно так улыбалась ему. Каждый раз, когда она смеялась, он думал, что также она смеялась с ним. Каждый раз, когда она его целовала, он думал о том, что также она целовала его.       Его душа постоянно болела при мысли о том, что для Бланк он лишь временный способ развлечься и забыться, в то время как ему хотелось быть для нее единственным. И не столько в физическом плане. Ему хотелось, чтобы ее сердце и душа целиком и полностью принадлежали ему. Чтобы с такой искренностью она улыбалась только ему. Чтобы с таким огнем в глазах она смотрела только на него. Чтобы смеялась только с ним. Чтобы пела только для него. Чтобы целовала с безумной страстью только его.              В моменты, когда он оставался один, он думал о том, как все это прекратить. О том, что он еще одного дня страданий и этой нездоровой зависимости не выдержит. Каждый раз он шел на встречу к ней с мыслью, что сегодня он будет держаться с ней равнодушно и отстраненно, они сделают то, для чего встречаются, и разойдутся. Но каждый раз видел ее, и обо всем забывал. Он был не в силах добровольно лишать себя тех безумных и безудержных эмоций, что она ему дарит. Он с радостью тонул в ее глазах, словно в омуте; с головой отдавался чувствам, что переполняли его душу до самых краев, рискуя в них захлебнуться. Рядом с ней он не мог контролировать ни свои действия, ни слова, ни эмоции, полностью находясь в ее власти. Они расставались лишь под утро, каждый раз прощаясь по несколько долгих минут, не в силах расстаться; они каждый новый день начинали с поиска взглядом друг друга в Большом зале.              Временами Сириус начинал паниковать и не знал, что делать с этим. Неизвестное чувство в глубине его души призывало высказать все это Бланк. Но каждый раз, стоило ему уже раскрыть рот, как ее неловкое слово, движение, взгляд, эмоция, напоминали ему о том, что ей это все не нужно, а унижаться он не собирался. В нем тут же поднималась злость и гнев на нее, которые, как и страсть, тут же накрывали с головой. И каждый раз он пытался выместить все недовольство, кусая ее и оставляя болезненные чувствительные поцелуи на тонкой коже. Бланк от него не отставала, тем же самым образом вымещая на нем свои эмоции.       Сириус с иронией думал, что как раз таки это куда больше похоже на схватку с мантикорой.       Иногда он задумывался о Джеймсе и Лили. О том, как друг никогда не сдавался в борьбе за сердце неприступной старосты. О том, с каким упорством и верой он всегда стремился к ней, не сомневаясь, что однажды у него все получится. Сириус как никто другой знал, чего стоило это Джеймсу. Знал, как он страдал и мучился на протяжении четырех лет, но никогда не переставал бороться и сомневаться. Сириусу оставалось только восхититься упрямством друга и понять, что он так вряд ли когда-то сможет. Его гордость не позволяла ему за кем-то бегать и упрашивать. Сириус думал о том, что стал бы делать Джеймс, если бы Лили любила другого, и понимал, что Джеймс сделал бы всё возможное и невозможное, но добился бы от нее взаимности, взаимности полной и безоговорочной.       После этого в его голове всегда появлялась мысль, что сделать ему, чтобы Бланк его полюбила. Он всегда ужасался этой мысли и тут же запрещал себе даже думать об этом. Добиваться чьей-то любви было не в его правилах.              Сириус часто напоминал себе о своем же девизе, что Блэки не способны на любовь. Он не знал ни одного члена своей семьи, кто был бы счастлив в браке. Его бабушки и дедушки, его родители, его многочисленные тети и дяди, никто из них не был способен ни то что на любовь, хоть на какие-то нежные чувства к другому человеку.       Всех их переполняла чистая ненависть, которую они выплескивали друг на друга в бесконечных склоках. Все Блэки желали друг другу несчастий, а то и сразу смерти. Если Блэки к кому-то привязывались, то они обязательно страдали, мучая и себя, и другого. Каждый их семейный ужин превращался в один крупный скандал, где все собачились друг с другом.       Единственный из Блэков, кто был счастлив — Альфард. Он был умен, богат и красив. Он пользовался популярностью у женщин и уважением у мужчин. И он был холост. Сириус с ранних лет запомнил, что именно это залог счастья в их роду — ни к кому никогда не привязываться, жить в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывать.       Сириус всегда считал, что свобода — лучшее, что может быть у человека, а любая привязанность делает его зависимым и неполноценным.       

***

      Впереди были выходные и Сириус планировал провести всю предстоящую ночь с Бланк.       Ремус должен был отправиться на ночное патрулирование, у Джеймса были планы на Эванс, а Северус не собирался покидать свою лабораторию. Поэтому Сириус без зазрения совести, что он бросает Мародеров ради девчонки, строил планы на Бланк.              После обеда по пятницам у гриффиндорцев была сдвоенная Защита со слизеринцами. Сириусу не терпелось увидеть Бланк, которая пропустила и завтрак, и обед. Она и раньше так поступала, но с тех пор, как узнала расположение кухни, стала пропускать обеды куда чаще. Поэтому Сириус уже не удивлялся ее отсутствию и ждал, когда увидит ее на Защите.       Однако на Защиту она тоже не пришла. Тут взволновался не только Сириус, но и Мортем, у которого Бланк была в любимицах, несмотря на ее скудные умения.       — Мистер Мальсибер, почему мисс де Бланк отсутствует? — спросил Мортем у старосты Слизерина.       — Она неважно себя чувствует, профессор, — доложил он.       Сириус с недовольством посмотрел на Мальсибера. Его раздражал тот факт, что этот мерзкий упырь знает, что с Бланк, а он — нет.       Неважно себя чувствует? Но вчера же все было хорошо.       — В таком случае передадите ей дополнительное задание, — немного подумав, Мортем добавил: — И пожелания скорейшего выздоровления.       Урок тянулся очень медленно. В кои-то веки Мортем решил устроить лекцию, вместо излюбленных практических занятий. В классе стояло поскрипывание пера и шелест пергамента. Сириус без конца смотрел на часы.       Наконец, прозвенел колокол, и Сириус сорвался со своего места, даже не попрощавшись с друзьями.              Он быстро добрался до гостиной Слизерина и спальни Бланк, но перед дверью остановился, перевести дыхание, расправить мантию и принять равнодушный вид. Будто это не он сейчас стремглав несся через весь замок.       Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Бланк была у себя и правда выглядела нездоровой. В толстом вязаном свитере и шерстяных носках, она была чересчур бледной и уставшей. Забравшись на постель, она сидела, скрестив ноги, и играла на укулеле какую-то очень тоскливую мелодию.       — Бланк, что случилось? — нарочито безразличным тоном поинтересовался Сириус. Он прошел в комнату, остановившись возле кровати и навалившись на ее столбик.       — Ты что здесь делаешь? — спросила Бланк вместо ответа на вопрос, следя за ним недовольным взглядом. Вид у нее был изможденный. У Сириуса даже мелькнула дикая мысль, что это связано с полнолунием, которое было пару дней назад.       — Тебя весь день не было, — произнес Сириус, внимательно наблюдая за ней, — и на Защиту ты не пришла. Мортем переживает, — усмехнулся он.       — Я приболела, — ответила она и еле заметно улыбнулась: — Только Мортем переживает?       — Только он, — кивнул Сириус и расплылся в улыбке, зная, что Бланк и так все понимает.       — И ты пришел, чтобы мне это передать?       — Нет, я планировал этот вечер провести с тобой. Вот и пришел поинтересоваться, как ты смотришь на то, чтобы…       — Сегодня не получится, — перебила его Бланк и опустила глаза, продолжив играть.       — Почему?       Бланк нервно дернула плечами.       — Потому! — она недовольно зыркнула на Сириуса. — Просто не сегодня. И не завтра. Вообще, дня на четыре оставь меня в покое.       — На четыре дня? Ты издеваешься?! — возмущенно воскликнул Сириус. — Что случилось?       — Боже, Блэк! — Бланк закатила глаза и нервно усмехнулась. — У всех девушек случается это раз в месяц, что ты как маленький.       — Что происходит? — Сириус упорно не хотел понимать ее намеки, уже начиная выходить из себя. — Ты можешь нормально сказать, а не загадывать мне ребусы?       Бланк подняла на него злой взгляд.       — У меня месячные! Доволен?       Сириус, к своему стыду и к удивлению Бланк, весь побледнел от смущения.       — Боже, Блэк, ты даже покраснеть не можешь, как все нормальные люди, — она усмехнулась и, кажется, готова была рассмеяться. — Ты же главный ловелас в Хогвартсе, неужели впервые с таким сталкиваешься?       Сириус и правда впервые с таким сталкивался. Хотя, возможно, ему просто везло. Или причина была в том, что он не встречался с девушками так долго, чтобы это заметить. Или же они умудрялись это как-то скрывать.       — И… тебе правда так плохо? — неуверенно спросил он, неловко глядя ей в глаза и не зная куда деть руки.       — Да, хреново. Но это только первый день, завтра легче будет, — Бланк все еще не сводила с него насмешливого взгляда.       Сириус не представлял, что ему делать и как себя вести в такой ситуации.       — Я могу как-то помочь?       — Не надо, Блэк, — она снова переменилась в лице, устало опустив взгляд. — Просто уйди. Ты сегодня рассчитывал развлечься, так что не отказывай себе в удовольствии. Найди какую-нибудь девицу и… Считай, я разрешила.       Сириус тут же почувствовал, как под кожей расползается раздражение.       — Что ты несешь?! За кого ты меня принимаешь, Бланк? — он показательно оскорбился. — Думаешь, я не способен четыре дня прожить без секса?       — А что, способен? — спросила она, не поднимая на него взгляд и перебирая струны.       — Ты можешь хоть иногда не язвить?       — Может, и могу… — она посмотрела на него и улыбнулась.       Сириус сурово на нее посмотрел.       — Подвинься.       — Что? — Бланк насмешливо приподняла брови.       — Подвинься, говорю.       Не дожидаясь, пока она подвинется, он завалился к ней на кровать, устраиваясь головой в изножье кровати и устремляя на нее взгляд.       — Что ты делаешь? — возмутилась она для вида.       — Сыграй что-нибудь повеселее, Бланк, — произнес он, закладывая руки за голову, — от такой тоскливой песни повеситься хочется.       — Нет, Блэк, сегодня музыку выбираю я, — она посмотрела на него, продолжая играть, — а поскольку настроение у меня паршивое, то и музыка такая же будет.       — Ну, я знаю, как это исправить, — Сириус нахально оглядел ее.       — Прекрати, Блэк.       — Я не об этом, — Сириус приподнялся на локтях.       Или, все-таки, об этом?       Он резко переместился к ней и повалил ее на подушки, сходу прижимаясь к ее губам и чувствуя, как Бланк вначале улыбнулась, но тут же ответила на поцелуй.       — Ты невозможен, Блэк, — произнесла она в его губы.       — Не время для разговоров, Бланк, — шепотом ответил он, спускаясь губами на шею.       Он целовал ее, как и всегда, горячо и страстно, крепко сжимая в объятиях. Скользил ладонями по талии, пробравшись под свитер, сжимал горячую кожу, стараясь особо не распускать руки, чтобы не возбудиться еще сильнее, но пальцы так и тянулись ко всем запретным местам.       — Ладно, хватит, — выдохнул он, наконец, оторвавшись от нее, — а то я не выдержу и… — он красноречиво осмотрел ее с головы до ног, — и мне будет все равно на твои… дела.       — Дела! — весело передразнила его Бланк, растягивая губы в широкой улыбке.       У Сириуса вновь сердце замерло, глядя на нее. В который раз он убеждался, что никого прекраснее он еще не встречал.       — Ну что, теперь что-нибудь повеселее сыграешь? — снова спросил Сириус.       — Так и быть, Блэк, — показательно недовольным тоном произнесла Бланк, — ты неплохо постарался. За поцелуи тебе — «Превосходно», а вот за знание месячных — «Слабо». Но я в тебя верю.       Стараясь не реагировать на ее замечания, он пытался сохранить невозмутимость на лице. Она снова села на кровати, а Сириус устроился головой у нее в ногах. Только зазвучали первые ноты неизвестной ему мелодии, он прикрыл глаза, наслаждаясь ее голосом и музыкой, подумав, что не прочь провести так весь вечер.              — Все, мне надоело, — через четверть часа заявила Бланк и убрала свою гитару на тумбочку.       Она сползла к нему по кровати, оказавшись на одном уровне, и позволила себя обнять. Все тело теплой волной окатило, дыхание перехватило, как только ее глаза оказались в паре дюймов от него. Он мог так целую вечность пролежать, глядя в ее глаза и обо всем забыв. Всматриваясь в сложный узор ярких желтых вкраплений, находя в них созвездия.       — Ты опять не дышишь, Блэк, — прошептала она, мягко улыбнувшись.       — Я опять забыл, как это делать, — также тихо ответил он, не сводя с нее глаз.       — Ты тогда хотя бы моргай, — она аккуратно сдвинула его волосы, которые лезли ему в глаза.       — Не могу. Боюсь пропустить что-нибудь важное, — еще тише сказал он, не в силах отвести взгляд и ловя каждую ее искорку в глазах, в сотый раз запоминая каждую ее родинку, каждую ее ресничку, каждую ее улыбку и трещинку на губах.       Бланк придвинулась к нему, прижимаясь вплотную, и поцеловала, сразу же углубляя горячий поцелуй. Руки Сириуса непроизвольно полезли под ее свитер, сжимая тонкие ребра и прижимая еще сильнее к себе.       Поцелуи влажные, нетерпеливые. Она послушно выгибается под его касаниями, жмется к нему теснее. Ее горячее дыхание обжигает его мокрые губы, сбивает пульс с ритма.       Он путается пальцами в ее волосах. Чуть сильнее, чем нужно, сжимает, открывает шею. Чувствительный поцелуй у самого основания, и ее волнующая дрожь в теле, рваный выдох.       В конце концов, может быть, это не так и страшно? Что может быть ужасного в крови? Он не настолько брезглив, и готов закрыть на это глаза. Тем более, эти ее критические дни казалось сущим пустяком перед их желанием друг друга.       Он лег сверху, руками переходя на грудь и сжимая ее сквозь тонкую ткань белья. Ни на секунду не прекращая ее целовать, позволяя ладоням спускаться все ниже.       — Стой, Блэк, — она перехватила его руки, которые уже остановились на молнии джинс.       Издав мученический вздох, он всем телом упал на нее, утыкаясь носом в ее шею.       — Никакой пощады от тебя, Бланк, — невнятно простонал он, откидываясь на спину.       Она перевернулась на живот, приподнявшись на локтях, и усмехнулась. Взгляд Сириуса тут же упал на ее губы, и его голову осенила прекрасная идея.       — Слушай, Бланк, а как насчет?..— он приподнял брови и глазами выразительно показал себе на брюки, сквозь которые отлично проглядывали очертания всего, чего не следовало.       Бланк метнула туда взгляд и нахмурилась.       — Насчет чего? — она либо не понимала, либо делала вид, что не понимает.       — Насчет того, — Сириус расплылся в улыбке, уже находясь в предвкушении. Он положил свою руку ей на лицо, проведя большим пальцем по губам. — Этот рот потрясающе целуется, но я уверен, он способен на большее.       Сириус вновь дернул бровями и показал взглядом себе на пах.       — Давай, Бланк, — он ее легко подтолкнул, чувствуя, как она вся напряглась.       — Нет, Блэк, — она тут же стала недовольная.       — Почему, нет? — возмутился он, уверенный, что сейчас уговорит ее. — Я же тебе не раз это делал, а ты мне еще ни разу.       — Я тебя не просила, — фыркнула она. — Ты действовал исключительно по собственной воле.       — О да, ты не просила, — Сириус расплылся в улыбке, — ты умоляла. Умоляла не останавливаться. Умоляла Мерлина и Моргану. И, кажется, даже упоминала Мордреда.       От одного лишь упоминания, разум сразу заполнили воспоминания, в которых Бланк выгибалась в его руках и стонала; воспоминания, в которых он ощущал ее привкус на своем языке и который ему нестерпимо хотелось ощутить вновь. От этого разговора он только сильнее возбудился, чувствуя невыносимую тяжесть в самом низу живота.       — Заткнись, Блэк, — она слегка порозовела и уткнулась лицом в подушку, пряча взгляд.       — Кого ты тут пытаешься обмануть этой показной скромностью? — усмехнулся он, прижимаясь к ней, кладя руку ей на талию и двигаясь ею все ниже. — Уж я-то знаю, на какие грязные вещи ты способна, — прошептал он ей на ухо, сходя с ума от ее запаха, — только вот почему-то от такой чистой, невинной и естественной вещи, как минет, почему-то отказываешься.       Бланк не удержалась и рассмеялась, все еще лицом прижимаясь к подушке. Она оторвала голову и посмотрела на него, с улыбкой на губах и огнем в глазах.       — Потому и отказываюсь, что вещь это чистая и невинная, — улыбнулась она, с трудом сдерживая смех, — а я люблю только грязь и разврат.       — Ну, для разнообразия не помешает, — он наклонился к ней, собираясь поцеловать, на мгновение задержав взгляд на ее искренней улыбке и сияющие глазах, которые он так обожал. И тут же он опять вспомнил ненавистного француза, на которого она так же смотрела и которому так же улыбалась. А следом за этим промелькнула и еще более ужасающая мысль.       Все хорошее настроение Сириуса вмиг слетело, как будто его и не было никогда.       Он крепко схватил ее за руку и ледяным тоном спросил, пристально глядя ей в глаза:       — А ему ты это делала?       — Что делала и кому «ему»? — она тут же приняла агрессивный вид, почувствовав его холод.       — Ты прекрасно знаешь, Бланк! Своему… гадкому… — Сириус весь кривился и морщился от отвращения, — французишке.       Он сел на коленях и с ненавистью посмотрел на нее. Она тут же села напротив.       — О, господи, Блэк, ты опять начинаешь!       — Говори, делала или нет! — перебил ее Сириус, сдерживаясь от того, что не схватить ее за ворот.       — Нет, не делала! — воскликнула она, тяжело выдыхая.       Сириус почувствовал легкое облегчение, но тяжесть и ненависть в душе все равно оставались.       — Я с ним и половины не делала из того, что делаю с тобой! — яростно добавила она.       — О, прекрасно! — усмехнулся Сириус. — Значит, другую половину ты все-таки делала?!       Бланк громко застонала, руками закрывая лицо.       — Ты просто невыносим!       — Отлично! И чем именно вы занимались?! — Сириус уже вовсю рисовал в своей голове самые неприглядные картины с участием Бланк и ее дружка.       Она отняла руки от лица и с гневом на него посмотрела.       — Хочешь об этом поговорить? — прошипела она. — Тогда ты первый! Расскажи, чем ты занимался со своими девками, которых в школе на каждом шагу! Куда ни плюнь, везде твои бабы! Чем занимался с ними ты?!       — Тоже мне, сравнила! — прокричал Сириус, вскочив на ноги, чтобы было удобнее орать. — Я-то их не люблю!       — Так и я тоже не люблю! — в ответ закричала она, вставая по другую сторону кровати.       Сириус молча на нее уставился. Мозг отказывался функционировать и понимать сказанное.       — Что ты сказала? — спросил он, прищурившись.       — Что слышал, Блэк! — она с гневом смотрела на него, сжимая кулаки и тяжело дыша. — Не люблю.       Сириус стал медленно обходить кровать, приближаясь к ней.       — Я правильно понимаю, что когда ты сказала, что любишь этого своего… француза, ты соврала и сделала это специально, чтобы выбесить меня?       — Нет, Блэк, я так сказала, потому что думала, что так все и есть.       — Не понял? — он подходил все ближе, не сводя с нее яростного взгляда.       — Джо всегда был для меня другом, но… в какой-то момент все изменилось и я… мы влюбились друг в друга, — ответила она. Сириус видел, как ее глаза то стекленеют, то снова загораются злобным пламенем. От этой карусели у него голова кругом пошла. Ее взгляд, наконец-то, остался гневным и она добавила: — Но сейчас это прошло. Не знаю в какой момент, но все прошло. Не без твоей помощи… недоумок.       Сириус остановился в паре шагов от нее, стараясь все осмыслить. В голове тысяча мыслей беспрестанно сменяли друг друга, но одна выделялась особенно ярко.       Она не любит мерзкого француза. Больше не любит.       …не без моей помощи.       — А ты не могла сказать раньше?! Я за это время чуть не умер несколько раз!       — Ты же сам говорил, что тебе плевать! — возмутилась она.       — Когда это я такое говорил?! — Сириус вытаращил на нее глаза.       Бланк зло пыхтела.       — Когда я у тебя спросила: «Блэк, сладенький, правда ли, что для тебя это ничего не значит?», ты ответил: «Да, Бланк, дорогуша, для меня это ничего не значит!», — она в ролях разыграла целый спектакль, пародируя их голоса и кривляясь.       — Это совершенно другой вопрос! И совершенно другой ответ! — прокричал он, поражаясь, как она умудрилась все вывернуть.       — Это буквально одно и то же!       Сириус гневно смотрел на нее, думая о том, что все это какой-то бред.       — Мерлин, Бланк, ты меня с ума сведешь!       — Вот не надо с больной головы на здоровую! Ты изначально такой мне достался!       Сириус не удержался и громко рассмеялся, уже не в силах выносить нервное напряжение. Бланк продолжала стоять и смотреть на него.       Он только сейчас ощутил, что сердце стучит, словно сумасшедшее, и вот-вот грудную клетку пробьет. Он подошел к ней и притянул к себе, приобнимая за шею и за талию. Бланк легко подалась ему навстречу, сцепляя руки за его спиной.       — Значит, ты его не любишь? — уже спокойно спросил он, приподнимая ее лицо за подбородок и внимательно глядя в глаза.       — Нет, — ответила она и, на миг отведя глаза, добавила: — В смысле, я люблю его, но только как друга. И это никогда не изменится.       Раздражение внутри вновь колыхнулось, жгучим пламенем отдаваясь в груди.       — Как друга? — спросил он, вскинув брови.       — Да, я же сказала, мы с ним всегда были друзьями, — она тоже вся напряглась, — с самого первого курса, как только познакомились.       — Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, Бланк, — грубо произнес Сириус, убирая с нее руки.       — Существует! — воскликнула она. — Я и Джо прямое тому доказательство!       — Вы с ним спали! — возмутился Сириус, опять представляя их вместе. — Это что угодно, только не дружба!       — Ты ничего не знаешь, Блэк! Мы с ним пять лет дружили, прежде… прежде чем все случилось!       — Пять лет?! — Сириус зло усмехнулся. — Ему потребовалось пять лет, чтобы залезть тебе в трусы? …Неудачник.       — Ты несносный! — Бланк подошла и довольно болезненно ударила своим кулачком ему по груди, но Сириус тут же перехватил ее руку.       — Послушай умного человека, Бланк. Парень «дружит» с девушкой только по одной-единственной причине, — сказал он, приблизившись к ее лицу, — чтобы однажды трахнуть ее.       — Не надо всех по себе судить, Блэк! Не все ведут себя, как животные, некоторые вполне способны на нормальные дружеские отношения! — выпалила она, стараясь освободить руку из крепкого захвата.       — О, неужели? — усмехнулся Сириус. — Приведи хоть одну такую пару «друзей».       — Да я могу их десяток назвать! Только ты никого не знаешь, они все во Франции.       Сириус рассмеялся:       — Ну конечно, во Франции, а еще они выдуманные.       Бланк недовольно на него смотрела, хмуря брови и готовая опять накричать на него.       — Любое общение парня и девушки всегда сводится к одному, Бланк, — нравоучительным тоном произнес Сириус. — Возьми хотя бы Сева и Белби. Вот уж на кого я бы точно не подумал, что он способен кого-то к интиму склонить! А смотри, как все повернулось.       — А ты и Эванс? — спросила она. — Разве вы не друзья? Разве она не друг тебе, Люпину и Снейпу?       — Конечно, нет, — усмехнулся он. — Эванс нам, конечно, нравится и мы даже не против ее общества, но она нам не друг. По крайней мере, мне она определенно не друг.       — Думаю, Эванс с тобой не согласится. Как и Люпин, впрочем. И кстати, Люпина я вполне могу назвать своим другом.       — Даже не мечтай об этом, Бланк! — сурово произнес Сириус. — Даже думать не смей о моих друзьях.       — Почему у тебя все сводится к одному?! — она вновь повысила голос, вконец теряя терпение. — Многие люди способны на дружбу, и это никак не зависит от их пола!       — Ну, я могу еще допустить, что девчонки способны по-дружески к кому-то относиться, — выдал Сириус, наслаждаясь ее гневом, — но не парни. Все. Все поголовно хотят от вас только одного. А если еще не хотят, то обязательно захотят потом.       — Ладно, — протянула Бланк и тут же вскинула брови. — Я и Като. Мы друзья. Никто из нас не хочет от другого чего-то еще.       — Като — это тот очкастый младшекурсник? — хмыкнул Сириус.       — Да.       — О, детка, ты такая наивная, — с умилением в голосе произнес Сириус. — Като еще просто слишком мал. Поверь моему опыту, еще годик, максимум два, и он будет ублажать себя с мыслями о тебе. Если он уже этим не занимается, дети сейчас очень рано взрослеют.       — Ты мерзок, Блэк! — она скривилась и отвернула голову.       — Может быть и мерзок, — Сириус расплылся в улыбке, — но я прав.       — Нет, не прав. И я найду тебе таких друзей.       — Ищи-ищи, — кивнул Сириус, — а я в очередной раз докажу тебе, что дружбы между женщиной и мужчиной не существует. И даже смогу назвать приблизительную дату, когда они переспят.       — А вот и найду!       Так она была очаровательна в своем упрямстве, что Сириус не вытерпел, легким касанием приподнял пальцами ее подбородок и склонился, целуя.       — Надеюсь, среди змеенышей у тебя больше нет «друзей»? — спросил Сириус, оторвавшись от нее.       Бланк опустила глаза и неопределенно пожала плечами. Сириуса это сразу напрягло, он грубо приподнял ее голову на себя, встречаясь с ее напряженным взглядом.       — Кто? — сурово спросил он, ощущая, как ускоряется сердцебиение, предчувствуя все самое плохое.       — Никто, — упрямо заявила она, прямо глядя ему в глаза и стряхивая его руку со своего лица. — У меня тут единственный друг — Като.       Сириус долго смотрел на нее, вглядываясь в ее лицо. Она решительно смотрела в ответ.       — Если я узнаю, что ты себе еще каких-то «друзей» завела, я буду вас долго. Изощренно. Мучить, — тихо и по слогам проговорил он, вплотную приблизившись к ее лицу. — Ладно, тебя не буду, тебя сразу прикончу. А вот ему достанется за все с лихвой.       — Ты болен, Блэк, — произнесла она, с безумными искрами восторга в глазах. Сириус чувствовал, как его губы непроизвольно растягиваются в улыбке.       — Так что, можешь дружить только с Эванс, — разрешил Сириус. — Ну и с Като. С ним еще от силы год, потом нет.       Бланк весело рассмеялась:       — Буду дружить с тем, с кем захочу. Указывать своим девкам будешь!       — Девка у меня только одна, Бланк, — Сириус расплылся в маниакальной улыбке, — это ты.       Он не дал ей ничего ответить, вновь прижимаясь к ее губам и утягивая ее на кровать.       Поцелуи становились все горячее, а руки пробирались все дальше под свитер. По изгибу талии, прошлись по тонким ребрам. Сжали обтянутую кружевом грудь. Сириус переживал, что в таком режиме он не протянет четыре дня. Особенно, если они будут постоянно ругаться. Эмоции сейчас через край лились, и им требовался выход.       Он переключился на ее шею. Линия легких поцелуев, в конце чувствительно втянул в себя нежную кожу — тихий стон ему в ухо. Терпение окончательно подошло к черте.       — Я хочу тебя, Бланк, — прошептал он ей в губы, тут же прижимаясь к ним с нетерпеливым поцелуем. — Надо что-то придумать… как обойти это твое… твои эти дела.       Он почувствовал, как она опять расплылась в улыбке и отстранилась от него, с усмешкой смотря в его глаза.       — Ты боишься произнести это слово, Блэк? — улыбнулась она. — Месячные?       Сириус вновь побледнел, опустив глаза, вызывая у нее веселый смех.       — Боже, ты опять побледнел, — она немного отодвинулась, чтобы лучше было видно, с восторгом глядя в его смущенное лицо. — Знаешь, кто еще так же смущается? Младшекурсницы во время первых месячных.       — Заткнись, — Сириус опять прижался к ее губам, лишь бы не видеть это самодовольное лицо.       Неожиданно за дверью послышались приближающиеся шаги. Сириус не успел никак среагировать, как дверь распахнулась.       — О Боги, мои глаза, — Гринграсс поморщилась и прикрыла глаза ладошкой, направляясь к своей кровати, — вы бы хоть полог задернули!       — Привет, Гринграсс, — усмехнулся Сириус, не выпуская рвущуюся из его объятий Бланк.       — Если бы я о вас не знала, точно бы сердечный приступ отхватила, — недовольно произнесла она, роясь в своих вещах и не глядя на них.       Она достала что-то из сумки и прошла до кровати Бланк, ожидая, пока Сириус нехотя выпустит ее из своих рук.       — Это передал тебе профессор Мортем, — Гринграсс положила на кровать свернутый пергамент. — А это от меня, — рядом с пергаментом она положила небольшой пузырек, наполненный бледно-розовой мазью. — Мне надоело, что ты в моей тумбочке постоянно шаришь.       Бланк взяла пузырек и ошарашено посмотрела на Гринграсс, которая уже развернулась и вернулась к своей кровати.       — Спасибо, Гринграсс, — от души произнесла она. — Но я, кстати, не шарила в твоей тумбочке, я знала, где мазь лежит и брала только ее.       — Это, конечно, полностью меняет дело, — чуть слышно ответила Гринграсс.       — Что это? — поинтересовался Сириус, забирая пузырек из рук Бланк и разглядывая его.       — Чудо-средство, скрывающее последствия твоей пылкой любви, Блэк, — сказала Гринграсс и направилась на выход.       Сириус проследил, как она вышла в коридор, закрыв дверь, и перевел непонимающий взгляд на Бланк.       — Помогает избавиться от всех засосов и укусов, — пояснила она, забирая пузырек и убирая в свою тумбочку.       — Так ты с помощью мази избавляешься? — усмехнулся Сириус. — Я думал, ты наконец-то выучила заклинание.       — А толку? — недовольно спросила она. — Колдовать все равно через раз получается!       — Через раз? — Сириус опять усмехнулся. — Я бы сказал, через два. А то и через три.       — Придушить я тебя и голыми руками смогу, так что не выводи меня лишний раз.       Сириус посмеялся и лег обратно на кровать, устроившись на подушках.       — Бланк, представь, если бы ты могла нормально колдовать, — протянул он, с улыбкой глядя на нее, — мы бы, наверное, по сотне раз за день насылали проклятья друг на друга.       Она на него недовольно посмотрела, ничего не ответив. Сириус знал, что для нее это больная тема, но отказаться от шуток не мог.       — Нет, ну против меня, конечно, ты все равно долго бы не продержалась, но…       — Ты, кажется, забыл первый урок Защиты? — перебила его Бланк.       Сириус скривился, припоминая тот день.       — Я в тот раз сражался честно, в отличие от тебя, — сказал Сириус, притягивая ее к себе. — В честном поединке против меня никому не выстоять.       Бланк недоверчиво хмыкнула.       — Самомнение у тебя, конечно, Блэк, размером с Хогвартс, — ответила она, устраиваясь у него под рукой и кладя голову ему на грудь.       — Я тебе рассказывал, как мы с Джеймсом почти победили японского мастера по дуэлям?       — Нет.       — Нет? — удивился Сириус. — Я тебе вообще рассказывал, как мы ездили в летний лагерь этим летом?       — Не рассказывал. Мы вообще мало разговариваем, если ты не заметил. Обычно ты только орешь на меня.       — Кто еще на кого орет, — усмехнулся Сириус. — Но я поверить не могу, что я тебе еще не рассказывал о лагере! Там же столько всего было…       Сириус устроился поудобнее, подложив себе под голову еще одну подушку и руку запустив в волосы Бланк, путаясь пальцами в длинных прядях, и пустился в длинные и красочные рассказы об их поездке. О том, как он пил Оборотное зелье, о том, как Джеймс пытался добиться Лили и все-таки сделал это, о том, как они участвовали в дуэли, о том, как на лагерь напали Пожиратели смерти.       Уже в конце рассказа Сириус заметил, что Бланк перестала ему отвечать. Приподняв голову, он увидел, что она уснула.       До чего я докатился… лежу в пятницу вечером с Бланк в одной кровати и усыпляю ее, вместо того, чтобы домогаться.       …кошмар.       Сириус аккуратно высвободил свою руку из-под ее головы и сел на кровати. Взгляд невольно задержался на Бланк, которая, устроившись на животе и обнимая подушку, мирно посапывала. Одна прядь падала ей на лицо, и Сириус заботливо убрал ее за ухо, стараясь не обращать внимания на то, что от невесомых касаний по ее коже в груди без конца что-то переворачивается. Снова и снова.       Встав с кровати, он размял затекшую руку и оглядел комнату. Он вспомнил слова Бланк о том, что ей осточертело это подземелье и эти унылые цвета. В голову тотчас пришла гениальная идея, и он направился в свою гостиную.              Сириус влетел в башню Гриффиндора и поднялся в спальню. Несмотря на то, что уже был отбой, комната пустовала. Он быстро взял нужную вещь и снова спустился в гостиную.       — Сириус! — его окликнула Алиса, сидевшая возле окна с Мэри МакДональд.       — Что, Стоун? Быстрее, я тороплюсь.       — Ты не знаешь где Лили? Она обещала вернуться к девяти, а уже…       — Я что, слежу за твоей Эванс? — грубо спросил он.       — Она же с Джеймсом была! А он твой друг!       — Нет, я не знаю, где они.       Сириус уже двинулся к портретному проему, как вспомнил еще об одной проблеме. Секунду поколебавшись в нерешительности, он понял, что узнать об этом больше не у кого и, развернувшись, подошел к Алисе и Мэри.       — Слушайте, — он склонил голову к ним и понизил голос. — Вы же девчонки…       — Верно замечено, Сириус, — улыбнулась Мэри.       — Когда у вас… — замялся он, опять побледнев, — ну… эти дни…       — Какие дни? — Алиса театрально нахмурилась. Сириус знал, что она все прекрасно поняла, но специально над ним издевается.       — Ну, такие, которые раз в месяц с вами случаются, — произнес он, бледнея все сильнее.       Мэри уже начала хихикать.       — Это что за дни такие? — спросила Алиса, наслаждаясь его смущением.       — Мерлин, Стоун, ты поняла, — выпалил он и повернулся к Мэри, — МакДональд, скажи ей.       Мэри с Алисой рассмеялись.       — Ты про месячные? — прямо спросила Алиса, с удовольствием глядя на Сириуса.       — Мерлин, да! — резко ответил Сириус, разозлившись, но быстро взял себя в руки. — Что вы делаете, когда вам плохо в такие… в такое время?       — Мне помогает сладкое, — произнесла Мэри, задумавшись. — Много сладкого. А еще в такие дни нужна любовь и ласка.       Сириус недовольно подумал, что с последним он точно не справился.       — А мне помогает секс, — немного смутившись, сказала Алиса, — не в первый день, конечно, но…       — Мерлин! Лонгботтом отчаянный парень! — удивился Сириус.       Все же, как бы сильно его не тянуло к Бланк даже в такие суровые дни, Сириус и в страшном сне не мог представить, чтобы спать с девушкой во время ее критических дней. Он брезгливо поморщился.       — В этом нет ничего такого, Сириус! — щеки Алисы пылали огнем и она поспешила переменить тему. — А вообще, Мэри права. Сладкое отличное лекарство. Шоколадные трюфели, например…       — Или клубничное мороженое! — предложила Мэри, у которой тут же загорелись глаза.       Алиса и Мэри пустились в обсуждение видов пирожных, мороженого и шоколада.       — Ладно. Спасибо, — Сириус уже собрался уходить, но Алиса его остановила.       — Погоди-ка, Сириус, ты себе подружку завел?       Девочки восторженно переглянулись.       — Думаешь, девушки Хогвартса переживут эту новость? — спросила Мэри, под хихиканье Алисы.       — Никого я себе не завел! — грубо ответил Сириус. — Это научный эксперимент.       Благо, врать он хорошо умел, поэтому Алиса и Мэри без сомнений поверили в его слова, тут же потеряв к этому интерес.              Возвращаясь в гостиную Слизерина, Сириус по пути заглянул на кухню. Он взял шоколадных пирожных, кремовый и черничный пироги, налил в термос травяной чай и отправился дальше.       В гостиной Слизерина сидело несколько старшекурсников. Ни на одном факультете уже не удивлялись его поздним появлениям, но только слизеринцы всегда были ему не рады.       — Ты ничего не попутал, Блэк? Как к себе домой заходишь, — крикнула ему вслед какая-то пятикурсница. Сириус в ответ лишь показал неприличный жест, даже не оборачиваясь.       Он неслышно зашел в комнату Бланк. Она все еще спала, даже не сменив позу. Сириус поставил корзину с пирожными ей на тумбочку и рядом положил записку с подписью: «С.Б.». Укрыв ее покрывалом, он заботливо подоткнул края, и, не удержавшись, поцеловал в висок.       — Сириус…— чуть слышно прошептала она.       Он внимательно посмотрел на нее, прислушиваясь, но она все еще спала. А у него сердце опять забилось, как сумасшедшее — она впервые назвала его по имени.       Еще раз поцеловав ее, он торопливо направился на выход, стараясь не оборачиваться и не смотреть на нее, переживая, что тогда точно не сможет от нее уйти.