«Это шутка такая?» — фыркнув своей же мысли, она отодвинула бумагу, пообещав самой себе подумать об этом после занятий.
Урок заклинаний, как обычно, показался Аделаиде очень увлекательным. Профессор Флитвик рассказал о заклинании «колорум», которое позволяло менять цвет любого неживого предмета, а также волосы или шерсть живых существ. Он дал ученикам возможность проверить свои способности к этому заклинанию, и у Адель все прекрасно получилось. Это буквально заставило её подумать о том, чтобы перестать пользоваться магловской краской для волос. Дальше в расписании шестикурсников стояла история магии. Несмотря на свою обиду и достаточно агрессивное отношение к подруге на первом уроке, Джина все же села рядом с ней и на этом тоже. Адель решила не доставать из сумки собственный пергамент, а просто взять чистый лист, который принесла Джина. Однако, развернув его, она ужасно удивилась: на бумаге начали появляться буквы. Заколдованный.«Думаю, Джине не нужно видеть это…» — подумала она и, чуть подвинув локоть на столе так, чтобы Джина не могла ничего увидеть, прочитала, что было написано на бумаге:
«Доброе утро, староста!»
Сердце приятно ёкнуло, когда она поняла, кто мог её так назвать. Нашел ещё один способ общаться? Нелепо поджав губы от риска быть замеченной и так озлобленной подругой, она окунула перо в чернильницу:«Привет, Мой-Новый-Друг-Фред. Не нашел более приятного метода общения?»
На свитке тут же начали проявляться другие буквы, заменяя собой только что написанные ею:«Приятного? Я думал, для тебя любые формы общения со мной приятны. Во всяком случае, я хотел бы извиниться за то, что тебе не удалось выспаться из-за меня»
Его слова мгновенно вызвали улыбку на лице девушки.«И как собираешься извиняться?» «Собирай вещи, староста!»
Девушка нахмурилась, уже собираясь задать вопрос о том, куда и зачем нужно собираться, но её отвлек звук открывающейся двери. — Профессор Флитвик? Добрый день, — профессор Бинс поздоровался с вошедшим в класс профессором. — Здравствуйте! — прохрипел Филиус. — Извините, но, кажется, я вынужден отнять у Вас одну из учениц… — Э…а… — мистер Бинс явно не понимал, что происходит, и не знал, как ответить. Он ошарашенно оглядел учеников, а затем снова перевел взгляд к профессору и напряженно свёл брови. — Спасибо, мистер Бинс! Мисс Блестем, пожалуйста, пойдемте со мной. Адель чуть наклонила голову в удивлении; неужели Фред каким-то образом подговорил профессора Флитвика? И что он собрался делать? В любом случае пришлось встать с места, глянув на удивленную Джинни, которая одним взглядом спрашивала: «Куда опять? Зачем?», ответом на что стало простое пожатие плечами от Ады. Кажется, вечером её будет ждать ещё более обиженная подруга. — Профессор, что-то случилось? — Адель чуть пригнулась, чтобы лучше видеть его лицо. — Да. Чудовищная несправедливость, — ученица ещё больше нахмурилась, вглядываясь в профессора, — самая ответственная староста за всё время существования Хогвартса не спала почти всю ночь из-за какого-то глупого мальчишки, которого подобрала в ванной старост. Сначала Адель будто током ударило; неужели Флитвик узнал, что было вчера? Это был бы ужасный позор... Но вскоре кое-что её забеспокоило — профессор произнес слово «староста» точно так, как это делал Фред. Прищурившись, она снова, но теперь уже очень внимательно, посмотрела на профессора, на что тот звонко рассмеялся, и забежал в ближайший пустой кабинет. Адель, не понимая уже, кажется, абсолютно ничего, просто замерла на месте, слегка приоткрыв рот от удивления, а сердце её облилось горячей кровью. Он точно сумасшедший. — Что-о-о? — Адель непонимающе промычала, когда увидела, как из кабинета вместо профессора Флитвика вышел Фред. — Ты чего такое творишь? — Просто пытаюсь искупить свою вину! — Фред поднял руки, успокаивая Адель. — Как твои дела, школьница? — Я тебе не школьница, — Адель злобно сжала кулаки: конечно, такая самоуверенность, которой обладал Фред, сначала казалась однозначным плюсом, но теперь… — Ты хочешь сказать, что рассказал все Флитвику? И почему ты вообще не на своем уроке?! — Что? — Фред нахмурился, но тут же улыбнулся. — Я не ищу легких путей, нешкольница, — он хрипло посмеялся, еще не отойдя от действия зелья. — И как тебя, такую несообразительную, старостой назначили? Оборотное зе-е-елье! Внутри смешались неоднозначные чувства; восторг от того, что она только что увидела, и злость из-за возможности быть пойманной с ним, а не с настоящим профессором. А если Бинс спросит у Флитвика? Ох... — О-о Боже! — Адель провела рукой по лицу, не желая выказывать своего искреннего удивления. — Мне нравится, вообще-то… но можно просто «Фред», — пошутил парень, заставляя подругу закатить глаза. — Пойдем! — он схватил её за руку, потянул вперед и тут же отпустил. — У тебя руки мокрые, — посмеиваясь, заметила Адель. А ещё заметила, как всё внизу живота скрутилось приятной судорогой; То, что они делали — что-то такое по-детски запретное, а тут он ещё и за руку её держит; сочетание всего этого заставляло глупо улыбаться, хотя несколько секунд назад она собиралась накричать на него. Делия подметила, что эта его способность так сильно менять её настроение может стать большой проблемой для неё. — Аделаида, ты такая жестокая! — сказал Фред, наигранно расстроившись. — Я просто волнуюсь, это ведь наше первое свидание! — С… что? — Адель посмеялась, не ведясь на его издевки. — Свидание, Адель, блин ! Ты думаешь, я настолько пришибленный, что просто так украл тебя у профессора Бинса? — Э-эм… думаю, да. Фред отчаянно вздохнул: — И ты права. — Что мы собираемся делать на нашем несвидании, Мой-Новый-Друг-Фред? — Адель шла рядом с ним, и он все время терся о её плечо своим, что немного раздражало. — Ты всегда так близко со всеми ходишь? — Тебе лучше знать. Как-то не удавалось самому рядом с собой ходить… — Фред как-то опустошенно опустил взгляд вниз, сунув руки в карманы. — Просто привычка такая, прости. — И с кем же ты так часто ходишь, что это уже стало привычкой? — А когда ты успела отрастить такой длинный нос, чтобы так глубоко запихивать его в чужие дела, староста? — пригнувшись прямо перед ней, Фред легонько щёлкнул своими длинными пальцами по её носу, на что она зажмурилась и попыталась его укусить. — Ой! У меня ведь должна быть хоть какая-то личная жизнь! — он посмеялся. — Уже сто лет так ни с кем не ходил, на самом деле, — Фред сказал это максимально спокойно, тем не менее чувствуя, как его сердце пропускает несколько ударов. Вспоминать брата, который был рядом всю жизнь, всё ещё страшно больно, и Фред был бы готов поклясться собственной жизнью, если бы у него её не отняли задолго до этого, что время не лечит и даже не притупляет боль. Ему наоборот, кажется, становилось всё хуже; не вспоминать Джорджа он не мог, потому что скучал со временем всё сильнее и сильнее, а от воспоминаний о нём сердце не уставало болезненно обливаться кровью. — Мы собираемся просто гулять по школе? — зевнув, спросила Адель. — А? — Фред будто очнулся от каких-то мыслей, — нет… нет, конечно, — он снова растерянно посмеялся, — ты пойдешь спать. — Что? Нет-нет-нет, у меня ещё полно дел: провести первокурсников, пройтись и посмотреть, кого нет на уроках… — пока Адель, словно завороженная, болтала о своих многочисленных делах, Фред аккуратно дернул её за волос, вырвав его. Девушка пискнула от резкого неприятного ощущения. — Ты чего такое творишь?! — вскрикнула Ада, потирая место, откуда только что был вырван волос. — Помогаю занятым старостам не упасть в обморок от усталости! — Фред потряс перед лицом подруги колбочкой с какой-то жидкостью и бросил туда её волос, который мигом растворился. — Я всё сделаю за тебя. Отдыхай, — он похлопал Адель по плечу и, не дожидаясь ответа, прекрасно понимая, что она будет возражать, быстро ушел. Сначала Адель будто впала в ступор, но вскоре, будто не контролируя саму себя, заулыбалась, почувствовав тепло от искренней радости во всем своем теле.«Это так приятно…» — Адель давно забыла это чувство — когда кто-то искренне заботится о тебе.
И нет, не потому, что она была каким-то изгоем, не имеющим друзей, и даже не потому, что родители были невнимательны к ней, нет; всё было точно наоборот, но родительская забота — что-то принципиально другое. Это будто бы вложено в их с детьми взаимоотношения самой природой. А то, что сделал Фред, делалось только из-за его желания помочь ей. И это так сильно согревало, так волновало, будто кровь стала в несколько раз горячее, приятно грея всё тело, словно соревнуясь за температуру с прохладой замка. До мурашек приятно понимать, откуда и из-за чего именно взялось это тепло. С жутко покрасневшими щеками и до небес поднятым настроением Адель отправилась в свою комнату, напоследок развернув свиток от Фреда, на всякий случай проверяя его. Там тут же появились буквы: «Только что узнал твою фамилию, Адель Блестем. Она ужасная. Так звучит «проклятие» на румынском.»***
Поначалу Адель совсем не спалось; она успела попить чай, пытаясь горячим напитком хоть немного успокоить себя, но ничего, к сожалению, не вышло; успела почитать книгу и несколько раз заплести-расплести свои волосы. Её чувства разделились надвое; с одной стороны ей было до жути приятно думать о том, что новый друг делает для неё, но с другой... ей так сложно поверить в это. Просто взять и поверить в то, что кто-то может так бескорыстно помочь малознакомому человеку. Вдруг он что-то задумал, а она повелась, как дурочка? И даже проверить это сейчас никак не представлялось возможным; если она выйдет из своей комнаты — по замку будут ходить сразу две Аделаиды. Глупо так доверять малознакомым людям. Хотя…«Глупо себя обманывать — я ведь доверяю ему просто потому, что хочу ему доверять».
Может, просто написать и спросить у него? Но как? «Привет, Фред, я тут беспричинно подозреваю тебя в том, что ты хочешь просто подставить меня, что скажешь на это?»«Ну уж нет…» — подумала Адель.
Пусть она знала его ничтожно мало, ей уже не хотелось обижать его, а уж тем более потерять общение с ним. Фред всё это время казался ей очень приятным собеседником; тем более, он проявляет к ней заботу, которая кажется очень приятной и такой нужной. Обычно «первые шаги» в дружбе с кем-либо делала именно Адель, а не наоборот, так что то внимание, которое он дарил ей, отдавалось буквально таки мурашками по телу. Настолько приятно. Тяжело вздохнув, староста обессиленно свалилась на кровать, накрыв лицо учебником. Целый вагон мыслей пытался втиснуться в голову, и все они ужасно утомляли, а уютный запах старой книги успокаивал всё больше с каждым вдохом, буквально принуждая девушку прикрыть глаза, распластавшись по собственной кровати в позе «звезды», и поскольку усталость от бессонной ночи не позволяла о себе забыть, вскоре она заснула. Только этот сон был таким легким, что проснуться она наверняка могла бы от любого шороха, которых, к счастью, не наблюдалось; глаза её тем не менее открывались каждые несколько минут, что ужасно раздражало.«Интересно, где так долго носит Джину?» — подумала Адель, прежде чем снова закрыть глаза.
Снов совсем не было, но было приятное ощущение тепла под огромным пуховым одеялом, которое миссис Блестем заставила дочку взять с собой, прекрасно зная, насколько сыро и холодно в стенах замка. Ей всё таки удалось заснуть, задумавшись о родителях и доме, в котором они всегда ждут её; он такой тёплый, уютный и не пропитанный сыростью, как замок, где она находилась сейчас, что представлять себя в родном доме было очень приятно. Тем более после до жути трудных дней. Поспать наконец-таки удалось достаточно долго и очень сладко — никто не мешал, ни о каких своих должностях и проблемах думать не приходилось — в общем, выдалась наконец-то минута полного спокойствия… ... которую нарушил тот, кто её и устроил — уже под вечер, когда стемнело, в комнату тихонько вошел Фред и, полный впечатлений от должности старосты, которую никогда в жизни не занимал только потому, что, в принципе, сам того не хотел, поспешил разбудить Адель. — Эй! Вставай, староста… — прошептал Фред, стоя прямо около кровати, на что она только прохрипела что-то невнятное во сне. Было немного неловко будить её, поэтому он переминался с ноги на ногу, но всё же не оставлял попыток. — Ну-у, давай! — он аккуратно отодвинул одеяло с её плеча и аккуратно коснулся его. В этот же момент мирный сон Аделаиды оборвался, заменившись сущим адом: ей снилось, что она стояла во дворе полуразрушенного Хогвартса; вокруг бушевал темно-серый ветер, который с каждой секундой, поднимая кучу пыли, словно уплотнялся, всасывая в себя энергетику всего живого. От пронзающего холода, будто опускающегося на неё с туч, она сжала плечи, пытаясь хоть немного согреться собственным теплом. Но его не было; не было больше ничего светлого. Небо было ещё темнее, с отблесками болотно-зеленого цвета, такое густое, будто сделано из плотно скомканной, влажной, склизкой, противной ваты. Вокруг — ужасный холод, и повсюду слышатся крики, но ни увидеть кричащих, ни расслышать, что именно кричали голоса, она не могла, поэтому крики превращались в мычание и вопли; от этого мир будто превратился в воплощение ужасающей боли и страха. Адель почувствовала настолько огромную волну давления чего-то ужасно темного, что по телу поползли мурашки. Ей казалось, что её поливают кипятком и, сразу после этого — ледяной водой. Такой жутко неуютный диссонанс. Очнуться от этого помутнения заставили тёплые пальцы Фреда, хаотично трогающие её лицо, так согревающие своей нежностью и волнением. — Джина? Джина… Это ужасно, — прошептала полусонная Ада, не открывая глаз, и аккуратно, со всей своей нежностью, как делала это недавно на уроке, накрыла руку, как она думала, своей подруги, прижимаясь к ней щекой. — Мне приснилась такая дрянь… — Адель прерывисто выдохнула, ещё больше прижимаясь к руке. Сейчас, после кошмара, эти касания казались такими нужными и родными. — Джина, у тебя руки… мокрые, — на последнем слове она нахмурилась от постепенного осознания, а услышав нервный вздох и смех, явно не принадлежавший подруге, испуганно подскочила с кровати, выдернув из тут же распустившихся волос палочку, по обыкновению держащую их, тут же направив её на стоящего напротив Фреда. — Эй! — Ты что тут делаешь? — Адель схватилась за грудь, пытаясь унять истерично бьющееся сердце. — Что тебе снилось? Фред, кажется, теперь был испуган состоянием Ады не меньше её самой, в очередной раз игнорируя вопрос. — Ответь! — крикнула она. Но он молчал. — Если ты думаешь, что из-за того, что мы с одного факультета, и вроде как друзья, я не сниму с Гриффиндора баллы за твое паршивое поведение, то ты ошибаешься, Фредерик! — Я… я пришел сказать, что всё сделал… — Фред опустил взгляд в пол, неловко выгибая свои длинные пальцы, — так что за дрянь? — Чего? — нахмурилась Ада, когда ей все же удалось убедить себя оторвать взгляд от его пальцев. — Ты сказала «Джине», что тебе приснилась какая-то дрянь, — Фред аккуратно сел на кровать, и Адель плюхнулась рядом. — Ну раз уж я сказала это Джине, — Ада снова резко встала с кровати, тут же направившись к шкафу. — Пусть это между нами с ней и останется, — она вынула из шкафа первую попавшуюся кофту и джинсы, — и вообще, Фред… — она помедлила, находясь в явном недоумении, — как ты оказался здесь? Лестница в комнаты девочек… — Заколдована! Я знаю. Но не забывай, что имеешь дело с волшебным гением, — Фред попытался улыбнуться, чтобы разрядить ситуацию, но сердитый взгляд Аделаиды явно показывал, что она не верит ему. — Можешь продолжать «сверлить» меня взглядом. Я уйду, только когда узнаю, что тебе снилось. — Я собираюсь переодеться, Фред, — глубоко выдохнув, спокойно сказала Адель. — Этим ты собираешься меня прогнать? — наигранно спокойно ответил Фред, но так и остался сидеть на кровати. На долгое ожидание нервов старосты не хватило: — Я. Собираюсь. Переодеться! — Мне нужно помочь тебе натянуть колготки, Адель? Фред слегка склонил голову, всем видом показывая, что он «действительно не понимает, чего она от него хочет». — О-о, ну хорошо! — протянула девушка чуть истеричным тоном. — Если ты думаешь, что я не переоденусь при тебе, то ты глубоко заблуждаешься! — сказала она, показательно расстегивая нижние пуговицы блузки. — Да пожалуйста, — Фред расслабленно свалился на кровать, закинув руки за голову. В полном молчании злобно потопав ногой с минуту, Адель действительно начала переодеваться при Фреде… вот только не совсем обычным образом. — Серьезно? — Фред от души засмеялся от вида того, как девушка натягивала джинсы прямо на пижаму. — Охренеть, блин. Не стоит натягивать на себя столько шуб, котёнок. За окном вполне тепло. — Как ты меня назвал? — Адель нахмурилась, искренне надеясь, что эта банальная пошлятина ей послышалась. — Котёнок, — Фред дружелюбно улыбнулся, привстав с кровати. — Ты не подумай, ты не милая, как котики, просто у тебя кофта мохнатая и коричневая, прямо как у котёнка, который был у меня в детстве, — Фред взял с полки карандаш и начал достаточно ловко крутить его в пальцах, — его Велиал звали. — Велиал? — Адель усмехнулась, глядя в собственное отражение в попытках расчесать волосы. — Как демона? Услышав вопрос девушки, Фред перестал крутить в пальцах карандаш и удивленно уставился на неё и так большими глазами так, что сейчас был похож на сову. Приятным удивлением стало то, что у них оказалась ещё одна общая тема, которых и так достаточно много. — Да ладно. Увлекаешься магловской мифологией? — Да. Мне больше всего нравится мифология Вуду. — Вуду? — парень нахмурился и подошел к Адель сзади; снова так, чтобы она видела его в зеркале. — Вуду, — она нервно сглотнула слюну, когда Фред поставил свою руку прямо около неё, упираясь ею в шкаф, — ну… духи Лоа, мама Бриджит… Барон Суббота, в конце концов… — она чуть помедлила от волнения. — Не знаешь? Она хоть немного походит на правду. — Не знаю, — он, явно заметив волнение подруги, которого, в принципе, и добивался, с самодовольной улыбкой наклонился прямо к её уху. — Расскажешь? Вечер того дня проходил довольно уютно: Фред так хорошо располагал к себе и понимал, о чём поговорить и как успокоить, что все плохие мысли тут же испарились. На смену им пришли приятные обсуждения их общих интересов, которых оказалось достаточно много. Общаться с ним — это как греться на солнышке после купания в прохладном море; сначала непривычно, а потом так приятно и тепло, что возвращаться в холодную воду совсем не хочется. Адель заметила за собой, пожалуй, слишком сильную реакцию на его улыбки и касания. Утверждать рано, но и скрывать точно нечего: он, такой харизматичный, умный и внимательный, был очень симпатичен ей. Как именно, понимать пока не приходилось. А разве могло быть по-другому? Фред, она абсолютно уверена, пользовался большим вниманием со стороны девушек. Он точно знал, что и как нужно сказать, где и когда помочь, а упоминать о его прекрасном чувстве юмора и вовсе будет лишним. Идиллию обсуждения колдовской религии нарушила Джина. Как только дверь открылась, Адель подскочила с кровати, где сидела с Фредом, и зажала руки за спиной как провинившийся ребенок. Почему-то ей было жутко неловко от того, что Джина увидит Фреда в их комнате, поэтому она, с ужасно плохо скрываемым смущением, заботливо взяла сумку с учебниками из рук подруги, поставив её около кровати. — Джина, это… — Адель с натянутой улыбкой повернулась, чтобы представить подруге Фреда… которого уже не было в комнате. — Э-эм… — она попыталась проморгаться, чтобы как минимум поверить своим глазам, и как максимум — увидеть Фреда. Тем временем Джина стояла в ожидании продолжения, насчет которого Аделаиде пришлось импровизировать. — Это ужасно, Джина! — Что? — она нахмурилась. — Я так по тебе скучала! — Адель прыгнула на кровать подруги, расставив руки для объятий, в которые Джина, к удивлению, тут же прыгнула; теперь подруги лежали друг на друге и обнимались. — Я тоже скучала… и мне очень стыдно, что я так нагрубила тебе сегодня, — было заметно, что Джине на самом деле легко говорить это; она правда признаёт свою ошибку. — Просто... после вчерашнего, сама понимаешь... — Я не заслуживаю такой подруги, как ты, Джина, — грустно прошептала Адель, пытаясь не обращать внимания на огромный ком в горле. Невольно вспомнился вчерашний разговор с Фредом. Он ведь сказал, что она не хреновая, верно? А она верит ему. Хочет верить. — Может, напьемся? — Джина смущённо глянула на подругу. — Охренеть. Это точно Джина? — хихикнула Ада, припоминая обычно «правильное» поведение подруги. Тут же вспомнилось, как она, полусонная, перепутала её с Фредом, и сердце сжалось от волнения. Она совершенно не понимала, куда и как он делся. Трансгрессия? В Хогвартсе это запрещено. — Это точно она, — ответила Джина, пытаясь улыбнуться. — Джина… — Адель встала, «скинув» с себя подругу, поправила покрывало на кровати и снова оказалась рядом, — я понимаю, что не могу заставлять тебя, но, когда ты будешь готова, пожалуйста, расскажи мне всё, что волнует тебя, — она максимально тепло улыбнулась. — Это действительно важно для меня.***
По настоянию Джины подруги отправились в «Три метлы». Она, будучи совершеннолетней, пила смородиновый ром и немного посмеивалась над подругой, заказавшей содовую с вишневым сиропом.«Вот сварю зелье старения и куплю себе бочку рома. Поставлю около кровати и буду пить», — подумала Адель, тут же улыбнувшись своим мыслям.
Разговор подруг лился буйной рекой, и это — то, по чему так скучала Адель. Слушая рассказы Джины, она будто на время переставала ощущать на себе клеймо «супер-хреновой подруги», хоть и понимала, что этого недостаточно. Тем не менее расспрашивать о волнующих вопросах не хотелось — её настроение только-только наладилось, и портить его она не собиралась, чтобы не вернуть себе то самое клеймо. — Так где ты была ночью? — вдруг спросила Джина, вновь напоминая о исчезнувшем Фреде. На этот раз Адель не пыталась выдумать «отмазку», решив просто рассказать всё, как есть.«Нужно учиться быть настоящей подругой. Если я хочу, чтобы она рассказывала мне обо всем, я должна делать то же самое»
— Я гуляла, — Адель внимательно смотрела на лицо подруги, явно выражающее интерес к продолжению рассказа, — ну, не одна, с другом. — Другом?! — не выдержав, вскрикнула Джина, тут же поймав на себе кучу взглядов. — Ну… то есть, это парень, верно? — Ну, я не проверяла… но выдает себя за парня, — она тепло улыбнулась, вспоминая, как сегодня проводила с ним время. Она находила в этом что-то приятно волнующее: то, как он буквально «вытащил» её с урока; то, что они несколько раз проводили время друг с другом, никому об этом не рассказывая… Была в этой скрытности какая-то особая романтика. — Симпатичный?! — глаза Джины загорелись. Подруги до девяти часов вечера просидели в баре; Джина действительно напилась, как и хотела, а Адель, не имея подобной возможности, как и, впрочем, желания, просто наблюдала за ней. Выведать нужную информацию она решила позже — всё ещё не хотелось портить настроение Джины. Да и задерживаться в баре еще на несколько часов весьма эмоционального рассказа подруги не хотелось — она собиралась отоспаться на этих выходных.***
Через несколько дней Адель снова была вынуждена проснуться рано не для того, чтобы пойти на уроки; профессор МакГонагалл попросила её проверить отчеты о посещаемости уроков гриффиндорцами. Дело ужасно нудное, но всё же лучше, чем зельеварение, которое она терпеть не могла — они почти не практикуются, лишь записывают рецепты, словно пенсионерки, когда видят по телевизору очередное кулинарное шоу, так что староста вовсе не жаловалась. Свиток посещаемости был огромным, и вся возня отняла огромную кучу времени. Глаза уже болели, а мозг «вскипал» от количества незнакомых имён и фамилий. Изредка встречались и приятели — вот, например, Джина Ирвин со своей стопроцентной посещаемостью и отличными оценками.«И почему старостой стала не она?»
А вот Синди пропустила много уроков в последнее время. Адель подметила, что сможет прикрыть её перед деканом, но им определенно стоит поговорить об этом.«Хм-м… интересно, а что там у Фреда? Уверена, он и на половину уроков не ходит», — Ада улыбнулась своим мыслям, хоть и понимала, что пропуски ни к чему хорошему не приведут.
Пытаясь найти его имя в списке, она окончательно растерялась: среди гриффиндорцев был лишь один мальчик по имени Фредерик, и он был с третьего курса.«Интересненько…»
Адель, аккуратно обернувшись и убедившись в том, что профессор МакГонагалл не смотрит на неё, занятая какими-то бумагами, тихонько выудила из сумки свиток, оставленный ей Фредом, и перо.«Привет, мой-новый-друг-Фред. Я была бы очень рада узнать твою фамилию», — написала она, тут же откладывая бумагу, не надеясь на скорый ответ. Тем не менее он появился почти сразу, чем жутко удивил её:
«Доброе утро, подруга. Уже хочешь примерить её себе?»
Адель улыбнулась, представляя фирменное самодовольное выражение лица Фреда, когда он подшучивал над ней подобным образом. Всё же хоть она и понимала, что это просто шутка, сердце снова застучало, как заведенное, заставляя машинально втянуть живот от приятных ощущений, которые он снова дарил ей, даже не находясь рядом.«Только если это — единственный способ узнать её», — написала она.
«Думаю, мы оба возьмем твою. Она лучше описывает нас. Проклятие, помнишь?»
Адель снова напряглась от того, что не может получить от него нужную информацию. Оглянувшись, она тут же придумывает, что ему написать:«Раз не говоришь ты — я спрошу МакГонагалл. Я помогаю ей кое с чем…»
Адель решила не дожидаться ответа; тут же повернулась к профессорше и спросила: — Кхм… у меня появился вопрос, — Минерва обернулась, со сдержанной улыбкой глядя на лицо помощницы, — помните, я спрашивала про одного парня с моего факультета… — МакГонагалл заметно напряглась, но ответила: — Помню. — Так вот… может, сейчас Вы вспомните… У него соломенно—рыжие волосы, — Адель боязно выдохнула, глядя на напряжённую собеседницу, — и его зовут Фредерик. — Мисс Блестем! Я что, похожа на попугая?! — Минерва повысила голос, тут же прокашлявшись и немного успокоившись. — Я уже сказала, что не знаю таких мальчиков, — она повернулась обратно к бумагам. Делию сильно разозлило подобное поведение; ведь ничего плохого в её вопросе не было, а ответ был таким, будто он действительно сильно задевал МакГонагалл. Эти загадки начали сильно раздражать. Почему она не может узнать такие элементарные вещи? — Отлично! — вскрикнула Адель, знатно разнервничавшись. — Я закончу это в своей комнате, профессор, — сказала она, подхватывая бумаги, над которыми корпела третий час, и, не дожидаясь ответа, ушла, громко хлопнув дверью, из-за чего тут же выронила бумаги. — Да чёрт тебя дери! — она, сжав кулаки, опустилась для того, чтобы поднять бумаги, но увидела, как чьи-то руки потянулись помочь ей. — Профессор Флитвик?