Спаси себя сам

      Солнце, устав от собственного жара, клонилось к горам святой Моники, когда в пуэбло Лос-Анхелес въехали четыре всадника. Худощавый смуглый сеньор в полосатом серапе, прямой как палка, гордо покачивался в седле. Трое слуг-метисов с непроницаемыми унылыми лицами ехали следом; один из них вел в поводу навьюченную лошадь. Поравнявшись с двумя индеанками, которые стирали белье в корытах на краю канала, сеньор окликнул их: — Эй! Где здесь у вас постоялый двор? Женщины обернулись. Они долго и с оскорбительным равнодушием осматривали пропыленную уставшую компанию; наконец одна из них лениво махнула мокрой рукой: — На площади, — брызги воды, сверкнув на солнце, упали на сухую землю. — Дон Диего, как, вы уже уходите? Но мы только начали! — раскрасневшийся от жары и вина сержант Гарсия умильно поглядывал на недопитую кружку и удивленно — на молодого де ла Вегу. Покидать таверну в самый разгар веселья без весомой причины — такой поступок был выше его понимания. — Такой праздник, дон Диего! Посмотрите — вокруг друзья, льется вино, песни, прекрасные сеньориты, в-вино…- сержант запнулся в замешательстве. Прекрасная сеньорита была всего одна — юная Мария как раз пробегала мимо с полотенцем и парой пустых кружек и всем своим видом показывала, что страшно занята. Еще бы, ведь сегодня храбрые уланы отмечали прибытие полугодового жалованья! Ради такого случая четыре стола сдвинули вместе — получился один большой стол — и солдаты наслаждались угощением, выпивкой и музыкой (дон Диего как раз принес гитару), а хозяин таверны радостно подсчитывал оплаченные наконец долги.        Гарсия прочистил горло и предпринял новую попытку убедить кабальеро остаться: — Дон Диего, у меня же, можно сказать, сегодня второе рождение! На рассвете меня чуть-чуть не расстреляли! Как же я буду отмечать день рождения без своего лучшего друга? — Вы бы, сержант, пригласили Зорро на ваш праздник, — глаза дона Диего слегка разъезжались в разные стороны, — ведь, по вашим словам, это он спас вам жизнь. А я и так несколько перебрал… — Но вы выпили только шоколад — такую маленькую чашечку! — изумился сержант. Де ла Вега открыл и закрыл рот. — Я хотел сказать, мой дорогой друг, что последние события утомили меня, — исправился он, — я так волновался за вас, и безумно рад, что все обошлось: и вас оправдали, и Зорро не пойма…кхм, и жалованье вернули. Я всю ночь не спал, знаете ли. И сегодня хочу лечь пораньше. Молодой человек за соседним столиком окинул дона Диего мутным насмешливым взглядом. — Как приятно ничего не делать, а потом отдохнуть, да, де ла Вега? — О, дон Эухенио, — Диего лучезарно улыбнулся, — вы научились читать мысли? В таком случае вас ждет успех, смотрите, не пропейте его!       Эухенио Катазар лечился от ран неразделенной любви в гостях у дядюшки дона Маркоса и его очаровательной дочери Маргариты. Лечился он шумно: одолел в поединке на ножах одного из многочисленных отпрысков дона Антонио Луго, старательно очаровывал подружку кузины донью Монету Эсперон, поссорился со всем семейством Торресов… Сегодня он, по его словам, разошелся во мнениях с Маргаритой, и та, жестокая, выставила его вон с асьенды. Эухенио ничего не оставалось, как посетить таверну — развеять тоску и залить горе, а на деле — привлечь всеобщее внимание. Он весь вечер портил людям веселье: то начинал выть «О, мое разбитое сердце», то, желая выпустить пар, нарывался на драку. Идея драться с солдатами его не привлекала, редкие ранчеро не обращали на него внимания, и жертвой своей Эухенио избрал младшего де ла Вегу. Однако его усилия пошли прахом. Он столкнулся с доброй улыбкой и ангельским терпением, а тонкая ирония, спрятанная в ответных фразах, доходила до него только через минуту. Эухенио не терял надежды — вот и сейчас, отпихнув с пути табурет, он полез на дона Диего. Но миролюбивый дон, уже, к слову, собравшийся уходить, вовремя спрятался за спину сержанта Гарсии. — Я не буду драться с вами, сеньор, — напомнил он. Посетители таверны с интересом глазели на молодых людей. — Боишься пораниться, Диего? — юный Катазар, запутавшись в конечностях, рухнул на пол и дернул из ножен шпагу, — что за кровь течет в твоих жилах? Я когда-нибудь смогу тебя вывести из себя?! — О! И чем же это приблизит вас к Маргарите? Или Монете? Или Элене? Или… — Я насажу тебя на шпагу, как куропатку на вертел! — Вряд ли благородные сеньориты оценят по достоинству карне асада* из дона Диего…э, сержант! — громким шепотом заговорил де ла Вега, — следите за тем, чтобы этот кабальеро никого не убил! Он опасен! Гарсия беспомощно оглянулся. Опасность быть убитым грозила как раз ему. Дон Диего, находясь сзади, держал его за плечи и мешал уклониться, а блестящее лезвие мелькало в столь неприятной близости от объемного живота сержанта… — Я…э…дон Эухенио, ради Бога, уберите шпагу, — пробормотал он, — дон Диего не виноват, что донья Маргарита выгнала вас из дома…пожалуйста, сеньор, не надо! — Ну так уйдите с моего пути, сержант! — воинственно выкрикнул Эухенио, — дайте мне добраться до этого позора калифорнийских испанцев! — Сегодня вы пьяны и я прощаю вас, — дон Диего обиженно качнул головой, — А завтра настоятельно советую пойти и исповедаться падре Хуану…если сможете подняться. Всего хорошего, сеньоры, сержант! Молодой человек хлопнул по плечу Гарсию, махнул рукой Бернардо и направился к двери. Дон Эухенио несколько секунд таращил глаза, а потом с рыком перевалился через сержантовы колени: — Прощаешь?! Стой, де ла Вега! — Де ла Вега? Со страшным грохотом обрушился на пол сержант Гарсия. Дон Диего пошатнулся и схватился за виски. А Бернардо, будто невзначай подставивший ножку Катазару, теперь наблюдал, как тот живописно падает прямо к ногам незнакомого сеньора в серапе. В наступившей тишине незнакомец сипло повторил: — Кто из вас де ла Вега? Дон Диего сделал шаг навстречу. — Диего де ла Вега к вашим услугам, а вы, сеньор… — Сепульведа. Роке Сепульведа. — незнакомец дернул массивным подбородком; улыбка обозначилась под его жесткими усами, — я знал вашего отца. Очень близко знал, Диего. Сепульведа бесцеремонно перешагнул через притихшего Катазара и раскрыл объятия.       Сержант Гарсия сориентировался относительно быстро. — Разрешите представиться! — провозгласил он и скороговоркой отрапортовал: — я Деметрио Лопес Гарсия, исполняющий обязанности коменданта Лос-Анхелеса! Откуда вы приехали, сеньор? Дон Роке с интересом взглянул на толстяка. — Из Санта-Барбары. Эй, милая! — окликнул он Марию, — принеси-ка вина и ужин. Да покорми моих слуг. Хозяин, мне нужна комната на ночь. Взяв под руку Диего, Сепульведа увлек его к свободному столу. Гарсия пошел следом. Он предчувствовал продолжение трапезы, то есть, как исполняющий обязанности коменданта, должен был узнать побольше о гостях пуэбло. — Я еду по торговым делам в Сан-Диего, вот и решил — а не заглянуть ли к старому другу дону Алехандро? — в сиплом голосе сеньора Сепульведы трудно было отыскать какие-либо эмоции, но дон Диего улыбнулся в ответ: — Думаю, отец будет рад вас видеть! Почему бы нам не отправиться прямо сейчас на асьенду? Еще не стемнело, а если ваши лошади устали, мы возьмем свежих. Вы друг моего отца — и наш дом открыт для вас в любое время! Сепульведа натянуто рассмеялся и похлопал Диего по руке: — Нет, я слишком устал. Возраст берет свое, мой мальчик! Я переночую здесь, а завтра, завтра…осчастливлю твоего отца. Ха! На столе появились бокалы и тарелки с горячими кукурузными лепешками, карне асада, фасолью и рисом. Приезжий отпил вина и принялся с аппетитом поглощать нехитрый ужин. Пользуясь случаем, Гарсия наполнил свой бокал и, щурясь, с удовольствием смаковал вино. — А, мой мальчик, смотрю я на тебя и вспоминаю свою молодость, — после выпитого вина, как многих пожилых людей, Сепульведу потянуло на воспоминания, — Как мы отлавливали в холмах диких лошадей, как танцевали до упаду на фиестах и щедро лили кровь за взгляд сеньориты! Диего приподнял брови и задумчиво почесал скулу: — М-да, действительно, время незабываемое. — Ха! — вмешался вдруг всеми забытый дон Эухенио, — да дон Диего в своей жизни ни одного коня не поймал! Ему милее романсы, гитара и толстенные тома с трактатами никому не нужных философов! Он даже ни ножа, ни шпаги не носит! — Правда? — дон Роке усмехнулся. — Как вам не стыдно, дон Эухенио! — возмутился Гарсия, — дон Диего очень хороший человек, дон Роке! Пусть он и не носит шпагу, но он всегда готов помочь! Эухенио язвительно захохотал. — О да, он всегда напоит жаждущего, когда у того нет денег… Бедный сержант поперхнулся и закашлялся. Бернардо заботливо хлопал его по спине. Дон Диего же не удержался и по-мальчишески фыркнул в кулак. — Позвольте представить вам дона Эухенио Катазара, — запоздало и чуть церемонно сказал он. — кстати, он тоже из Санта-Барбары. Вы там не встречались? — Не имел такой чести. Эухенио вскинул голову. Его лицо было красно от выпитого, а в глазах появилось затравленное выражение. Он внезапно бросился на де ла Вегу, свалил с табурета, и молодые люди покатились по полу. Эухенио бешено размахивал кулаками. — Ты просто трус, Диего! — кричал он, — слабак и трус! Позор семьи! Я…я…я научу тебя, как должен вести себя настоящий кабальеро! Диего оторвал его от себя и почти швырнул в Гарсию. — Своим примером, а? Сержант крепко схватил буяна в охапку. Сепульведа внимательно смотрел на все происходящее. — Не смейте бить дона Диего! Вы что, совсем спятили?! — рявкнул сержант, и тут его осенило: — как исполняющий обязанности коменданта, я вынужден отправить вас в тюрьму! Вы нарушаете покой мирных граждан! Иварра, Рейес, держите дона Эухенио. Тысяча извинений, сеньоры, военные дела. — Спасибо, сержант, — дон Диего утирал лоб платком, порванное кружево блузы теперь висело у него на груди и торчало из-под рукава расшитой куртки жалкими клочками. Бернардо отряхивал своего сеньора, бросая недобрые взгляды на арестованного Катазара. — О, не стоит, дон Диего, это мой долг, — Гарсия расплылся в улыбке и, еще раз попрощавшись, пошел за солдатами и нарушителем спокойствия. По дороге он спохватился и вытянул у Катазара из ножен шпагу. На крыльце таверны их догнал де ла Вега. — Простите, сержант. Эухенио, не скажешь мне, чем вызвана эта глупая выходка? Мы едва знакомы! Дон Эухенио повёл черной бровью и пьяно улыбнулся. — Ничего личного, Диего. Приношу извинения и за костюм, и…я вовсе не считаю тебя…всем тем, кем назвал, — он сделал попытку похлопать Диего по плечу, но солдаты крепко держали за руки. — честно говоря, сперва у меня не было никакой цели, но после… Что ж, своего я добился: хоть эту ночь я проведу в безопасности. Идем, ребята. В раздумьях глядя на удаляющихся людей, молодой де ла Вега почувствовал, что рядом уже стоит его верный друг-слуга. Диего посмотрел на него и развел руками. — Странно, Бернардо, — сказал он, — я еще не встречал человека, который бы сам напросился в тюрьму.       Дон Ди­его ре­шил се­год­ня не воз­вра­щать­ся до­мой. Си­яя сво­ей доб­рой и нем­но­го лег­ко­мыс­ленной улыб­кой, он со­об­щил сень­ору Се­пуль­ве­де, что то­же пе­рено­чу­ет в гостинице, а зав­тра лич­но соп­ро­водит до­рого­го гос­тя к от­цу. Дон Ро­ке одоб­ри­тель­но кив­нул и быс­тро опус­тил гла­за, как буд­то ему в го­лову приш­ла ка­кая-то не­ожи­дан­ная мысль. Он еще нем­но­го по­гово­рил с мо­лодым че­лове­ком, расс­пра­шивая о нем са­мом и о здо­ровье до­на Але­хан­дро; ког­да же дон Ди­его, сос­лавшись на поздний час, по­желал спо­кой­ной но­чи и по­шел в от­ве­ден­ную ему ком­на­ту, Се­пуль­ве­да дол­го смот­рел ему в спи­ну. От не­го не ук­ры­лась скво­зив­шая в дви­жени­ях юно­ши ус­та­лость. Ког­да де ла Ве­га под­ни­мал­ся по лес­тни­це, его ощу­тимо по­вело в сто­рону — так, что он поч­ти на­валил­ся на пе­рила, и толь­ко рас­то­роп­ный слу­га по­мог ему вып­ра­вить­ся.       В но­мере Ди­его опус­тился на кро­вать и при­жал ла­дони к гла­зам. — Бер­нардо, ты был со­вер­шенно прав: этот день сто­ило бы про­вес­ти в пос­те­ли, — с не­весе­лой ус­мешкой мо­лодой че­ловек ос­то­рож­но ощу­пал не­раз­ли­чимую под гус­ты­ми во­лоса­ми шиш­ку на за­тыл­ке, — од­на­ко, не мог же дон Ди­его не спра­вить­ся, что ста­лось с лю­без­ным сер­жантом! Но зна­ешь, ког­да дво­ишь­ся в гла­зах ты, мой друг — это просто за­бав­но, а вот ког­да сер­жант Гар­сия…это страш­но. Бер­нардо, как ни жаль ему бы­ло сво­его сень­ора, без­звуч­но прыс­нул. Прош­лой ночью Зор­ро был ме­нее удач­лив, чем обыч­но: уда­рил­ся го­ловой о ка­мень, ког­да, наг­нав на ноч­ной до­роге лжи­вого курь­ера, прис­во­ив­ше­го сол­дат­ские день­ги, ска­тил­ся со скло­на вмес­те с ним. Спа­сибо ум­ни­це Тор­на­до — всту­пил­ся и за­дер­жал раз­бой­ни­ка, по­ка ушиб­ленный хо­зя­ин при­ходил в се­бя. До­мой Ди­его при­ехал, ког­да уже рас­све­ло, а, прос­пав до по­луд­ня, сно­ва соб­рался в пу­эб­ло. Бер­нардо пыл­ко уве­рял, что ни­чего с Лос-Ан­хе­лесом не слу­чит­ся, ес­ли дон Ди­его де ла Ве­га не ос­ве­тит его се­год­ня сво­им при­сутс­тви­ем. Но же­лание быть в кур­се дел и не­уме­рен­ное лю­бопытс­тво по­беди­ли. И те­перь, вмес­то то­го, что­бы от­дохнуть, Ди­его вко­нец из­му­чил­ся от го­лов­ной бо­ли, не­досы­па и ус­та­лос­ти. Бер­нардо смо­чил в при­несен­ной для умы­вания во­де по­лотен­це и ак­ку­рат­но обер­нул его вок­руг го­ловы до­на Ди­его. По­том, дей­ствуя быс­тро и уме­ло, снял с не­го кур­тку, жи­лет и баш­ма­ки. Ди­его, од­ной ру­кой при­дер­жи­вая по­лотен­це, дру­гой за­дум­чи­во дер­гал за ко­нец шей­но­го плат­ка. — Ин­те­рес­но, друг мой, — на­чал он, — что так на­пуга­ло Э­ухе­нио Ка­таза­ра, что он до­бил­ся, чтоб его от­пра­вили в ка­меру? Ты ни­чего не за­метил? Бер­нардо вдруг хлоп­нул се­бя по лбу, и Ди­его по­доб­рался, го­товый уга­дывать пан­то­миму. Бер­нардо от­крыл рот, зап­ро­кинул го­лову, вли­вая в глот­ку во­об­ра­жа­емое ви­но, по­том бе­шено за­махал во­об­ра­жа­емой же шпа­гой. — Э­ухе­нио, — пе­ревел Ди­его. Бер­нардо кив­нул и по­казал на гла­за, за­тем гор­до вып­ря­мил­ся и об­ри­совал ру­ками очер­та­ния се­рапе. — Уви­дел…до­на Ро­ке… Не­мой слу­га сжал­ся, изоб­ра­зив на ли­це ужас. — Что? Он ис­пу­гал­ся, ког­да уви­дел до­на Ро­ке? — Ди­его нах­му­рил­ся. — Зна­чит, они зна­комы. И Се­пуль­ве­да ска­зал неп­равду. Но это мо­жет оз­на­чать что угод­но, нап­ри­мер, у до­на Ро­ке есть дочь, и до­на Э­ухе­нио он знать не же­ла­ет, — Ди­его рас­сме­ял­ся, — а мо­жет… Бер­нардо кос­нулся его пле­ча и сно­ва ра­зыг­рал не­мую сцен­ку. — Отец… А, ты хо­чешь спро­сить, рас­ска­зывал ли мне отец о до­не Ро­ке Се­пуль­ве­де? Хм, я пом­ню эту фа­милию, но…зна­ешь, у мо­его от­ца зна­комые по всей Ка­лифор­нии, и ког­да они встре­ча­ют­ся, то име­ну­ют друг дру­га друзь­ями. Даже я не могу их всех запомнить. Во вся­ком слу­чае, сле­ду­ет прис­мотреть­ся к это­му сень­ору. Что? Нет? Бер­нардо от­сту­пил на шаг и энер­гично по­мотал го­ловой, за­тем с неп­реклон­ным ви­дом ука­зал на пос­тель. Ди­его пе­чаль­но вздох­нул. — Ты прав. Все, я сплю. Спо­кой­ной но­чи, мой друг. Он зас­нул, ед­ва кос­нувшись ще­кой по­душ­ки. Мол­ча­ливый и са­мый вер­ный друг мо­лодо­го ка­баль­еро ос­то­рож­но вы­тащил из-под не­го шер­стя­ное оде­яло и прик­рыл им спя­щего. По­том за­тушил све­чу и, мяг­ко сту­пая, вы­шел из ком­на­ты, что­бы най­ти и се­бе прис­та­нище на ночь — нап­ри­мер, на ко­нюш­не. * карне асада (исп. carne asada) — мясо, жаренное на вертеле, обычная еда калифорнийцев 19 века