***
Целый год старый король планировал захватить Топкие Болота. Об их богатствах он узнал от крестьян, которые любили посплетничать. А еще редко на базарных прилавках встречались удивительные камни и красивые цветы тех мест, заставляя не сомневаться, а захватывать территорию. Поэтому король Генри начал обдумывать свой план. Также он знал и про хранительницу дивных мест. Знал и хотел ее голову, рога и крылья. Хотя бы за одни лишь черные крылья монарх пообещал трон и свою дочь. За гибель Малефисенты готов отдать все, что угодно, но лишь после смерти. — Я даю вам год, чтобы убить эту крылатую нечисть, — говорил Генри, сидя на троне перед своими военачальниками, — Если за год никто не справится, то тогда мы пойдем числом. Все загорелись желанием сесть на трон, поэтому решили действовать. Однако Стефан понимал, что подойти к Малефисенте он запросто сможет, но вот убить нет. А если он заберет крылья, то, вполне возможно, она явится во дворец. Явится, разгневается и — не дай Бог — убьет его. Но в один момент в его темной голове родилась идея. На ее воплощение может уйти год, но ради трона и власти стоило попотеть.***
Он пришел к ней вечером, когда уже стемнело. Пришел с бутылкой крепкого вина, позвал. Девушка явилась лишь спустя пару минут, приземлившись перед ним и сложив черные крылья за спиной. Ее черные брови были сведены к переносице, а зеленые глаза обиженно и настороженно блестели. Стефан чувствовал, что виноват перед ней, что не уделял внимание своей волшебной подруге. Заправив выбившуюся каштановую прядь за ухо, он прочистил горло и опустил виноватые карие глаза. — Привет, я решил навестить тебя, — начал молодой мужчина, сжав горлышко бутылки, — Я соскучился по тебе. — И поэтому ты пришел ко мне только сейчас? — грустно спросила Малефисента, сжав пухлые алые губы. — Да. Хоть я и скучал, но вырваться из замка смог только сейчас. Давай проведем эту ночь вместе и забудем обо всем на свете? — улыбнулся Стефан, сглотнув. Точеные скулы колдуньи слегка покраснели. Она понимала, на что намекает друг, и слабо кивнула. Влюбленность не прошла, а лишь усилилась после поцелуя на шестнадцатилетие. Тогда чувства были такие острые, а губы напротив такие мягкие. Они медленно прогуливались по Топким Болотам, попивая терпкое вино из бутылки. Черные крылья тихо шуршали от ходьбы, кончиками перьев слегка задевая землю. Вокруг было тихо, тепло и уютно. Лес желтел, маленькие существа кружились над кронами пышных деревьев, над водой и вялыми цветами. Осень все же. Те же медленно шли в неизвестном направлении мимо красивых искр. В ночное время весь лес будто загорался огоньками, делая его действительно волшебным. Проходя мимо пушистой ивы, Малефисента потянула Стефана за густые листья дерева. Ива закрывала их от чужих глаз, разрешая побыть наедине. Бутылка опустела наполовину, причем молодой мужчина не пил. Главное — чтобы захмелела подруга, но не он. Он рассказывал о жизни в стенах замка, о людях, службе, при этом продолжая спаивать девушку. Та его молча слушала, положив голову на сильное плечо. Прямые черные волосы немного щекотали щеки, от чего фейри слабо улыбнулась. В один момент она почувствовала желание. Внизу живота сладко заныло, а еще ниже было такое ощущение, будто кто-то медленно гладит пальцем. Малефисента слегка подняла голову и впилась в губы Стефана неумелым поцелуем, сразу отдавая главенство. Тот проник языком между пухлых губ, начиная проводить им по белоснежным зубам, по нёбу и чужому языку. Девушка ему слабо отвечала, пытаясь повторять движения. Теплые руки гладили хрупкие бедра сквозь темное длинное платье. Правая рука переместилась на подрагивающие крылья, мягко поглаживая шелковистые перья. Стефан осыпал лицо колдуньи поцелуями, пробираясь рукой под подол платья и поглаживая стройные ноги. Бутылка недопитого вина лежала у корней дерева.***
Утром Малефисента проснулась в объятиях своего ночного гостя. Обнаженное тело горело после бурной ночи, между мокрых бедер больно тянуло. Первый раз был не очень приятным, скорее болезненным, но некая нега в теле все же была. Листья ивы слегка колыхались от утреннего ветерка, но пару от холода спасали не только они, но и горячие объятия. Ну и перьевые крылья, разумеется. Стефан тихо выдохнул и приоткрыл глаза, зевнув. Он приподнялся на локте и слабо улыбнулся. — Доброе утро. Как себя чувствуешь? — Немного «там» болит, а так нормально, — потянулась девушка, раскрыв крылья и слегка покраснев. — Ничего страшного, скоро пройдет, — сказал мужчина и сел, выискивая свои вещи, — Жаль, что я смогу прийти к тебе только через год. Ну или через полгода. Я постараюсь как можно быстрее. — Я… Была бы очень рада, если ты придешь хотя бы через полгода, — улыбнулась Малефисента, чмокнув возлюбленного в слегка щетинистую щеку, — Я буду ждать. — Я тоже. Можешь не провожать меня, полежи и приди в себя. Скоро боль утихнет, — ласково погладил тот черное крыло, а потом и молочную щеку. — До встречи, Малефисента. — До встречи. Будь аккуратнее, — любовно прошептала она, накрывшись крылом. Стефан ушел, забрав бутылку с вином, а темная эльфийка сжалась в комочек, снова засыпая. Ей было тепло и хорошо, отрадно на душе. Однако через две-три недели ее затошнило. После тошноты она не хотела есть, а живот побаливал. Это напрягало юную волшебницу, но через месяц ее плоский живот едва заметно начал выпирать. В платье это совершенно незаметно, но без него немного видно. Малефисента удивлялась этому. Не могла же она потолстеть, питаясь ягодами, фруктами и рыбой? Однако фея Нотгрест сильно ее ошарашила, сказав: «Ты беременна, моя дорогая». После этих слов девушка упала в обморок, а очнулась буквально через несколько минут. Такое бывает в начале беременности из-за сильного шока. Феи ее расспрашивали насчет отца и состояния здоровья, но Малефисента молчала и смотрела в одну точку перед собой, положив правую руку на живот. Она не могла поверить, что после той волшебной ночи забеременела от человека. Было страшно. Что делать с ребенком? Каким он будет? Как на это отреагирует Стефан? Но вопросы пришлось отбросить. Какая разница, как он отреагирует? Ребенка-то не он вынашивает, а значит и не ему решать его судьбу. Три феи обещали помогать во всем. Ближе к третьему месяцу живот еще округлился, а тошнота отступила. Летать можно было только медленно и низко, а мыться только в теплой воде. Приближалась зима, холода. Малефисента куталась теплее, а когда приходило время мыться, то подогревала магией водоем, раздевалась и заходила в горячую воду. Рядом рос мыльный мох, служащий мочалкой. Его фейри отрывала и мыла тело, аккуратно проводя по округлившемуся животику, а потом и по крыльям. Волосы мыла тем же мыльным мхом с запахом рядом растущей вишни. Гнездо на дереве было большое и удобное, с разными тканями. Над головой была толстая, широкая доска, которая будет закрывать от снега, а магия будет поддерживать тепло. На пятом месяце пришлось воздержаться от полетов. Разве что на несколько минут. Было тяжело летать с большим животом, да и ребенок толкаться начинал. В общем полет проходил с гнезда на землю и наоборот, больше никак. Но многие лесные животные хотели погладить животик Малефисенты и, если повезет, почувствовать пинок малыша. И девушка давала, гордясь собой. На шестом месяце пришел Стефан. Он был безумно рад, когда увидел округлившийся живот своей подруги. — Это мой, да? — с улыбкой спросил он, зная ответ. — Конечно твой, — усмехнулась фейри алыми губами, — Я рада, что ты смог прийти. — Да. Отпустили на пару часиков. Тебе, может, вещи какие-нибудь нужны? — заботливо спросил мужчина. — Нет, все хорошо. Волноваться не о чем, — заверила она, аккуратно садясь на ветку дерева, которая, будто специально, выросла на уровне стула. — Ты аккуратнее будь, хоть зима и кончается, но гололед никто не отменял, — сказал Стефан, садясь рядом, — Я попытаюсь придти ближе к родам, ты не волнуйся. — Я не волнуюсь, — усмехнулась девушка, — Малыш здоров и полон сил, я не хвораю, так что все нормально. Поговорив еще немного, Стефан ушел, радуясь, что все идет по плану. Он действительно хотел прийти к родам. Должен же он поддержать подругу, а то настоящим козлом станет. Обрюхатил и смылся. Ну чем не козел? Король Генри терпеливо ждал, но к седьмому месяцу начал готовить свою армию. Нужно было раздобыть больше коней, сделать защиту и обучить новобранцев. Через два-три месяца можно было нападать и отвоевывать. Но несколько месяцев еще было, поэтому Стефан немного расслабился. Хоть Малефисента с малышом не пострадают. Думая о ребенке, он все чаще задавал себе вопросы. К примеру: какого пола ребенок? Как назвать? На кого будет похож? Крылья будут? А рога? Конечно, было бы намного лучше, если бы ребенок был похож на человека, то есть без крыльев и рогов. Но тут как природа решит. Еще мужчина слышал ругани других людей, которым не получилось подобраться к колдунье. Либо мешали жители, либо собственный испуг. Они проклинали этот лес и говорили, что скоро Топкие Болота сравняют с землей. Стефан мысленно кивал. Пусть сравнивают, только он сначала малыша заберет. Заберет и, если люди ужаснутся рогам и крыльям, то скажет, что забрал ребенка из лап ведьмы, которая его прокляла. Главное — надавить на жалость и красиво все сказать. Нужно залить уши народу красивой музыкой, чтобы все сложилось. На девятом месяце Малефисента лежала в своем гнезде, спускаясь на землю лишь при необходимости. Еду приносили три феи. Они опекали защитницу Болот, часто улюлюкая с еще не родившимся малышом. Тот сильно толкался. То в печень, то в ребра, то в почки. — Малыш будет сильным, — говорила Нотгрест, слушая редкие болезненные стоны подопечной, — Потерпи еще пару недель, дорогая. — Что ж так долго… — мычала та и поглаживала большой живот. Малыш успокаивался, но через некоторое время снова начинал буянить. — Потерпи, — сказала Флитл, — вот увидишь, когда родишь, то еще захочешь. Дети же цветы жизни, а ты захочешь еще одного. Ты же мамой будешь. — Да мне пока и одного достаточно, — фыркнула девушка. Фислвит лишь захихикала и, вместе с сестрами, улетела. Малефисента хоть и была букой в последние месяцы, но все знали, что она очень ждала рождения своего первенца. Роды начались вечером, когда голубое небо едва окрасилось в оранжевый цвет. Стефана не было, но о нем фейри думала в последнюю очередь. Было слишком больно. Внутренности горели, а матку больно сводило. Три феи в человеческом облике крутились вокруг нее, подготавливаясь и ожидая. Роды прошли болезненно, но все остались живы. Малыш родился ночью, здоровый и активный. Казалось, что все жители Топких Болот слышали детский крик. В принципе, многие собрались у подножья дерева, пытаясь хоть немного увидеть ребенка. Некоторые даже пришли с дарами. Были бусы из жемчужин, разноцветные камни, дивные цветы, даже кто-то духи изготовил. Пахли цветами и дождем. Сладко-освежающе, так сказать. — Это девочка, — сказала Нотгрест, омывая ребенка в деревянном тазике, — с крыльями и… без рогов? За спиной слегка хлопали черные крылышки, маленькие и достающие лишь до поясницы. Но на голове не было даже двух кончиков. Гладкая голова младенца. Глаза были зажмурены. — У нее нет рогов, — печально сказала Фислвит, погладив девочку по голове, — Даже намеков на них. — У Малефисенты изначально были кончики. Может, у нее появятся чуть позже? — предположила Флитл. Малефисента лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Она слышала крики своей дочери и слабо улыбалась краешками алых губ, но не обращала внимание на слов фей. Ее сознание медленно утекало в царство Морфея.***
Девочку фейри смогла увидеть только после сна. Она лежала в маленьком уютном гнездышке под теплой тканью и мирно спала, посасывая большой пальчик. На голове рогов не было, но вот крылья безвольно висели за спиной. Девушка аккуратно взяла младенца на руки и поцеловала в лобик. — Как же тебя назвать? — шепотом спросила она, — Может Мелисса? Девочка захныкала и разлепила мутные сине-зеленые глазки. Синий цвет был по краям радужки. Малышка захныкала и протянула к маме ручки. Та сначала не поняла, чего она хочет, но предположила, что девочка хочет кушать. И ведь действительно. Присосалась крепко, пила молоко очень охотно. Наевшись, она внимательно посмотрела на Малефисенту. — Может Карина? Нова? Селина? — предлагала эльфийка, но девочка все кривилась, — Ладно, позже придумаю. Дары, оставленные у корней дерева, Малефисента убрала в тайник, но теплые ткани забрала в гнездо. Цветами украсила «кроватку» малышки. Скорее всего, эту кроватку сделали феи с помощью магии. Нашли сухие веточки, применили магию и, чтобы не было больно лежать, положили мягкие зеленые листья и перья волшебных птиц. Получилось красиво и удобно. Через три дня Малефисента вернулась в норму. Летать могла быстро, ходить спокойно, колдовать без помех. С девочкой помогали сидеть три феи, вот только они и сами были не лучшими няньками, но поменять бельишко могли. В один день напали люди. Фейри в этот момент любовалась спящей дочерью, у которой все еще не проклюнулись рога. Она увидела вдалеке сгустки пыли, приближающиеся к границам Болот. Малефисента направилась туда, намереваясь прогнать непрошенных гостей. Людей было много. Все на конях и в доспехах из железа. Не полностью из железа, но девушка сморщилась. Она ненавидела железо. Это ее слабость. Огонь. Но нельзя отступать. Нельзя дать в обиду свой дом, свой народ и свою дочь. Что будет, когда они доберутся до нее? Страшно об этом даже подумать. А этот старый король обозвал ее двурогим эльфом. Так то по сути так и есть, но обидно было немного. Пришлось призывать лесные силы, чтобы дать отпор. И ведь все получилось. Живые в страхе убегали, унося с собой тела раненных и мертвых солдат. Они не думали, что проиграют спустя несколько минут после начала. Но пришлось бежать, чтобы выжить. Малефисента еще напала на короля, приближая ближе к смерти. Скоро он умрет и, возможно, бед станет меньше. Вернувшись к дочери, она застала ее смеющейся. Вокруг летали синие бабочки, и малышка пыталась поймать их ручками. Рядом сидели три феи и любовались этой картиной, подперев щеки кулачками. Как оказалось, пока могущественная фейри сражалась с людьми, феи подарили девочке свои дары. Фислвит наградила красотой, Флитл смелостью, а Нотгрест силой. Хотя они не сомневались, что и без этих даров у девочки все будет. — Ты уже дала ей имя? — спросила зеленая фея с желтыми кудряшками. — Нет, — поджала губы мама, — Имена ей не нравятся. — Ничего страшного. Это поправимо, — махнула рукой красная фея, улетая. А вечером пришел Стефан. Он был зол на короля, что сорвался и напал, но перспектива получить трон за смерть «крылатой нечисти» сглаживала углы. И вот он пришел, чтобы забрать свою дочь и убить подругу. Она сразу же прилетела. — Малефисента, я пришел предупредить, — встревоженно начал мужчина, — они убьют тебя. Король одержим жаждой мести. Это чистая правда, поверь мне. И она поверила, ведь знала же, что не лжет. Девушка довела возлюбленного до своего дерева и достала из гнезда маленькое гнездышко с младенцем. Стефан горящими глазами смотрел на нее и гладил по голове. Его вообще не смущало, что нет рогов. Он будто был рад этому. Но отсутствие рогов не являлось проблемой, так что все хорошо. — Как ты ее назвала? — спросил мужчина. — Пока никак. Я не знаю, как ее назвать, — пожала плечами Малефисента. — А если Милантэ. С древнегреческого переводится как «лунный цветок». Когда моя мама была жива, она хотела родить дочь и назвать ее так. Но, как ты понимаешь, не вышло. — Красивое имя, мне нравится, — улыбнулась эльфийка, — Пусть будет Милантэ. А после этого, ночью, Стефан усыпил ее и попытался убить, но не смог. Ну не может он убить подругу и мать своего ребенка. Убить не может, но вот крылья забрать… Завернув крылья в ткань, мужчина положил их в телегу, а затем вернулся за ребенком. Взяв аккуратно, малышку, он поспешил обратно, намереваясь быстрее уехать их этого леса.