Регулус Блэк
Регулус всегда знал, что рано или поздно ему придется вступить в брак. Он остался единственным наследником древнейшего рода Блэк. На Сириуса надежды не было, да и тот оказался предателем, отвернувшись от семьи. Поэтому родители возлагали на Регулуса большие надежды.
Если бы у него был выбор, он бы никогда не женился. Регулус мечтал вступить в ряды Темного Лорда, посвятить свою жизнь борьбе за великое дело. А когда они очистили бы мир от маглов и маглорожденных, вернули себе свои права и получили полную власть, Регулус хотел заняться наукой.
Он с ранних лет тяготел к знаниям, был любознателен и многим интересовался. Круг его увлечений был очень разнообразен и велик, но больше всего он любил артефакторику, рунологию и точные науки, которые он изучал самостоятельно. Регулусу нравилось проводить время за интересной книгой, нравилось познавать границы магии и выходить за ее пределы. Изучать теорию и практику как Светлой магии, так и Темной.
Он никогда не считал Темную магию чем-то ужасным и требующим осуждения. Да, возможно, некоторые практики Темных искусств были ужасны и губительны, но в большинстве своем они были совершенно безобидны. Главное, нужно было чувствовать грань и держать контроль, не давая Темным силам взять над тобой верх.
Как правило, к Темным искусствам относили все чары, заклинания и ритуалы, что были основаны на крови. Но основная масса этого волшебства была крайне полезной, начиная от чар поиска и заканчивая наложением защиты на дом.
Регулус рано понял, что волшебники относят к Темным искусствам все, что может навредить, но если подумать, то даже элементарной
Левиосой можно убить человека, в то время, как Темные чары зачастую более полезны и эффективны в решении различных проблем. Но многие их необоснованно боятся. Безусловно, если практиковать Темную магию регулярно, это откладывает некоторый отпечаток на душу и физическое здоровье, но по сравнению с тем, что ты получаешь взамен, такой ущерб незначителен.
Противоположный пол, в отличие от науки, Регулуса не особо интересовал. Большинство его сверстниц были поверхностные и недалекие, не имеющие собственного мнения девицы. За редким исключением, Регулусу с ними зачастую было скучно и тоскливо. Ему, безусловно, льстило их внимание и обожание, но это быстро надоедало. Поэтому он свел любое общение с ними к нулю настолько, насколько это возможно. Впрочем, иногда он позволял себе небольшую слабость. Но он всегда делал так, чтобы об этом никто и никогда не узнал — больше всего ему не хотелось заработать репутацию брата.
Единственные девушки, с которыми Регулус регулярно общался, были его кузины.
Ему нравилась Нарцисса. Она была утонченной и не глупой. Истинная леди. Нарцисса всех очаровывала своей нежностью и красотой. При всей ее холодной внешности, рядом он всегда чувствовал себя окруженным заботой и теплотой. Между ними всегда сохранялись близкие и доверительные отношения. Она была хрупкой, словно цветок, и всегда звонко смеялась. Регулусу нравилось слушать, как она играет на рояле. Смотреть, как ее тонкие длинные пальчики так и бегают по клавишам, выдавая волшебные звуки. В детстве они часто проводили время вдвоем. И он даже немного ревновал, когда Нарциссу выдали замуж за Люциуса Малфоя. Партия была, безусловно, удачной. Да и Нарцисса, кажется, его любила. Но со временем их общение с кузиной практически сошло на нет. Они лишь изредка писали друг другу письма и виделись на семейных приемах.
Старшая сестра Нарциссы — Андромеда, в принципе, тоже была не так плоха, но она оказалась предательницей рода и ее выжгли с семейного гобелена, когда она вышла замуж за маглорожденного Тонкса и родила ему дочь. Андромеда ничуть не уступала младшей сестре в способностях и привлекательности, но она обладала куда более непокорным и задиристым нравом. Несмотря на ее теплое отношение к Регулусу, больше она любила Сириуса и более близкие отношения поддерживала именно с ним. Они устраивали гонки на метлах и вечно вытворяли бедлам на семейных приемах, чем выводили из себя родителей. Регулус не одобрял такое поведение, но втайне всегда мечтал к ним присоединиться.
Их старшая сестра — Беллатриса, нравилась Регулусу меньше всего. В детстве он ее побаивался, но, тем не менее, уважал. Беллатриса не уступала сестрам в красоте, но ее привлекательность была грубой и навязчивой. Она обладала взрывным темпераментом, настоящим блэковским безумием и отличалось магической силой. В этом она напоминала Регулусу его старшего брата. Единственное, что Регулусу нравилось в Беллатрисе, это ее преданность семейным принципам и Темному Лорду. Беллатриса была одержима идеей «очистить мир от грязи». Она из чистого расчета вышла замуж за такого же маниакального человека — Рудольфуса Лестрейнджа, который был ее несколько старше. Регулус же подозревал, что кузину связывает некие отношения с младшим братом Рудольфуса — Рабастаном, с которым Беллатриса вместе училась. Но он оставил свои догадки при себе, думая, что вмешиваться в личную жизнь Беллатрисы захочет только самоубийца.
Когда Регулусу сообщили, что в скором времени его ожидает помолвка, он ничуть не удивился, хотя особой радости и не выказал — он надеялся, что у него будет больше времени на свободу. Подходящую партию мать вначале Сириусу, а потом и Регулусу подбирала уже не первый год, но ее редко устраивал вариант — все леди из благородных домов казались ей недостойными, чтобы продолжать великий род Блэков. Регулус этому втайне радовался, надеясь, что «подходящая партия» найдется еще не скоро. Но, очевидно, нашлась та девушка, которая смогла угодить мадам Вальбурге Блэк.
Мать вызвала его к себе в самом конце летних каникул, чтобы поделиться сей радостной новостью.
— Это большая удача, Регулус, — она впервые за долгое время радостно улыбнулась, — мы нашли тебе достойную партию. Ее семья из древнего и могущественного рода. Заботятся о чистоте крови, имеют внушительное состояние и поддерживают Темного Лорда. Она хороша собой и имеют безупречную родословную. Более достойной кандидатуры не найти на всем материке!
Регулус слушал все это с равнодушным лицом. Он знал, что мама кого попало в семью не примет. На ее вкус всегда можно было положиться.
В конце она сообщила, что помолвка назначена на конец декабря и отпустила его.
В тот вечер он провел несколько часов, изучая родословную своей будущей невесты. И не мог не отметить, что она поражает своей чистотой и могуществом. Весь ее род так и пестрил яркими и выдающимися личностями — известные политики, алхимики и зельевары, сильные рунологи. Все прошлые невесты, что ходили к ним свататься каждое лето, казались безродными дворнягами в сравнении с ней. Регулуса также порадовало, что все ее предки имеют французские и греческие корни, а значит, с Блэками они не пересекаются, что было большой редкостью для волшебных семей и, как про себя отмечал Регулус, большой удачей.
Мать дала ему и колдофото, на котором она была изображена с семьей. Взгляд упрямый, подбородок вздернут вверх, руки недовольно сложены на груди, а в сжатой ладони виднеется шелковая ленточка. Длинные светлые волосы распущены в небрежном беспорядке. Но она и правда была весьма привлекательной.
Спустя пару дней ему удалось встретиться и с ее семьей. Он жалел, что не было ее самой, но, тем не менее, все равно был рад познакомиться с ее родителями и братом. При встрече обсудили, что в конце декабря состоится помолвка, а также подписание кровного договора, который наложит на них определенные обязанности. Это была стандартная процедура в высших чистокровных кругах волшебников, но от Регулуса не укрылось, что, если ее родители были рады предстоящей помолвке, то ее брат заметно нервничал, он несколько раз изучал договор и даже настоял на нескольких поправках и в конце, как показалось Регулусу, все равно остался недоволен. В целом, ее родители оставили о себе наилучшее впечатление, после чего Регулусу не терпелось встретить и ее саму.
Регулус помнил, когда впервые после каникул увидел потенциальную невесту.
Первого сентября она сидела напротив него. Регулус не думал, что один только вид девушки способен его смутить. Он не сразу смог оторвать от нее взгляда. Выразительные глаза, мимика и подвижность лица, чрезмерная резкость движений притягивали взгляд. Снова и снова. Колдофото и толики ее притягательности не передавало.
При этом он он успел не без удовольствия отметить, что держится она гордо и уверенно, под стать положению своей семьи. У нее безупречные манеры и внутренний шарм, которые бросались в глаза.
Регулус в тот вечер долго не мог уснуть, раз за разом вспоминая, как в ее волосах сверкали отблески сотен свечей Большого зала.
Как понял Регулус, о приближающейся помолвке она не знала. На его взгляд, так было даже лучше — у него будет возможность познакомиться с ней ближе и узнать ее истинное мнение о нем. Следующие несколько недель он посвятил изучению ее привычек и постоянно наблюдал за ней.
Он наблюдал, как она приходит на завтраки в Большой зал и всегда берет овсяную кашу, добавляя в нее ягодный джем.
Наблюдал, как она устраивается в кресле в общей гостиной и делает уроки. Она всегда садилась на самом освещенном месте и окружала себя множеством свечей, а то и вовсе затапливала камин, от которого исходил такой непривычный для слизеринцев жар. Поначалу его всегда поражало, что камин она растапливала обычным магловским способом — сооружала горку из поленьев, клала бересту и комки пергамента и поджигала спичками, хотя было достаточно одного движения палочкой. Многие слизеринцы смотрели на это с недоумением, но смеяться над ней никто не решался.
Наблюдал, как она сидит на голгофе на переменах и просто смотрит в небо. В такие моменты она выглядела потерянной и одинокой, как будто находилась далеко-далеко отсюда.
Он видел, как она сдружилась с Като Руквудом, который слыл на их факультете мальчиком со странностями и одиночкой, который никого к себе не подпускает. После этого он приложил все свои силы, чтобы тоже сдружиться с Като и быть к ней ближе. Это не составило особого труда, как оказалось, у них с Като довольно много общих интересов, в том числе, и она.
Чем больше Регулус наблюдал за ней, тем больше замечал, что она похожа на его брата. Они были похожи своим характером и нравом. Та же вспыльчивость и эмоциональность; незнающая границ импульсивность; задиристость и бунтарство; непоколебимая вера в свои принципы, которые шли в разрез с идеологией семьи. Только если его брат искренне верил в свои убеждения, то она, похоже, перечила семье просто из вредности. Она даже ядовито ухмылялась на один бок, точь-в-точь как Сириус. И этот сумасшедший огонек в глазах — Регулус его уже видел.
Не проходило и вечера в гостиной, чтобы она с кем-нибудь не поскандалила. Многие чистокровные начали выказывать свое недовольство ее поведением. Регулуса это серьезно беспокоило. Беспокоило ее поведение и беспокоило, что ей могут навредить. Он не часто высказывал свое мнение на их факультетских собраниях, считая, что слишком много чести, но если такое случалось, к нему всегда прислушивались и с ним всегда считались, поэтому пришлось всех предупредить, чтобы ее оставили в покое и не трогали. К счастью, лишних вопросов задавать никто не стал.
Конечно, проще было бы сказать всем, что она его будущая невеста. Но он не хотел порождать нелепые слухи, которые обязательно бы появились. Не хотел стать объектом обсуждений и сплетен. К тому же, некоторые девушки запросто могли ей навредить из ревности, такое уже случалось и он не хотел лишний раз рисковать. И самое главное, он надеялся, что сможет ей понравиться еще до того, как она узнает о помолвке.
Едва он разобрался с одной проблемой, возникла другая. Его приятель — Барти Крауч младший вдруг неожиданно воспылал к ней интересом. Регулус знал, что у Барти чувства как появляются, так и тут же проходят, но его все равно нервировал и напрягал его интерес к ней. Ему пришлось сильно постараться, чтобы отвлечь его внимание от нее на других. Однако это не всегда помогало, и временами он вновь начинал на нее заглядываться, из-за чего Регулусу постоянно приходилось следить за ним, чтобы он не позволял себе лишнего.
Вдобавок к этому, появилась еще одна, более серьезная проблема. Он видел, что к ней начал проявлять интерес еще и Сириус. А учитывая их схожесть, он переживал, что этот интерес может оказаться взаимным. К его величайшему облегчению, этого не произошло, и они возненавидели друг друга. Регулус не знал, что именно между ними случилось, но видел, с какой ненавистью они смотрят друг на друга, стоит им оказаться поблизости. Видел, с каким отвращением она говорила о Сириусе, когда у того был день рождения.
Ее открытая ненависть к его брату не единственное, что привлекло его внимание в тот вечер. К тому времени он уже знал, что она очень слабый, если не сказать никудышный, волшебник. Поначалу для него это стало неприятным сюрпризом — слабых он не уважал и презирал, более того, ее семья скрыла этот факт от его родителей — его это и вовсе возмутило. Регулус пытался с этим смириться, без конца утешая себя тем, что она на редкость одаренная в рунах, одной из сложнейших наук. Но в тот вечер случилось нечто странное — от простейшего заклинания вызова огня вспыхнула вся голгофа. Регулус понимал, что у слабого волшебника так никогда не получилось бы. Не может быть такого, что в одно мгновение у тебя не выходит вызвать легкий огонек, а в другой ты зажигаешь всю округу в радиусе нескольких десятков футов. Сила в ней определенно была, но что-то ее сдерживало.
Регулус серьезно занялся этим вопросом. Пару лет назад в домашней библиотеке он читал о подобных случаях, а потому попросил отца прислать ему нужные книги. У него несколько вечеров и ночей ушло на изучение, и в итоге все его опасения подтвердились — на ней стоял магический блок. Древняя и очень сложная магия, которая непроизвольно накладывается матерью на ребенка в момент его рождения. В книге упоминались лишь о нескольких известных подобных случаях, а последний такой волшебник жил более сотни лет назад.
В книгах говорилось, что в момент рождения, особенно при трудных или преждевременных родах, на ребенка может наложиться магический блок, не позволяющий ребенку колдовать. Магия эта не имеет следов и обнаружить его практически невозможно. Увидеть подобный блок может только очень сильный волшебник или же мощный артефакт.
Упоминалось, что волшебник с магическим блоком при попытках колдовать ощущает острый дискомфорт, а то и вовсе невыносимую пытку. А в некоторых случаях, в зависимости от силы заклинания, может не вынести боли и мучительно умереть. Такой человек с детства чувствует магию внутри себя, но не способен ее использовать, что доставляет ему физическую боль, к которой с возрастом он настолько привыкает, что уже не помнит каково это — безболезненное и умиротворенное состояние.
В книгах был и ритуал, с помощью которого данный блок можно снять. Регулус приходил в ужас, читая, что необходимо сделать. Даже с его лояльным отношением к Темным искусствам, описанное приводило его в шок. Он понимал, что она вряд ли на такое пойдет. К тому же, более половины волшебников, с которых снимали блок, не смогли пережить такой ритуал.
Но оставлять все как есть тоже было опасно. Несмотря на то, что полноценно колдовать у такого волшебника нет возможности, в моменты сильных переживаний, в неожиданных ситуациях могут быть магический всплески. И в момент сильного физического или эмоционального потрясения, блок может слететь самостоятельно, выпустив наружу всю магию. И чем сильнее потенциал волшебника, чем больше в нем копилось магии, чем сильнее было потрясение, тем выше шанс летального исхода. А учитывая, что она из могущественного рода, можно предположить, что она и сама не слабая. И если учитывать ее эмоциональную нестабильность, можно предположить, что такой взрыв она не переживет.
Регулус зашел в тупик, не зная, что и делать. Но после долгих размышлений и прикидывая всевозможные варианты, он решил, что после свадьбы он сможет уговорить ее на ритуал. К этому времени он уже смог тщательно изучить его, выявить все ошибки, что допускали, и даже найти некоторые пути обхода наиболее жестоких деталей.
А пока придется ждать ритуал, ей необходимо обеспечить спокойную и размеренную жизнь, без психозов и нервных потрясений.
Пока он втайне занимался изучением ритуала, они смогли с ней поближе сдружиться. Ему нравилось сидеть рядом, когда она играла на своем магловском инструменте или в шахматы с Като. Нравилось слушать ее колкие комментарии и их с Като рассуждения о неважном. Регулус еще ни с кем не чувствовал себя так свободно и легко. Разве что только с Сириусом в далеком детстве.
Единственное, что его смущало, так это то, что она не поддерживает Темного Лорда. С другой стороны, она и не выступала против него, что немного утешало. Хотя ее оскорбления в адрес его кумира были весьма обидными. А то, что она называла Пожирателей Смерти — псами, и вовсе вызывало в нем волну негодования. Впрочем, Регулус решил, что это можно пережить. К тому же, подолгу злиться на нее он не мог.
Он с превеликим удовольствием делал за нее все эссе, что им задавали. И если раньше он никогда не опустился бы до подобного, то сейчас радовался любой возможности побыть к ней ближе. Тем более, ему и правда было интересно изучать программу за следующий курс.
Помимо этого, у него появилась еще одна забота — сказка о трех братьях. Регулус никогда не воспринимал всерьез сказки Барда Бидля, но ее рассказ о том, что ее дед и правда сотрудничал с Грин-де-Вальдом, что есть вероятность существования Даров Смерти заставил его пересмотреть свое отношение к этому. Он не подал виду, что заинтересовался этим, чтобы не вызывать лишних подозрений, но он долго размышлял над этим и изучал вопрос, по итогу которого выяснил, что Грин-де-Вальд действительно охотился за некими уникальными артефактами. И что есть мнение, что он и правда владел непобедимой палочкой.
К сожалению, среди информации по самим Дарам Смерти из доступных книг, что хранились в библиотеке Хогвартса, был только довольно свежий экземпляр сказок Барда Бидля, из которых он не узнал ничего нового. Но, как он помнил, в их домашней библиотеке хранится один из самых первых экземпляров, написанный рунами, и вот в нем-то Регулус надеялся найти что-нибудь полезное. И решил, что займется этим на рождественских каникулах.
Когда они с ней уже довольно сблизились, Регулус решил, что стоит перейти к более активным действиям. Вначале он хотел пригласить ее в Хогсмид, но малодушно струсил. И тут он удачно вспомнил о дядиных дневниках.
Еще год назад Регулусу по наследству перешли записи его дяди — Альфарда Блэка. Регулус изучал их все лето и продолжал изучать в школе. Дневников было пара десятков. Многие из них были сильно потрепаны, некоторые страницы порваны, а записи плохо читались. Поэтому Регулус решил заново их переписать, поскольку в них хранилась уникальная и ценная информация.
Самые первые дневники были на английском. Их было всего пара штук, и они описывали первые курсы дядиной учебы в Хогвартсе. Они ровным счетом не содержали ничего интересного.
Старшие курсы учебы написаны на французском. Дневника было уже три, и в них часто можно было найти нечто интересное. В основном дядя писал о вечеринках и собраниях, проводимых Томом. Описывалось то, чему Том их обучал на этих собраниях и его политике. Проведя несложное расследование, он легко выяснил, что Том — это Том Реддл, который впоследствии стал Волан-де-Мортом. Когда Регулус об этом только узнал, для него это стало большим потрясением. Он всегда думал, что Темный Лорд — чистокровный волшебник. Но он быстро смирился с тем, что Том — полукровка и даже стал его больше уважать. Все-таки, добиться успеха при таком происхождении наверняка довольно сложно.
Последние дневники, которых было примерно с дюжину, описывали дядину жизнь уже после обучения в Хогвартсе. Все они были написаны рунным шифром и содержали исключительно научные исследования и встречи, которые продолжал проводить Том. С этими дневниками у Регулуса возникли некоторые трудности. Часть из них была написана известными ему рунами, в переводе которых у него не возникло никаких трудностей, но большая часть дневников была написана неизвестным Регулусу языком рун. Он не смог найти их расшифровку ни в домашней библиотеке, ни в библиотеке Хогвартса. Просить о помощи он никого не мог, потому что в дневниках была редкая и, как он предполагал, опасная, информация, которая не предназначена для чужих глаз. Регулус подозревал, что расшифровка этих рун должна быть в библиотеке дяди в его поместье, но когда он туда явился в последние дни летних каникул, на поместье уже были наложены дополнительные защитные чары и попасть внутрь он не смог. Регулус из-за этого расстроился, и с иронией заметил, что Сириусу хотя бы хватило мозгов наложить дополнительную защиту. В итоге, расшифровку этих дневников пришлось отложить до лучших времен.
И вот, когда Регулус сел переписывать дневники с французского его вдруг осенила мысль, что можно попросить о помощи свою будущую невесту. Он, как и любой представитель высших чистокровных кругов, свободно мог изъясняться на французском языке, но решил, что будет неплохо провести время с ней вдвоем.
Он долго набирался смелости перед этим и, к его счастью, она согласилась и даже не заподозрила подвоха.
Регулус был счастлив провести с ней вечер.
Он восхищался тем, как умело и гармонично она сочетает в себе гордость и благородство, и тут же нахальство, грубость и резкость. Его завораживал ее голос, выразительные глаза и утонченность в движениях. Ему нравилось, что в ней сполна небрежного изящества, которое так отличает ее от других.
Ее типично-французский шарм и яркая харизма не оставляли равнодушным. В помещении атмосфера менялась, когда она появлялась.
Регулус и не думал, что в обществе девушки он способен чувствовать себя так свободно и непринужденно. Она не обращала внимания ни на его положение в обществе, ни на его счет в банке, ни на его успехи и родословную. И хоть Регулус и гордился всем вышеперечисленным, ему нравилось, что не это является решающим фактором для нее. Что она помогает ему не из каких-либо корыстных целей, а потому что ей, возможно, нравится сам Регулус. Это вселяло некоторую надежду в него, в которую он и сам пока боялся поверить.
Будь на ее месте другая, Регулус бы хотел, чтобы она с большим почтением относилась к нему, чтила свой род и чистоту крови. Выражала уважение семейным ценностям и обычаям. Была скромна, умна и вежлива. Но она была совершенно другой, неповторимой. Регулусу она казалась самой особенной на свете.
Время за переводом пролетело в один миг, и Регулус немного опечалился, когда пришла пора расставаться. Он хотел сделать еще одну попытку пригласить ее в Хогсмид, но опять не решился. Ему казалось, весь его гордый и величественный вид теряется, когда он смотрит в ее глаза, которые всегда смотрят с вызовом и усмешкой. Словно она видит его насквозь. Может, и правда видит. До Регулуса дошли слухи, что она владеет легилименцией. А это считается очень сложным разделом магии. Регулус и сам немного преуспел в этом деле.
Прошлым летом Беллатриса взялась обучать его окклюменции и легилименции. Учеба продвигалась медленно. Под руководством сумасшедшей кузины ему было не по себе. Она часто проникала в самую глубину его сознания, вытаскивая на поверхность все его страхи и детские обиды. Регулуса это только расстраивало, а не подстегивало лучше защищать свое сознание. Поэтому, когда он вернулся в школу и продолжил занятия самостоятельно, дело пошло куда быстрее и продуктивнее.
В тот вечер Регулус в первый раз подумал, что он будет счастлив на ней жениться.
***
(Все то же воскресенье ч. IV)
В то злосчастное воскресенье многие вещи случились с Регулусом впервые.
Когда он увидел ее в объятиях своего брата, впервые испытал всепоглощающую ярость. Еще никогда ему не хотелось наброситься на человека и придушить того собственными руками. Он впервые чувствовал, как злоба поднимается в его душе, вытесняя все остальные чувства.
Регулус тогда с большим трудом совладал со своими эмоциями. Он не мог позволить, чтобы она и Сириус заподозрили о его чувствах, которые он тщательно скрывал. К тому же, выйдет замуж она все равно за него, а не за Сириуса, для которого она была очередной игрушкой.
Чуть позднее Регулус с отвращением осознал, что между ней и Сириусом, скорее всего, нечто большее, чем просто поцелуи. Вряд ли брат будет довольствоваться одними свиданиями в Хогсмиде и прогулками под ручку. В гостиной Слизерина уже давно ходят слухи, что Сириус кого-то завел себе на их факультете и часто наведывается в женские спальни. Регулус сплетни никогда не слушал, особенно, если они касались брата, но теперь ему многое стало понятно.
Вечером Регулус впервые напился. Купив в «Кабаньей голове» сомнительного качества огневиски, он заперся в пустом классе на западной башне и в одиночестве пил. Он всегда считал подобное времяпрепровождение уделом неудачников или таких, как его братец. Но сегодня ему требовалось забыться.
В глубине души он знал, что она и Сириус больше подходят друг другу, но надеялся, что они не смогут быть вместе, не убив однажды друг друга. Они были
слишком похожи, а такой союз ни к чему хорошему не приведет.
За прошедшие три месяца Регулус свыкся с мыслью, что они поженятся и даже был этому рад. Он так привык общаться с ней и видеть ее каждое утро, что уже не представлял, что может быть иначе. Он осознавал то, насколько крепко она запала в душу. Это не просто симпатия, не просто юношеская влюбленность. Это было нечто иное, нечто гораздо сильнее, чему нет объяснения, но что с такой силой волнует и притягивает к ней.
Он любил ее горящий неравнодушный взгляд. У него внутри тепло разливалось, стоило посмотреть в ее глаза. Он любил, когда она собирала волосы в высокую прическу, открыв тонкую и длинную шею, на которой виднелось множество родинок. Любил, когда она смеется, запрокинув голову назад. Ему нравилась ее манера четко выговаривать каждое слово. Он сходил с ума от ее изредка проскальзывающего французского акцента. Ему нравилось, что на все у нее есть свое мнение, которое она с упорством отстаивает. Ему нравилось, что она всегда держится гордо, не проявляя слабости, никому не позволяя себя принижать. Он любил в ней ее уверенность и смелость, которых порой так недоставало ему самому. Он любил ее искренность и умение сопереживать, что делало ее такой человечной и такой для него непривычной. Она даже злилась забавно. Он любил ее колкие комментарии, касательно его исследований, любил слушать ее рассуждения о разных пустяках. Но больше всего он любил, когда она звала его Регси. Каждый раз, когда она к нему так обращалась, у него дыхание перехватывало, замирало что-то в груди, что отдавалось острой, пронзительной любовью. Из ее уст его имя всегда звучало по-особенному, вселяя надежду, что также по-особенному она относится и к нему самому.
Поначалу его пугали, но он уже с этим свыкся и успел полюбить те эмоции, что она в нем вызывает. Она стала словно тем самым горящим камином в вечно прохладной слизеринской гостиной, окутывая все теплом, но не обжигая, создавая уют и притягивая к себе.
С этим чувством в его душе поднималось еще одно. Регулус никогда не питал ненависти к Сириусу, но один только вид, как он ее касается и целует, будил в нем целый ураган гневных чувств. Ему казалось, он легко способен убить в таком состоянии. Ему потребовалось несколько часов, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Он убедил себя, что Сириус не способен ни на что серьезное, а потому может играться с ней, сколько хочет, все равно ему это скоро надоест.
Регулус убеждал себя, что она не попадает в категорию девушек, которых предпочитает Сириус. В школе была определенная группа легкодоступных девиц, которыми Сириус перебирал не по одному кругу. Брат никогда не утруждал себя ухаживаниями, никогда даже пальцем не шевелил, чтобы добиться внимания какой-либо достойной девушки, и всегда брал только то, что само плыло ему в руки. Таких девушек было немного, но у Регулуса они не вызывали никакого уважения.
Для него, конечно, оставалось загадкой, как София, со своей гордостью и независимостью, попала в их число. Но Регулус и тут смог найти для себя выгоду. Он надеялся, что после того, как Сириус наиграется с ней, после того, как подло бросит ее, он — Регулус, будет только выигрышнее смотреться на его фоне. Их брак в любом случае неизбежен, и даже Сириус не сможет этому помешать.
Их отношения с Сириусом давно стали портиться. С каждым годом они становились все холоднее. Сириус предпочитает делать вид, что никакого брата у него и вовсе нет, а Регулус старательно делает вид, что его это совершенно не беспокоит.
В детстве у них были очень близкие — настоящие братские отношения, каждый день проводили вместе — совместные развлечения, совместные тренировки по дуэлям, Регулус везде следовал по пятам за старшим братом. Но после поступления Сириуса на Гриффиндор, он стал все больше отдаляться, стал невыносим. Он стал еще более нахальным, постоянно перечил и дерзил родителям, устраивал семье бунты. Несколько раз сбегал из дома, устраивал погромы и подставлял родителей. На семейных приемах всегда поддерживал предательницу Андромеду и устраивал совсем не шуточные дуэли с Беллатрисой. Он носил вызывающую магловскую одежду, слушал магловскую музыку, сквернословил, курил, вел себя непристойно и грубо.
Регулус был в шоке, когда увидел в спальне брата вульгарные снимки девушек-маглов и не менее вульгарный гриффиндорский стяг, закрывавший целую стену. Он не понимал, почему родители его терпят с таким несносным характером и с таким неуважением к своим предкам. Но все оказалось на поверхности. Сириуса любили. Как бы ни кричала на него мать, но он был ее первенцем и любимцем. Он был настоящим исчадием ада, но он всегда проявлял характер
истинного Блэка, что не могли не заметить родители. К тому же, Сириус обладал выдающимися способностями в магии.
Когда Сириус покидал дом, мать кричала ему вслед, чтобы он не думал возвращаться, что она лишит его всего, что он имеет. Его уход и правда разбил сердце матери. Но Регулус знал, стоит Сириусу явиться на пороге их дома, состроить щенячий взгляд и его примут обратно. Примут с распростертыми объятиями. Регулус считал, его и вполовину не любили так, как Сириуса.
Да, родители любили Регулуса, заботились о нем, занимались его воспитанием и образованием. Но их мать никогда не смотрела на него так, как на Сириуса. На того она всегда глядела с гордостью и нежностью, как на лучшее свое творение. На светских приемах она всегда хвасталась его успехами и закрывала глаза на многие вещи, которые не были позволены Регулусу.
Регулус всегда стремился показать родителям, что он ничуть не хуже брата, он вел себя подобающе представителю древнего рода, получал «превосходно» по всем предметам и был лучшим на курсе. Но каждый раз только убеждался, что Сириус и умнее, и привлекательнее, и талантливее. Сириус более смелый и дерзкий, он без труда всех очаровывал и не оставлял никого равнодушным, ему все давалось легко и без малейших усилий. Регулус никогда не завидовал брату, он его искренне любил, но ему хотелось, чтобы хотя бы раз родители говорили о нем с такой же гордостью, как о Сириусе.
После побега брата многое изменилось в жизни Регулуса. За последние полтора года мать сильно постарела и похудела. Стала огрызаться на него по любым пустякам. Потеряла интерес к приемам и светской жизни, частью которой она раньше с удовольствием была. С его отцом практически не разговаривает. Да и сам Орион все реже покидает свой кабинет.
После ухода Сириуса дом словно умер. Жизнь в нем, если не замерла, то стала протекать очень медленно. Когда Сириус был дома, внутри всегда что-то взрывалось, что-то падало и шумело. Всегда были крики, скандалы, проклятья и его громкий лающий смех. Жизнь в доме кипела и бурлила, взрываясь тысячами фейерверков.
Регулус не хотел этого признавать, но ему очень не хватало старшего брата. Того брата, который в детстве читал ему сказки Барда Бидля, который показывал ему фокусы и устраивал мелкие шалости над домовыми эльфами на радость маленькому Регулусу. Брата, который втайне от родителей таскал ему шоколадные трюфели, которые он мог захотеть посреди ночи. Брата, который впервые прокатил его на скоростной метле и привил любовь к полетам. Брата, который всегда заступался за него, когда дразнила Беллатриса. Брата, который всегда приходил в его комнату и спал с ним, когда ему было страшно из-за ночной грозы. Ему не хватало их ночных разговоров, их различных безумств, на которые его всегда подбивал Сириус, их совместных прогулок и полетов. Не хватало его заботы и поддержки.
Регулус не знал, в какой момент все вдруг изменилось. Вероятно, когда Сириус поступил на Гриффиндор и встретил там Поттера. Регулус его ненавидел. Джеймс Поттер был предателем и осквернителем рода, что многое о нем говорило. Поттер был нахал, выпендрежник и кретин. Один только взгляд на этого вечно лохматого и неряшливого недоумка заставлял его закипать от обиды и несправедливости. Поттер и Сириус всегда были вместе, вместе веселились и учились. Многие в школе называли их братьями и смотрели на них со слезами умиления на глазах. Регулуса это больно задевало. Теперь уже Поттер был человеком, с которым Сириус веселится, которому доверяет свои тайны и страхи. Поттер — это тот человек, за которого Сириус, не раздумывая, умрет. При этом Поттер был еще и ловцом и соперником Регулуса в квиддиче. И как бы хорош Регулус ни был в игре, Поттеру он всегда проигрывал. Проиграл и своего брата.
Когда Регулус ехал поступать в Хогвартс, Сириус уговаривал его поступать на Гриффиндор, говорил, что если ему удалось уговорить Шляпу, то и Регулусу удастся. Но маленького Регулуса брал неописуемый страх, представляя реакцию матери на это. В памяти еще были слишком свежи воспоминания, когда к ним домой прилетела сова с известием о поступлении старшего на Гриффиндор. Был грандиозный скандал. В бешенстве были не только родители, но и Арктурус с Поллуксом — их дедушки, которые заявились прямо к ним домой, чтобы высказать свое недовольство Ориону и Вальбурге по поводу никудышного воспитания первого наследника.
И к величайшему ужасу Регулуса, когда пришла пора надевать Шляпу, она ему предложила Когтевран. Предлагала настойчиво и убедительно, не рассматривая других вариантов. Но ему, все-таки, удалось уговорить Шляпу. Уговорить отправить его на Слизерин.
После этого Сириус попросту про него забыл. И если у Регулуса еще была слабая надежда, что когда они вместе будут в Хогвартсе, они снова начнут общаться с братом, как и раньше, то все эти мечты рухнули. Сириусу больше нравилось проводить время в компании своих новых друзей, состоящих из предателей, полукровок и мутантов, чем с родным братом.
Регулус так и не смог до конца с этим смириться и все еще лелеял надежду, что Сириус однажды одумается и вернется в семью. Он верил, отчаянно верил, что семья еще будет вместе, что все они смогут жить относительно мирно — пусть со скандалами, но будут
вместе. Он даже готов был закрыть глаза на то, что Сириус собирается принять другую сторону в предстоящей войне. Он скучал по брату. Но он не представлял, какое чудо должно произойти, чтобы все вернуть.
Неожиданно дверь в класс распахнулась и на пороге показалась она.
— София? — удивленно спросил Регулус.
