Демон в моей крови

Хэнк устало потер глаза, наконец сдаваясь собственной бессоннице и поднимаясь с кровати. День за днем превращался в один сплошной недосып, избежать которого помогала только бутылочка-другая чего-нибудь покрепче в конце недели. Только так получалось погрузиться в небытие хотя бы ненадолго. Часы уверенно двигались к семи утра. Мужчина тряхнул длинными седыми волосами, кое-как пригладив ладонью беспорядок на голове, и с кряхтеньем поднялся. Первым делом Хэнк проверил комнату Гэвина, но, как и ожидалось, там не было и намека на то, что кто-то там хотя бы ночевал. Собственно, он на это и не рассчитывал. А точнее, уже придумал, что скажет Джеффри, когда выбранный главным храмом священник не явится вовремя, благо ночью времени на это было. А еще точнее, мужчина молился, что тот не появится вовсе. Прибытие демона всколыхнуло старые раны. Да и странная тишина от всех инстанций и главного храма в последнее время настораживала. Этот город словно сидел на бомбе с часовым механизмом. Интуиция детектива его редко подводила, и то, что в самый последний момент пригласили именно Рида, именно после появления вместе с ним демона… Прогнозы не просто настораживали, они пугали. Хэнк с силой сжал зубы. «Как знал, что надо было следить за ним еще внимательней! Не зря же он проводил столько времени в библиотеке. Твою ж… Да еще и тридцать первое… Блять!» Спускаясь по лестнице, погруженный в свои мысли, он и не заметил, как оказался прямо перед входной дверью. Мужчина уже собирался потянуть за ручку, когда его опередили, чуть не познакомив его нос с деревянной поверхностью. Держа едва не прибившую его створку, Хэнк хотел было уже высказаться, но его опять обогнали. — Хэнк, — произнес Гэвин, словно здороваясь, но одновременно с этим игнорируя саму суть данного обязательства. — Гэвин? Ты… пришел. — Конечно, пришел, — слегка усмехнулся Рид, иронично приподнимая бровь. — Куда бы я делся? Хэнк нахмурился и кивнул, выходя во двор вместе с Ридом. Утро только-только заявляло свои права, и ночная прохлада всё ещё переплеталась с утренней мрачной сыростью. Где-то недалеко завыла собака. — Где ты был? — нарушил тишину Хэнк, рассматривая Гэвина. — Выглядишь… потрепанным. — Ну-у-у, — протянул Рид, пытаясь смахнуть грязь с рясы, — были там одни индивидуумы… Позарились на легкие деньги, вот и пришлось отбиваться. Ничего удивительного, в наше-то время. Андерсон снова кивнул, почесывая небритый подбородок. Что-то показалось ему странным в поведении Гэвина. Только вот усталый от недосыпа и голода мозг никак не мог сложить два и два. Наконец столь «содержательную» беседу прервал шум мотора. Машина въехала во двор, слегка поскрипывая колесами. — Что ж, мне пора, — кивнул Гэвин, направляясь в сторону транспорта, когда его вновь окликнул Хэнк. — Погоди. Пожалуйста, Гэвин, не натвори глупостей. И я знаю, что ты не маленький, — сразу же прервал все возможные возмущения Хэнк, — но меня беспокоит вся эта ситуация, и… — Не волнуйся, Хэнк, — перебил его Рид, мягко улыбаясь. — Со мной ничего не случится. — Я надеюсь, — нахмурился Андерсон, кивая Фаулеру, который выглядывал с заднего сиденья машины. Тот, имея репутацию человека умного и достаточно справедливого, лишней активности не любил, предпочитая решать дела в офисе и по телефону. Кто-то однажды пророчил ему такое же будущее. Ну, и Хэнк просто послал их всех на хрен. Его тело жаждало действия, даже несмотря на возраст. Он лучше застрелится, чем будет остаток жизни сидеть за столом и перебирать бумажки. Странное чувство неправильности не отпустило священника даже после того, как черный лоснящийся автомобиль скрылся за ближайшим поворотом. «Разве Гэвин был таким высоким?» — мелькнула странная мысль, но тут же прервалась раздраженным и одновременно обеспокоенным голосом Лизы, вбежавшей во двор. — Хэнк! Кто-то стащил из библиотеки манускрипт со «словами Контракта». Просто стащил из сейфа! А еще какая-то тварь украла книгу Коллина Хоука из моей коллекции! Только вчера ее на полку положила. Не жить тому, кто это сделал! Хэнк тупо уставился на дорогу с диким чувством, что их точно кто-то конкретно так наебал. — Твою ж мать… ****** — Гэвин… Гэ-э-эвин. Рид что-то промычал, хватая подушку и прячась под нею от настойчивого голоса, что так упорно мешал спать. — А ну вставай, сопляк! Похоже, у человека кончилось терпение. Не особо переживая, он скинул сонную тушку на пол, мрачно захихикав. — Ай, твою ж! Элай! Какого хрена? — воскликнул Гэвин, выпутываясь из переплетения собственных конечностей и одеяла. Приземлился он прямо на копчик, и теперь с шипением потирал пострадавшее место. Солнце без стеснения заглядывало в окно, слепя своим ярким светом мрачного с самого утра подростка. — Харэ врастать в подушку! — раздражающе бодро воскликнул парень, хватая своего братишку за щеки. Гэвин терпеть не мог такое обращение, поэтому сразу же начал отбиваться, да не судьба, Элай все время у него выигрывал. — Нужно, чтобы ты отнес пирожки! Поверь, только ты с этим справишься. — Чего? — недоумевающие протянул парень, натягивая на себя свою любимую черную майку. Но резиновые тапки его брата уже шлепали вниз по лестнице, откуда доносился запах чего-то, кажущегося хотя бы частично съедобным. Гэвин обречённо вздохнул, мельком взглянув в зеркало. Нахмурившись, он недоумевающе взглянул на странные пятна, покрывающие майку. Он точно помнил, что вчера их не было. На черной ткани они не были сильно видны, да ещё и Элай орал с кухни быстрей спускаться, поэтому Гэвин решил оставить как есть, кое-как пригладив ладонью торчащие во все стороны вихры. Лучше, если честно, не стало. — Ты, как всегда, бодр и свеж, — иронично протянул Элай, ставя перед зевающим братом тарелку со слегка подгоревшей яичницей. Гэвин ухмыльнулся, подцепляя вилкой наименее поджаристый кусок. В зале по телеку что-то тихо бормотал ведущий утренних новостей. Плитка на кухне привычно холодила ноги. Элай часто говорил Гэвину привыкать надевать носки, особенно после отключения электричества, да разве с подростками все так просто? Стул под ним поскрипывал прямо в такт незатейливой песенке брата. Кажется, это было что-то из разряда очередной приставучей рекламы хлопьев. И Гэвин почувствовал, что улыбается. Очередное по-своему уютное и родное утро. Правда, яичница почему-то была слишком соленой. — Возьми их и беги на соседнюю улицу, в тот магазинчик электроники. Гэвин недоумевающие смотрел на корзинку в своих руках. Такую… Прямо сказочную. Соломенную, с белоснежной узорной салфеточкой. — Чего? — моргнул он, пытаясь посмотреть на брата. Почему-то не получалось разглядеть его выражение лица, словно оно было скрыто в тени. Солнце мягко грело спину, ветер разносил по округе пение птиц. — Говорю, пирожки возьми и быстрее отдай их моему другу, — улыбнулся Элайджа, прописывая Гэвину свой фирменный щелбан. Подросток тут же встрепенулся, с вызовом заглядывая в смеющиеся зелёные глаза. Такие же, как у него, разве что немного темнее. — Пффф, будешь должен, — фыркнул Гэвин, перехватывая корзинку. Она была довольно тяжелой, и от нее вовсе не пахло пирожками. Гэвин шел по знакомой дороге, наслаждаясь солнцем. Птичий щебет разбавлял утреннюю тишину, разве что казался непривычно громким. — А она действительно тяжёлая, — выдохнул Гэвин, вытирая со лба выступивший пот. — Хорошо, что он поручил это мне, ему же нельзя таскать тяжести. Надо скорее отнести ее. Отнести, да… А куда нести? Внезапно послышался жалобный писк. Гэвин замер, опустив голову. Он не заметил, как зашёл в эту подворотню, как раз между торговым и жилым кварталами. Грязная картонная коробка подрагивала. Из нее доносился тихий, жалобный, почти неслышный плач. Опустившись на колени перед коробкой, Гэвин приподнял крышку. Три маленьких, жмущихся друг к другу комочка безостановочно пищали, тыкаясь мордочками в картон. Парень удивленно уставился на котят. Почувствовав незнакомый запах, один из них — черный, маленький уголёк, — уставился на Гэвина, не отрывая от него взгляда внимательных зелёных глаз. Он единственный не пищал, в отличие от серого и рыжеватого котенка. Гэвин нервно усмехнулся, почесывая шрам на носу. Разве у него был шрам? «Элай же не рассердится, если я отнесу корзину чуть позже? У меня всё-таки есть причина», — подумал парень, подхватывая свободной рукой коробку с котятами. — «Они же маленькие, беззащитные. Если я их оставлю, они умрут. Умрут так же, как и я…» На лице застыла улыбка. Как маска, как страшный шрам, перечеркивающий его еще молодое лицо. Солнце обернулось языками пламени, пожирающими все, что только возможно. Оглушительный щебет птиц издевательски превратился в звуки сирены и оглушающие крики боли. Его дом горел. Огонь пожирал всю жизнь паренька, отбирая у него дом, отбирая у него брата. Гэвин заорал и схватился за уши, разрывая их до крови, стараясь хотя бы так заглушить чудовищные крики боли и отчаяния, которые принадлежали — брату? или же доносились из его собственной глотки?.. Голос пропал. Шрам на лице горел огнём. Шрам, который он получил в тюрьме, все его шрамы, словно родинки, покрывающие его тело, кровоточили, прожигали до кости. Слишком мало. Его брат страдал намного больше, дольше! Мальчик сидел в подворотне, между торговым и жилым кварталами, пустыми глазами уставившись в зарево дыма и огня, виднеющееся за домами и разрывающее темноту и тишину ночи. Он не слышал ни сирен, ни криков людей. Он просто сидел, чувствуя, как кровоточат босые ноги, как собственная майка, его любимая, становится липкой от пота и крови… Руку оттягивал пакет, когда-то белый, из булочной «У Красной Шапочки» — сейчас он был забит деньгами, пахнущими, нет, воняющими кровью. Он пуст. Пуст. Он мертв. ***** Гэвин резко открыл глаза, чувствуя, как пересохло горло и бешено стучит сердце. Промычав что-то сквозь стиснутые зубы, Рид устало потёр ладонями глаза. Кошмары преследовали его слишком долго, но к ним все так же невозможно было привыкнуть. Один раз он все же пересилил себя и, поддавшись уговорам Кэры и Лизы, поплелся к психотерапевту. Скажем так, он подарил человеку сотку, наслаждаясь своими кошмарами и дальше. Но все же тот сказал одну важную вещь — он успокоится либо когда умрет, либо когда забудет. Только была одна маленькая проблема — если он забудет, то что тогда останется от Гэвина Рида? Мужчина попытался свесить ноги с кровати, но что-то ему не давало, лениво открыв пасть и зевая. — Кай? — пробормотал Гэвин, садясь и почесывая довольно урчащего кота за ухом. Тут же с комода спрыгнула Мэри, требовательно потираясь о другую руку. Рид наконец заметил большую мягкую кровать, красные шторы, широкий бежевый ковер. Такого у него дома точно не водилось. Ни в одном из домов. Подтвердила его догадки, собственно, хозяйка дома, заглянув в комнату. — Ну наконец-то ты проснулся, я уже начала волноваться! — Что… Что я здесь делаю? — недоуменно спросил Гэвин, предпринимая ещё одну попытку свесить ноги. Только в этот раз правая нога отдалась болью. — Твою ж… — Лежи и не дёргайся, — строго приказала ему девушка, спуская на пол недовольных котов и подавая ему кружку. — Лучше попей — мне кажется, тебе нужно. До этого Гэвин особо не обращал внимания на собственное состояние. Схватив кружку, Рид осушил ее в пару глотков, чувствуя, как смягчается горло. Тело во многих местах ныло и саднило. Все руки были покрыты синяками и царапинами. Он растерянно посмотрел на ногу. — Она не сломана, — опередила его вопрос Кэра, забирая кружку. — Это лишь довольно сильное растяжение. Но все равно тебе нужен покой, хотя бы неделю. — Нет, — ту же припечатал Рид, пытаясь встать на ноги. Как он и думал, лодыжка отозвалась нехилой такой болью, однако на его лице не дрогнул ни один мускул. — Что еще за «нет»?! — рявкнула Кэра, да так, что Мэри решила сигануть куда подальше. Гэвин мрачно посмотрел на раздраженную девушку и вздохнул. Когда она переходила в такое состояние, спорить с ней, по большей части, было бесполезно. Только вот не в этот раз. — Кэра, лучше не начинай… — А я и не начинаю! — сорвалась девушка. — Ты хоть понимаешь, что я почувствовала, когда тебя в пять утра притащили без сознания?! Ты был весь в крови, лежал на руках, будто сломанная кукла! — не выдержав, Кэра всхлипнула, зло вытирая со щек слезы. Гэвин вздрогнул. — Меня сюда притащил Ричард? — тихо спросил Рид, опуская взгляд. Он никогда не мог спокойно смотреть, как Кэра плачет, особенно из-за него. — Ну, а кто? Он отказался заходить, сказал, что в порядке, и не имеет права врываться в мой дом! А знаешь, что еще?! — девушка присела, подняв лицо Рида за подбородок на уровень своих глаз. — Когда я в панике начала тебя мыть, кровь оказалась не твоей! Гэвин моргнул, все больше и больше хмурясь. — Он сидел на крыльце все это время, отказывался от всех моих предложений ему помочь, хоть не заходя в дом, на том же самом крыльце, — выдохнула девушка, разглядев в глазах Рида удивление напополам с легкой паникой. — Он успокоился, только когда я сказала, что ты в порядке и ничего серьезного не случилось. — Спа… спасибо, Кэра, — хрипнул Гэвин, виновато смотря на девушку. — Что «спасибо»? Что?! Ты хоть понимаешь, как я зла на тебя? — всхлипнула она пуще прежнего и опустилась на ковер, закрывая заплаканные глаза руками. — У меня начинается паника, когда я вижу незнакомый номер в телефоне. Вдруг это звонят сообщить, что ты снова попал в тюрьму? В больницу? А вдруг в следующий раз мне позвонят из морга?! Мне страшно, Гэвин! Рид опустился рядом с девушкой, обняв ее хрупкие вздрагивающие плечи. Он не знал, что сказать, все слова были пустыми фантиками, не имеющими никакой ценности. Особенно сейчас. Особенно от него. Кажется, он извинялся перед ней. Сейчас и много-много раз до этого. А она каждый раз прощала. Каждый раз, при том, что единственное, что их связывало в прошлом — это улица, на которой они жили. В детстве Кэра была той еще маленькой непоседой. Ей было плевать на то, что Гэвин был намного старше неё, она всюду следовала за мальчиком, словно хвостик. А Гэвин втайне наслаждался такой детской преданностью. Кэра жила только с бабушкой, ее родители погибли в автокатастрофе, она даже их не помнила. Наверное, поэтому Рид не мог послать ее куда подальше. Их судьбы были похожи. И, наверное, поэтому в тот день он пришел именно к ней. — Гэвин, — тихо позвала мужчину девушка, немного успокоившись и обняв собственные колени. — Ты помнишь тот день, когда ты явился ко мне на порог с коробкой в руках? Рид вздрогнул, не ожидав, что их мысли так сойдутся. Гэвин аккуратно скрестил ноги и медленно кивнул. — Я тогда была очень напугана, ведь видела, что горел именно ваш дом. Бабушка запретила мне выходить из комнаты, поэтому все, что у меня было — это отражение пламени в окне соседнего дома и мысли. Много панических мыслей. Ты, может, и не знал, но тогда больше всего я любила представлять, что ты мой старший брат. Ты никогда меня не отталкивал и, пусть я тебя частенько бесила, все равно продолжал играть со мной. Гэвин взглянул на слегка улыбающуюся девушку. Она смотрела на него, но ее взгляд был направлен куда-то туда, в прошлое, где она все еще была маленькой непоседливой девчушкой, а он — драчливым, но веселым пацаном. — Ты не представляешь мою радость, когда я увидела тебя, целого и невредимого, пробирающегося к моему дому. Я нарушила запрет и спустилась сама, не желая тревожить бабулю. Но ты… — Кэра замолчала, всматриваясь в лицо мужчины перед ней. — Но ты был сломлен. Я сразу это поняла. Такой же взгляд я иногда видела у своей бабушки, когда она тайком от меня рассматривала старые фотографии. Я испугалась, а ты вручил мне коробку с котятами, набитую деньгами, и ушел. Просто ушел, сказав позаботиться о них, и все. Я не понимала, мне было всего семь лет. Бабушка узнала все на следующий день, когда я ревела, услышав по телевизору новость про смерть Гэвина и Элайджи Камски. А затем я узнала, что парень по имени Гэвин Рид сдался полиции, притащив украденные непонятно где деньги. Рид молчал, просто наблюдая за девушкой, которая встала и открыла дверь, впуская в комнату безостановочно мяукающую Багиру. Та чинно дошла до Гэвина и потерлась о его ноги. Мужчина мягко улыбнулся и погладил кошку. — Ты возвращался ко мне три раза. Каждый раз разбитый, с новыми шрамами и все с той же пустотой в глазах. Приходил после очередного срока и возвращался обратно. А я не могла успокоиться, потому что чувствовала бессилие. Ты был ходячим трупом, не реагировал ни на что. Впервые за десять лет я увидела твою улыбку, когда Кристина родила Багиру, Мэри и Кая. А твои беззвучные слезы, когда умерли Дым с Шэри, а за ними и Кристина… Тебе не передать, какое же счастье я испытала, когда ты вернулся ко мне в форме священника и сказал, что будешь сражаться с демонами. Да, я чувствовала страх, но впервые за очень много лет я увидела живой блеск в твоих глазах. Ты даже начал отстраивать свой дом… — Почему?.. — начал было Рид, почувствовав, что пауза затянулась. — Почему я об этом вспомнила? Да потому, что это не шутки. Только полный дурак не догадается, что творится что-то неладное, и это связано с тобой! Интернет разрывается от новостей о загадочных смертях, таких же, как перед гибелью твоего брата, и о группе Сопротивления. СМИ буквально по каплям добывают засекреченную информацию, которой уже, наверно, года три, если не больше. Я боюсь. Боюсь, что твои старые раны все еще открыты. Ты не смог избавиться от кошмаров, а значит, твое прошлое все еще преследует тебя. Гэвин молчал, опустив голову. Ему нечего было сказать. Когда он очнулся от подобия забвения, в котором пребывал лет десять, он понял, что непоседливая и вечно веселая девочка выросла и стала тихой рассудительной девушкой. Девушкой, что несла в себе часть его прошлого. И это прошлое отравляло даже ее. Отвращение к самому себе поднялось с новой силой. — Я не смогу избавиться от этого, — пробурчал сквозь стиснутые зубы Гэвин. — Прости. Прости меня. Прости за то, что отравляю тебе жизнь. Но это все, что еще заставляет меня жить. Они забрали тело моего брата. Разрыли могилу и просто надругались над его останками. Я не могу это так оставить. Рид встал, стараясь не подавать виду, что ему больно, и поплелся в ванную. Там, еще с давних времен, в шкафчике лежала его сменная одежда, черные штаны и черная водолазка. Вещи немного маловаты, да с кем не бывает. — Месть — не решение проблем, — глухо произнесла девушка, наблюдая за Ридом. Она все еще не отошла от новости про могилу, но сердце просто разрывалось от беспокойства. — Месть — это естественное желание человека. Кто я такой, чтобы быть менее человечным? — Твои слова — полный бред! — отчаянно крикнула Кэра, хватая мужчину за руку. — Неужели нет ничего, ради чего тебе стоило бы жить? Да хотя бы ради меня! Рид мягко опустил руку на её короткие волосы, чувствуя, как потяжелело сердце. — Прости, но уже поздно. Я все равно умру. А ты живи. Возьми все деньги, что у тебя остались, они твои, и твоими и останутся. Уезжай. Отдохни где-нибудь со своим женихом и забудь обо мне, как о страшном сне. — Ты эгоист! Чертов эгоист, — отчаянно закричала девушка, глотая слезы. Гэвин отдернул свою руку и пошел к выходу. Выглянув на крыльцо, Рид нахмурился. Сам не зная почему, он считал, что Ричард будет ждать его снаружи. — Ричард? Если ты здесь, выходи, — позвал Рид, но, конечно же, ему никто не ответил. — Он ушел, — раздраженно ответил ему Кэра. Багира и Кай, чувствуя настроение своей хозяйки, нервно подергивали хвостами. — Забрал твою форму и ушел. И просил передать это. Девушка протянула ему картонный обрывок и захлопнула дверь. Больше не в силах вслушиваться в тихие всхлипы, доносящиеся из дома, мужчина сошел с крыльца, морщась от боли в ноге и от тяжести в сердце. Гэвин сразу же узнал в бумажке остатки от пачки его любимых сигарет. «Не дергайся с места, человек. Я сам все решу.» «Что, блять, это значит?!» — мелькнула паническая мысль, но ее прервала до боли знакомая сирена. Звук из кошмара. Навстречу двигалась пожарная машина. Она проехала мимо, дальше по улице. А Рид с ужасом наблюдал, как на горизонте поднимается черный смоляной дым, пачкая серое небо. Прямо как в тот день. Прямо в том же месте. Его дом снова горел. Недолго думая, мужчина метнулся вслед за машиной, не обращая внимания на боль в ноге. Голова гудела от страха и многочисленных предположений. Кто? Зачем? Почему опять? Он не остановился, даже когда на него налетели сами пожарные в тщетной попытке задержать. Он не мог прекратить бороться, видя, как-то, что, наконец, по маленьким крупицам начало восстанавливать что-то в нем самом, гибнет, пожираемое безжалостным пламенем. Рид влетел в здание, растерянно заметавшись из стороны в сторону, чувствуя, как дым разъедает легкие. Дом был пуст. В нем не было ничего ценного или дорогого. В конце концов, этот поступок был вершиной глупости Гэвина Рида. Нет, скорее Гэвина Камски. Какой же еще придурок рискнет жизнью ради пустой мертвой оболочки, содержавшей лишь воспоминания давно минувших дней, не более? За закрытыми веками проносились калейдоскопом воспоминания о боли и радости, о смехе и слезах. Где-то там, на краю сознания, послышался знакомый голос: — Ты молодец. Ты отлично справился. Столько всего разузнал. «Как глупо…» Кажется, кто-то его подхватил и потащил к выходу. Дым застилал все пространство, полностью лишая видимости. Очутившись на улице, Гэвин рвано вдохнул, пуская чистый воздух в легкие. Кажется, на него орали, называли умалишенным, психом и самоубийцей. Собственно, ничего нового. Происходящее напоминало сон. Он все видел и слышал, но не мог или же не хотел реагировать. Он помнил, что ему нужно было вернуться в храм, найти Ричарда, но сон все не проходил, не желал отпускать. Вроде его положили в машину «скорой помощи». Дверь с громким хлопком закрылась, словно отрезая от реальности. — Чего стал? Коли давай. Главное, не переборщи, а то проснется инвалидом. Боссу он нужен живым. — Сам знаю! Кажется, это последнее, что слышал Рид, погружаясь в темноту. ******* Кэра вздрогнула, почувствовав в кармане пижамных брюк вибрацию. Вытерев слезы и прочистив горло, она наконец подняла трубку, молясь, чтобы ее голос звучал как можно более бодро. — Алло, привет, Крис. Что-то случилось? — Кэра, ты дома? — раздался в трубке слегка взволнованный мужской голос. — Да, конечно, — ответила девушка, поднимаясь с пола. — Если ты насчет Гэвина, то он только что ушел, только пятки сверкали, — на этот раз у девушки не получилось скрыть своей злости. — Поплелся с больной ногой. — Что? Гэвин? — недоумевающе переспросил Крис. Его удивленный вздох отдался помехами. — Гэвин только что ушел от тебя? Ты уверена? Если он попросил тебя прикрыть его или еще что, то… — Да что с тобой? — отозвалась девушка, раздраженно почесывая Мэри за ухом. В дверь кто-то позвонил. Выдохнув, Кэра поплелась открывать. — Только что был и ушел, зачем мне тебя обманывать? — вслушиваясь в треск на том конце трубки и в взволнованный тон Криса, переговаривающегося с кем-то, она не выдержала. — Да что случилось?! — Я еду к тебе. Гэвина просто не должно было у тебя быть. На всякий случай не открывай никому дверь, слышишь?! Но было поздно. Не ожидая таких слов, девушка медленно открыла дверь, уставившись на высокого широкоплечего человека перед ней. — Кэра? Кэра! ******* — Интересная книга? Гэвин, а точнее, Ричард в обличьи Гэвина, вздрогнул от неожиданности и настороженно прищурился. Он совершенно не почувствовал приближение этого человека, что, по сути, было невозможно. Ведь каждый человек, независимо от того, стар он или молод, хочешь не хочешь, а источает запах. Душу так просто не спрячешь, люди оставляют ее след всегда и повсюду. Только вот человек перед ним ничем не пах. Ричард совершенно не мог понять, о чем тот думает, а это настораживало. Живые существа не пахли лишь в двух случаях: либо они были демонами, либо сумасшедшими. Не осознавая себя, человек отвергал собственное «Я» и не пах ничем. Только вот мужчина перед ним не был похож на сумасшедшего. Да и на демона тоже. — Интересная, — кивнул он, подчиняясь молчаливому взгляду и освобождая место рядом с собой. — Есть над чем подумать и над чем посмеяться. — Да что вы? — протянул мужчина, поглаживая темную бородку. Вкупе с крупной фигурой, он производил впечатление настоящего священника. На руках блестели черные кожаные перчатки. Его темные глаза, будто бы постоянно прищуренные, метались туда-сюда, задумчиво останавливаясь на Гэвине. — И что же там такого забавного? — Ну-у-у, например, описание вызова дьявола. Интересная гипотеза. Хотя странно вызывать такое могущественное существо во внешний мир, предоставляя ему такую свободу действий. — Да-а-а, забавно-забавно, — протянул мужчина. — Вы, как я погляжу, любитель классики. Не припомню, чтобы в прошлом вы увлекались подобной литературой. — Ну, времена меняются, как и люди, — аккуратно проговорил Ричард. На лице не дрогнул ни один мускул, но цепкий взгляд священника заставлял понервничать. В конце концов, для демона оказалось неожиданностью, что этот человек в прошлом знал Гэвина. Это все как-то усложняло. — Вы правы, правы, — хмыкнул мужчина, поднимаясь и протягивая ему руку. — Я более чем уверен в этом, именно поэтому вы здесь. Каждый имеет право на второй шанс. Было приятно вновь повидаться, Гэвин Рид. — Да, и мне, — пожал протянутую руку Ричард, чувствуя холод перчатки. И не только перчатки. Рука была неестественно холодной и жесткой. — Пра-а-авда? — прищурился мужчина. Ричарда все больше и больше нервировало, что он не мог прочитать ни единой эмоции этого человека. А еще из головы не выходила противная мысль, что он что-то упускает. — Что ж, я рад. Весьма рад! Священник скрылся из вида, а Ричард вновь уставился в книгу. Однако буквы не складывались в слова, оседая в мозгу градом бессмысленных фраз. Что-то было не так. Каким бы ни был корень проблемы, он, скорее всего, находился именно в этом храме. Он украл манускрипт лишь для того, чтобы исправить печать над главной дверью и спокойно войти. Но суть в том, что он ему не понадобился. Печать уже была исправлена. При этом так, будто бы она изначально была нанесена с ошибкой. Это наводило на определенные мысли. Небольшой холл перед воротами в главный зал постепенно заполнялся людьми. Перед главным собранием было еще два часа, и Ричард недоумевал, с чего бы это его привезли настолько раньше срока. Когда он задал этот вопрос Фаулеру, тот минуту молча пялился на него, пока не напомнил, что как-то он сбежал перед одним из собраний. Так что сейчас никто не желал рисковать, дав себе фору в два часа. Ну просто очаровательно. Кто-то поглядывал на него с любопытством, кто-то с неприязнью, но в любом случае Гэвин уже успел прославиться в узких кругах и произвел не самое лучшее впечатление. Ричард усмехнулся собственным мыслям. Все-таки Гэвин был сволочью. Невероятно очаровательной сволочью. Ричард смотрел в книгу, уже даже не стараясь во что-то вчитываться, а пытаясь хоть как-то понять происходящее. Даже у этого собрания была определенная цель — разобраться с нависшей угрозой Сопротивления. Будучи когда-то теми, кто активно выступал против демонов, они неожиданно начали совершать налеты на храмы. По тем крупицам, что, несмотря на жесткую цензуру, просочились в СМИ, было точно известно одно: они украли один из манускриптов. Зачем им это, кто они и откуда взялись — никто так толком и не разобрался. Как и с загадочными телами. В интернете люди строили одну догадку за другой, но никто не мог предположить наверняка. — Господа, прошу вас занять свои места. Собрание начнется через пять минут, — раздался из динамиков уже знакомый Ричарду голос. Гомон усилился, и люди хлынули через открытые двери. Поверх дверей, почти незаметно, находилась печать. Точно такая же, как при входе — неправильная. Нда, обстановка крайне отличалась от храма, в котором жил Гэвин. Первое, что бросалось в глаза при входе в главный зал — это икона. Икона Марии, насколько было известно Ричарду. Он также был осведомлен о ее редкости. Но главный храм — не главный без подобного. Обрамленная в огромную, ручной работы мраморную рамку, она невольно притягивала взгляд. Резной позолоченный алтарь под ней дополнял образ достатка и процветания. В общем, разница казалась довольно существенной, и это было мягко сказано. Ричард наконец сел на задних рядах, напряженно вглядываясь в затылки тихо переговаривающихся священников. Ноздри улавливали одновременно десятки запахов, что немного раздражало. — Прошу вас, господа, не стоит нервничать! — раздался громкий и уверенный голос. В зал вошел высокий мужчина, лет за сорок. Ему не нужен был микрофон, чтобы его голос был слышен и в дальней части храма. Он ничем не отличался внешне от обычного человека, особенно для Ричарда. Однако тот насторожился еще больше. Этот человек был еще страннее предыдущего. Его внешность была столь невыразительной, что заставляла отводить от него глаза. И вот, отведя, ты уже не мог вспомнить ни одной черты его лица. — Я уверен, всем нам удастся разобраться со всеми этими беспорядками. В первую очередь — информация о погибших людях правдива! Священники зашептались еще пуще прежнего, обеспокоенно поглядывая на главного священника. Их опасения подтвердились, и теперь ощущение неуверенности, злости и страха заполнило зал. — Их смерть была крайне жестока, и нет причин отказываться от нашего главного предположения: это смерть от рук демона! Мы не вправе молчать перед людьми, за защиту которых мы несем прямую ответственность. — Но, отец Рассел, а как же Сопротивление? Что с ним? — выкрикнул кто-то из зала. — О, прошу вас, не стоит об этом беспокоиться, — мягко улыбнулся священник. — Эти воры рано или поздно понесут наказание. На все воля Божья. Но скажу вам сразу: вы собрались здесь, не просто чтобы обсудить наши проблемы. Ваш покорный слуга не сидел на месте все это время. Сегодня после вечерней службы я возьму на себя честь представить на ваш суд одного из возможных зачинщиков, и, предположительно, главу группировки «Hel»! Гробовая тишина тут же сменилась изумленными возгласами. Ричард же удивленно смотрел на мягко улыбающегося священника. Неожиданно их взгляды пересеклись. Человек смотрел на него спокойно, не переставая улыбаться. Только вот улыбка знатно отдавала фальшью. — Как так? Хотите сказать, что это все — дело рук той самой группировки? — доносилось из зала. — Ее же уничтожили. Разве не с концами? — Может, это самозванцы, косящие под них. С чего вы вообще взяли?! От безостановочных возгласов даже у демона заболела голова. — Прошу вас сохранять спокойствие. Нет никакого повода для паники. Да, как вы знаете, многоуважаемый человек, известный как Элайджа Камски, пожертвовал собой, дабы раскрыть все карты этой грязной организации. Однако поступили новые сведения, в которых лучше разобраться. Скорее всего, этот человек был вовсе не спасителем, а одним из зачинщиков! Ричард нахмурился, понимая, к чему ведет священник. Однако где он взял почву для столь странных слухов? Бред. Чистый бред. — Я дал вам пищу для размышлений, а сейчас прошу вас дождаться вечерней службы с чистым сердцем. Отец Рассел покинул амвон, а в зале и не думал прекращаться всеобщий беспокойный гомон. Ричард усмехнулся. «Очень мило с его стороны бросить псам косточку, заставив больше думать о том, кто же ее бросил, чем о том, кому же ее съесть…» Недолго думая, Ричард как можно незаметней покинул зал, все равно его никто бы не хватился. Слишком много непонятного творилось в этих стенах. Демон засунул руку в карман, ощупывая рифленые бока зажигалки. Грудь не болела, как в прошлый раз, а ведь они разлучились на гораздо большее время, чем тогда. Но сейчас не до этого. Ричард вздрогнул, машинально прячась за ближайшей колонной. Впереди послышались мягкие, почти неразличимые шаги. Демон глубоко вздохнул, пытаясь учуять хотя бы слабые остатки чужих эмоций, но коридор был переполнен ими, учитывая собрание. Ричард щелкнул пальцами и выглянул из-за угла, чувствуя, как маскировка стекает с него, словно вода. Пользуясь личиной, он не мог использовать никакую другую маскировку, в том числе невидимость, что значительно все усложняло. Недолго думая, Ричард последовал за тем самым священником, с которым он познакомился первым, стараясь не отставать и не идти слишком близко. Тот, не замечая совершенно ничего, мерно шел дальше, коридор за коридором, словно пытаясь запутать, сбить со следа. «Или же у меня разыгралось воображение…» Наконец, спустившись еще на один пролет вниз, мужчина остановился около большой двери. Сняв с шеи ключ, он отпер тяжелую створку и проскользнул внутрь. Ричард последовал за ним. Заполненное искусственным светом помещение было забито огромными стеллажами с книгами. Демон окинул помещение восхищенным взглядом, сам не заметив, как потерял из виду мужчину. Ни запаха эмоций, ни звука — ни-че-го, кроме витающей в воздухе пыли. Не зная, что он следовал за человеком, Ричард никогда бы не подумал, что тут кто-то есть, и это настораживало. Наверное, поэтому Ричард заметил что-то, летящее в его сторону. Ни звука, ни шороха. Оскалившись, демон тотчас увернулся от метательного ножа, сверкающего голубым светом «слов», готовясь отразить следующую атаку, но… — Кххааа… — с хрипом выплюнул черную кровь Ричард, чувствуя, как обжигающее железо входит под лопатку все глубже и глубже. Невидимость схлынула. Демон рухнул на колени. — Добро пожаловать, — раздался над ухом знакомый мягкий и уверенный голос. Даже эхо, словно боясь подхватывать его, молчало, отзываясь лишь тишиной. Ни звука, ни запаха. Пустота. — Ты очень вовремя. Лезвие вошло по самую рукоять. Закашлявшись собственной кровью, Ричард уже не заметил приближающегося к нему священника. В его правой, поблескивающей металлическим отсветом, руке, уже без перчатки, сиял голубым клинок. Кажется, Ричард кричал, чувствуя, как обжигающая сталь режет его плоть, перерезает сосуды и сухожилия. Казалось, он чувствовал, как с каждым последующим вздохом из него вместе с кровью уходят все силы. И, кажется, за своей спиной он видел спокойные, сверкающие алым демонические глаза.