correggere un errore

      Тсунаеши делано безразлично наблюдал за всеми ужимками самого себя в далёком прошлом — перед Киоко мальчишка хорохорился, как воробей, и, пытаясь не обращать внимание на едкие замечания Реборна, бьющие по самому больному, криво-косо развлекал смеющуюся девушку. Выглядит со стороны это по-настоящему жалко, поэтому он-взрослый кривит презрительно губы и, зажимая между губ тлеющую сигарету, поворачивается на сто восемьдесят градусов, чтобы незаметно скрыться от этого идиотизма.       Он не был в родном городе почти семь лет — с того момента, как закончил школу. Мать не видел чуть меньше, чем шесть — женщина не смогла принять, что любимый и единственный сын ушёл вслед за своим отцом. Там, в его будущем, Нана вышла замуж через месяц после развода с Советником и более никак не контактировала ни с сыном, ни тем более с бывшим мужем. Младшие брат и сестра о своем сводном не слышали и никогда не услышат.       Что ж… Так лучше. Не нужно бояться, что единственный островок спокойной жизни может погибнуть по вине осмотрительного, бесполезного и самоуверенного подростка, возомнившего себя королем мира. Да и нельзя не признать, что с этим маленьким городом его более ничего не связывает — Боссу Вонголы больше по душе знойная, жаркая Сицилия, где он чувствовал себя живым и свободным, нежели провинциальный городок в Японии.       Сигарета истлела полностью и Савада, безразлично осмотрев проходящих мимо него бывших знакомых, словно проходящих сквозь него, бросил её на асфальт, растоптав каблуком дорогих замшевых туфель. Взгляд метнулся к едва заметному свечению в метре от него, и Тсунаеши презрительно хмыкнул, вглядываясь в едкую улыбку старого знакомого. — Чего тебе от меня нужно? — Вот так сюрприз, Тсунаеши-кун! — а голос у этого Шамана, как и обычно, мерзкий-премерзкий. Вопрос он проигнорировал, и не думая утруждаться на него отвечать, — Не думал, что к нам заглянут гости из будущего, да ещё и какие! — Я смог тебя удивить? — не менее едко и слащаво тянет Тсуна. — Скорее озадачить. — притворно посетовал Кавахира и появился прямо перед его лицом, цепко хватая за подбородок, — Рад тебя видеть, Десятый Босс Вонголы и следующий Аркобалено, избранный для защиты мира Три-Ни-Сетте. — Не взаимно. — бросил он безразлично, автоматически сжимая в руке переливающуюся на свету стеклянную пустышку с всполохами Пламени внутри. Стряхнув руки Шамана со своего лица, Тсуна сделал шаг назад.       Он ненавидел Шамана ровно настолько, насколько ненавидел свое будущее и самого себя. — За что ты так со мной? — притворно обиделся Шаман. — Ты позволил разрушиться миру, из-за тебя погибла вся моя Семья, все дорогие мне люди и те, кого я защищал. Из-за тебя мне пришлось взвалить бремя Аркобалено и стать частью Системы, хотя это твоя работа. Из-за тебя я сейчас здесь. — В этом виноват я? — Разве нет?       Кавахира с интересом смотрел на мелкого тощего Саваду, которому в ноги кланялся Хаято. Рядом, держа на руках Реборна, веселился Такеши, где-то ошивался Хибари и Сасагава.       Все они — ожившие мертвецы. — В этом виноват ты и твои недальновидные решения, которые ты по глупости принял. В этом виновато твое эго, твоя самоуверенность и самоуправство. Ты действительно потерял всех, кого любил, всех, кем дорожил, но только и исключительно по своей вине. — Тсуна молча проглатывает всю желчь, с которой говорит Шаман, глумливо улыбаясь. Он знает, что это все правда, — Твоё отражение здесь, в этом времени, Тсунаеши-кун, — отголосок Воли, что ты смог послать во имя спасения Мира в целом и своей Семьи в частности, потому что Пустышка слишком сильно любит тебя и твое Пламя, чтоб дать разрушиться твоему любимом миру. Как только ты сделаешь то, что задумал, то твоя оболочка исчезнет. — Поразительная осведомленность. — едко прокомментировал Тсунаеши, едва Кавахира заткнулся, — И поразительная беспечность. Я в этом времени могу сделать многое, разве нет? — Учитывая, что свой выбор ты уже сделал, Тсунаеши-кун? — Шаман усмехнулся. — Я вижу, что после потери своей Семьи ты достаточно поумнел, чтобы не идти на необдуманный риск. Раньше бы ты успел натворить ещё кучу неприятностей, прежде чем вернуться сюда, но я вижу, что ты явно обрел разум и повзрослел. Думаю, мне стоит пустить скупую слезу. — Спасибо. — Это было обвинение, чтобы ты знал, а не комплимент. — услужливо протянул Кавахиро, коротко посмотрев, как недо-Десятый пускает слюни на Киоко, идущую рядом с ним. — Да, я уже понял. Тсунаеши замолчал. Проследил за метнувшейся к ладони Сасагавы рукой его-прошлого, и глухо выругался, все еще не смирившийся. Вот на эту суку он даже не глянет больше. Она попила достаточно крови у него. — Пройти сквозь годы в прошлое, чтобы лишить самого себя жизни в тот момент, когда он начнет совершать непоправимые ошибки, занять его место, чтобы стать таким наследником, каким тебя хотят видеть сильные мира сего. — сладко пропел Шаман, — Исправить ошибки, что ведут к смерти Семьи. — Со стороны это выглядит хуже, чем есть на самом деле? — Возможно, Тсунаеши-кун, все возможно. *** У него из будущего безжизненно-блеклые глаза, презрительная усмешка на сухих губах и пистолет, упирающийся прямо в подбородок подростка. Тсунаеши испуганно смотрит, как старшая версия приближается ещё ближе, хватает его за воротник и впечатывает в холодную стену заброшенного зданий так, что перед глазами меркнет весь мир, а во рту появляется мерзкий привкус металла, знакомый ещё со сражения с Мукуро. — Бесполезная шавка, — брезгливо припечатывает мужчина, чья белоснежная рубашка стоит как годовая зарплата местного жителя, — Как тебя вообще терпят Хранители? Слабый, ни на что не годный, тупоголовый идиот. — Ч-что ты делаешь! — пытается отодрать цепкие пальцы от своего горла подросток, нещадно хрипя от пронзившей боли, — Какого ч-черта… — Жалкий, беспомощный, совершенно бесполезный, — в отвращении цедит старший, всеми силами стараясь держать себя в руках, но руки сжимают горло так, что подросток задыхается, — Как тебя вообще земля носит. — О чем ты?! — воет от боли он. Савада швыряет слабое тело на асфальт, жмёт стопой прямо в грудь, придавливая к земле, заставляя захлебываться от нехватки воздуха. Подросток кашляет, отчаянно старается освободиться, но делает ещё хуже — мощный удар в бок заставляет почти потерять сознание, чудом оставаясь еще в себе. — Как вообще такое случилось. — с ненавистью цедит старший Тсунаеши, — Каким образом?! — Да что случилось… Тсунаеши, все ещё лёжа на асфальте, почти не дышит, хрипло постанывая от боли. В горле стоит ком, легкие словно на последнем издыхании работают. — Ты — ошибка этого мира. — цедит Тсунаеши, и соска на его груди почти ослепляет своим сильным, болезненно-ярким светом, — Ты — моя ошибка, глюк моей жизни. Если бы тебя не было, если бы не твои желания «во имя мира во всем мире», если бы не ты… Мелкий подросток размазывает слезы, смотрит испуганным взглядом, как пистолетное дуло упирается прямо в его лоб, а мужчина все еще упирается ногой в его грудь. — Почему? — тихо шепчет он, обессиленно прикрывая глаза. Смерть стоит за плечом мужчины, и кажется, что она его вечный спутник. — Ты совершил слишком много ошибок. — звучит глухой выстрел, всего лишь короткий хлопок, и тело подростка сгорает в огне, едва под пробитой головой начинает растекаться кровавая лужа. Тсунаеши безразлично поднимает тускло блеснувшее кольцо Вонголы, почти с ненавистью глядя на безделушку, совершенно не тронутую огнем, — Прав был Занзас, когда говорил, что такому идиоту нельзя доверять место Дона, прав был, как никогда. Только вот проблема в том, что никто его не слушал, повелись на громкие, но пустые слова возомнившего себя Богом подростка. Никто так и не понял, что, отдав это место пустоголовому идиоту, они подписывают контракт со смертью. Тсунаеши облизывает пересохшие губы. — Ты будешь рад тому, что ждет Вонголу, Деймон Спейд. — горько ухмыляется Савада, и пустышка ярко вспыхивает по воле хозяина. На месте молодого мужчины снова стоит подросток, навсегда перекраивая эту реальность, — Вонгола все же станет великой державой, я уж постараюсь.