Marauders

      Регулус Блэк       Регулус лежал посреди своей кровати, бессмысленным взглядом глядя в потолок и не замечая разруху в комнате. Он слабо помнил, как уничтожил все, что попадалось ему под руку в порыве гнева.       Прошли уже ровно сутки, как Сириус в очередной раз разрушил его жизнь. Как Сириус в очередной раз блеснул перед всеми своим превосходством, как он в очередной раз наплевал на всю их семью и унизил его. Как он в очередной раз забрал любовь человека, который ему был дорог.       Глаза все еще жгло от обиды. От злости. От несправедливости.       Последняя крошечная надежда рухнула, когда Сириус заявился в дом. В тот момент Регулус окончательно понял, что брат ни за что ее не отдаст. Ни за что не позволит быть ему счастливым. Он даже не стал сопротивляться, когда они сбегали. Из этого бы ничего не вышло, а он только сильнее бы унизил сам себя жалкими попытками помешать им.              Он впервые злился на Софию. Головой он понимал, что вины в этом ее нет, но его сердце на части разрывалось при виде того, как она смотрит на Сириуса. Он бы все на свете отдал, чтобы она также смотрела на него. У нее в глазах звезды сияли, она словно светиться начинала, стоило ей взглянуть на Сириуса.       Его накрывало волной гнева и слепого отчаяния от осознания, что она никогда с ним не будет.       Сердце сжималось в крошечный комок каждый раз, когда он вспоминал, как она ему говорила о своей любви к его брату. Говорила о том, что никогда не сможет полюбить его — Регулуса.       Но он так отчаянно верил, что они смогут быть вместе. Несмотря ни на что, он верил, что сможет сделать ее счастливой. Верил, что они вместе, вдвоем смогут пережить все ее чувства к Сириусу. И ему так хотелось верить, что он достоин ее любви не меньше, чем брат.       Регулус без конца мучил себя, представляя, как Сириус с Софией смеются над ним, сбежав из дома. Как смеются над его чувствами и глупыми надеждами. Представлял, как Сириус целует ее и говорит, что он этого никогда не получит. Представлял, как София говорит о том, как можно полюбить его, когда рядом есть Сириус. Раз за разом он представлял это себе все сильнее мучая свое сердце.       Была злость и на родителей, которые ничего не сделали. Разумеется, он понимал, что они не могли устроить скандал при гостях, но он все равно считал, что отец мог выставить Сириуса за дверь. И плевать на приличия, уж отец бы нашел способ оправдаться перед де Бланками. Куда большую злость вызывала мать, которая разве что в ноги Сириусу не кинулась от счастья, вместо того, чтобы бросить в него проклятье, как она и грозилась на протяжение того времени, как он впервые от них сбежал.       Но самые яркие чувства вызывал брат. Регулус и не знал, что способен питать такую чистую, всепоглощающую ненависть.       Он пытался представить, что брат любит ее, но он вспоминал насмешку в глазах Сириуса, когда он спросил у него о чувствах к Софии, и убеждался, что кроме чувства собственничества, Сириус ничего к ней не испытывает. А ведь он тогда искренне решил, что если вдруг брат действительно любит ее, он откажется от помолвки.       Регулус был уверен, брат забрал ее исключительно для того, чтобы показать всем свое превосходство. Сириус смотрел на нее, как на свою вещь. Словно она была игрушкой, которой он ни за что не хотел делиться. И все это представление, то, как он заявился в дом, в очередной раз нахамил родителям, опозорил Регулуса, забрал Софию, все это для Сириуса было лишь очередным приключением, которое он со смехом будет рассказывать своим друзьям-отбросам.       Сириус всегда любил внимание, и Сириус никогда никому не отдавал то, что принадлежит ему, даже если через неделю ему это даром не надо будет. Разумеется, он не мог не устроить представление и не сорвать помолвку. Это бы перечило всему ему бунтарскому существу.       По Регулусу прокатывалась волна ярости каждый раз, как он вспоминал все подробности вечера.              Как только они сбежали, во всем доме случилась настоящая истерика. Господина де Бланка доставили в больницу Святого Мунго, к счастью, его здоровью ничего не угрожало. И, как только дом опустел от гостей, семейство Блэк ударилось в психоз.       Отец закрылся в своем кабинете с бутылкой огневиски. Мать навзрыд рыдала в своей комнате, даже не наложив заглушающие чары. Ее проклятья в сторону Сириуса разносились по дому до самого утра.       Ну, а Регулус занимался разрушением своей спальни. Ему хотелось разрушить и комнату Сириуса, но она была неприкосновенна, мать тщательно следила, чтобы никто не смел трогать его вещи. Ровно до утра.       На следующий день Сириус был выжжен с семейного гобелена, все портреты, на которых он присутствовал, сожжены, колдографии уничтожены, на его комнату поставили замок, а табличку с его именем сняли с двери. В доме больше ничего не напоминало о том, что раньше тут жил еще один человек. Кроме, разве что, давящей пустоты, которая в очередной раз висела в воздухе, после очередного побега Сириуса.       Весь коридор и столовую пришлось перестраивать. Сириус постарался на славу, подпортив планировку дома. Но домовики и волшебники, вызванные отцом, быстро управились с этой работой.              Регулус прекрасно помнил, в каком состоянии была мать после того, как Сириус впервые сбежал. Она с трудом напоминала живого человека. Она вмиг постарела, отказывалась от любых встреч и большую часть времени проводила взаперти в своей спальне. Но в последние несколько месяцев она словно ожила. Она вновь начала ходить на приемы, снова стала встречаться с тетей Друэллой и проводить время со своими обожаемыми племянницами. С особым трепетом она обсуждала его предстоящую помолвку, занималась ее планированием, и даже несколько раз намекала Регулусу, чтобы они не затягивали с наследниками после свадьбы.       Но Сириус вновь все испортил. Мать была совершенно разбита. Она держалась очень достойно, но ее пустота в глазах полностью выдавала все ее чувства.       Регулуса это злило. Злило, что мать так страдает из-за Сириуса, который этого совершенно не достоин. Который всю жизнь отравлял ей и всей своей семье, который не уважал их семейные традиции, который наплевательски относился к тем благам, что они удостоились при рождении. Сириус не уважал ни свой род, ни чистоту крови, он презирал их ценности и общался с отбросами общества, а мать все равно страдала, когда он бросил их в очередной раз.              Регулус понимал, что прошли всего сутки, что мать еще сама не оправилась, но он не выдержал, когда она поднялась из-за стола посреди ужина, закрыла рот рукой, сдерживая рыдания, и улетела в свою комнату. Регулус со злостью подумал, что сейчас она хотя бы ставит заглушающие чары, чтобы ее было не слышно.       — Просто невыносимо, — прошипел он, уставившись в свою тарелку, и не в силах больше выносить эту гнетущую атмосферу.       — О чем ты, Регулус? — равнодушно спросил отец, отправляя в рот кусок свинины. Он словно и не заметил, что его супруга находится на грани психического срыва.       Регулус перевел на него ненавистный взгляд. Он с трудом сейчас контролировал свои эмоции. И если на мать он злился за ее любовь к Сириусу, то отца он попросту не понимал. Орион Блэк никогда не принимал участия в их с Сириусом воспитании. Безусловно, он находил для них самых лучших преподавателей, которые занимались их обучением с малых лет. Он им предоставлял все, чтобы они могли развивать свои способности. Он никогда им ни в чем не отказывал и разрешал все, что только душа потребует. Но отец никогда с ними не разговаривал. Регулус не помнил и раза, чтобы они с отцом говорили о каких-нибудь пустяках. Отец мог сдержано выразить похвалу, обсудить с ним научную статью или политику, но Регулус никогда не знал, что у того на душе. А отцу было плевать, что на душе у него.       — Почему она так переживает из-за него? — прошипел он. — Сириус опять все испортил, а она!..       — Она не только из-за Сириуса переживает, — спокойно ответил отец, отложив вилку и нож, — но и за тебя волнуется.       — Ну, конечно, — выплюнул Регулус. За прошедшие сутки мать ему и слова не сказала. И Регулус прекрасно понимал, что его сорванная помолвка — последнее, что занимает мысли матери.       Отец скрепил руки в замок, внимательно посмотрев на Регулуса.       — Тебя что-то беспокоит?       Регулусу хотелось взорваться от этого вопроса. Хотелось выплеснуть все обиды, что копились столько лет. Только ему хотелось высказать все это матери, а не отцу, который отделается от него стандартными фразами и попросит не поднимать шум в доме.       — Беспокоит? — дрожащим от гнева голосом переспросил он. — Нет, отец, ты что, — он старался говорить с иронией, но вместо этого проскальзывала обида и злость, — как меня может беспокоить то, что Сириус у вас всегда на первом месте? Конечно, кого волнует, что он весь род предал, от семьи отказался!       У отца пролегла глубокая морщина между бровей.       — Вы всегда любили Сириуса! А я словно пустое место всегда был!       — Это не правда, Регулус, — отчетливо произнес он, прервав Регулуса на полуслове. — Мы всегда любили вас одинаково.       Регулус зло усмехнулся.       — Очень похоже на правду, — ядовито процедил он.       Отец устало протер лицо ладонью и выдержал долгую паузу.       — Я соглашусь… возможно, мы допустили некоторые… ошибки в вашем воспитании, — отец поднял на него нечитаемый взгляд, сильно нахмурившись.       — Допустили ошибки в воспитании? — Регулус зло рассмеялся, — как будто тебе было дело до нашего воспитания.       Регулус понимал, что переходит границу, что не имеет права в таком тоне говорить с отцом, но его нервы были напряжены до предела и требовали хоть какой-то разрядки. Он успел увидеть, как у отца в глазах мелькнуло недовольство. Но он никогда бы не стал кричать и повышать голос. Орион Блэк был на удивление спокойным и мирным человеком, разительно отличаясь от остальных членов многочисленного семейства.       — Ты прав, Регулус, — отец устало вздохнул и с жалостью посмотрел на него. — И ты не представляешь, как часто я себя корю за то, что проводил с вами так мало времени. И не могу отрицать, что в уходе Сириуса есть моя вина.       Регулус ничего не ответил, лишь продолжая смотреть на отца с гримасой обиды на лице, которую он никак не мог убрать.       — Мы с Вальбургой… вашей мамой, — отец замялся на мгновение, подбирая слова, — старались дать вам все, чтобы вы ни в чем не нуждались. Но ты сам видишь, к чему это привело в случае с твоим братом. И Вальбурга… твоя мама, она старалась воспитывать тебя строже. Боялась, что ты станешь… таким же бесконтрольным.       Отец усмехнулся каким-то своим мыслям, покачав головой и опустив взгляд.       — Она была против того, чтобы воспитывать вас согласно традициям, тем, по которым воспитывали нас. Но когда Сириус… — отец как-будто даже не мог произнести эти слова «предал семью», «бросил нас всех», банальное «ушел». — Вальбургу убивало это. И с тобой она…       Регулус видел, что отец не находит подходящих слов. Хотя он и сам уже понял, что мать была с ним холодна и старалась лишний раз не выказывать свою любовь, чтобы он, не дай Мерлин, не решил, что он центр вселенной, подобно Сириусу. Только вот осознание этого нисколько не облегчило его боль.       — Она очень любит тебя Регулус, и поверь, больше всего она боится, что и ты однажды уйдешь.       — Я никогда не предам семью, — резко ответил Регулус.       Отец ему мягко улыбнулся, слегка прищурив глаза и кивнув, словно и так это знает.       — Не вини ее, — тихо сказал он, — она всегда старалась дать лучшее и тебе, и Сириусу. Разными способами… но она вас обоих любила. И всегда будет любить, что бы ни случилось.       Регулус тяжело дышал, не сводя взгляда с отца, который будто постарел на глазах от этого разговора.       — Нас никто не учил быть хорошими родителями. Когда мы сами были детьми, нами занимались домовики и прислуга, — отец замолчал на мгновение. — Дети в семье Блэк всегда были одиноки… несмотря на поражающее количество братьев и сестер. Но в вашем случае Вальбурга старалась этого не допустить.       Отец встал из-за стола, подошел к буфету и достал бутылку огневиски. Он немного плеснул в стакан янтарной жидкости, едва закрыв его дно, и разом все выпил. Регулус слегка нахмурился — отец в последние дни слишком часто стал налегать на алкоголь.       Он вновь налил в стакан огневиски и остановился возле окна.       — Ты знаешь… Вальбурга мне приходится троюродной сестрой, — произнес отец, глядя в окно на бушующую метель, — она всегда называла меня «мой маленький братик», в юности мы с ней были очень дружны. А потом, когда я окончил школу, нам сказали, что мы должны пожениться.       Тяжело вздохнув, отец вновь осушил стакан.       — Я этого не хотел, — тихо сказал он, — хотя очень ее любил. Не как сестру, а… — он красноречиво поднял брови, продолжая смотреть за окно.       Регулус, так и не дождавшись продолжения, спросил:       — Если любил, почему не хотел?       — Вальбурга относилась ко мне, как к брату. Коим я и являлся, — отец повернулся к нему и снова сел за стол. — Я боялся, что она будет несчастлива со мной, боялся разрушить ее жизнь. Не хотел, чтобы она со мной как в клетке жила. Но она бы никогда не отказалась от этого брака. Вальбурга всегда исполняла волю родителей, для нее было честью выйти за наследника рода. Она с достоинством приняла эту новость и согласилась.       Отец тяжело вздохнул, бессмысленно крутя вилку в руке. А Регулус старался осмыслить сказанное. Он впервые слышал от отца подобное откровение. И он не знал таких подробностей семейной жизни родителей. Регулус поразился, что отец, влюбленный в мать, не хотел на ней жениться, только потому, что она его не любит. Он этого не понимал.       — Мы любили друг друга слишком разной любовью, чтобы построить настоящую семью. И долгие годы жили просто… как брат с сестрой, иначе не могли, — отец запнулся на мгновение и поднял взгляд на Регулуса. — Но роду нужны были наследники. Сириус родился только спустя двенадцать лет после свадьбы. А через год и ты.       Он долгим взглядом посмотрел на Регулуса. В глубине его глаз плескалось нечто, похожее на давно захороненную тоску.       — Вы стали всей жизнью для Вальбурги, — с нежностью произнес он, — никто из ее подруг и родственниц не занимался с детьми, все отдавали их на попечение домовиков, а она с вами сама нянчилась… все сама хотела делать. Ваши первые шаги, первые слова, первые выбросы магии… Вальбурга по каждому событию устраивала приемы, чтобы похвастаться. Вы росли сильными и красивыми. Были нашей настоящей гордостью.       Отец замолчал на мгновение, проглотив ком в горле.       — Вальбурга нашла счастье в вас, — добавил он, — а от меня окончательно отдалилась.       Регулус не знал, что на это ответить. Он всегда знал, что родители не были близки. Сколько он помнил, они жили в разных комнатах, на семейных ужинах практически не разговаривали, и были вместе только на приемах и балах. Но он не знал, что отец все это время любил ее и мучился от того, что якобы разрушил ее жизнь.       — Мы не знаем, в какой момент Сириус изменился, где мы ошиблись и что сделали не так, не знаем, когда потеряли его окончательно… — отец поджал губы, вновь не в силах произнести слова о предательстве старшего сына. — Твоя мама слишком боялась, что ты пойдешь по стопам брата, поэтому и вернулась к проверенным методам воспитания семьи Блэк, — отец горько усмехнулся, прикрыв глаза. — Но знай, что она всегда любила тебя и гордилась, — отец посмотрел на него пронзительным взглядом. — Ты — истинный Блэк! И я даже не знаю, хорошо это или плохо, — тихо добавил он.       Регулус в удивлении посмотрел на отца. Орион всегда выделялся из общего семейства, но подобное слышать от него все равно было поразительно. Глава рода попросту не имел права озвучивать подобные вещи.       — Мне не хватало силы характера, упорства и порой веры в свои принципы, — сказал отец, — у тебя же всего этого есть с достатком.       Отец сделал очередную долгую паузу, о чем-то размышляя и подбирая слова.       — Мы давно не надеялись на Сириуса, как ни печально, но такое случается, — отец в очередной раз не смог сказать слова о том, что Сириус предал их род. Но он тут же с уверенностью взглянул на Регулуса и произнес: — Зато мы знаем, что ты будешь достойным представителем и наследником нашей семьи.       Регулус всю жизнь мечтал услышать подобные слова, но сейчас не чувствовал ровным счетом ничего. Возможно, обида слишком крепко засела в его душе. А может быть, уже было слишком поздно и ему все это было не важно.       — Не позволяй детским обидам… не позволяй Сириусу, взять вверх над твоими эмоциями.       — Но он сорвал помолвку! — не выдержал Регулус, тут же одернув себя.       Отец в очередной раз тяжело вздохнул и покачал головой.       — Тебе нравилась эта девушка? — вдруг спросил он.       Регулус ничего не ответил, скривив губы и выразив весь ответ на лице.       — Вполне могу разделить твои чувства, — вполголоса сказал отец. — Пойми меня правильно, Регулус, но при таком раскладе ваш брак был обречен.       Регулус поднял на него полный непонимания взгляд.       — Брак можно считать удачным, только когда оба либо любят друг друга, либо уважают, но без всяких романтических чувств, — пояснил отец. — А когда один любит, а другой… Вы оба страдали бы. Она была бы заперта и ограничена договором, а ты бы не вынес ее мучений. Ваши жизни были бы разрушены и ты вряд ли смог бы с этим смириться.       Регулус был совершенно не согласен. Он верил, что чувство можно воспитать в себе. И он верил, что со временем София смогла бы полюбить его.              Он еще долго размышлял о разговоре с отцом. По большей части о том, что он обрек бы их с Софией на несчастную жизнь. Как бы Регулус не противился этому, в глубине души он понимал, что ничего хорошего бы из этого брака не вышло. И в конце концов, смог отчасти с отцом согласиться.       Ведь он прекрасно понимал, что ее непокорный характер невозможно взять под контроль. Что она сопротивлялась бы до победного, держась на одном лишь упрямстве. Что она сделала бы все, чтобы освободить себя, несмотря ни на какие жертвы.       Но именно это всегда так привлекало его в ней. И ему было невыносимо больно осознавать, что все его мечты так и останутся не осуществленными. Хотя слабая надежда все равно не желала покидать его душу и так быстро сдаваться.       Регулус знал, счастье было так близко, и если бы не Сириус, если бы не все его существование, у него были все шансы завоевать ее сердце.       И сколько бы он ни пытался себя утешить, повторяя слова отца о том, что сорванная помолвка избавила его от возможных страданий, в сердце все равно оставалась огромная дыра, которую нечем было заполнить.              

***

      Успокоение не пришло ни на второй день, ни на третий. Регулус пытался занять себя учебой, рунами и изучением дневников дяди, но он и пяти минут не мог выдержать. В голову без конца лезли мысли. И если вначале это были мысли о Софии, унижении и оскорблении, которое она нанесла, о сердце, которое она разбила, о несбывшихся надеждах. То со временем в мыслях все чаще стал появляться Сириус и навязчивое желание отомстить и причинить ему боль.       Он не знал куда себя деть от раздирающих его мыслей и чувств.       Решение пришло само собой. Регулус знал, что способно отвлечь его от грустных мыслей. Он даже рассмеялся, поразившись собственной глупости. Он смотрел на широкий стенд, находящийся над его столом, сплошь заклеенный вырезками и статьями, и думал, как же он до такого докатился. У него всегда в жизни была цель. Он всегда стремился к знаниям, к успеху. Стремился стать лучшим, чтобы однажды присоединиться к Темному Лорду и приложить руку к изменениям в этом мире. А сейчас позволил себе так низко пасть, поддаться эмоциям и страдать о том, чего вообще никогда в жизни не желал.       Регулус поднялся со стула, ближе подходя к стенду и расправляя помявшиеся и порвавшиеся, в ходе его разгрома, вырезки, посвященные Темному Лорду. С тех пор, как Регулус узнал его настоящее имя, на стенде появилось и много статей о Томе Реддле. Регулус был взбудоражен и восхищен, откопав в библиотеке Хогвартса множество упоминаний о нем. О том, как он спас Хогвартс от чудовища, когда тот был на грани закрытия, о его многочисленных победах на международных конкурсах, о научных открытиях, которые он сделал, будучи студентом. Регулус никогда не сомневался, Темный Лорд всегда был лучшим. И Регулусу хотелось быть не хуже.       Он провел рукой по рисунку Черной Метки. Регулус мечтал получить ее с тех пор, как ею обзавелась Беллатриса. В семье был настоящий праздник, когда кузину приняли в ряды приближенных Темного Лорда. Семья ею гордилась.       Беллатриса не раз намекала ему, что как только Регулус созреет для получения Метки, она замолвит за него словечко перед Темным Лордом. Регулус рассчитывал получить Метку после своего семнадцатилетия, в июле. Он знал, что Темный Лорд не принимает в свои ряды несовершеннолетних, и даже студенты, кто уже достиг совершеннолетия, редко удостаивались такой чести. Но он решил попытать судьбу.       Регулус достал пергамент и написал всего три слова:              

«Беллатриса,

      

Я готов.

      

Р.А.Б.»

             Поставив свою подпись, он запечатал пергамент сургучной печатью и вызвал Кикимера.       — Кикимер, передай это письмо миссис Лестрейндж.       — Да, мистер Регулус, — Кикимер кивнул и тут же исчез.       Регулус знал, кузина не заставит себя ждать. Он спешно сменил домашнюю мантию на классическую черную и спустился в гостиную, устроившись в кресле напротив камина.       Прошло не более пяти минут, когда в камине вспыхнуло зеленое пламя и внутри появилась стройная фигура. Регулус поднялся из кресла, чтобы поприветствовать кузину, но оборвался на полуслове. Из камина вышла не Беллатриса, а та, кого он меньше всего ожидал увидеть.       — Регулус! — воскликнула Нарцисса, в два шага пересекла расстояние между ними и заключила его в крепкие объятия. Он настолько опешил, что даже не смог обнять ее в ответ.       — Что ты тут делаешь?       Нарцисса наконец выпустила его из своих объятий и взволнованно заглянула ему в глаза.       — По счастливой случайности я оказалась у Беллы, когда явился Кикимер. И твое письмо я прочитала первая.       Регулус едва заметно усмехнулся. Нарцисса была доброй и нежной, но по хитрости она на милю обходила своих сестер. Вероятно, ей пришлось этому наловчиться, как самой младшей в семье.       — Регулус, что происходит? — Нарцисса усадила его в кресло и села напротив него на небольшой пуфик. — Я знаю о… сорванной помолвке. И мне так жаль…       — Знаешь? — Регулус вскинул на нее голову. О помолвке знали только родители и семья де Бланк, и Регулус утешал себя, что о его позоре хотя бы никто больше не узнает.       — Тетя Вальбурга была в такой печали, — Нарцисса поджала губы и сочувственно покачала головой. — Она приходила к нам, рассказывала, как все произошло.       Регулус сквозь зубы прошипел ругательства, не сдержавшись. Конечно, ему стоило предвидеть, что мать бросится искать утешения у своей подруги и племянниц. Тетя Друэлла была отличным носовым платком для их матери. А где Друэлла, там и ее дочери.       — Не злись на нее, — мягко сказала Нарцисса, беря его руку своими ладонями. — Тетя Вальбурга очень переживает за тебя. Как и мы все…       — У меня все в порядке, — грубо ответил Регулус, но тут же взял себя в руки. Нарцисса не заслуживала грубости. Он всегда с особенной любовью относился к кузине, которая единственная из всей их большой семьи, искренне переживала и поддерживала его. Он выдавил из себя улыбку, — извини.       — Все хорошо, — Нарцисса ласково улыбнулась. Ее глаза все равно выдавали волнение и она, не став больше тянуть, спросила дрожащим голосом: — О чем ты писал Белле? Регулус, прошу, скажи, что ты не собираешься принять Метку?       У него в горле пересохло, он тут же выдернул руку из ее ладоней, вцепившись в подлокотник кресла.       — Собираюсь, — холодно сказал он и прямо посмотрел ей в глаза. — Ты знаешь, я всегда этого хотел.       — Закончи хотя бы школу! — воскликнула она, с легким страхом и трепетом глядя в его глаза. — Регулус, еще слишком рано.       — Беллатриса говорила, что Темный Лорд сочтет за честь встретиться с наследником рода Блэк.       — Разумеется, но к чему такая спешка?       — Я не хочу больше ждать.       — Ты не представляешь, что тебе придется делать, — прошептала Нарцисса, наклонившись к нему непозволительно близко, так, что он даже уловил аромат ее парфюма. — Сейчас трудные времена, Регулус, а грядут еще более страшные. Не торопись, прошу.       — Я уже все решил, — резко сказал Регулус.       Нарцисса прикрыла глаза на мгновение, покачав головой, и снова сжала его пальцы.       — Скажи, Регулус, ты сможешь убить человека? — спросила она, посмотрев на него своими ясными, голубыми глазами. — Сможешь убить беззащитного и невинного человека, просто потому, что тебе отдали такой приказ? — она говорила громким шепотом и у Регулуса кровь в жилах стыла от этого. Или же от того, что светлая и прекрасная Нарцисса говорила об убийствах с ужасом в голосе. — Ты не сможешь, Регулус, потому что ты не такой.       — Может быть, я именно такой, — ровным тоном ответил Регулус.       — Нет, Регулус, — она вновь смягчила свой голос, с нежностью посмотрев на него, — ты добрый. И гораздо лучше всех кого я знаю. И ты не сможешь убить невиновного, не покалечив свою душу.       — Это война, тут убьют либо тебя, либо ты убьешь, — сказал Регулус, поднимаясь с кресла, не в силах выносить взгляд Нарциссы, чувствуя, как от него начинают зарождаться сомнения.       На самом деле он до последнего сомневался, что ему придется участвовать в операциях и уж тем более кого-то убивать. Он знал, что у Темного Лорда есть несколько групп. И основные группы занимались вербовкой, нападениями и разработками. Группами, которые занимались вербовкой, руководили Гринграсс, старший брат Элизабет, и Мальсибер — отец Генри. Теми группами, что занимались нападениями на маглов и маглорожденных, руководили Люциус Малфой и братья Лестрейндж.       Группами, которые занимались различными разработками, Регулус предполагал, руководил сам Темный Лорд. Он знал, что у него пара десятков ученых, которые углубленно изучают все области магии, начиная от рун и нумерологии и заканчивая прорицаниями и астрономией. И он надеялся попасть в их ряды.       Но не так давно он узнал, что хоть у каждого и есть своя роль, когда начнется настоящая война, отсидеться не удастся никому. Темный Лорд уверенно набирал союзников, его армия включала в себя не только волшебников, но и оборотней, великанов, дементоров и прочую нечисть. Он набирал мощь, но и противник был не слаб, и именно поэтому сражаться придется каждому. Регулус, с тяжестью в душе, принял это. Конечно, он не питал к убийствам такого сладкого восторга, как, например, Беллатриса, и предпочел бы обойтись без этого, но если вдруг понадобится это сделать, он знал, его рука не дрогнет.       — Регулус, ты же знаешь, что можешь поддерживать Темного Лорда, — Нарцисса тоже поднялась, идя за ним по пятам, — но при этом не обязательно принимать Метку.       — Я хочу быть причастен к этому, — отрезал он, разворачиваясь на нее. — Ты сама сказала, грядет нечто страшное. Но я считаю, грядет нечто великое. Большие изменения, которые, наконец-то, предоставят нам те права и власть, которую мы заслуживаем. Изменения, которые наведут порядок в стране. И я хочу быть частью этого, понимаешь, Нарцисса?       Она смотрела на него во все глаза, плотно сжав губы.       — Я знаю, что я могу принести пользу, — добавил он.       Нарцисса уже вновь хотела что-то сказать, но в камине вспыхнуло зеленое пламя, из которого уверенной и резкой походкой вышла Беллатриса.       — Ох, Цисси, — она прищурила свои черные глаза, плотоядно посмотрев на сестру, — ты знаешь, что нельзя читать чужую почту?       Нарцисса отвернулась от нее и закатила глаза, пока сестра не видит.       — Малыш-Регулус, — Беллатриса посмотрела на кузена, которого всего передернуло от ее обращения. Она прекрасно знала, что он не любит подобное обращение, поэтому только им и пользовалась. — Я рада, что ты мне написал.       Беллатриса скривила губы в ядовитой ухмылке, маниакальным взглядом оглядев Регулуса с головы до ног. Она двинулась ему навстречу с хищной грацией, словно опасный зверь.       — Эта твоя француженка просто дура, — сказала она с необъяснимым восторгом в голосе, — добровольно отказаться от такого трофея.       Регулус с трудом удержался, чтобы не наслать на нее какое-нибудь проклятье. Беллатриса ни за что не упустит случая позлорадствовать и опустить не только Софию, но и его самого.       — Я позвал тебя не сплетничать, Беллатриса, а обсудить кое-что важное…       — О, успеем, малыш-Регулус, — прошипела Беллатриса, медленно подходя к нему все ближе, и не спуская с него горящего взгляда. — Хочешь… хочешь я найду ее и запытаю до смерти?       У Регулуса по спине пробежали мурашки, сковав ужасом. Он знал, Беллатриса говорит вполне серьезно. Беллатриса обладала выдающимися магическими способностями, и при полном отсутствии совести, это делало ее очень опасной. А блэковская кровь, склонность к садизму и беспощадность, делали ее по-настоящему безумной.       — Никто не имеет права позорить наследника рода, — ядовито шипела она, кривя губы в усмешке, и глядя на него с ненормальным весельем в глазах, — девчонку нужно проучить.       — Не надо, Беллатриса, — ледяным тоном произнес Регулус, развернувшись к ней всем телом и в упор посмотрев ей в глаза. Раньше он всегда боялся ее, когда еще не мог дать ей сдачи. Сейчас же их силы были практически равны. Но ее угрозы в сторону Софии вселяли в него страх. Он слишком хорошо знал свою кузину, чтобы думать, что это пустые угрозы. — Только вздумай тронуть ее, Беллатриса, и ты пожалеешь.       Беллатриса, на миг округлив глаза, расхохоталась. Громко и пронзительно.       — Малыш-Регулус, — сказала она приторным голосом, — неужто ты влюбился в эту француженку? — она схватилась за его руку, состроив жалобный взгляд, сквозь который все равно веяло безумием, — прошу, малыш-Регулус, можно мне с ней поиграть? Обещаю, убивать не буду! — прошептала она. — Только помучаю немножко.       Регулуса парализовывал ее шепот, пробирающий до самых костей. Любовь кузины к жестокости и пыткам была всем известна. На свое тринадцатилетие она упросила его родителей самостоятельно обезглавить домовика, чтобы торжественно повесить его голову на парадную лестницу. Регулусу в тот момент было всего три, но это зрелище он запомнил до конца своих дней. И мысль, что она может сделать подобное и с Софией, приобретала все более четкие очертания.       — Прекрати, Белла! — воскликнула Нарцисса, с осуждением посмотрев на сестру.       — Ах, — Беллатриса отцепилась от его руки, скривив лицо, — скучные вы.       Она прошла до кресла и упала в него, закинув ногу на ногу. Беллатриса резким движением запустила руку во внутренний карман мантии, и Регулус, не удержавшись, дернулся, решив, что она сейчас достанет волшебную палочку, но сестра достала красивый серебряный портсигар и мундштук. Заметив, как Регулус дернулся, она усмехнулась.       — Не бойся, малыш-Регулус, тебя проклинать я не собираюсь, — сказала она, оглядев его очередным маниакальным взглядом, — ты еще нам пригодишься.       — Ох, Белла, ты опять собралась портить воздух? — поморщилась Нарцисса, наблюдая за тем, как сестра вставляет тонкую папироску в резной мундштук и прикуривает от палочки.       — Ох, Цисси, ты опять собралась портить всем удовольствие? — тонким, неприятным голоском передразнила ее Беллатриса.       Регулус отвернулся к окну, закатив глаза. Беллатриса и Нарцисса были молодые, замужние женщины, но ни одна встреча не обходилась без детских перепалок. Особенно, если поблизости отсутствовали их родители или мужья.       Беллатриса сделала первую затяжку и вновь оглядела Регулуса. Ее взгляды ужасно нервировали его и заставляли постоянно быть в напряжении.       — Я готова тебя выслушать, малыш-Регулус, — сладким голосом пропела Беллатриса, не сводя с него взгляда.       Регулус прошел до нее и сел в соседнее кресло, стараясь не зацикливаться на ее пристальном внимании.       — Я хочу принять Метку, — прямо заявил он.       Беллатриса прищурилась, хищно на него поглядев, и не спеша затянулась, тонкой струйкой выдыхая дым. Она положила мундштук на пепельницу и, резко встав, села возле Регулуса на пуфик, придвигаясь к нему слишком близко.       — Темный Лорд будет счастлив заполучить тебя, — взбудоражено прошептала она. — Я уверена, он удостоит тебя Метки, Регулус.       Она придвинулась к нему еще ближе, не моргая глядя в глаза.       — Еще никто не получал Метку в таком возрасте, — ее голос дрожал от возбуждения, — ты будешь первым. Обычно Темный Лорд ждет окончания школы или хотя бы совершеннолетия, но для тебя он сделает исключение. Ты — наследник самого великого рода, — у Беллатрисы окончательно дрогнул голос, она облизала пересохшие губы и пробежала взглядом по его лицу, — Темный Лорд ни за что тебя не упустит.       Регулус не мог не отметить, что слышать такие слова было весьма приятно. Им с детства внушали, что они особенные. Мать не уставала напоминать, что быть Блэком, все равно, что быть королем. Но в интерпретации сумасшедшей Беллатрисы это звучало поистине великолепно. Всегда приятно быть особенным и тем самым «исключением из правил».       — Твои родители будут тобой гордиться, Регулус, — Беллатриса хоть и говорила шепотом, но ее было отчетливо слышно. — Это большая честь.       — Регулус, — вмешалась Нарцисса, — не забывай, что тебе придется делать, как только ты примешь Метку. И подумай, хочешь ли ты стать таким человеком.       — Заткнись, Нарцисса, — Беллатриса тут же выпрямилась, бросив на сестру горящий взгляд и повысив голос. — Ты слабачка и трусиха, которая предпочитает отсиживаться дома в окружении домовиков. Иди, завари себе чай, и полюбуйся на свой маникюр, а нам не мешай, — бросила она ей и снова повернулась к Регулусу.       Нарцисса прошептала что-то, ужасающе похожее на «дура». Она подошла к ним и воскликнула:       — Регулус еще даже школу не закончил! Неужели нельзя подождать?       Регулус видел, как глаза Беллатрисы заполняются яростью, она не терпела никаких возражений. Он мог лишь позавидовать бесстрашию Нарциссы, которая жила столько лет бок о бок с Беллатрисой и все равно имела смелость ей перечить.       — Регулус не дурак! — прошипела Беллатриса, поднимаясь на ноги. — Он вполне осознает, на какой риск идет. Думаю, он понимает, что мы там не рисованием будем заниматься.       — Уж лучше бы вы рисованием занимались, — заметила Нарцисса. У Беллатрисы, казалось, волосы дыбом встали. Она сразу выхватила палочку, с кончика которой посыпались искры.       — Не ссорьтесь, хватит, — Регулус тоже поднялся, переведя взгляд с Беллатрисы на Нарциссу, — я знаю, что это большая ответственность, Нарцисса, и я правда тронут твоим беспокойством, но я для себя уже давно все решил.       — Если ты примешь Метку, ты никогда не сможешь от нее избавиться, — произнесла Нарцисса, глядя на Регулуса и не обращая внимания на сестру, — это клеймо на всю жизнь, Регулус.       — Следи за языком, — прошипела Беллатриса в лицо сестре, подойдя к ней вплотную, — у всех стен есть уши. Хочешь, чтобы тебя предательницей сочли?       Нарцисса поджала губы, понимая, что бросаться подобными заявлениями и правда не следует. Беллатриса развернулась к Регулусу.       — Метка — это дар! — громко заявила она и задрала рукав мантии на левой руке. Там, на внутренней стороне предплечья, была Черная Метка. Регулус с волнением взял руку Беллатрисы, разглядывая ее. Он впервые видел Метку так близко. Черный череп и выползающая из его рта змея ярко выделялись на белой коже. — Дар, который приблизит тебя к величию, к Темному Лорду. Дар, который будет говорить, что ты особенный! Который будет внушать страх грязнокровкам и вызывать уважение у волшебников.       Она одернула рукав, свысока посмотрев на него.       — Ты принял абсолютно правильное решение, Регулус, — важно заявила она. У Беллатрисы в глазах вновь вспыхнул ненормальный огонь, а голос понизился до громкого шепота. — Когда Темный Лорд придет к власти, ты должен быть рядом с ним. Блэки должны быть в первых рядах, когда будет вершиться судьба нового мира. И ты, как наследник рода, должен принимать во всем этом участие.       У Регулуса дыхание перехватывало от слов Беллатрисы. Но на этот раз не от страха, а от волнующего и приятного предвкушения. Беллатриса, видя его реакцию, растянула губы в довольной усмешке.       — Я в тебе никогда не сомневалась, малыш-Регулус, — сказала она уже нормальным голосом. — Ты достойный представитель своей семьи и всего рода. И я уверена, ты нас не подведешь.       Беллатриса сделала небольшую паузу, скривив губы.       — В отличие от… Сириуса, — с отвращением выплюнула она, — отребье и предатель. Он никогда не был достоин носить фамилию Блэк. Я была поражена, что его не выжгли с гобелена после того, как он сел за стол грязнокровок и предателей, — Беллатриса скривилась, словно ей сделали больно одним лишь упоминанием львиного факультета, но глаза тут же затянула пелена безумия. — Но скоро мы с ним встретимся. И он эту встречу не переживет, я тебе гарантирую, — прошипела она, не сводя восторженного взгляда с Регулуса. Видя его замешательство, она вдруг замерла, словно озаренная какой-то догадкой. — Или это хочешь сделать ты, малыш-Регулус?       — Не неси чепуху, Белла, — строго сказала Нарцисса, но никто не обратил на нее внимания.       — Признайся, малыш-Регулус, — вкрадчиво произнесла Беллатриса, не спуская с него глаз, — ты хочешь, чтобы Сириус страдал, — утвердительно произнесла она. Она громко вздохнула, от пришедшей идеи в голову. — Придумала! Я согласна отдать тебе твоего братца на растерзание, если ты разрешишь мне поиграться с его девчонкой.       У Регулуса вновь пробежал холод по позвоночнику. Любое упоминание Софии из уст Беллатрисы селило в нем страх и ужас. Он понимал, что кузине не нужно никакое разрешение, и если вдруг она встретит Софию, она как минимум нашлет на нее какое-нибудь темное родовое проклятье.       — Тетя Вальбурга сказала, что она довольно красива, — Беллатриса издала смешок, — а ты знаешь, как я люблю маленьких, симпатичных девчонок. Перекроим ей личико или…       — Я сам с ней разберусь, Беллатриса, — холодно произнес Регулус, — забирай себе Сириуса.       Беллатриса растянула губы в широкой улыбке, явно обрадованная таким раскладом.       Регулус знал, кузину не проймут никакие угрозы. А такая альтернатива, кажется, ей пришлась вполне по душе. Регулус не мог позволить, чтобы у нее даже мысли были о том, чтобы расправиться с Софией. И отдать ей Сириуса «на растерзание» оказалось неплохим вариантом. Еще и потому, что Регулус, как и заметила Беллатриса, хотел заставить его страдать. А с этим никто не справится так хорошо, как их безумная кузина.       Неожиданно дверь в гостиную распахнулась и на пороге появилась миссис Блэк. У нее все еще были покрасневшие глаза от слез, но в целом она выглядела не так и плохо.       — Беллатриса, Нарцисса! — воскликнула она, приложив руку к груди. — Я не поверила, когда услышала ваши голоса! Как здорово, что вы заглянули к нам!       — Здравствуйте, тетя Вальбурга! — Нарцисса сразу просияла улыбкой, стоило ей увидеть любимую тетушку.       — Тетя Вальбурга, — Беллатриса тут же метнулась к ней, сжав ее ладонь своими руками, — как ваше самочувствие?       Мать сразу расцвела, когда ее окружили любимые племянницы.       — Ох, уже лучше, спасибо, Белла, — она жалостливо покачала головой и бросила взгляд на Регулуса, — я рада, что вы пришли поддержать Регулуса, нам всем сейчас нелегко…       Регулус сжал губы, сдержав все грубости, которые просились наружу. Он был бы всем весьма благодарен, если бы его не жалели и не напоминали о произошедшем.       — Дорогие, может быть, чаю? — поинтересовалась миссис Блэк, с надеждой взглянув на племянниц. Она, очевидно, очень нуждалась в компании. — Сейчас же попросим домовиков приготовить.       — Не нужно, тетя Вальбурга, — Нарцисса мягко улыбнулась, — нам с Беллой уже пора возвращаться, — она показала на часы, стрелка которых уже приближалась к девяти вечера.       — Да-да, разумеется, — разочарованно протянула она, — вас, наверное, мужья дома ждут, а тут я — старая тетка, со своим чаем…       — Ох, тетя Вальбурга, — Беллатриса закатила глаза, усмехнувшись, — не говорите глупостей.       — И мы вновь скоро увидимся, — улыбнулась Нарцисса. — Я надеюсь, вы порадуете нас своим присутствием у старших Малфоев на приеме?       — Возможно, я найду в себе силы прийти, — миссис Блэк сдержанно улыбнулась.       — Обязательно приходите, — Беллатриса состроила высокомерное лицо и, наклонившись к миссис Блэк, отчетливо прошептала: — Малфои купили стаю павлинов, не хотите же вы пропустить такое представление?       Нарцисса обиженно надула губы, уловив явное ехидство в голосе сестры. А миссис Блэк негромко рассмеялась.       — Да, Абраксас всегда отличался экстравагантностью.       Миссис Блэк пустилась в рассказ о причудах старшего Малфоя, с которым она вместе училась, и его любви покрасоваться. Беллатриса все это снабжала язвительными комментариями, а Нарцисса для порядка обижалась — все-таки, Абраксас Малфой приходится ей свекром. Регулус только с удивлением наблюдал, как мать оживает в компании Нарциссы и Беллатрисы. Последняя хоть и являлась настоящим исчадием ада, а все равно была любимицей у их матери.       Когда Беллатриса и Нарцисса собрались домой, миссис Блэк вмиг погрустнела, но виду старалась не подавать.       Нарцисса приобняла на прощанье тетушку, выразив надежду встретиться с ней на приеме, и подошла к Регулусу. Она обняла его и, пока не слышит старшая сестра, прошептала ему на ухо:       — Обдумай все еще раз, Регулус, прошу тебя. Не забывай, что обратного пути не будет.       — Спасибо тебе, Нарцисса, но решение уже принятно, — с нежностью в голосе произнес Регулус. Ему была приятна такая забота кузины.       Она тяжело вздохнула и отступила от него.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала она напоследок. Нарцисса еще раз со всеми попрощалась и взяла летучий порох.       Регулус проследил взглядом, как она скрылась в зеленом пламени и перевел взгляд на Беллатрису, столкнувшись с ее черными, бездонными глазами.       — Я сегодня же отправлюсь к Темному Лорду, — восторженно произнесла Беллатриса. — У нас… много работы на ближайшие дни, но, я думаю, он найдет для тебя время.       Регулус ей кивнул. Она подошла к камину и повернулась.       — Жди от меня сову, малыш-Регулус, — она кинула ему одну из своих жутких ухмылок и, бросив летучий порох в камин, исчезла в зеленом пламени.       В чувство его привел тяжелый вздох матери за спиной.       — Когда девочки к нам приходят, дом словно оживает, — печально сказала она, глядя на потухший камин. Она перевела на Регулуса глаза, опять наполненные слезами.       Регулус надеялся, что мать не начнет вновь лить слезы. Он сам только начал чувствовать себя лучше. Хотя и не мог не согласиться с ней, Нарцисса и Беллатриса действительно оживили и скрасили этот вечер, наполнив дом разговорами и живой энергией.       Он пожелал матери спокойной ночи и направился на выход из гостиной. Он уже выходил, когда услышал голос матери за спиной.       — Прости меня, Регулус.       Он замер на мгновение, вполоборота повернув голову. Мать стояла к нему спиной, опустив плечи и голову. Он не знал, что ее сподвигло это сказать и за что она просит прощения. Регулус сомневался, что отец ей рассказал об их разговоре. Но как бы там ни было, сейчас его это совершенно не трогало.       Он ничего не ответил, и тихо закрыл за собой дверь.              

***

      Регулус вновь лежал на своей постели. Только в этот раз душа была переполнена сладким предвкушением грядущих изменений в его жизни.       Он легко взмахнул палочкой, направив ее на потолок, переместив на нем звезды. Регулус еще в прошлом году зачаровал свой потолок наподобие Большого зала. Только его потолок не транслировал небо, как в школе, а всегда показывал ночное небо с расположенным на нем созвездием Льва и его альфой — Регулом — Сердцем Льва и просто одной из самых ярчайщих звезд на небе.       Созерцание своего созвездия всегда вселяло в него уверенность. Он глядел на водоворот звезд, убеждаясь, что все делает правильно. Он знал, он создан для чего-то великого и значимого. И скоро у него будет шанс проявить себя.              Он задумался о словах Нарциссы, о том, что пути назад не будет. Это было действительно так. Когда ты принимаешь Метку, ты соглашаешься на службу Темному Лорду до конца своих дней. Бывших Пожирателей Смерти не бывает. Регулус всегда это знал и не боялся этого. Более того, он этого хотел.       И при всей своей любви к Нарциссе он надеялся, что она больше не придет. Он не хотел, чтобы она вновь начала его отговаривать.       Сейчас он был полон решительности, надежд и предвкушения. И самое главное, гнетущие мысли о Софии отошли на задний план. Он сейчас только и мог думать как о том, как его встретит Темный Лорд, что он ему скажет, удостоит ли Метки, и какую роль для него отведет. Внутри все дрожало от волнения. Он много лет мечтал присоединиться к Темному Лорду, и сейчас его мечта была так близко.              Поздней ночью прилетела сова. Регулус, у которого сна не было ни в одном глазу, сразу подорвался к окну, впуская птицу внутрь. Письмо было от Беллатрисы.       Сердце Регулуса не билось, сам он не дышал, пока читал строчки о том, что встреча кузины с Темным Лордом прошла как никогда удачно. В груди у него что-то затрепетало то ли от страха, то ли от волнения, заметив внизу письма дату его аудиенции с Темным Лордом.