Marauders

      Северус Снейп       По приезде домой, Северус первым делом обыскал каждый дюйм на наличие посторонних предметов, которые могли бы влиять на здоровье матери. Он обследовал дом и вручную, и с помощью множества чар, но все тщетно.              Как сообщила ему мама, она сразу после его письма сняла с себя все украшения, из которых был один лишь старинный кулон. Но на ее здоровье это никак не повлияло, напротив, по мнению Эйлин, ей стало только хуже.       У Северуса сердце от жалости сжималось, глядя на ее изможденный вид. И без того худая Эйлин истощала, кожа приобрела серый оттенок, щеки ввалились внутрь, обтянув острые скулы. Черные волосы заметно поредели и окрасились сединой. Магические силы практически полностью покинули ее.       Северус не знал, что делать дальше. Он был уверен, что на здоровье матери влияет некий предмет, «амулет», как предположил Регулус. Это бы все объясняло. Но дом был совершенно чист.       Еще одна неясность заключалась в том, что если этот предмет Эйлин не носила на себе, значит, он был где-то в доме, а значит, должен влиять и на Северуса тоже. Уж если Эйлин — чистокровная волшебница, не может сопротивляться его чарам, то Северус — полукровка, не должен был протянуть и пару недель, опять же, по предположениям Регулуса. Конечно, есть еще вероятность, что младший брат Сириуса ошибается, но Северус отчего-то был уверен в его правоте. Был уверен, что Регулус не стал бы делиться своим мнением, будь у него хоть какие-то сомнения. И интуиция ему отчетливо подсказывала, что тот прав. Но обыски дома не давали никаких результатов и ставили его в тупик.       Единственной подозрительной вещью, найденной в шкатулке матери, был кулон с черным опалом, который ярко отливал сине-зелеными оттенками. Вещь явно была очень дорогой и старинной. Не обнаружив на нем никаких знаков отличия, он решил, что кулон принадлежит роду Принц. На всякий случай, Северус просканировал его на различные чары. На проклятья и угрозы он был чист, но на нем, к удивлению Северуса, стояли защитные и оберегающие чары, и он только убедился, что кулон принадлежит старинному роду.       Северус в задумчивости повертел его в руках, думая о том, что на этот кулон можно было бы купить неплохой дом, и для чего мать его хранит.       — Северус?       Он вздрогнул и резко развернулся, заметив в проходе маму, слабо опирающуюся на дверной косяк.       — Мама, — он тут же подскочил к ней, помогая опереться на себя, — для чего встала? Тебе же плохо, — с легкой укоризной, произнес он.       Северус заметил, что она смотрит на шкатулку.       — Что ты делаешь? — спросила она, подходя к креслу и садясь в него.       — Ищу… подозрительные вещи.       — И как успехи?       — Пока что никак, — Северус бросил очередной подозрительный взгляд на шкатулку, и, решившись, вновь поднял оттуда кулон с опалом. — Откуда это?       У Эйлин в глазах промелькнул испуг, она подняла побледневшее лицо на сына и произнесла:       — Это подарок. От одного друга.       — И давно он у тебя? — спросил он, думая о том, что если этот кулон появился у нее год назад, то надежнее его попросту выкинуть.       — Давно. Уже почти лет двадцать, — произнесла она, не сводя с него взволнованного взгляда.       Северус нахмурился. Если это была не семейная ценность, а всего лишь подарок от друга, он не понимал, почему было не продать этот кулон и жить безбедно лет десять. Немало удивило его и то, что у матери были друзья. Он знал, что в молодости она общалась со всеми будущими Пожирателями, но все те же «лет двадцать» она ни с кем не поддерживала никакие контакты. Незадолго до его рождения, родители Эйлин разорились, ее род стал неуважаемым, и соответственно вся слизеринская «элита» тут же разорвала с ней все связи. Но тут еще и повлиял ее брак с маглом и рождение от него ребенка.       Он посмотрел на мать, которая завороженно глядела на кулон и не смела к нему прикоснуться. Северус поборол в себе желание предложить ей продать этот кулон. Судя по взгляду Эйлин, он был ей очень дорог.       — На нем стоят защитные чары, — подумав, произнес Северус, внимательно глядя на мать. — Так что, возможно, он и правда немного защищал от… болезни.       — Я могу его надеть? — спросила она с надеждой.       — Можешь, — Северус протянул ей кулон, наблюдая, с каким трепетом она его берет в руки и надевает на себя. — От кого он?       — Ты его не знаешь, — ответила она, не поднимая на него взгляд и все еще сжимая в ладони черный опал.       Впрочем, Северусу это было не так и важно. Куда больше его волновал другой вопрос, который не давал ему покоя уже несколько недель, и который он не решался узнавать через письма. Посмотрев на ослабевшую мать, он вначале не хотел допытываться и мучить ее вопросами, но узнать правду было для него важнее.       Он достал из кармана письмо, которое мать ему писала месяц назад, с просьбой явиться в лабораторию, где его ждал Мальсибер.       — Помнишь это письмо? — спросил он, внимательно следя за ее реакцией.       Кожа Эйлин из серого превратились в мертвенно-белый цвет.       — Как они заставили тебя написать его? Они проникли в дом?       Эйлин ничего не отвечала.       — Они тебя пытали? — напирал Северус. — Угрожали? Или шантажировали?       Северус вспомнил еще об одном письме, которое он, правда, уничтожил, едва прочитал его.       — А письмо по поводу «пяти дней»? — Северус не сводил с нее пристального взгляда, подавляя желание проникнуть в ее сознание. Мать сейчас слаба и, вероятно, не смогла бы сопротивляться легилименции, но это могло только навредить. — Что они сделали? Как они смогли тебя заставить?       Эйлин быстро взяла себя в руки, ни одной эмоции не выказывала, прямо смотря на сына. Не выдержав ее молчания, он сделал попытку проникнуть в ее сознание, тут же наткнувшись на щит.       Северус едва заметно усмехнулся:       — Рад, что способности к окклюменции никуда не исчезли. Но лучше тебе все равно ответить на вопросы.       — Они не оставили мне выхода, Северус, — спокойно произнесла она.       — Кто, они?       — Пожиратели Смерти, — мать подняла на него мрачный взгляд.       — Кто именно? — не вытерпел Северус.       — Какая разница? — слабо усмехнулась Эйлин. — Мы против них совершенно бессильны.       Северус не мог не согласиться. Он прекрасно понимал, что если Пожирателям что-то нужно, они это получат. Но ему все равно необходима была правда.       — Как они тебя заставили? — в очередной раз спросил он.       — Это не имеет значения, — ответила она, отворачиваясь.       Северус с трудом удержался, чтобы не выругаться.       — Они пообещали, что оставят нас в покое, когда ты им приготовишь зелье, — сказала она, не глядя на него.       — И ты им поверила?! — возмутился Северус. — Ты же сама говорила, что они никогда не оставят нас, стоит один раз согласиться на сделку!       Эйлин долго молчала, чем выводила Северуса все больше и больше.       — Может быть… — неуверенно произнесла она, по-прежнему глядя в сторону, — может быть, это не так и плохо… работать с ними.       Северус молча таращился на мать, не веря в услышанное.       — Скоро начнется война, Северус, — спокойно сказала она, — и у них ты будешь под защитой.       — Что они тебе наплели? — прошипел Северус, с трудом беря под контроль свои эмоции.       — Рассуди сам, Северус, — она наконец-то посмотрела на него, — война не будет длиться вечно. Темный Лорд быстро придет к власти. И где ты хочешь оказаться? На стороне победителей или проигравших?       — Что они с тобой сделали? — Северус во все глаза смотрел на мать. — Еще летом ты говорила ни за что не принимать их условия.       — Условия изменились, — Эйлин равнодушно пожала плечами. — И приходится подстраиваться под эти изменения.       — Подстраиваться под изменения? — усмехнулся Северус, и добавил с отвращением: — Слова истинного слизеринца.       Мать скривила губы в болезненной улыбке, посмотрев на него.       — Ты, видимо, забыл, как сам в детстве мечтал им стать.       — Условия изменились, — скривился Северус подобно ей. Он никогда не рассказывал матери, что на первых курсах нередко подвергался травле со стороны слизеринцев из-за своего статуса крови. Да и не собирался рассказывать.       — Я понимаю, Северус, тебе трудно принять подобное. Но сейчас необходимо рассуждать здраво, — Эйлин не сводила с него острого, внимательного взгляда. — Я не предлагаю тебе принять Черную Метку, я всего лишь предлагаю сотрудничать с ними. Это большая удача, что ты можешь быть им полезен. Потому что взамен они смогут дать защиту, которую не способен предоставить ваш Директор.       Конечно, Северус не мог винить мать, что она соблазнилась россказнями Пожирателей о безопасности и лучшей жизни, он и сам чуть было не поддался им. Да и как бы там ни было, она бывшая слизеринка, что отлично ее характеризует. И то, что в молодости она водила дружбу исключительно с чистокровными, тоже не добавляет ей плюсов.       — Ты должен понимать, что большинство тех, кто будет сопротивляться, погибнут, — продолжала Эйлин. — А те, кто выживут, будут обречены на тяжелую и несчастную жизнь. Я бы не хотела этого для тебя… с твоими талантами ты можешь добиться успеха.       — Добиться успеха среди Пожирателей и убийц? — усмехнулся Северус.       — Не все, кто поддерживает Темного Лорда, Пожиратели Смерти и убийцы, — довольно резко сказала она, окинув его холодным, суровым взглядом. — В его окружении были и всегда будут достойные люди.       Северус на нее хмуро посмотрел, встречаясь взглядом с ее горящими, черными глазами. Она тяжело вздохнула и недовольно произнесла:       — Директор промывает вам мозги, пытается убедить, что все, кто не за вас, те против вас. Только это не так, — она устало покачала головой и добавила: — Помяни мое слово, Северус, как только Темный Лорд объявит войну, Директор первый вас погонит на бойню.       Северус даже против ничего не мог сказать, молча соглашаясь с матерью. Как бы он не презирал Волан-де-Морта, сражаться на стороне Дамблдора у него не было никакого желания.       — Волан-де-Морт собирается объявлять войну? — спросил у нее Северус.       Эйлин на мгновение опустила глаза, пожав плечами.       — Разумеется, — ответила она, усмехнувшись, — и ждать осталось недолго.       — Откуда ты это знаешь? — прищурившись, спросил Северус, не отрывая взгляда от матери.       — У меня остались кое-какие связи, — туманно ответила она.       — Связи? — прошипел Северус, приближаясь к ней. — Они тебя травят, а ты связи с ними поддерживаешь?!       У Северуса вдруг промелькнула мысль о том, чего он всегда очень боялся, что мать и правда сотрудничает с Пожирателями. Он думал об этом и сам, и Белби ему не раз на это намекала, но он всегда отказывался в это верить. Он был уверен, мать так ни за что не поступит ни с собой, ни с ним.       — Да, — вздохнула она. — Их методы не всегда гуманные, но согласись, весьма действенные. И как я уже сказала, — ее голос вновь стал резким и недовольным, — не все союзники Темного Лорда — плохие.       Северус, так и не удержавшись, выругался сквозь зубы, отворачиваясь к окну и размышляя. Вполне очевидно, что Эйлин кто-то информировал, но почему тогда этот «кто-то» не мог прекратить ее мучения.       — Ты знаешь, кто тебя травит и чем? — спросил он, поворачиваясь к ней. — И как это прекратить?       Эйлин долго всматривалась в его глаза. Северус ставил всевозможные барьеры в своей голове, хотя и понимал, что мать легко их может пробить. Окклюменции она его учила и прекрасно знала все его защитные методы.       — Тебе еще учиться и учиться, Северус, — с легкой насмешкой сказала она. — А уж если тебе придется контактировать с Пожирателями Смерти, тебе необходимо лучше защищать свои мысли.       — Отвечай на вопрос, — недовольно произнес Северус, про себя подумав, что ему действительно следует почаще тренироваться в защите сознания. Эйлин действовала невероятно чисто, он даже не заметил ее присутствия в своей голове. Ему о таком мастерстве только мечтать.       Эйлин устало откинулась на спинку кресла, одной рукой все еще крутя в пальцах кулон с опалом.       — Нет, не знаю, — ответила она, посмотрев на него. — Не думаешь же ты, что я бы добровольно страдать стала? Если бы имелся хоть один шанс вылечиться, я бы им воспользовалась.       Ее слова немного успокоили Северуса. Он и сам надеялся, что она не стала бы принимать яд добровольно, ее слова это подтверждали, и его чуткая интуиция молчала, не выдавая никаких тревожных сигналов. И все равно, волнение не желало покидать душу.       — Тебе лучше вернуться в постель, — сказал Северус, посмотрев на мать, которая опять стала необычайно бледной.       Она молча кивнула, прикрыв глаза. У нее мелко задрожали руки, и она тут же схватилась ими за кулон, как за спасение.       — Часто у тебя приступы? — с беспокойством спросил он, помогая ей подняться. У нее начали закатываться глаза, в предобморочном состоянии, и совершенно не держали ноги.       Эйлин в ответ лишь помотала головой, не в силах говорить.       Северус отвел ее в комнату, уложил на кровать, и дал очередную порцию лечебной настойки, которая единственная была способна поддерживать жизнь в Эйлин.       Смотря на страдания матери, на ее бледно-серое лицо, безжизненный взгляд, он понимал, что способ все это прекратить есть — надо лишь приготовить зелье для Пожирателей. Эйлин тоже это знала. И Северус был ей благодарен хотя бы за то, что она не давит на него, не склоняет переходить на сторону к Пожирателям, используя свое здоровье.       У Северуса осталась еще масса вопросов к Эйлин. И главный — кто ее информатор. Ему необходимо было знать, кто именно сообщает ей о близящейся войне, о «чудесных условиях», которые могут предоставить Пожиратели. И почему этот человек не может узнать, как прекратить ее страдания.       Проследив, чтобы мать выпила всю норму лекарства, он направился на выход.       — Если ты не согласишься на их условия, Северус, — тихо сказала она, и Северус замер в дверях, — они будут продолжать шантажировать тебя. Используя меня и твоих друзей. Но если ты согласишься, у них не будет повода вредить твоим друзьям.       Северус зло усмехнулся, сжимая губы, и понимая, что она в очередной раз права. Он и сам уже думал об этом. О том, что Пожиратели будут использовать его до последнего, пока от него есть толк. И если он будет сопротивляться, они начнут для давления использовать его друзей. Использовать Мародеров, использовать Лили. А если и это не поможет, они его попросту убьют, о чем они не раз намекали.       Он чувствовал, как поднимается гнев в его груди. Гнев и злость на свою беспомощность. На всю эту ситуацию.       — Подумай об этом, Северус, — сказала она ему напоследок. — Работать с ними — не самый плохой вариант.       Северус ей ничего не ответил и молча вышел из комнаты. Подумать об этом он собирался и без ее подсказок. Только не сейчас. На данный момент у него были не менее важные дела.       Северус предвидел, что он может не найти «амулет» в доме, поэтому выискал в книгах защитные руны, и руны, снимающие действия проклятий. Эти руны были общего назначения, но Северус все равно решил их испробовать. Другого варианта на данный момент у него все равно не имелось.       С горем пополам, он начертил руны на каждой стене дома и возле каждой двери и окна, как рекомендовалось в книгах. Он в очередной раз проклял свою недальновидность, когда отказался от Древних Рун на третьем курсе, и понадеялся, что он начертил все руны правильно.              

***

      К Белби он отправился уже через день, после начала каникул. Он знал, она не будет его ждать и начнет сама проводить опыты, а он не хотел этого пропустить и опять позволить ей в одиночку продвинуться вперед.       Белби жила в городе Дарем на северо-востоке страны. Это небольшой и древний город, в котором преимущественно живут маглы. Ее дом находился в самом центре городка, возле реки Уир.       Северус легко нашел ее дом. От старинного особняка так и веяло магией. С расстояния он казался заброшенным и полуразрушенным, но пройдя защитный барьер, перед ним открылся красивый и ухоженный дом из красного камня в два этажа. Позади дома виднелась пара теплиц, в которых, Северус был уверен, растут самые редкие растения для различных зелий. Как рассказала ему Белби, не только ее отец был известным зельеваром, но и ее мама работала в этой же сфере. В основном миссис Белби изготавливала различные крема, мази и настойки, использующиеся в уходовой косметике для женщин. В Косом переулке у них была лавка, где они ими торговали, и где миссис Белби проводила большую часть дня.       Поднявшись на крыльцо, Северус постучал. Он был уверен, что защитные чары уже сообщили хозяевам дома, что кто-то проник на территорию, но его все еще почему-то никто не встретил.       Наконец, дверь открылась, и перед ним появился подросток лет четырнадцати. Северус бы никогда не подумал, что это родной брат Деборы, но характерные шрамы на лице, еще не прошедшие после полнолуния, говорили, что это все-таки он. Дебора обладала черными волосами и черным глазами, ее брат же был синеглазым блондином с мягкими чертами лица.       — Привет, — произнес Северус, когда молчание затянулось, — ты, наверное, Дилан?       — Да, — ответил он, окинув его равнодушным взглядом, — а ты друг Деборы?       Северус, замявшись на секунду с ответом, сказать ничего не успел, как позади Дилана появилась Дебора.       — Опаздываешь, Снейп, — сказала она вместо приветствия.       — Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся Северус.       Она посмотрела на брата и улыбнулась ему:       — Это ко мне, Дилан.       Северус и не знал, что она может говорить таким мягким голосом. Дилан ей ничего не ответил, он меланхолично пожал плечами и, развернувшись, ушел вглубь дома.       Белби отступила в сторону, приглашая его внутрь. Пройдя в прихожую, Северус осмотрелся. Он, конечно, давно смирился с финансовым положением своей семьи, да и в принципе никогда ни к кому не испытывал зависти, но роскошь интерьеров поражала своей красотой и богатством. Прихожая и виднеющаяся гостиная были оформлены в кремовых тонах, многочисленные детали отделаны бронзой и синими драгоценными камнями.       Как Северусу удалось узнать, ее отец был главой рода Белби, и после его смерти, главой должен был стать наследник — Дилан, но из-за его ликантропии это не представлялось возможным. Поэтому все основные права и звание главы рода перешли к младшему брату Марвина Белби и дяди Деборы. В связи с чем Дебора однажды мимолетно обмолвилась, что им теперь приходится выживать в зверских условиях. Северус смотрел на эти «зверские условия», стараясь заглушить в себе чувство, кричащее о несправедливости этого мира.       — У тебя получилось достать шерсть? — спросил Северус, стараясь не глазеть по сторонам.       — Конечно, — она кивнула и позвала его за собой, подходя к лестнице, ведущей вниз.       Они спустились в подвал, где в узком коридоре было всего две двери. Белби завела его в ближайшую, за которой находилась домашняя лаборатория.       Когда они зашли внутрь, у Северуса дыхание перехватило. Ему еще не доводилось видеть нечто настолько восхитительное и волнующее.       Лаборатория представляла собой большой зал, отделанный светлым мрамором, посреди которого стоял широкий, длинный стол для готовки. Вдоль одной из стен стояли шкафы, заполненные ингредиентами; котлы, на любой вкус, от оловянных и до золотых; множество различных инструментов и колбочек. На противоположной стене размещалась великанских размеров доска с графиками и чертежами, все пространство возле нее было обклеено памятками и статьями. Там же целый угол был посвящен наградам Марвина Белби. Северус насчитал одиннадцать кубков, около полусотни грамот и бессчётное количество медалей за выдающиеся успехи и открытия в зельеварении. У него сердце замирало, когда он глядел на этот алтарь.       Возле дальней стены стояло несколько стеллажей, заполненных книгами, посвященным зельям, травологии, рунам и нумерологии. Северус долго изучал их названия, находя редкие экземпляры, и раздосадовано отмечая, что хоть в Хогвартсе и находится самая большая библиотека Великобритании, некоторых книг он там не встречал. Все-таки, кто бы что ни говорил, а у чистокровных масса преимуществ перед полукровками и маглорожденными. Взять хотя бы фамильные библиотеки с уникальными книгами и знаниями, которые в них хранятся. Северус был уверен, будь у него доступ к этим книгам, он бы куда быстрее нашел решение.       — Я уже приготовила основу, — произнесла Белби, привлекая его внимание, и показывая на большой котел. — Так что можно сразу начинать ставить опыты.       — Отлично, — Северус в момент выкинул из головы все лишние мысли, готовый к работе. Он прошел к столу и достал свои записи.       Заметив, как Белби достает большой холщовый мешок, заполненный шерстью, он вопросительно на нее посмотрел:       — Так много?       — Собрала все, что было, — ответила она, — кто знает, сколько придется опытов проводить.       — Все, что было? — удивленно переспросил он. — С него столько шерсти лезет?       — Да, когда он оборачивается обратно человеком, она просто вся опадает.       Северус не раз видел, как Ремус оборачивается волком. Шерсть клочьями пробивалась сквозь его кожу, которая выворачивалась наружу. Но превращение Ремуса обратно в человека всегда происходило на улице, и он никогда не замечал, что шерсть, оказывается, просто спадает.       — Ты же сам подобное не раз видел, — сказала Белби, бросив на него взгляд.       — Ну да, — ответил он, не подумав, тут же чувствуя, как холодок по спине пробежал. — Видел, правда, только в книгах, и думал, что ее гораздо меньше, — добавил он, глядя в свои записи, и чувствуя на себе пристальный взгляд Белби.       Белби чуть слышно усмехнулась на это, а Северус, не обращая внимания на дрогнувшую интуицию, поспешил перевести тему.       — Предлагаю начать с лунного камня, — сказал он.       — Согласна, — кивнула Белби, все еще с усмешкой на губах, — ты занимайся лунным камнем, а я серебром.       Первым делом необходимо было проверить, как шерсть взаимодействует со всеми остальными ингредиентами. Насколько им было известно, шерсть оборотня не входит ни в один состав зелья, поэтому эту работу им необходимо проводить с самого начала.              Проверка ингредиентов на совместимость затянулась на три дня. Они встречались рано утром и занимались до позднего вечера. Все двенадцать ингредиентов прошли успешную проверку, идеально гармонируя с шерстью. Белби была вне себя от радости. А Северус про себя отмечал, что это лучшие каникулы на его памяти.       Единственное, что его всегда нервировало — присутствие Дилана. Как рассказала ему Дебора, ее брат был в курсе, что она пытается создать для него лекарство. Поэтому он повадился приходить к ним в лабораторию и молча за ними наблюдать. Северус вполне осознавал, что ему, должно быть, просто одиноко, но вид отстраненного и молчаливого Дилана, немного напрягал. Он давно привык к обществу Деборы, ему нравилось с ней работать, но посторонних в лаборатории Северус никогда не терпел. Хотя, тот факт, что Дилан приносил им бутерброды, сладости и чай, немного скрашивали этот момент.       Как оказалось, насчет бронированного подвала Белби не шутила. Дверь, напротив лаборатории, вела именно туда. У них и правда была обустроена комната на приличной глубине под домом. Комната была обшита мягким однотонным материалом и совершенно не имела никакой мебели, если не считать одного дивана.       Представив, что переживает ее брат, запертый в этом подвале, у Северуса мурашки по коже прошли.       На первых курсах, когда они с Мародерами еще не могли составлять Ремусу компанию во время полнолуний, тот был в одиночестве заперт в Визжащей-хижине. От боли и от тоски он раздирал сам себя, нанося себе множество увечий.       Северус впервые проникся жалостью к Дилану. У Ремуса были друзья, приятели, он учился в Хогвартсе, а в полнолуния свободно гулял по лесу. Дилан же уже третий год заперт в доме, не видит никого, кроме сестры и матери, которая сама его обучает, а в полнолуние воет от тоски и боли в глубоком подвале под десятком защитных чар.              Следующие два дня они пытались приготовить окончательный вариант зелья. Но та основа, что у них была готова, что они выводили два месяца с большим трудом, каждый раз сворачивалась, стоило добавить туда шерсть. Необходимо было все перепроверять, составлять новую формулу, менять порядок добавления ингредиентов в котел, количество помешиваний и время готовки.       Шерсть идеально подходила к каждому отдельному ингредиенту, но стоило смешать все воедино, ничего не выходило. Они перепробовали десяток комбинаций, меняли порядок действий, но результат один — зелье сворачивалось. Белби злилась и психовала, и после каждой неудачи требовала физической и эмоциональной разрядки. Северус был не против, но он все никак не мог до конца расслабиться, постоянно переживая, что в любой момент может заявиться Дилан, и никакие запирающие чары его не остановят. Он в свои четырнадцать был на редкость одаренным волшебником, и к неудовольствию Северуса, напрочь лишенным чувства такта. Иначе он никак не мог объяснить, почему Дилан снимает запирающие заклинания, чтобы пройти к ним, когда очевидно, что им бы хотелось побыть наедине.              Вот и сегодня, Дилан совершенно бесшумно спустился к ним, подойдя со спины, и сказал:       — Для вас письмо пришло.       Северусу казалось, у него сердце от ужаса остановится. Он был так поглощен изучением побочных действий настойки мандрагоры, что когда позади раздался безучастный голос Дилана, он с трудом удержался, чтобы не выхватить палочку, планируя защищаться.       — Спасибо, Дилан, — Дебора, кажется, давно привыкла к странному поведению брата, поэтому спокойно обернулась к нему и взяла письмо.       Стараясь унять участившееся сердцебиение, Северус тоже обернулся, и сразу заметил на конверте гербовую печать Блэков. Он тут же забрал письмо из рук Белби под ее недовольный взгляд.       — Ты решил, что это для тебя? — хмыкнула она.       — А тебе часто Блэки пишут? — спросил он у нее с насмешкой. — Конечно, для меня, — добавил он, хотя и терялся в догадках, кто ему мог написать. Сириус никогда бы не стал ставить родовой герб на письма.       — Вообще-то, на конверте есть и мое имя.       Северус посмотрел на обратную сторону конверта, с удивлением обнаружив, что письмо и правда для них двоих. Он тут же сломал печать, раскрывая письмо и пробегая взглядом по строчкам.       — Это от Блэка? — спросила Белби, тоже заглядывая в письмо.       — И Бланк, — ответил Северус, показав на двойное «С.Б.» внизу письма.