Цвет совершенства - чёрный

      Лучший на свете коньяк сперва разлился по телу сладостными иллюзиями, а потом сделал форменную подлянку: взял да кончился. Вот и отдай за пол литра тыщу долларов! Маркетологи хреновы. Всё устроили, чтобы сразу две тыщи умыкнуть! Только вот взять ещё было уже негде, дорогие магазины по ночам не работают. Мол придут ещё бандиты, ограбят, подожгут дорогущие горючие зелья… Пришлось перебиться водкой под названием «Black Death», пузырь которой нашёлся на одной из кухонных полок. Мэл очень редко отказывал себе в желаниях и уснул в полупустой комнате, всю обстановку которой составляли две большие вещи: телевизор и разложенный диван. Во сне ему снились бёдра той незнакомки — такие правильные, сочные, и не хватало им только жестокого кровоподтёка от поцелуя Любви. Он видел себя исправляющим эту полит. бескорректность. Можно сказать, крохотную несуразность, которой не может не быть, если тело столь совершенно. Он сперва даже пытался гнать прочь французского короля Луи Тринадцатого, имя которого значилось на пустой бутылке под хрустальной пробочкой в виде лилии. А то захочет ещё помочь ему в таком нелёгком деле. Но потом вышвырнул бутылку в коридор и в буйных фантазиях терзал уже незнакомку за все мягкие выпуклые места… А с Луи сговорился, можно сказать, как с равным: разрешил тому подглядывать — под благим предлогом своей исключительной доброты! Каждый же знает, что если купить шлюху стоит сто долларов, то подглядывать за креативным чувственным сексом стоит в три-пять раз дороже… То бишь, король не в прогаре. Всё честно. Все в дамках — хоть короли, хоть боги. Он же справедлив. А еще он таки улетит завтра вечером в Лондон и купит бриллиант «Тейлор-Бартон» хоть и за десять миллионов долларов. И если одна коза даже не умела его носить, так второй он покажет, как справляться с семьюдесятью каратами. Этой «второй» ему вновь навязчиво виделась девушка из вчерашней встречи. А ещё было жаль, что она ушла, так и не порвав своё платье. В хлам измятая подушка казалась чем-то куда более сладким, покуда мужчина полностью не вырубился.       Утром вся родня достала его так, что хотелось забить болт в самое ядро планеты.       Первым раздался звонок старшего братца Манфреда. Не разбирая толком ничего кроме очень знакомого голоса, Мэл выругался в трубку:       — Придурок, ничего, что сейчас шесть утра?..       — Мелько, ты, кажется, решил стать деловым человеком! Так вот: занятые люди просыпаются даже раньше. Поэтому продери глаза и слушай. То, что ты устроил, не значит для нас с отцом ровным счётом ничего. Ты не посмеешь нанести вред нашей семье…       Договорить Манфреду Эриксону не удалось.       — Манфи, может мне благотворительный фонд создать? Ещё и на твоё имя? Иди ты в задницу и дай поспать! Я твой курятник трогать не собираюсь, и Варвару тоже. Отвали уже.       Своего второго сына Манфи Эрик растил, так сказать, «в лучших традициях». Но при этом, хоть парень и был принципиален, очень долго он не мог найти для себя в жизни никакого направления. Манфред болтался по университетам, получая один диплом за другим. На свадьбе сестры Янины с красавцем Уилли — реконструктором старых лат и оружия, все в покат ржали над тем, что этот идиот притащил молодым в качестве «подарка» свой диплом магистра богословия. Ребята уже раскрутили свою фирму, занимающуюся озеленением и ландшафтным дизайном, когда Манфи, наконец, нашёл себе девушку. Даже не сам нашёл, это Янина познакомила его со своей подругой или, точнее, клиенткой. Белокурая Варвара была родом из России, где всерьёз занималась соколиной охотой и разведением благородных хищных птиц. Там, где она родилась, дела делаются только «на добровольных началах». Она приехала исключительно сотрудничать. И вот тогда Мэл и Манфи оба положили глаз на гордую и смелую девушку с золотой косой до пояса. И кто его знает, как бы вышло, если бы отец не вмешался?.. Теперь Варвара занималась птичьим заповедником в Альпах и обучала желающих редким навыкам воспитания и тренировки охотничьих пород птиц. А Манфи просто болтался рядом со своей принципиальностью, дипломами и извечной ненавистью к Мэлу. Поэтому ну кому ещё кроме него могло взбрести в голову трезвонить в такую рань?       Сев на диване, Эриксон-старший взял в руки бутылку «Черной Смерти», понял, что она пуста, и грубо отбросил пузырь в сторону. Башка жутко болела, перед глазами всё расплывалось. Но ненаглядный брат не оставил ему иного выбора, кроме как встать и идти умыться. По дороге в душ он споткнулся о короля Луи Тринадцатого, которого пришлось загнать пинком в угол. Картина, представшая в зеркале, показалась подобной чьей-то дурной издёвке в фотошопе над его фотографией. Вообще-то, Мэл Морган был довольно красив: худощав, высок, хорошо сложен. У него были истинно нормандские черты и почти что бесцветные глаза, а также длинные густые тёмные волосы. Теперь же со стены ванной комнаты на него глядел какой-то бледный помятый мужик, похожий на драного волка. На лице словно отпечаталась та измятая подушка, а бриллианты глаз воры заменили на мутные стёкла. Плюнув на зеркало, мужчина разделся, встал под душ и включил холодную воду. Вернувшись в комнату и рухнув на диван, он вновь взял в руки телефон. Среди не отвеченного висело сообщение.       «Манфи решил поглумиться?»       Но, к удивлению его самого, сообщение было не от старшего, а от младшего брата.       «Поздравляем с победой в суде! Распорядись разумно наследством мамы, не оставляй отца и исполни все свои желания! Ирвин, Эстелла.»       Смекнув, сколько же времени он не общался с Ирви, Мэл хотел уже написать ответ. Ирвин волей-неволей стал причиной смерти их матери и поэтому всю жизнь особенно не высовывался, был тихоней, мечтателем. Отец баловал его и позволил жениться на простой мед. сестре. Впрочем, потом дал ей образование, купил клинику, отчислял деньги в фонд поддержки деятельности Красного Креста. Эстелла, по-видимому, избавила брата от детских наваждений, но так и не сделала его мужиком. Будь дело не сейчас, Мэл бы ответил. Но башка всё ещё болела, жутко хотелось спать. Ну и Манфи же правильно сказал, что он теперь — очень занятый деловой человек! А значит можно не отвечать. Телефон выпал из рук, мокрое полотенце и вовсе свалилось на пол. Обнажённое тело ощущало прохладу, поэтому Мелько укрылся пледом, уткнулся носом в истерзанную ночью подушку и уснул. Впрочем, длилось это не долго.       Очередной звонок раздался от Ормарра. А этот парень был не прост! Отец очень рано внушил ему все выгоды бизнеса через частные фонды поддержки вещей, на которые все поведутся. И Ормарр ещё студентом открыл свой первый фонд охраны живой природы, подзаработал деньжат. Он сам сделал себе состояние, и сам раскрутил свою супругу Анну, которая изначально просто маялась в интернете, впаривая всем омолаживающую косметику.       — Привет, Мэл! Надеюсь, не занят? Не утонул пока в нагрянувших делах?       — Не успел ещё. Какими судьбами?       — Да просто предупредить хочу, что отец и Манфред этого так не оставят.       — Ах, ну да. Апелляцию пойдут подавать? Флаг в руки, два в жопу! Суда инстанцией выше не существует.       — Наум уже суетится.       — Кто бы сомневался? Он уже два года суетится.       — А ведь на кресло судьи так и не заработал. Ладно, удачи! При случае подкинь там со своих сверхдоходов, если хочешь и дальше поддерживать добрые отношения. Ну и привет тебе от Анны и Арины.       «Мудло!»       Окончив неприятный разговор, Мэл съёжился под пледом. Да, все они были уже не дети, но только сейчас он понял, что не готов слышать от братьев намёки на денежные подачки и покупку должностей. И в сердце его в тот миг засел осколок льда, растопить который было абсолютно нечем. Если бы только Янина позвонила, но он знал, что она вот-вот родит своего пятого сынишку. И уж кому-кому, а ей сейчас точно не будет дела до наследства их матери, до его конфликта с отцом. Когда он узнал, что сестра вновь беременна, он просил её поберечь себя, и он боялся. Ведь Янина была упрямой и всегда заявляла, что не успокоится, пока, как их мама, не родит семерых детей. И рожала мальчишку за мальчишкой. В глубине души Мелько завидовал Янине. К слову, и это прозвище ему придумала именно она — его единственная родная сестра. Она всегда была мастером придумывать необычные имена и прозвища.       Отлежавшись ещё немного и поняв, что пора уже приводить себя в порядок после вчерашнего эротического загула, Мэл нагишом прошёл в кухню, сделал себе крепкий чёрный кофе и ещё раз просмотрел историю звонков. Отец, конечно, не позвонит. Скорее, оправится от потрясения и устроит какую-нибудь подлянку. С приёмными сестрой и братом у него никогда не было близких отношений. Обоих усыновили уже не маленькими. Они знали, что не родные, и держались особняком. Нина так и осталась депрессивной неуравновешенной девушкой, живущей на попечении отца. А вот Ульфред однозначно станет проблемой даже похлеще Ормарра, страховщика Наума и его Арины, клянчущей у Эрика денег на выкуп ткацкой фабрики. Ульфред начинал с аквапарков и океанариумов, но ни для кого не было секретом, что мечтает он о морских портах и собственном транспортном флоте. Только вот теперь все денежки, на которые он рассчитывал, переехали к нему — Мэлу. А где шельфы, там и порты, где нефть, там и флот для её перевозки.       Эриксон-старший так и не дождался звонка от одного своего брата. Третий по счёту сын в семье родился таким здоровяком, что мать дала ему шотландское имя Фергус — «сильная личность», и братец правда преуспел в качалке. Вот только сам всегда мечтал, чтобы его назвали Торбьёрн. В итоге сперва у него появилось прозвище «Торгус», ну, а забавы ради Мелько со своей единственной сестрой переиначили кличку в «Тургас». Так эта кличка и прижилась. Сильной личностью при желании может, наверное, стать и форменный хлюпик. Вот только брат явно думал не о личности, а о теле. Заодно не гнушался волочиться в залах за красотками. Так однажды одна из них — чемпионка мира по спортивным танцам по имени Ванесса — тайком от батюшки стала его законной женой. Мэл даже не знал, есть ли у этой пары свой бизнес. Да и не позвонили, наверное, потому, что торчат на очередном соревновании бодибилдеров. А могут и вообще ничего не знать. Впрочем, сейчас, после расклада, обозначившегося этим утром, именно от них зависело, перевалит чаша семейных весов на его сторону, или же не перевалит.       После всех этих многострадальных разборок в покое его так и не оставили. Из Всемирного Торгового Центра позвонил какой-то идиот, сообщил писклявым голосом, что зовут его Майкл Рон, и он временно назначен личным секретарём нового главы корпорации. А, стало быть, в его задачи входит организовать передачу важных документов в банковскую ячейку, намеченный перелёт Мэла Моргана в Лондон, то есть прислать за ним бронированную машину с охраной и прочей хренотой. Ну, а он не знает адреса, впрочем готов прибыть на службу со скоростью телепортации…       Сплюнув на пол, назвав улицу, дом и сбросив вызов, темноволосый мужчина тяжело вздохнул и отправился натягивать на себя одежду. Благо ещё этот Майкл Рон не собирался заказать ему еды. Вот уж что-что, а это точно не полезло бы в глотку.