— Я же сегодня работаю с первой смены!
И быстро выйдя из-за стола, оба брата побежали в свои комнаты, лишь Киселёв-старший прокричал Славе ждать его в коридоре.***
— Мы ушли! — проорал на всю квартиру, спешащий на работу брат, при этом закрывая дверь. Пытаясь найти сумку с формой и кроссовки, Саша лишь громко угукнул и вновь принялся за поиски. Входная дверь в квартиру хлопнула и подумав, что он наконец-то дома один, парень начал раздеваться при этом роясь в шкафу с вещами. Как же он любил оставаться дома один… Это чувство спокойствия и лёгкого одиночества всегда приободряли Сашу и казалось, он горы готов свернуть лишь бы побыть хоть немного, совсем чуть-чуть, но побыть дома одному. Улыбнувшись собственным мыслям, мальчик полностью снял с себя всё кроме боксёров. Ещё немного порывшись в шкафу, Киселёв нашёл джинсы и лёгкий вязаный свитер. Поразмышляв и поняв что это в самый раз, Саша встал перед зеркалом и хотел уже было одеваться, как вдруг остановился. Сейчас на такого себя было приятно смотреть. Благодаря секции по баскетболу, парень подрос и немного возмужал в плечах и ногах. Они уже не казались ему палками, как у дрыщей, а достаточно накаченными и мускулистыми. Да, Саша понимал, что можно больше, нужно ЛУЧШЕ, но и этот результат радовал его, что даже сердце начинало биться сильнее. В этот момент он не считал себя уродом, как думают про себя многие люди, а достаточно привлекательным молодым человеком, с более менее красивой внешностью и милой улыбкой. Засмотревшись на себя, Саша и не заметил что за ним наблюдает и другой… Возбуждённый парень, который вот-вот сорвётся с цепи и оттрахает этого мальчишку, что так рассматривает себя, совсем позабыв о времени. Его глаза горели огнём, огнём похоти и страсти, а губы приоткрывались и казалось сейчас он пустит слюну, смотря за этим «шоу». Дыхание его уже давно сбилось, а из горла слышались тихие-тихие хрипы, доказывающие его нарастающее возбуждение. Этот человек — Вячеслав Григорьевич, что вернулся за своими ключами от квартиры и что не смог пройти мимо открытой комнаты, что оказалась Сашиной. Облизав свои пересохшие от вожделения губы, Слава не выдержал такого напора и резко оторвавшись от косяка двери, двинулся в сторону ничего не замечающего Киселёва-младшего. Ему было без разницы как отреагирует Саша, что с ним будет, посадят ли его или что-то ещё. Сейчас он хочет этого мальчика, а если хочет — возьмёт, без лишних слов возьмёт. Вдруг почувствовав чьё-то присутствие, Саша резко разворачивается, но его тут же прижимают к зеркальной глади, что может треснуть в любую секунду. Глаза его расширяются, а дыхание перехватывает, когда он видит кто перед ним, кто только что прижал его к зеркалу без зазрения совести! Совсем не похожий на обычного себя — Славу, мужчина выглядел устрашающе: затуманенные голубые глаза, в которых можно было увидеть искру желания. Чуть приоткрытые алые и искусанные губы, что так и жаждут впиться в уста напротив, а также когда-то аккуратно уложенные волосы распушились и стали похожи на обычное гнездо. Руки его расположились по бокам от почти обнажённого Саши, от чего тот испугавшись сильней, вжал голову в плечи, пытаясь не смотреть в эти манящие, но в тоже время устрашающие очи. — Вячеслав Григорьевич, что Вы творите? Немедленно отпустите меня! — заорал перепуганный парень, что есть мочи, но всё тщетно — Ронжин смотрел сквозь пелену страсти, от чего туго соображал. Резко приоткрытые губы Киселёва накрывают другие, страстно и мокро целуя, при этом стараясь вложить как можно больше чувств и эмоций, что так и переполняли физика. Ворвавшийся язычок учителя, изучал всё новые и новые территории и границы, исследуя каждый миллиметр Сашеного ротика, скользя по зубам, дёснам и сплетаясь с чужим языком, что так старался прятаться в полости рта. Это было так прекрасно и возбуждающе, что Вячеслав Григорьевич еле-еле сдерживал себя, чтобы не отодрать этого парнишку. Его мысли перемешались, а губы сами собой сминали чужие, пытаясь вложить в это как можно больше любви. Его руки поглаживали стройные бока Саши, изучали изгибы тела младшего и очерчивали пальцами торс, пытаясь запомнить на ощупь его небольшие кубики пресса. Он так давно мечтал об этом, о Саше, о их поцелуе, что сейчас парил на седьмом небе от счастья и радости. Его самые сокровенные мечты сбылись, будто в сказке или во сне, в самом лучшем и развратном сне… Но только не для Саши! В один миг что-то мерзкое и слюнявое прильнуло к его губам, сминая и кусая их, а в ротик резко ворвалось нечто большое и ещё более слюнявое, что сплеталось с его язычком и «изучало» его полость. Руки ЕГО УЧИТЕЛЯ ФИЗИКИ оглаживали талию и торс, от чего мальчику становилось противнее прежнего. В этот момент ему так хотелось оттолкнуть настырного мужчину и убежать подальше от этого места, но он мог лишь руками опереться в грудь своему «мучителю», делая глупые попытки оттолкнуть от себя, которые конечно не увенчались успехом. Всё было настолько мерзко, что Саша еле сдерживал рвотные позывы. Но неужели это тот самый «взрослый поцелуй», что должен кружить голову, затуманивая разум и даря только самые прекрасные чувства? Неужели это так хотят испытать все дети и подростки? Но зачем? Что в этом такого?.. — эти вопросы кружились в голове парня, что так отчаянно пытался выбраться из лап этого животного. Вдруг уловив, что всё внимание учителя устремленно на его боксёрах, а именно что под ними — тот уже потянулся к резинке на трусах, пытаясь поскорее снять их, смышлёный парень резко перехватил руку ненасытного мужчины и поднял её с боковой стороны от себя. В его голове вертелась лишь одна фраза: «Это нужно остановить!». Быстро взяв себя в руки, всё ещё чуть напуганный парень резко поддаётся вперёд на радость Ронжину, что расценил этот фактор как повиновение и разрешение действовать дальше. Но в планах Саши не было и намёка на продолжение этого кошмара наяву: он сильно прикусывает нижнюю губу своего мучителя, отталкивая расслабившегося русоволосого парня в сторону. Тот никак не ожидая такого исхода, легко отступил от тяжело-дышащего Киселёва и приложил к пораненной губе два пальца левой руки, пытаясь остановить идущую из неё кровь. Вдруг подняв голову, его глаза столкнулись с разгневанными напротив — Саша испепелял взглядом мужчину, что как ни в чём не бывало просто стоял и пытался остановить кровь, смотря на мальчишку. В глазах старшего плескалось недоумение и возмущение, что осторожно перерастало в гнев. Но вместе со злостью росло и возбуждение, что сильно отражалось колом в штанах. Вячеславу Григорьевичу так и хотелось повалить младшего на пол, сорвав с того последнюю деталь гардероба и ласкать, ласкать, ласкать… Тот вдруг взглянул на полуобнажённое тело Киселёва-младшего и наиграно слащавым голосом «пропел»: — Ну зачем же ты так, Сашенька? Я ведь не хотел сделать тебе ничего плохого. Я просто… — Вы просто хотели меня трахнуть, несмотря на то, что я ПАРЕНЬ! — перебил глупые реплики старшего Саша криком и гневно сверкнул глазами на физика. — Знаю я таких… Пидорасов! Если хотите увидеть одного: просто посмотрите в зеркало. Дерзость этого юноши поражала. Как вообще этот негодник смеет ТАК разговаривать со взрослым человеком, который ещё и его учитель между прочем! Только Вячеслав Григорьевич хотел едко ответить на слова младшего, как вдруг дверь в квартиру с грохотом открыли и басистый голос прокричал: — Слава, мать твою! Я опаздываю, давай быстрее! Где тебя вообще черти носят? Практикант резко подскочил и кинув на обнажённую, тяжело вздымающуюся грудь парня взгляд, быстро вышел из комнаты, на ходу оправдываясь перед братом его объекта вожделения. А сама «жертва» обессиленно упала на пол своей комнаты, пытаясь не расплакаться и не взреветь на всю квартиру от досады и понимания, что его могли изнасиловать, да и кто — ЕГО УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ! Услышав, что входная дверь закрылась, мальчик встал и надев найденные ещё 15 минут назад вещи, рьяно начал шариться в сумке, пытаясь отыскать последнюю спасительную вещь от стресса в его жизни — сигареты.***
Саша опаздывал, сильно. Он никогда не прогуливал и так сильно не задерживался, зная, что у него сегодня тренировка по баскетболу. Он любил эти секции, обожал больше чем что-либо на этом белом свете. Для него эти дополнительные занятия — рай, в который он попадает лишь два раза в неделю (по выходным). Для Саши это единственное развлечение. Работа, которая покорила его душу и сердце. И сейчас он со слезами в глазах и «приятным» ароматом курева влетает в пустую раздевалку, пытаясь как можно быстрее переодеться в форму. Возможно это странно, что он решил переодеться здесь, а не у себя дома, чтобы время зря не тратить, но злая вахтёрша — Галина Петровна ни в какую бы не впустила в спортивной форме в школу. И теперь скрепя сердцем и с ураганом паники в душе, Саша старается как можно быстрее завязать шнурки на этих глупых кроссовках, что никак не поддаются ему от волнения и страха. Наконец-то зашнуровав обувь, Киселёв пулей выбежал из неё, стремясь в зал где проходят все занятия. Его опухшие от слёз глаза смотрели с решимостью успеть хоть к половине всего урока. Губы растянулись в кривой ухмылке и с таким лицом он с грохотом вбежал в огромное помещение, быстро становясь в конец колонии. Учитель изумлённо смотрел на Сашу, чуть ли не прожигая в том дырку. Уста физрука приоткрылись и казалось, что тот оцепенел, увидев страшного монстра в своём зале. Но чудовища не было, был лишь Саша в конце ряда с помятым лицом и опухшими глазами. Ученик и учитель ещё долго переглядывались, пока второй не пришёл в себя и спокойно не спросил: — Почему опаздываем, Александр? — Извините меня, Антон Павлович, я не могу озвучить причину… Но я обещаю… — тот громко сглотнул слюну, — такого больше не повторится! — и парень опустил голову вниз, стараясь не сталкиваться глазами ни с кем, кто был в этом зале, особенно с Максимом и тренером, что оба пилили его взглядом. — Ох… Хорошо Киселёв, но только потому, что ты ещё никогда не приходил так поздно на мои занятия, — и сказав это, физрук продолжил объяснять тактику игры для новичков, совсем не глядя на Сашу.***
По окончание тренировки, измученный, но уже более весёлый кареглазый парень вышел из зала, шагая в сторону той самой раздевалки, что казалось видел он совсем недавно, хотя занятие длилось один час, а то и больше. За ним последовал его любопытный друг, который во чтобы то ни стало хотел знать: почему его лучший друг был таким помятым в начале занятий и почему опоздал? Схватив Сашу за рукав и не дав зайти в мужскую раздевалку, Макс затащил того в кладовую уборщицы, что видимо на старость лет забыла закрыть её перед уходом. Прижав одной рукой Киселёва к стене, парень с ухмылкой на лице наблюдал за реакцией младшего. Глаза его в темноте сверкнули хищным любопытством и возбуждением, что малость напугало каштановолосого, но тот взяв себя в руки, чуток оттолкнул от себя Макса и с недоумение впился взглядом. Немного помедлив, тот задал интересующие его вопросы, глядя прямо в глаза другому: — Почему ты не вовремя пришёл на занятия, хотя на мою память такого никогда не было? И почему ты был такой опухший и эм… Растоптанный, как листок бумаги? И какого фига от тебя опять куревом несёт? Жертва расспросов тихо прорычала ругательства в сторону друга. Взгляд Саши стал жёстким и непроницательным, будто стеклянным. В голове вертелись сотни фраз про Максима и какой же он иногда больно всем интересующийся. — «Нет, ну надо же быть таким… Таким любопытным, как олень!» — вновь подумал парень, а в живую сказал: — Слушай, это не твоё дело, ясно? И вообще, когда это тебе стало интересно почему я задерживаюсь? Когда ты стал так беспокоиться за меня? Когда?! — голос срывался на крик, а сам парень уже ни капли не следил за тем, что говорит, что кричит своему другу. На эти громкие слова Максим насупился, но уже вскоре сильно прижал второго к стенке, грозно смотря в очи младшего. В его взгляде читалась обида, перемешенная с гневом и болью. — Меня всегда интересовала твоя жизнь… Я всегда беспокоюсь о тебе, потому что я… — он резко замолчал, что-то обдумывая перед новой фразой. В один момент его лицо побледнело, а губы посинели, от чего Саше стало не по себе, будто на его глазах умирает человек. Он обеспокоенно осмотрел лучшего друга, пытаясь понять, что могло так сильно напугать его товарища по жизни. Неожиданно прозвучало рядом: — Саш, я просто боюсь… Однажды… Потерять тебя, — голос дрожал, а слова звучали бессвязно, из-за чего Саша ещё больше испугался. — Максим! С тобой всё хорошо?.. Ты весь бледный, может к врачу?.. — но кареглазого перебили: — Нет, скажи, ответь на мои вопросы! Пожалуйста. Почему ты боишься рассказать? Ответить? Киселёв неожиданно отступил. Скинув руки тёмноволосого, тот с прикрытыми глазами сполз вниз по стене, пытаясь сдержать поток льющихся из глаз слёз. Его губы мелко задрожали, выдавая все эмоции, что бушевали в душе этого малыша. Судорожно вздохнув, младший распахнул свои очи и внимательно вглядываясь в лицо обеспокоенного парня напротив, произнёс: — Меня чуть не изнасиловали сегодня утром… — и не сдержавшись всхлипнул, выпуская все свои слёзы и чувства наружу, что так неумело таились и прятались в нём. На время в тёмном помещении, где пахло сыростью и затхлостью повисла гнетущая тишина. Лишь снаружи слышались громкие голоса парней и девушек с секции, что уже переоделись и идут домой — уставшие, но счастливые. — Ч-что? — как гром среди ясного неба прозвучал голос над головой Саши. — Я же ослышался, да? — Нет, меня хотели использовать как игрушку, он хотел… — Он… ОН?! В смысле парень что ли?.. — Максим присел рядом на корточки, поглаживая аккуратный затылок своего опечаленного друга. — Д-да и это… В общем это… Наш учитель физики — Вячеслав Григорьевич Ронжин! — эти слова он прокричал на всю маленькую комнатушку, забросанную швабрами, тряпками и моющими средствами на полках.