***
Два дня занимает у Чонгука, чтобы набраться смелости и написать Юнги и Намджуну. Это странно, серьёзно, потому что он был так открыт перед ними — они занимались сексом, чёрт возьми — но по каким-то причинам Чонгук смущается и робеет, пытаясь заговорить с ними первым. Они были добрыми и внимательными к нему, это правда, но также и чертовски пугающими. Когда он всё-таки набирается мужества, чтобы написать им, то теряется, кому же из них он должен написать: Юнги или Намджуну. Вместо того, чтобы выбрать кого-то одного, он создаёт групповой чат и шлёт сообщение, пока сердце в его груди начинает биться быстрее. Чонгук: привет, хёны, это куки Пять минут никто не отвечает. Чонгук начинает волноваться. Ему стоило написать больше? Этого было достаточно? Может, они дали ему свои номера из вежливости? Он подавляет беспокойство, напоминая себе, что сейчас только час дня, и Намджун с Юнги работают полный рабочий день и, вероятно, заняты, поэтому он думает, что лучший способ успокоить своё тело и мысли — пойти в танцевальную студию, чтобы дополнительно потренироваться. Он проверяет телефон, когда заходит в студию — всё ещё нет ответа — но всё хорошо. В танцевальной студии достаточно тихо, потому что сейчас перерыв, поэтому Чонгук понимает, что может потренироваться перед предстоящим танцевальным конкурсом. Он выбирает свой любимый зал, растягивается и подсоединяет телефон к колонкам, чтобы включить музыку. Когда звучит музыка, всё, на чём сосредотачивается Чонгук, — это его ежедневные действия. Всё остальное отходит на задний план перед болью в мышцах, горящих лёгких, пока он прогоняет хореографию. Это выступление будет самым трудным. Оно предпоследнее в последнем учебном году, поэтому пришло время, когда ему нужно произвести наилучшее впечатление, если он хочет попасть в наилучшую из возможных компаний. Это тяжкий труд, но в этом есть и доля удовольствия… удовольствие от боли, которая вспыхивает во всём теле, когда он заканчивает, пока пот стекает по спине и грудь тяжело вздымается, когда он пытается отдышаться от напряжённой хореографии. Он делает перерыв, чтобы выпить воды, промокая лоб полотенцем, и замечает, что на телефоне мигает индикатор, означающий пришедшее сообщение. Он робко берёт телефон и разблокирует его. Там сообщение от Чимина и одного одногруппника, но так же есть новое уведомление из группового чата с Юнги и Намджуном. Он нажимает на него первым, закусывая нижнюю губу, пока читает сообщение.Юнги: хей, куки :) рад, что ты написал Намджун: как твои дела?
Его желудок скручивает от возбуждения и маленьких бабочек, и он ничего не может с этим поделать. Чонгук: хорошо, только что закончил тренировку! а как вы, хёны?Юнги: я хорошо Юнги: хотя было бы лучше, если бы я смог посмотреть на тренировку Юнги: я бы с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь
Чонгук: ну Чонгук: если хочешь Чонгук: то можешь как-нибудь прийти?..Намджун: правда? я тоже хочу, малыш
После этого Чонгук буквально выплёвывает воду, которую в это время пил, заливая пол. Он смотрит по сторонам и благодарит Бога, что он здесь один, быстро вытирая всё полотенцем. Он правда не знает, что думать или что чувствовать. Это намёк на то, что они хотят большего? Может, не просто друзья?.. Чонгук: агась конечно :) Чонгук: выступление всё равно через несколько недель, поэтому мне нужно будет больше практиковаться, пока не отточу хореографиюЮнги: <3 Юнги: уверен, у тебя отлично получается Юнги: не будь слишком строг к себе
Чонгук улыбается, берёт сумку и идёт домой, переписываясь с Юнги и Намджуном всё это время. Вот так это и становится частью его рутины. Они все заняты — Чонгук готовится к выступлению, а Юнги и Намджун работают — но они постоянно поддерживают связь следующие несколько недель. Их разговоры ничем конкретным не начинаются и не заканчиваются, иногда разговоры завязываются, а иногда — нет. Чонгук с нетерпением ждёт фото этих двоих — Юнги, спящего в студии, или Намджуна, гладящего кота посреди улицы. Чонгук тоже шлёт им фотки: сэлфи из танцевальной студии, сэлфи с Чимином и Тэхёном, пока они бездельничают на диване после практически нереально сложного учебного дня. В их общении нет сексуального подтекста, у Намджуна и Юнги просто входит в привычку называть его малышом, и Чонгуку нравится это, нравится, как это заставляет его желудок сладко сжиматься и гореть. Но личная встреча для них — задача не из простых. Чонгук хочет этого, несомненно, но кажется, будто каждый раз, когда у него есть время, у Юнги и Намджуна его нет. Это повторяется из раза в раз и приводит к упущенным возможностям. Спустя две недели Чимин припирает Чонгука к стене, когда возвращается с учёбы, держа в руках кучу ткани. — Куки! На сегодня я свободен. Как раз закончил со своим итоговым нарядом для класса дизайна. Время праздновать. Звони своим парням, мы идём в ресторан! — Они не мои парни, — морщится Чонгук. — И они могут быть заняты. — Уже прошло две недели! — Чимин закатывает глаза, смеясь, и скидывает ткань на стол в гостиной, чтобы разобраться с ней потом. — Поверь мне, когда они увидят тебя в этом наряде, им будет сложно тебе отказать. Просто отправь им сэлфи, и не нужно будет ничего делать. — Наряд? — Чонгук бросает свой рюкзак возле двери, порядок сосёт. — Подожди, ты хочешь, чтобы я надел то, что ты спроектировал? Я думал, это для сдачи в универ. — Ну, да, это оно и есть, — говорит Чимин, хватая Чонгука за руку, чтобы потащить за собой в комнату. — Но ты моя самая любимая модель, он твоего размера. К тому же он слишком прекрасен, чтобы его не скроить. Будучи студентом-модельером, его любимое занятие — наряжать Чонгука. Это основная причина, почему Чонгук всегда так хорошо одет. Чимин хорошо его обучил и всегда проверяет, чтобы тот выглядел на все сто. Что касается Чимина и Тэхёна, Чонгук знает, что они всегда будут честны с ним, если он попросит их совета насчёт одежды (в своё время ему пришлось выслушать слишком много лекций о том, почему не нужно было продолжать носить тропические шорты, но это единственное, в чём он с Чимином не сошлись во мнении). Чонгук заходит в комнату Чимина, которая выглядит точно так же, как выглядит всегда, когда Чимин находится в режиме модельера — одежда разбросана по всему полу и кровати, а под потолком сияют гирлянды. Его комната всегда выглядит по-домашнему мило, на стенах развешаны фотографии с его друзьями. — Садись, — Чимин показывает на кровать и ждёт, пока Чонгук расчищает себе немного места от ткани. Чимин известен своим умением работать в таком беспорядке, но как только он заканчивает, то убирается так быстро, как может. — Что тебе нужно было спроектировать? — спрашивает Чонгук, подбирая кусок ярко-розовой ткани с красными розами. Он действительно надеется, что ему не придётся надеть что-то настолько яркое. — В общих чертах, мы должны были создать определённое настроение, — объясняет Чимин, роясь в куче ткани на полу, отбрасывая в сторону джинсы. — Я не буду докучать тебе деталями, но думаю, мне удалось. Вот, надень это, — он даёт Чонгуку черные джинсы и отходит к шкафу. К этому времени Чонгук уже выучил, что отпираться бессмысленно, поэтому он стягивает треники и надевает джинсы. Они сидят на удивление хорошо — должно быть, они Тэхёна, потому что джинсы Чимина слишком узкие. Он снова садится и снимает толстовку, откидывая её к двери, чтобы та не потерялась в общем ворохе одежды. Чимин выглядывает из шкафа, держа в руках рубашку на пуговицах. Ткань выглядит красиво: черная с великолепными цветастыми узорами. Рубашка на вид свободная, с длинными рукавами и элегантной канвой, легко струится в его руке. — Вау, — говорит Чонгук, вставая, чтобы получше её рассмотреть. — Она правда прекрасна, Чимини-хён. Чимин с гордостью улыбается. — Спасибо, Куки! Надень её, ладно? Чонгук снимает свою рубашку, аккуратно скользя в рубашку Чимина. Ткань мягкая и удобная, а рубашка сидит идеально, когда он застёгивает её на все пуговицы. Чонгук разглаживает ткань, осматривая себя — в ней идеально сочетается воздушность и облегаемость, она отлично сидит в плечах. Рубашку с такими узорами он не выбрал бы, но он не отрицает того, что у Чимина глаз намётан на такие вещи. Слышится щелчок, и Чонгук поднимает взгляд и видит, как Чимин держит телефон, направляя его на Чонгука. Он ухмыляется, быстро печатая что-то, и телефон Чонгука вибрирует. — Это фото идеальное, Кук, отправь его Юнги с Намджуном. А я отправлю его Тэ. На этот раз я превзошёл самого себя. Чонгук фыркает, берёт в руки телефон, и, хорошо, возможно, Чимин прав. На фото он смотрит вниз, даже не в объектив, и выглядит при этом чертовски привлекательно, нужно признать. Верхние пуговицы расстёгнуты достаточно, чтобы увидеть часть груди, достаточно, чтобы подразнить, и, заправленная в джинсы, она сидит идеально. Джинсы обтягивают его бёдра в нужных местах, а высокая посадка подчеркивает изгибы бёдер. Тот факт, что он не в курсе того, что его фотографируют, работает ему на руку — он выглядит расслаблено и непринуждённо и не чувствует себя застенчиво, как всегда случается перед камерой. Чимин цокает языком. — Тэ согласен с тем, что ты выглядишь чертовски горячо. Он говорит, что работает сегодня, поэтому не сможет прийти, — говорит он, кидая телефон в ворох на кровати. Удивительно, как он всегда может подловить момент. Чонгук действительно выглядит сексуально. Он ухмыляется, набирается смелости и открывает групповой чат. Чонгук: эй, парни, есть время поужинать сегодня? Чонгук: чимин хочет встретиться с вами Чонгук: [фото загружено] Не проходит и тридцати секунд, когда появляется «…», означающее, что Намджун печатает.Намджун: что Намджун: черт, малыш Намджун: да Намджун: и, пожалуйста, скажи, что мы можем потом забрать тебя домой
Чонгук краснеет и смеется. Он даже не пытается оттолкнуть Чимина, когда тот выглядывает у него из-за плеча и оценивающе свистит, когда видит, что написал Намджун. Чонгук: думаю, мы сможем что-то придумать :) — Ого, ловко, — дразнит Чимин и фыркает, смеясь, когда Чонгук пихает его плечом, чтобы вернуть себе немного личного пространства.Намджун: пожалуйста Намджун: юнги-хён сейчас на совещании Намджун: он сойдёт с ума, когда увидит это фото, прямо как я сейчас Намджун: ничего, если я сохраню её, малыш?
Чонгук: не-а <3 Чонгук: в семь подойдёт?Намджун: кинь адрес и мы будем Намджун: <3
От увлечённости в сообщении Намджуна уверенность Чонгука растёт — он идёт в душ и хорошенько готовится, даёт Чимину сделать себе прическу, поднимая и зачесывая челку назад так, как будет выглядеть лучше всего. Он даже надевает красивое нижнее белье. Выбирает пару серёг, на правое ухо длинную и висящую, и проверяет телефон, пока Чимин и себе выбирает, что надеть.Юнги: святое дерьмо
***
Чимин, надо отдать ему должное, выбирает для ужина один из любимых ресторанов Чонгука, зная, что неброское и знакомое место предоставит преимущество, ведь место ему знакомо, и заставит почувствовать себя раскованней. Они приходят раньше и занимают любимый столик в задней части ресторана. Это традиционный ресторанчик с барбекю под открытым небом. Они ходят сюда с самого переезда Чонгука из Пусана. Аджума, начавшая суетиться после появления Чонгука, быстренько их рассаживает и оставляет ожидать. — Соджу или пиво? — спрашивает Чимин, просматривая меню, пока они ждут. Он ухмыляется… — Или и то, и другое? Чонгук закатывает глаза и улыбается, его внимание переключается на дверь, откуда звенит колокольчик, когда в ресторан заходят. Это Намджун и Юнги, и их появление сразу же выбивает из него воздух. Они здесь, это всё на самом деле, и, господи, они до сих пор хотят его… Юнги одет во всё черное, и это так похоже на него. Чёрные классические брюки, чёрная рубашка и чёрные волосы, зачесанные назад, — он отлично выглядит. Его одежда очевидно выполнена на заказ и подогнана по фигуре. Намджун, напротив, одет в более яркую и разноцветную, пусть и повседневную одежду. Бежевые брюки закатаны, а чёрная футболка и джинсовая куртка дополняют его образ вместе с тёмно-синей шапкой бини и, конечно же, очками в чёрной тонкой оправе. Можно смело говорить, что коленки Чонгука слабеют. У них не уходит много времени, чтобы найти его с Чимином, и, как только они устанавливают зрительный контакт, Юнги и Намджун улыбаются ему тепло и счастливо. Чонгук замечает, что лицо Юнги светлеет, а Намджун расслабляется. Взгляд Намджуна скользит по телу Чонгука, и его губы растягиваются в ухмылке, а Юнги касается его руки, отчего внутри Чонгука всё сжимается от удовольствия, когда он видит их реакцию. Чонгук встаёт, когда они подходят, и Намджун, не теряя времени, втягивает его в тесные объятия вместо приветствия. Намджун так хорошо обнимает. Он касается носом щеки Чонгука и оставляет долгий поцелуй, потом отстраняется, и приходит очередь Юнги. Из-за их разницы в росте Юнги идеально подходит, чтобы уткнуться носом в шею Чонгука, замечает он с удовольствием. — Привет, малыш. Мы скучали, — шепчет Юнги достаточно тихо, чтобы слышал только Чонгук, и это заставляет его краснеть и улыбаться своим хёнам. — Привет, — говорит он, внезапно почувствовав себя робко, — спасибо, что пришли. За спиной Чонгука слышится покашливание, и он отпускает Юнги как раз вовремя, потому что Чимин, в свою очередь, встревает, оценивая Юнги и Намджуна, очевидно, совсем не чувствуя себя запуганным. — Чимин, — говорит он, протягивая руку Юнги, — лучший друг Чонгука и платоническая родственная душа. Чонгук громко вздыхает и потирает виски. — Почему ты всегда так представляешься? — Привет! — третий человек, которого Чонгук до этого не замечал (ведь, если честно, Юнги и Намджун чертовски отвлекают), проходит мимо Юнги и пожимает руку Чимину, сильно её трясёт. — Я Хосок! Я твоя версия для Юнги! — он обнимает его за плечи, отступая назад, чтобы сделать то же с Намджуном, и притягивает его ближе. — И для Джуни, с тех пор как мы его усыновили. — Он ласково взъерошивает его волосы и смеется, когда Намджун отталкивает его, пытаясь (бесполезно) привести в порядок спутанные волосы. — Хосок наш друг… и тоже захотел пойти с нами и встретиться с тобой, — объясняет Юнги и сочувствующе ему улыбается. Кажется, он не может перестать пялиться на Чонгука — и он ёрзает под его взглядом, но чувствует себя до странного гордым. — Я надеюсь, ты не против. — Конечно, нет, — улыбается Чонгук и отступает, указывая на их столик. — Присядем? Чимини-хён недавно доделал заключительный проект в университете, поэтому мы празднуем! — Празднуете? Поздравляю, Чимини! — Хосок протягивает руку, чтобы дать пять. Чонгук уже сейчас может сказать, что эти двое очень хорошо поладят. — Тогда сегодня мы угощаем, — говорит Намджун, игнорируя слабые попытки Чимина возразить. — Давайте хорошенько отметим это. — Он первым скользит на диван и мягко тянет Чонгука за рукав, молча намекая на то, чтобы тот присел рядом с ним. Чонгук улыбается, присаживается и поднимает взгляд на Юнги, надеясь, что тот займёт место рядом с ним, что тот и делает, застенчиво улыбаясь. Хосок пожимает плечами, садясь напротив них, как и Чимин. — Итак… — Чимин смотрит в меню, — пиво или соджу? Юнги пожимает плечами. — Может, и то, и другое? Чимин ухмыляется, и они с Юнги озорно переглядываются. — Ты мне уже нравишься. Чонгук начинает немного беспокоиться о том, во что он себя втянул. Хотя нужно отметить с облегчением, за столом не неловко, напряженно или сложно, даже ни капли. Чимин так хорошо ладит с Юнги и Намджуном — и Хосоком тоже — чего и ожидал от него Чонгук, но по каким-то причинам это только заставляет Юнги и Намджуна нравиться ему ещё больше. То, как они открыто разговаривают и хорошо ладят с Чимином, то, как они легко становятся частью его жизни, заполняют пустоту, о которой он и не знал, пока те не обосновались в ней. Они много едят — Юнги убеждает всех, чтобы они заказали всё, что нравится, ведь они платят. Тарелки с мясом и овощами пустеют одна за другой. Вскоре забирают пустые тарелки, и Чонгук чувствует себя полностью сытым и удовлетворённым. Он наливает себе пива из графина, который они делят между собой, в руках чувствуется лёгкость от выпитой перед этим бутылки соджу. Как раз достаточно для того, чтобы снять напряжение, достаточно, чтобы Чонгук перестал так переживать о том, что он делает, и позволить ему опереться на Намджуна, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло его кожи. И ощущения очень, очень приятные. На колене Чонгука оказывается ладонь Юнги, которой поглаживает его круговыми движениями. — О, ну конечно, он весь из себя такой крутой и дерзкий, но на самом деле он просто малыш, — смеется Чимин, игнорируя то, как Чонгук протестующе стонет. Первый кувшин давно опустел, они распивают уже второй, и делать это уже намного легче. — Он боится микроволновок, вы знали? — Микроволновок? — Намджун пытается скрыть смех за ладонью, но у него не получается. — Хён! — Чонгук тяжело вздыхает. — Почему тебе так нравится это делать? — Да! Если ему нужно подогреть что-то, он кладёт это в микроволновку, закрывает дверцу и убегает в свою комнату, не высовываясь оттуда, пока не слышит звонок, который означает, что она выключилась. И так с самого детства, — Чимин хихикает и уворачивается, когда Чонгук пытается ударить его пяткой под столом. Почему он получает такое удовольствие от его смущения? — Знаете… однажды, он случайно установил таймер на один час вместо одной минуты. — Чимин выпивает оставшееся пиво и благодарно улыбается Хосоку, который снова наполняет его стакан. — Боже мой, он позвонил мне, психуя. Это произошло сразу же, как он въехал, но я думал, что он избавился от этого страха лет десять назад! Но он был слишком напуган, чтобы пойти туда и выключить её, а я был слишком далеко, чтобы прийти и что-нибудь сделать! Я попытался успокоить его, но он был на взводе, тогда я позвонил Тэхёну, нашему другу, которого встретил в колледже, но из-за того, что год только начался, они с Чонгуки ещё не были знакомы… и их первая встреча произошла тогда, когда Чонгука нужно было спасать от микроволновки, — Чимин смеется. — Тэ тогда только познакомился с тобой, но ему уже пришлось сидеть с тобой целый час и обниматься, пока ты не перестал сходить с ума. Чонгук стонет, прячась за плечом Юнги, которого почти трясёт от смеха. — А Чимин боится эскалаторов! Мне приходится тащить его наверх, — ноет он, но его не слышно, потому что остальные слишком громко смеются — включая самого Чонгука, потому что на него так действует то, как тепло и счастливо смеются Юнги и Намджун, даже если причина их смеха — нелепая история про него. Кроме того, он даже не чувствует себя смущённым, не тогда, когда чувствует себя в безопасности в их присутствии. — Этот ребёнок! — смеется Чимин, качая головой. — Боится микроволновок, опасается секса, а потом оказывается в тройничке, когда лишается девственности, — фыркает он, алкоголь развязывает ему язык, и Чонгук выпрямляется и застывает. Чонгук не сказал об этом Юнги и Намджуну. И не сказал Чимину о том, что не сказал им об этом. Чёрт. Над столом повисает тяжелая, напряжённая тишина, и Чимин, кажется, понимает, что происходит, когда Чонгук от паники инстинктивно начинает сильно его пинать. Ладонь Юнги на его коленке застывает, а Намджун возле него каменеет. Блядь, блядь… — Подождите, — Чимин смотрит на Чонгука, Юнги и потом на Намджуна, его карие глаза расширяются. — Вы… вы действительно не знали? Чонгук со стуком опускает голову на стол, обдумывая, насколько трудно сейчас будет оказаться где-то на Солнце. Он не уверен, что вообще когда-то чувствовал себя таким смущённым… он не планировал говорить Юнги и Намджуну, что те лишили его невинности, в ближайшее время… или, вроде как, никогда. Чёртов Пак Чимин. — Я… я просто подумал, что он никогда не участвовал в тройничке, но не думал… не думал, что он в принципе… — Юнги зарывается лицом в ладони, удивление искажает его черты лица. — О боже мой. Чонгук краснеет и думает, будут ли те злиться на него за то, что он не сказал им. Что сделано — то сделано… На ужасно долгий момент над столом повисает тишина, и Чонгук думает, что он полностью облажался. Это продолжается, пока Намджун не находит его поясницу и не начинает успокаивающе выводить круги на его коже поверх рубашки, и Чонгук улыбается, выдыхая. — Что ж, думаю, теперь можно сказать, что Юнги лишил невинности нас двоих. Хосок поднимает глаза кверху и с важным видом кивает. — На самом деле, нас троих. Юнги раздражённо стонет и выглядит при этом так, будто просчитывает кратчайший путь к отступлению. — Почему вы двое такие? — Подождите, ты и Хоби-хён? — Чонгук поднимает голову, сгорая от любопытства. — Типа, все вместе?.. — О, нет, Куки. Только я и Юнги. Мы были молоды и любознательны… — Хосок двигает бровями, пока говорит, и дразняще ухмыляется. — Я научил Юнги-хёна всему, что он знает, конечно же. Юнги фыркает. — Нам было по семнадцать, и единственное, чему он меня научил, это тому, — что лучше не трахаться с лучшими друзьями, а то наутро чертовски неловко, — он качает головой и вздыхает. — У нас заняло около трёх месяцев, пока мы снова не смогли спокойно обняться. Хосок смеется и перегибается через стол, чтобы легко пихнуть Юнги. — Точно, ты тогда ещё не встречался с Джуни. Бедный Юнги-хён был сильно обделён объятиями. — Он ухмыляется Чонгуку. — Он ведёт себя грубо, но на самом деле он добряк, которому нравится быть маленькой ложечкой. Намджун смеется и скользит рукой по плечу Чонгука. Он льнет ближе к нему, чтобы прошептать на ухо: — Он прав, не так ли? Чонгук обхватывает талию Юнги и с любопытством прижимает к себе крепче, чтобы посмотреть на его реакцию. Он прижимается губами к его уху и оставляет короткий поцелуй. — Хочешь пойти пообниматься, хён? Юнги фыркает и устраивает его руки поудобней, чтобы утонуть в объятиях, насколько позволяет кабинка. — Я бы хотел заняться… кое-чем другим для начала, а потом обниматься. Чонгук краснеет и хихикает, делая вид, что это он смеется над какой-то шуткой Чимина. Он расслабляется рядом с Намджуном и Юнги, и разговор снова течёт плавно, хотя он не очень в нём участвует, но и не прячется тоже. Всё так мило. После того, как пустеет второй кувшин, Намджун просит счёт и платит прежде, чем Чонгук успевает увидеть общую сумму. Он немного дуется, но больше капризничает, конечно. Он счастлив, когда они выходят из ресторана на свежий осенний воздух, щиплющий кожу. — Как вы сюда добрались? — спрашивает Намджун, лаская ключицу Чонгука большим пальцем. Его ладонь тёплая. Чимин накидывает куртку и застёгивает её. — На автобусе. — Он проверяет телефон. — Но мой бойфренд почти на месте, он отвезёт нас обратно. — Он смотрит на Чонгука, молча спрашивая его: ты вернёшься домой со мной? Чонгук осторожно смотрит на него, а потом переводит взгляд на Юнги и Намджуна. Юнги надел джинсовую куртку Намджуна, рукава скрывают даже пальцы. Он выглядит очень, очень мило. Намджун обнимает Юнги и внимательно смотрит на Чонгука — ему любопытно, это очевидно, но ещё в его глазах чётко читается желание. Чонгук вспоминает, что тот сказал: пожалуйста, скажи, что мы можем потом забрать тебя домой. — Думаю, я сам доберусь, — говорит Чонгук, встречаясь взглядом с Намджуном и улыбаясь ему. Намджун кивает и протягивает ему руку. Их пальцы переплетаются так легко, будто они были созданы для этого. — Ладно, — говорит Чимин, и это не останавливает его, он обнимает Чонгука, прижимая крепче к своей груди. — Напишешь мне, ладно? — шепчет он и целует в щёку, отстраняясь. Чонгук кивает и улыбается, потом машет ему на прощание, когда тот уходит, чтобы найти место, где припарковался его парень. — Было приятно с тобой познакомиться, Куки, — говорит Хосок и ухмыляется, пока машет на прощание. — В другой раз пообщаемся больше, ладно? — Ладно, — Чонгук смеется и обнимает Хосока в ответ, а потом остаётся наедине с Юнги и Намджуном, его ладонь всё ещё аккуратно сжимает ладонь Намджуна. — Вы, эм, вы всё ещё не против, чтобы я пошёл с вами? — спрашивает он робко. Ну, они ведь только что узнали, что он был девственником до того, как они… он надеется, что это ничего не меняет. Юнги прижимается к боку Чонгука, обнимая его за талию. Несмотря на то, что на нём куртка Намджуна, кожа его лица холодная, когда он прижимается носом к его шее. — Да, если только ты до сих пор хочешь этого, малыш. Чонгук обнимает Юнги крепче. — Пожалуйста, — шепчет он в его волосы. Он чувствует, как Юнги охватывает дрожь, резкая и сильная. Тот вцепляется в него, продолжая касаться носом его шеи. — Пойду вызову такси, ладно? — Намджун сжимает плечо Юнги, прежде чем исчезнуть вниз по улице с телефоном в руках. Когда они остаются наедине, Юнги тянет немного Чонгука за футболку, чтобы привлечь его внимание. — Эм, — начинает он с горящим лицом. — Это был… я был… мы были… — Юнги замолкает, обдумывая слова, — было хорошо? Чонгук смотрит на него растерянно. — Что? Юнги теребит ткань его футболки. — Если бы я знал, я был бы… вёл себя осторожней, заботливей или… не знаю… Оу. Он переживает, достаточно ли хорошо справился? Чонгук широко усмехается и притягивает Юнги ближе к себе. — Хён, всё было идеально, — шепчет он в его волосы, и голос звучит тихо, но весомо. — Вы оба очень хорошо обо мне позаботились. Хватка Юнги вокруг талии Чонгука крепнет, когда тот на мгновение вжимает его. — Да? — Ага, — Чонгук гладит Юнги по волосам, продолжая обнимать его другой рукой. — Было даже лучше, чем я мог себе представить. Мне было очень хорошо. — Безопасно, думает он. — Чувствую себя счастливчиком. — Он замолкает, под воздействием алкоголя ему легче говорить о своих чувствах. — А я был… вам понравилось? Вы ещё, ну, вы действительно… ещё хотите меня? — Малыш, ты очень хорошо справился, — цыкает Юнги и выбирается из его объятий, чтобы взять лицо Чонгука в свои ладони и прижаться лбом к его лбу. — Я… я думаю, мы должны поговорить позже, когда придёт Джуни, но… я уверен, что хочу. Очень сильно этого хочу. Слова наполнены смыслом, чувствами. Чонгук сглатывает, ощущая призрачный поцелуй на губах. По его телу прокатывается тепло, и пальцы на ногах поджимаются от удовольствия. Он пока не уверен, что это значит… что ему можно требовать или просить… но даже осознание того, что есть шанс, осознание того, что они хотят больше одной проведённой вместе ночи… К его пояснице прижимается ладонь, что говорит о том, что Намджун вернулся. — Такси ждёт, — говорит он и уводит их с обочины. Чонгук снова позволяет себя вести, позволяет Юнги и Намджуну сесть по обе стороны от него. Они тихо говорят с ним и незаметно для водителя такси касаются его. Он прижимается к боку Намджуна и закрывает глаза, позволяя себе чувствовать. Не думать, не беспокоиться. Понимать, что он в безопасности с ними. Получать удовольствие у них под боком. — Мы на месте, малыш, — шепчет Юнги, переплетает с ним пальцы и выводит Чонгука из такси, когда они останавливаются возле их многоэтажки. Намджун присоединяется к ним, кладёт руку в задний карман штанов и сжимает. Чёрт. Звонок в лифте немного отрезвляет Чонгука, и он снова видит их квартиру. Всё так, как он помнит, только сейчас небо за окном темнее, а большие тучи предвещают грозу. Когда он разувается, то не может не подойти ближе, смотря в окно широко раскрытыми от любопытства глазами. Ладони Намджуна ложатся на талию Чонгука, скользят на его бёдра. Он водит носом по затылку Чонгука, пока тот не начинает извиваться и смеяться от щекотки из-за серии лёгких поцелуев, которые тот оставляет на основании шеи. Его ладони спускаются ниже, большие пальцы просовываются под ремень Чонгуковых штанов, выводя круги на голой коже. — Так мы… мы действительно были у тебя первыми, малыш? — его голос низкий и густой от возбуждения. Чонгук упирается ладонью на поверхность окна, кивая. — Ага. Намджун целует его плечо и оттягивает воротник рубашки, чтобы оголить больше кожи. — Тебе понравилось? Понравилось, и это ещё мягко сказано. Чонгук снова кивает и проглатывает стон, когда Намджун скользит ладонями под его рубашку, поднимается выше, касаясь груди, мягкие поглаживания ладоней вызывают зависимость. — Было так хорошо, — выдыхает Чонгук, снова смотрит в окно, за которым начинают падать маленькие дождевые капли. — Ты хочешь повторить? Или попробовать что-то новенькое? — мурлычет Намджун, медленно расстёгивая рубашку Чонгука снизу вверх. Даже несмотря на то, что они находятся достаточно высоко, чтобы внизу их никто не увидел, мысль о том, чтобы так обнажиться перед окном, будоражит. Юнги облокачивается на окно на расстоянии вытянутой руки и с удовольствием наблюдает. Он сбросил куртку Намджуна, рубашка немного соскальзывает с одного плеча, оголяя его ключицы. — Всё, что тебе нужно, — это сказать нам, — добавляет Юнги, закусывая нижнюю губу так, что это определённо должно быть незаконно. Чонгук закрывает глаза и пытается упорядочить путающиеся мысли. — Я… я просто хочу, чтобы вы коснулись меня, — шепчет он и выдыхает, когда Намджун расстёгивает последнюю пуговицу и медленно спускает рубашку с его плеч, отбрасывая на диван. — Боже, это так… так хорошо. Правой рукой Намджун обхватывает бицепс Чонгука, а левой скользит по животу. Он едва касается, но прикосновения обжигают, ладони Намджуна невыносимо горячие на холодной коже Чонгука. Он чувствует себя выставленным напоказ — абсолютно беспомощный под прикосновениями Намджуна, жадным взглядом Юнги, скользящим по его телу — но это так заводит, осознание, что они оба так сильно его хотят, так же сильно, как и он их. Он скулит, когда Намджун проскальзывает большими пальцами под резинку его трусов, обхватывая его сквозь джинсы. Как им так легко удаётся подвести его к краю? — Кровать, — велит Юнги и шагает ближе, чтобы взять Чонгука за руку. Прикосновение приводит в себя и помогает Чонгуку успокоить сходящее с ума сердце. Он кивает, позволяет Намджуну взять себя за другую руку и отвести в спальню. Простыни под его голой спиной мягкие. На них чувствуются запахи Намджуна и Юнги, в которых Чонгук мог бы затеряться. Он расслабляется на их кровати, позволяя мыслям улечься и успокоиться, вслушиваясь в низкие голоса Юнги и Намджуна, в их движения и перемещения, пока они раздевают друг друга, в тихие звуки их поцелуев. Кровать прогибается, к Чонгуку под бок прижимается тёплое тело. Он открывает глаза, чувствуя себя достаточно успокоенным, чтобы сосредоточиться на свернувшимся калачиком Юнги, на котором остались только трусы. — Ты как, малыш? — Юнги целует Чонгука в лоб, убирая чёлку с глаз. — Чёрт, ты действительно удивительный, малыш. Чонгук ухмыляется, ластясь к руке Юнги, будто кот, выпрашивающий ласку. — Поцелуешь меня, хён? Юнги ухмыляется и наклоняется, чтобы мягко поцеловать его в губы. — Столько, сколько хочешь, малыш. — Он скользит к задней части шеи Чонгука, сжимая немного, пока целует снова и снова, пока Чонгук не задыхается. Вау, ему этого не хватало. Очень не хватало. Разве он не странный, раз скучает по такому? У него нет времени обдумать это, потому что в мгновение ока Намджун скользит по другую сторону от Чонгука, разворачивая к себе, чтобы захватить его губы. Потом он чувствует руки… трогающие везде, отчего по позвоночнику ползут мурашки. Юнги целует место на шее, где бьется пульс, касается носом основания шеи и гладит Чонгука по груди. Намджун ласкает изгиб его талии и спускается на бёдра, расстёгивая пуговицу на его джинсах. Он проникает под белье Чонгука, решительно сжимает его полувставший член, из-за чего бёдра Чонгука дёргаются. Юнги отодвигается и садится на кровати, чтобы легче было стянуть с Чонгука джинсы. В горле Чонгука застревает вздох, а на губах растягивается улыбка. — Такой чертовски милый, — шепчет он, когда видит выбранное Чонгуком бельё — розовое, мягкое и с зайчиками. Намджун отрывается от Чонгука с громким чмоком и садится на колени, чтобы тоже посмотреть. — Малыш, — говорит он, в его голосе скользит обожание. Он ведёт двумя пальцами вниз по животу Чонгука, мимо бёдер, прослеживая очертания уже твёрдого от такого внимания члена. Не то чтобы он носит модное нижнее бельё и всё такое, но Чонгук специально выбрал их, потому что знает — они милые. Он ухмыляется, довольный их реакцией. — Вам нравятся? Юнги бормочет что-то в знак согласия, опускаясь, чтобы поцеловать его член сквозь бельё, посылая мурашки по позвоночнику. — Такой хороший, малыш. Ты так хорош для своих хёнов. Намджун кивает, соглашаясь. — У нас такой хороший малыш, правда, Юнги-хён? — Ага, — Юнги стягивает с Чонгука трусы, чтобы начать ему дрочить. — Тебе хорошо, малыш? Чонгук громко стонет, выгибая спину от удовольствия. — Х-хён, — выдыхает он, подкидывая бёдра, чтобы Намджун стянул трусы с его ног и отбросил на пол. — Так сильно скучали по тебе, малыш, — шепчет Намджун, нагибаясь, чтобы поцеловать Чонгука в челюсть. — Думали о тебе всё время. Юнги продолжает ласкать член Чонгука, в основном молча поддерживая… и шёпот Намджуна ему в ухо совсем не помогает. Несмотря на это, он находит в себе силы спросить, извиваясь от их прикосновений: — Вы скучали? — Ага, — Намджун гладит его подбородок большим пальцем, иногда надавливая на его нижнюю губу. — Ты не против? Не против? Как бы Чонгуку сейчас ни хотелось услышать ответы на свои вопросы… узнать, что Намджун имеет в виду, что это значит для них — он не может сосредоточиться, не сейчас, не тогда, когда Юнги целует кончик его члена, а Намджун наклоняется за ещё одним поцелуем. Кроме того… он чувствует. Чувствует их желание в каждом прикосновении, в каждом поцелуе. Чувствует их привязанность, заботу. На краю сознания крутится мысль о том, что он не состоит с ними в отношениях (пока нет, надеется он, но эта мысль быстро исчезает), и ему не стоит так привязываться, но… у него не выходит, не когда они делают всё, чтобы снова окружить его безопасностью и спокойствием, что так легко далось им в прошлый раз. Юнги облизывает языком головку Чонгука, слизывая солоноватый предэякулят с щели, прежде чем обхватывает её губами, начиная яростно сосать. Чонгук стонет и прерывает поцелуй с Намджуном, пряча лицо в изгибе его шеи, подкидывая бёдра. Всё внутри горит от возбуждения. Юнги мурлычет, выпуская его член изо рта со звуком поп! с блестящими от слюны губами. Он целует внутреннюю сторону бедра, и Чонгук видит ухмылку на его лице. — Ты такой вкусный, малыш. Тебе хорошо? Чонгук слабо кивает. Ему хорошо, и Юнги знает это, но Чонгуку хочется быть хорошим и ответить ему. — Очень хорошо, хён… — Предложение обрывается, когда Намджун снова его целует, а потом отодвигается, ухмыляясь. Он гладит круговыми движениями тазовые косточки Чонгука большими пальцами. — Хочешь попробовать что-то другое, малыш? — спрашивает Намджун, пальцы опускаются ниже, дразняще поглаживая кожу возле члена, но не касаясь. Нервозность вспыхивает в животе Чонгука, но пропадает из-за комфорта и безопасности, что он чувствует под заботливыми касаниями Юнги и Намджуна… будто он хрупкий, будто он им важен. — Ага, — говорит он, полностью доверяя. На лице Намджуна расцветают счастье и гордость. — Не хочешь узнать что? Чонгук качает головой и расслабляется, скрещивая руки вокруг его шеи. — Я доверяю вам, — говорит он, хватая Юнги за бок и пододвигая к себе, без слов прося и его поцеловать. Юнги практически ложится ему на грудь, втягивая в глубокий поцелуй. Чонгук ощущает собственный вкус на его языке, немного горький, и по каким-то причинам от этого глубоко в груди рождается стон. Он зарывается пальцами в волосы Юнги и забывается в поцелуе, хихикая с того, как Юнги покусывает его нижнюю губу, почти капризно возвращая внимание к себе. Он не успевает заметить, как Намджун съезжает ниже, устраиваясь между и так разведённых ног Чонгука. Он гладит внутренние стороны бёдер, приподнимая и разводя ноги Чонгука. Намджун закусывает нижнюю губу, восхищаясь его гибкостью. Юнги касается языка Чонгука своим, аккуратно исследуя его рот. Чонгук расслабляется и позволяет, и всё его тело наливается тяжестью… но в хорошем смысле, так, что его мысли замедляются, что не даёт ему затеряться среди них, что позволяет сконцентрироваться на настоящем — на том, что происходит сейчас. Намджун целует и кусает внутреннюю сторону Чонгуковых бёдер, заставляя того дрожать. Чонгук стонет в поцелуй с Юнги, когда Намджун подбирается дальше и осыпает поцелуями бёдра, полностью игнорируя член. Он вылизывает Чонгука, проталкивая язык как можно глубже, это ощущение незнакомо, но такое чертовски хорошее… — Ах, хён… — Чонгук хнычет в губы Юнги, решительно разрывая поцелуй, когда касаний Намджуна становится слишком много. Он движется медленно и внимательно, только вылизывая и посасывая, чтобы немного расслабить мышцы, прежде чем отстраниться, и Чонгук слышит, как щёлкает крышка бутылочки смазки. Волнение и предвкушение закручиваются в его животе, ему тепло и захватывающе, он заставляет себя не смотреть, вместо этого позволяя Юнги затянуть его в ещё один пылкий поцелуй. Теплые пальцы с любопытством прижимаются к заду Чонгука, и это внезапное чувство удивительно. Он дрожит, пока Намджун массирует там круговыми движениями, согревая смазку и успокаивая его. — Говори мне, как тебе, ладно, малыш? — шепчет Юнги в губы Чонгука, оставляя на его губах легкие поцелуи. — И если захочешь прекратить. Поначалу ощущения странные, но потом будет лучше… может быть даже больно. — Он отстраняется, чтобы выразительно посмотреть Чонгуку в глаза. — Тебя когда-то растягивали, малыш? Чонгук неуверенно кивает. — Н-но я сам, — тихо говорит он, взглянув в ту сторону, где Намджун остановился, чтобы понаблюдать за ними. — Я сам себя… Юнги касается носом его щеки. — Джуни в этом лучший, — говорит он, ухмыляясь. Он смотрит на Намджуна, прежде чем снова посмотреть на Чонгука, нагибаясь, чтобы поцеловать его ключицу. — Я лучше управляюсь ртом. Чонгук закидывает голову назад и стонет, когда Юнги присасывается к его коже на шее… Намджун пользуется возможностью и аккуратно проталкивает в него палец. Это… странно, немного. Чонгук уже делал так, но ему всегда трудно было найти правильный угол, чтобы по-настоящему насладиться этим. Смазанные лубрикантом пальцы Намджуна больше собственных, но он с лёгкостью ими двигает. Юнги оказывается чертовски отвлекающим, оставляя поцелуи вниз по груди, останавливаясь, чтобы немного покусывать и поставить засосы, где бы он ни считал это нужным. Чонгук зарывается в волосы Юнги, немного потянув… блядь, он точно не лгал, когда говорил, что у него хороший рот. Один палец быстро переходит в два, Намджун растягивает его и движется осторожно, томно. Ощущения иногда странные — быть таким заполненным и растянутым — но это неплохо. Просто есть что-то в том, чтобы кто-то другой касался тебя столь интимно, пока сам ты чувствуешь себя таким беззащитным, таким беспомощным… Когда он скулит, Намджун замедляется и ждёт, пока он привыкнет, желая убедиться, что ему хорошо. Намджун касается спины Юнги, и тот возвращается к лицу Чонгука, целуя его в нос. Потом томно целует Чонгука в обе щёки, а потом в лоб, прежде чем двинуться ко рту и… Охуеть… Чонгук вздрагивает, напряжённое удовольствие прокатывается по позвоночнику горячей волной, и всё это исходит от пальцев Намджуна. Он стонет в рот Юнги, абсолютно не в состоянии даже ответить на поцелуй, когда Намджун находит сладкое местечко внутри и массирует аккуратно, нежно, медленно раскрывая его, подстёгивая клубящееся внутри возбуждение крепнуть и шириться, достигая кончиков пальцев. — Хён, — выдыхает он в губы Юнги. Тот находит его руку и позволяет ему крепко её сжать, пока Намджун продолжает массировать его простату. — Хён, хён… — Так хорошо, малыш? — спрашивает Намджун, его голос полон возбуждения и гордости. — Боже, ты звучишь изумительно. Можно я доведу тебя до оргазма вот так? Чонгуков член дёргается, а пальцы на ногах поджимаются. Он поскуливает, вгрызаясь в губы Юнги и сжимая пальцы, уверенный, что он мог бы кончить так… кончить в любое мгновение… Он быстро распадается на части, всё ближе и ближе подходя к краю. Всё его тело охватывает дрожь, спираль закручивается глубоко в его животе, грозясь выстрелить в любой момент. Он ещё никогда не оказывался так близко к оргазму за всю свою жизнь… но между пальцами Намджуна и ртом Юнги он слаб, готовый сломаться. Намджун вытягивает пальцы, жалостный стон вырывается изо рта Чонгука. Юнги шикает, влажно целуя. Его голос звучит так, будто он хочет прошептать что-то, но мысли Чонгука разлетаются, когда в этот раз Намджун проталкивает три пальца, попадая точно по простате, пытаясь довести того до оргазма даже быстрее, чем раньше. Он испытывает сенсорную перезагрузку, это… Губы Юнги на его губах, к талии прижат его член, истекающий предэякулятом от простого трения; пальцы Намджуна глубоко в нём, сильно массажируют. Чонгук давится вздохом, грудь ходит ходуном, губы сухие, и ноги трясутся… он так отчётливо чувствует, как сильно хочет кончить, с отчётливостью, которою он никогда не испытывал — будто языки пламени ласкают его нервы, подводя к краю. Намджун берёт в рот головку Чонгука, и вот оно — Чонгук даже не в состоянии предупредить его, волна оргазма прокатывается по всему телу, все его нервы раскаляются докрасна. Он хнычет в рот Юнги, прижимает ближе к себе и позволяет оргазму накрыть его… он ощущает, как каждую клеточку тела затапливает облегчение, ощущает, как его кожу охватывает тепло. Он пытается восстановить дыхание, Юнги милосердно отстраняется, и вместо этого снова выцеловывает шею. Чонгук хнычет, будучи слишком чувствительным, когда Намджун вытаскивает пальцы. Из-за этого появляется странное чувство — быть растянутым, но всё ещё не заполненным. Он ничего не хочет больше, чем зарыться под одеяло в объятиях Юнги и Намджуна. Юнги плюхается на живот Чонгука, изнывая и дрожа. Чонгуку удаётся открыть глаза, чтобы увидеть, как Намджун устраивается за спиной Юнги… разрабатывая его двумя пальцами. Его глаза широко распахиваются от желания, тёмная, тяжелая похоть сосредотачивается на Чонгуке и Юнги. — Малыш, — говорит Намджун, привлекая внимание Чонгука, — хочешь научу тебя, как нужно трахать Юнги? Если бы Чонгук только что не кончил, тогда, скорее всего, он сделал бы это прямо сейчас. Его желудок скручивает от возбуждения, и он кивает, борясь с изнеможением. — Сядь и обопрись на изголовье кровати, ладно? — Намджун вытаскивает свои пальцы, подталкивая Юнги, чтобы тот рухнул на спину, закинув одну руку за голову. Он выглядит одурманенным похотью, его лицо горит. — Пододвину хёна к твоим бёдрам, ладно? Чонгук не совсем уверен, что понял всё правильно, но садится у изголовья кровати. Намджун похлопывает его по коленям, и те расходятся, оставляя место, чтобы Юнги устроился поудобней, откидываясь на грудь Чонгука Юнги поворачивает голову, тыкаясь носом в щеку Чонгука. — Куки, — шепчет он разбитым и слабым голосом. Чонгук понимает, что рефлекторно обнимает Юнги за талию, почти покровительственно прижимая ближе. Юнги в его объятиях такой маленький… он идеально в них вписывается, кутаясь в теплоте. — Хорошо, вот так, — Намджун ухмыляется от этого вида. Он пододвигается ближе к Юнги, капая смазку прямо на член. Кладёт ноги Юнги себе на талию, разводя шире. Он подставляет головку к отверстию Юнги — Чонгук замечает, чувствуя, как низ живота горит, что он не надевает презерватив. — Порядок? Кивок от Юнги, который кладёт ладони на ладони Чонгука и сжимает их. — Ага, — шепчет он, поворачивая голову, чтобы коснуться шеи Чонгука носом, и глубоко вдыхает, успокаиваясь. — Пожалуйста, Джуни. Намджун больше не дразнит, не играет… Он входит в него, за раз полностью наполняя Юнги, который переносит свой вес на Чонгука, находя в нём опору. Намджун трахает сильно и быстро, и так, так глубоко. Чонгук чувствует, как Юнги вздрагивает от каждого толчка, как он распадается на части с каждой секундой… всё быстрее и быстрее приближаясь к концу, задыхаясь и зарываясь глубже в объятия Чонгука в поисках точки опоры. Пот стекает по его шее, украшает будто бисером покрасневшую яростно красным грудь, температура тела растёт. Чонгук чувствует учащённое сердцебиение Юнги, чувствует, как у того перехватывает дыхание от особенно сильных толчков. Юнги не громкий, совсем нет, он хнычет на грани шепота и стонет в кожу Чонгука. Он цепляется за руку Чонгука с такой силой, что его ногти грозятся порвать кожу. Намджун излучает силу и желание, он крепко держит Юнги за бёдра. Чем больше Юнги стонет, тем быстрее он движется. Спина Юнги выгибается, мышцы напрягаются. Чонгук запечатляет это всё в памяти — то, как каменеют его бёдра, как он наклоняется, чтобы оставить на губах Юнги жалящие поцелуи, как сжимает его кожу, как даёт Юнги всё, с чем тот сможет справиться… помогая ему шагнуть прямо в пропасть, вызывая у того настолько сильный оргазм, что это чувствует даже Чонгук — чувствует дрожь его конечностей, сильное биение сердца. Он помогает ему справиться с этим, гладит по бокам, целует в макушку — надеется, что у него хоть немного получается поддерживать его так, как это делали для него Юнги и Намджун. Чонгук поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Намджун выскальзывает из его тела, надрачивая свой член, и наблюдает за Юнги с Чонгуком, пока не кончает — покрасневший, и потный, и задыхающийся. Боже, разве он не хорош — Чонгук чувствует, как в животе вспыхивает желание, которое он подавляет. Они оба только что кончили, и он сейчас действительно слишком уставший для чего бы то ни было… но будь он проклят, если ему не хочется этого. Юнги обмякает в руках Чонгука практически мёртвым грузом, отказываясь двигаться. Он с трудом приподнимается и коротко целует Чонгука в шею, удовлетворённо выдыхая. Намджун хихикает. — Думаю, мы можем сходить в душ с утра, — говорит он, исчезая в ванной и возвращаясь с полотенцем. Он встречается взглядом с Чонгуком и видит что-то в его выражении лица… потому что замолкает. — То есть если хочешь остаться на ночь. Чонгук чувствует, как Юнги сжимает объятия крепче, без слов прося его остаться. И Намджун тоже выглядит так, будто ему ничего не хочется сильнее, чем упасть на кровать рядом с ним, обняться и следующим утром проснуться всем вместе. Возможно, он не получил всех ответов, которые хотел, но прямо сейчас всё хорошо. Сейчас этого достаточно. А всё остальное может немного подождать. — Да, — Чонгук кивает, оставляя поцелуй в волосах Юнги, — я хочу. В этот раз они чистятся быстрее, Намджун делает всё как можно быстрее и эффективней. Спустя какое-то время Юнги всё-таки соглашается слезть с Чонгука, чтобы Намджун стянул одеяло, возвращаясь из гостевой комнаты с новым, закутывая в него Юнги и целуя в затылок, зарабатывая сонное «люблю тебя, Джуни». Он устраивается на кровати возле другого бока Юнги, который нависает над ним, чтобы поцеловать Чонгука в щёку. Никто не утруждает себя облачением в пижаму, и Чонгук забывает, что он, вообще-то, должен стесняться своего тела. — Спокойной ночи, малыш, — шепчет Намджун и тыкается носом Чонгуку в шею, отодвигаясь, когда Чонгук сонно ему улыбается. Юнги счастливо устраивается между ними двумя, целуя Чонгука в нос. — Спокойной ночи, — едва слышимым шёпотом говорит он и довольно мычит, когда Намджун закидывает руку ему на талию и сворачивается вокруг его бицепса. Сон этой ночью приходит быстро. Чонгук засыпает сегодня согретый, счастливый и сытый… и совсем не готовый к тем чувствам, которые ударяют его, как только он довольным просыпается в безопасности объятий Намджуна и Юнги на их кровати.