Попытка все исправить

Пару дней пролетели незаметно, словно в калейдоскопе меняясь однотипными сюжетами. Гарри ждал вызова к директору очередной попытки контроля или каких-либо других действий, но старик затих, на завтраках он не появлялся, а на обедах и ужинах зорко следил за Героем, сверлил ему спину и при всех поворотах брюнета мило улыбался в пышную бороду. И пока Дамблдор хранил молчание, весь Хогвартс гудел ульем, всюду шептались школьники, переглядываясь и едва ли, не тыкая пальцем в Малфоя и Поттера. Все считали своим долгом напомнить, что парни как минимум враги, как максимум - Герой и сын Пожирателя, доводя обоих до бешенства. Джинни ластилась к Гарри и шипела на Драко не хуже дикой кошки, но брюнет и блондин стойко игнорировали рыжую и старались не отходить друг от друга ни на шаг. Сегодня был уже пятый день после разговора с Нарциссой и похода в банк, неделя как Сириус перестал выходить на связь, и почти два дня как началось твориться что-то поистине странное. Гарри нервно оглядывался по сторонам и кидал быстрые взгляды на Драко, так же нервно сжимающего вилку, скользящим взглядом окидывающего зал. Рядом с Поттером сидела хмурая Гермиона, а напротив, за другим столом, обеспокоенная Панси с Блэйзом. Ребята не могли избавиться от ощущения грядущих неприятностей, которые стали маячить ещё вчера на ужине, когда Рону прислали письмо, после которого рыжий исчез лишь дотронувшись до белоснежной бумаги. Старый интриган весело оповестил, что парня забрали домой, что хмуро подтвердили близнецы, обеспокоенные, что их и сестру не забрали, оставив в неведении. - Как думаешь, с ним всё хорошо? – тихо спросила Гермиона, нарушая тишину и выдёргивая брюнета из размышлений. Гарри дёрнулся от неожиданного вопроса, но не ответил: на душе было неспокойно. В его воспоминаниях, где-то в этот период он начал видеть сны с Лордом, но змеемордый молчал, словно умер, однако Гарри наверняка знал, что Том жив, словно шестым чувством ощущая холодное дыхание у себя на затылке. - Я не знаю Герм, скорее всего всё будет хорошо, но меня мучает тревога. – с сомнением отчеканил брюнет и неуверенно пожевал губу. Шатенка встревожено всмотрелась в бледное лицо, ожидая продолжения. – Крёстная молчит, даже на письма Драко не отвечает. Рона забрали без объяснения причин, и мы не можем с ним связаться: письма не дошли, связующее зеркало не отвечает, камин тоже глух и нем. Старик только смотрит больно заинтересованно, словно знает что творится, и усмехается. Люпин и Сириус не отвечают на письма, даже зеркало крёстного молчит. И змеелиций тоже слишком уж притих - ни тебе Пожирателей, ни разрушений… - Ты прав. – нахмурилась ещё больше девушка, перебирая взволнованно пальцами, пытаясь вспомнить, когда было объявление Пожирателей в последний раз, или же когда присылал письма Блэк. Глаза её лихорадочно шарили по Большому залу, с тревогой натыкаясь на тёмные взволнованные глаза Забини, зорко следящего за их мимикой так же как и Драко с Панси. Подняв уверенный взгляд на друга, девушка безапелляционно заявила. - Надо обсудить это с остальными. - Согласен. – кивнул Гарри и, подняв глаза на встревоженного блондина, незаметно показал их тайные знаки, которые они разработали и отчаянно учили, чтобы иметь возможность передать информацию в тайне ото всех. Увидев кивок белобрысой головы, Поттер улыбнулся, смущённо замечая, как провокационно облизнулся его любимый, застенчиво опустив голову. – Пойдём Герми, они нас догонят. Шустро поднявшись с мест, ребята поспешили на выход, краем глаза заметив вставшего с места Дамблдора. За дверями зала их выцепила встревоженная и сурово сжимающая губы Макгонагалл, как всегда идеально одетая в тёмно-зелёное платье и золотые очки на тонких тесемках. Обернувшись, ребята заметили замерших невдалеке Слизеринцев, ожидающе осматривающих Гриффиндорского декана. - Эм, профессор? – неуверенно спросил Гарри, слегка потянув крепко пережатую руку на себя. Женщина, нахмурившись, вцепилась в его кисть сильнее. Драко, разнервничавшись, дёрнулся к ним, но Забини вовремя ухватил друга за руку, останавливая и что-то грозно зашептал ему в ухо. Макгонагал повела уголком губ, разглаживая скорбные складки у рта, и, качнув головой Слизеринцам, потянула Поттера за собой, всё также молча, периодически оглядываясь, словно бы проверяя идут ли за ней студенты. Втянув в пустой класс Героя и его компанию, женщина шустро замахала палочкой запирая комнату, и тут же принялась ставить всевозможные заглушки. Когда счёт заклятий перевалил за десяток, женщина выдохнула и стремительно обернулась. Зелёная мантия взметнулась вверх, а тёмные глаза декана просветлели. - Мистер Поттер, вас к себе звал профессор Дамблдор… - начала кошка и, предупреждая вопрос студентов, взмахнула рукой, оглядывая всех тяжёлым взглядом. Ребята замолкли и с непониманием посмотрели на опустившуюся за стол волшебницу. Макгонагалл спрятала лицо в ладонях, умолкнув на долгие пару минут и, словно бы опомнившись, хлопнула себя по щекам, более бледным чем обычно. – Прежде чем вы туда направитесь, я прошу вас взять вот этот кулон. Со своими словами зелёноглазая сняла с себя изящную подвеску в форме морды кошки и протянула опешившему Герою. Не успел брюнет её взять, как вещицу выхватил настороженный Малфой и шустро закружил палочкой над ней. Кулон цвет не поменял, мерцая нежным серебряным светом, показывая, что абсолютно чист. Профессор недовольно фыркнула и, выхватив свою вещь из тонких рук, аккуратно надела безделушку своему ученику. - Ваше беспокойство за мистера Поттера очень похвально, мистер Малфой, но впредь думайте, что и перед кем вытворяете. – жёстко отчеканила ведьма и подбадривающе улыбнулась вспыхнувшему краской смущения блондину. - Это не просто кулон, он защищает от Легилименции. – тихо продолжила женщина и, заметив как расширились глаза ребят, усмехнулась, покачивая головой. - Профессор… - непонимающе промямлил брюнет, невольно отпрянув от стоявшей рядом с ним женщины, обычно очень заботливой, хоть и требовательной. Гермиона выглядела не менее серьезной и невольно достав палочку выставила её чуть перед собой, демонстрируя, что в случае нападения будет атаковать в ответ. Макгонагалл, рассмеявшись хриплым кашляющим смехом, покачала головой и продолжила более мягко. – Все преподаватели связаны со старым интриганом Обетом, некоторые, такие как я и Мадам Помфри, поклялись не вмешиваться в вашу жизнь без разрешения Дамблдора. Однако вы, юноша, стали совершеннолетним, не знаю, как вам это удалось, но мой обет спал. Директор не знает, и я буду скрывать этот факт как можно дольше и тщательнее. Я хочу вам помочь, так как в своё время не смогла помочь вашим родителям. Увы, но я не могу рассказать вам ничего о них и их тайнах, так как Обет снят не полностью, единственное что я могу сказать, так это то, что не было между ними любви, была магия и боль, между ними был Дамблдор и вы. - Что это значит? – ошеломлённо спросил Гарри не понимая женщину, но та, поджав губы, задышала чаще, словно бы её душили, но старалась выглядеть более чем спокойной. Волны Обета засверкали, сворачиваясь петлёй на тонкой женской шее, но темноволосая хранила молчание. – Профессор? - Всё хорошо. – взмахнула рукой Минерва и, устало осмотрев встревоженных школьников, тяжело вздохнула. - Вам, Гарри, стоит поторопиться к директору. Позже, если мне удастся обойти некоторые аспекты Обета, я попытаюсь рассказать вам больше. - Спасибо. – мягко улыбнулся Поттер, спрятав кулон под мантию и быстро вышел за дверь, с которой взмахом палочки сняли запрет. Остальным ребятам профессор выдала зелья прячущие воспоминания, переданные миссис Малфой, и быстро ушла, взволнованно оглядываясь и отдёргивая ворот мантии.

***

- Вы вызывали? – тихо спросил Гарри заглядывая в кабинет Дамблдора, смотрящего на него лукавыми голубыми глазами из-под очков-половинок. Старик сидел за большим столом сложив руки под подбородком, рассматривая мальчишку появившегося в проёме двери. Директор молчал и, улыбаясь, указал рукой на место перед собой, тяжёлым взглядом осматривая взволнованного парня. – Я сделал что-то не так? - Нет, что ты, мой мальчик. Чаю? Лимонных долек? – как обычно спросил интриган, подвигая дымящуюся чашку с вкусно пахнущим чаем к парню. Брюнет настороженно кинул взгляд из-под чёлки на мутноватую жидкость и, улыбнувшись как можно наивнее, покачал головой, заинтересованно рассматривая Фоукса, тихо курлыкающего что-то на золотой жердочке. – Ну что ж, я позвал тебя сюда из-за того, что я вижу, как ты встревожен исчезновением Рона и как неожиданно погряз в своей любви. – медовым голосом заговорил старик, пытливо смотря в зелёные глаза своими, враз потемневшими голубыми глазами, в которых встрепенулась магия. Гарри почувствовал тупую боль в висках, мягко сползающую в серебряный кулон спрятанный под рубашкой. Профессор не отрываясь смотрел в его глаза, но дальше ничего не произошло, волшебник увяз в ловушке кулона и не смог пробраться в мысли тихо выдохнувшего Поттера. Прикусив губу Дамблдор сахарным голосом попросил. – Мой мальчик, расскажи, что тебя тревожит? - Вы правы директор, я беспокоюсь о Роне, он не отвечает на наши с Гермионой письма, и мы боимся, что его похитили. – предельно честно выдал брюнет дрожащим голосом, состроив потерянное печальное выражение лица, на глазах проступили злые слёзы, выдавленные Героем в считанный миг, стоило вспомнить смерти близких в ещё не произошедшем будущем. Старик, увидев определённые эмоции, расслабился, откинулся в кресле и мягко погладил бороду, призывая продолжать. – А, что касается Драко… Мы сами не знаем как такое вышло, просто в один миг поняли, что не можем друг без друга! Я так его люблю, в голове словно каша и дыхание перехватывает. Знаете…я бы за него всё отдал. – пылко разливался соловьём Гриффиндорец, экспрессивно заламывая руки и незаметно следя глазами за задумавшимся стариком, своими словами подталкивая старого интригана к мысли о магии и зельях. Гарри не лгал ни словом, он действительно готов был отдать за блондина всё, но Великому «светлому» магу этого знать было необязательно. Пусть лучше начнёт подозревать Пожирателей, тогда внезапно вспыхнувшая любовь к Лорду не станет для старика неожиданностью. Гарри невольно усмехнулся, предвкушая большую игру и грандиозный обман века, и если всё пройдёт гладко, то возможно и войну избежать он сумеет. - Гарри, твой друг сейчас у своих родителей, они не объяснили мне почему хотят забрать его, но сказали, что как только разберутся со всеми проблемами, непременно вернут его сюда. - стараясь сделать честное лицо вещал Альбус, покровительским взглядом окидывая внимающего ученика, его мучила тревога, но парень вёл себя так же, как и обычно, а внезапная страсть теперь была более чем понятна. Сложив ладони лодочкой волшебник задумчиво покачал головой. – Меня тревожит твоя «страсть» к молодому Малфою. Мой мальчик, твоя нездоровая любовь скорее всего связана с зельями чувств, боюсь мистер Малфой тебя околдовал. Я очень взволнован, будь осторожен и позволь мне позже проверить твой организм на наличие Амортенции или чего-то подобного. - Что вы такое говорите! Драко никогда бы не сделал подобного! – громко возразил Гарри вскакивая с места, пытаясь выглядеть максимально правдоподобно и взвинчено. – Драко любит меня и никогда бы не применил приворотное зелье! Если вы будете так о нём говорить, я решу, что вы пытаетесь мной помыкать и ограничиваете в выборе! – решительно вскрикивал Гриф, из-под чёлки наблюдая как занервничал старый маг и, подскочив, принялся его успокаивать и увещевать что это не так. - Что ты! Мой мальчик, как ты мог подумать о подобном! Я просто волнуюсь: Том вернулся и это может быть его ходом, но я ни в коем случае не наговариваю на твоего любимого человека и уж тем более не посмею делать выбор за тебя! – горячо оправдывался Дамблдор взмахивая руками и понимая, что мальчишка может в любой миг выскользнуть из его рук, чего он допускать не собирался. Гарри взъерепенился и рванулся к выходу, старик попытался его угомонить, но юноша, для виду, взбеленившись сильнее, быстро выскочил прочь и понёсся в башню Гриффиндора, прекрасно зная, что Дамблдор сейчас наблюдает за ним в Око Немезиды, которое Гарри прекрасно рассмотрел на одной из полок старинного шкафа – старый, но невероятно точный артефакт, способный показать почти всё что происходит в школе, не показывающий лишь человека под мантией-невидимкой, тайных ходов и залов старинного особняка.

***

Тёмное помещение каменного родового особняка было освещено тысячами свечей, парящих под высоким сводчатым потолком с тёмными вековыми росписями, рассказывающими историю рода Мракс. По большому залу, в тёмно-зелёных тонах с глубокими вставками блекло-голубого, пробегал сквознячок из распахнутых окон и мягко обдувал стоящих на коленях перед возвышением магов. На удобном широком кресле восседал высокий, болезненно худой мужчина с изуродованным змееподобным лицом и с презрением в алых глазах рассматривая склонившихся в коленопреклонённой позе магов, постукивая искрящейся палочкой по своему колену. Худощавый длинноволосый блондин в дорогом парадном костюме вскинул пустые серые глаза на своего господина и, чуть скривившись, принялся докладывать хорошие вести. - Мой Лорд! Я достал волосы Поттера. – чётко проговорил блондинистый Лорд, рассматривая осточертевшую рожу сумасшедшего мага, служить которому его принудил отец в далёкие восемнадцать. Змеелицый насмешливо вскинул тонкую, лишенную волосков бровь, и подбадривающе взмахнул палочкой. Люциус, сглотнув горький ком отвращения, мягко продолжил. - Мне пришла довольно интересная идея - почему бы не приворожить мальчишку к вам? Тогда он перейдёт на нашу сторону. – громко и слишком поспешно принялся объяснять Люциус, не замечая, как сжалась напрягшаяся тёмная фигура рядом с ним. Северус потрясенно рассматривал своего друга, не понимая, что творит этот видимо спятивший идиот. Малфой же внимательно следил за молчаливым магом на подобии трона. - О…Мой скользкий друг, ты радуешь меня. – шипящий змеиный голос с грудной хрипотцой разорвал установившуюся тишину. По спинам Северуса и Люциуса пробежались мурашки и оба мага напряжённо замерли, ожидая продолжения. Лорд задумчиво облизнул губы, прикусил большой палец и, усмехнувшись, продолжил. - Думаю ты прав, однако, я ещё восстановился не полностью и приворот на моей крови может не сработать, лучше сделать его на кого-то, кому я могу доверять. – задумчиво сказал Тёмный Лорд, постукивая палочкой по колену, вызывая этим столпы искр. Внутри него бушевала смесь диких чувств и единственным, что Марволо знал наверняка, было понимание, что смерть мальчишки будет и его концом тоже. От чего он это решил даже сам Лорд не знал. - Что же ты молчишь Северус, в последнее время я начинаю думать, что ты меня предал. Ни одного дельного предложения, две проваленных миссии и ни одного доноса на старого маразматика. - Как я могу, мой господин. – прикрыв глаза поклонился мужчина, незаметно сжимая кулаки. В голове метались мысли и ни одна не могла оправдать его перед змеюкой. Северус отчаянно обдумывал предложение Люциуса и, вспомнив последние новости Хогвартса, рвано выдохнул, найдя выход из сложившейся ситуации. Сглотнув он продолжил, как бы между прочим. - Может, тогда использовать Драко? Он вроде начал сближаться с Поттером. Таким образом мы сможем забрать мальчишку в Малфой-мэнор, где за ним будут присматривать Люциус и Нарцисса? – предложил Снейп, как-то странно передёрнув плечами, надеясь, что змеелиций согласится, лучше если Поттер будет сходить от любви к Малфою-младшему, тоже влюбленному без остатка, чем по сумасшедшему змею. Люциус потрясенно уставился на друга белея лицом и полыхая едва сдерживаемой яростью за подобную подставу. Лорд вскинулся, что-то задумчиво помычал, и благосклонно кивнул. - Так и сделаем! – махнув рукой своим слугам Сильнейший Тёмный Маг оскалился в предвкушении и тут же замер на миг, остро ощущая горячее дыхание Поттера на своём затылке и его бьющееся в ужасе сердце рядом со своим. Прижав холодную ладонь к груди Волдеморт потрясенно ощутил двойное сердцебиение и, усмехнувшись, добавил. – И побыстрее, мальчишка в моих мыслях он не должен рассказать о нашем плане старику! - Да мой лорд. – хором провозгласили маги, растворяясь в вихрях аппарации, каждый со своими мыслями и взглядами, но с одной надеждой, что в этот раз они смогут избежать смерти близких и по возможности многих давно осточертевших жертв. В темноте холодной ноябрьской ночи с громким криком распахнул глаза Мальчик-Который-Выжил, ощущая жгучую боль в шраме. Гарри, глубоко вздохнув, судорожно закашлялся, подрываясь с кровати и осматривая комнату. Его план работал, причём коррективы, внесённые Томом, были более чем прекрасными. Лорд сам того не ведая упростил ему задачу, ведь с Драко любовь играть совсем не придётся, а Дамблдор уже подозревает, что его опоили Амортенцией - игра была запущена и парень надеялся, что в этот раз он не проиграет. Сердце в груди сбавляло свой бешенный ритм и, на задворках сознания, Поттер ощущал второе горячее сердце, бьющееся в чужой груди от предвкушения и жажды мести.

***

В тишине леса тихо шёл плотно закутанный в тёмную мантию человек, глухо чертыхающийся себе под нос. Мужчина спотыкался и гневно рычал проклятья, но упорно шёл вперед, медленно ступая на припорошённую снегом землю, шумно принюхиваясь и негромко окрикивая исчезнувшего несколькими часами ранее в темноте ночи каштанововолосого мужчину. Чёрные кудри волос с одинокой седой прядью у лица неприятно щекотали шею мешая обзору, застилая яркие голубые глаза, мягко фосфоресцирующие в темноте потусторонним мерцающим светом, словно бы у дикого зверя. - Реми! – хрипло позвал темноволосый в очередной раз, но в ответ лишь громкие хлопанья крыльев вспорхнувших с веток птиц, и свист одинокого ветра в тишине ночи. Сириус, а это был именно он, втянул морозный воздух носом сильнее, улавливая знакомый запах костра, смолы и мускуса, так пах только сбежавший в ночь Ремус, в одной рубашке и штанах, босой и обиженный до глубины души, не желающий видеть вредного хамоватого друга рядом. – Ну Ремус! Я знаю что ты где-то здесь! Я чую твой запах, дубина! Подавив гортанный рык, брюнет прищурил глаза, осматриваясь и сильнее принюхавшись. В звонкой пустоте леса тихий скрип снега был быстро уловлен встрепенувшимся Сириусом, рванувшим в темноту на звук. Блэк отчётливо ощущал знакомый запах щекочущий ноздри и видел размытый ускользающий силуэт в тени деревьев, но нагнать обиженно пыхтящего друга не мог, но очень старался, срываясь на бег и перетекая в анимагическую форму, но истощённый организм быстро возвращал его обратно в человеческий. Ремус нёсся в темноту ночи не разбирая дороги, он слышал окрики Блэка, чувствовал запах сигарет и хвои, свойственный только вездесущему брюнету, но не желал сейчас видеть его. Обида клокотала в горле и подгоняла вперёд, путая следы и ориентиры. Люпин поджимал губы сдерживая несвойственные ему слёзы и рвано дышал носом. В голове стояли обидные слова Сириуса и образ мельтешащей рядом Нимфадоры. Люпин всхлипнул чуть громче и рванулся сильнее, заметив мелькнувшую невдалеке знакомую тень. Сириус обвинил его в развращении малолетней Нимфадоры и обругал последними словами, когда как сам Ремус кроме вредного голубоглазого Сириуса и не видел никого, всю жизнь на него только и смотрел, даже с раздражающим Питтером, и иногда слишком заносчивым Джеймсом общался лишь из-за него, а эта псина ему подобные претензии выставила! Юная Тонкс застенчиво кокетничала и жалась к нему, жутко мешая самому Ремусу трепетно прижаться к приходящему в себя после Азкабана Сириусу. Люпин ей не раз говорил, что нет и не будет у него к ней чувств, что в его сердце, как и положено оборотню, есть лишь один человек и это точно не дочь его давней подруги Андромеды. Девушка рычала, бесилась и льнула всё настырней, Сириус бесился не менее ярко и вечно высказывал претензии Ремусу потакая племяннице. И вот теперь, когда Нимфадора зажав его в одном из коридоров на Гриммо резво поцеловала, Блэк, вместо того чтобы объяснить всё глупой девчонке, наорал на оборотня, даже приложив тяжёлым кулаком в и так искалеченную челюсть, что теперь ныла и больно пульсировала. Выплюнул в искалеченную душу холодное: «Ублюдок» ударившее не хуже пощёчины и, рыча страшнее оборотня, унёсся в спальню, громко хлопнув дверью, обрубив все связи с дезориентированным Ремусом, что не нашёл выхода лучше, чем сбежать, вот как был, так и вылетел прочь, подальше от чокнутой семейки и от неразделённой любви. - Ремус! Да стой же ты, дурак! – громко разнеслось над лесом и Люпина грубо дёрнули, вырывая из болезненных мыслей, прижимая к горячей, быстро вздымающейся груди. Зарычав диким зверем и рванувшись, Ремус лишь немного сдвинулся в крепких руках, тут же сжавших его сильнее. Яркие глаза Сириуса подавляли и смотрели с бешенством и беспокойством. – Да куда ты всё рвёшься! Ещё и в одной рубашке, бестолочь! – угрюмо пыхтел Сириус с остервенением заматывая невысокого мужчину в свою мантию по самую каштановую макушку. Оборотень обидчиво порыкивал, переминался босыми ногами на ледяной земле, кусал синеющие губы, но вырываться перестал, хлюпая носом и отводя покрасневшие влажные глаза. Блэк что-то бубнил себе под нос, вытирал слёзы рукавом тёплого свитера и прижимал вздрагивающего оборотня к себе ближе, перетягивая замерзшие стопы на свои ботинки, что бы бестолковый ликонтроп не схватил воспаление легких. - Прости меня… - тихо выдохнул в покрасневшее от холода ухо брюнет, мягко тычась холодным носом в каштановый висок друга и совершенно неожиданно подхватил Ремуса под ягодицы, поднимая в воздух. Люпин всхлипнул тише, инстинктивно обхватывая узкие бёдра ногами, и прижался крепче, утыкаясь замерзшим носом в горячую, пахнущую так знакомо шею человека, которого любил вот уже двадцать лет. – Я сгоряча, прости, как увидел вас там…Я думал рехнусь…Луни… – лихорадочно стискивая худощавую, но крепкую фигуру мужчины шептал Сириус, зажмурив глаза. Перед мысленным взором всё ещё стояла картинка целующихся Ремуса и Нимфадоры, выбешивая одним лишь своим существованием. Единственное, что успокаивало темпераментного и вечно взрывного Сириуса – это тёплое тело, доверчиво льнущее к нему, крепко обнимающее руками и ногами, не желающее отпускать. - Я ревновал. Сколько себя помню ревновал тебя, Луни… – честно признался Блэк распахивая глаза и внимательно смотря в расширённые зрачки золотых глаз Люпина, светящихся во тьме как у зверя, но более мягких и тёплых. Ремус судорожно вздохнул, рассматривая непривычно серьёзное лицо с мелкими, почти незаметными морщинками; знакомые голубые глаза, полные нежности; скупо поджатые тонкие губы. Анимаг, усмехнувшись, подался ближе к шатену, хрипло исповедуясь перед последним живым другом. – Всегда бесился, когда ты обнимал Джеймса, жался к нему в поисках поддержки или урчал от его поглаживаний. Или когда ты обнимал Петтигрю, успокаивая эту крысу. Или, когда таскал конфеты Цисси и Меде. Всю школу к тебе ревновал, но сам не понимал почему. В Азкабане у меня было много времени всё обдумать, пересмотреть свою жизнь. Я понял, что всегда смотрел на тебя иначе чем на остальных, и что Джеймс во всём был прав: я люблю тебя, дурилка. - Что? ... – хрипло выдавил Ремус, неверяще смотря в тёплые глаза напротив, невольно прижавшись, крепче вдыхая знакомый любимый запах и не мог надышаться. Хмыкнув, Сириус подался вперёд и крепко поцеловал своего оборотня, иногда до безобразия несообразительного и глуповатого. Судорожно вздохнув, Ремус приоткрыл рот, позволяя углубить их первый поцелуй, и сам подался ближе к сухим губам. Губы у Сириуса были холодными и потрескавшимися, но довольно мягкими и настойчивыми в противовес влажным горячим губам Ремуса, отчаянно отвечающим долгожданному поцелую. Блэк грубо впивался в рот дрожащего, пылающего жаром оборотня, льнущего к нему всем телом, грубо вылизывая мягкие губы и горячую глубину рта. Ремус, забывшись, самозабвенно отвечал, сталкивался юрким горячим языком с таким же языком брюнета, ласкал чувствительное нёбо и хрипло постанывал в умопомрачительный поцелуй. Мягко отстранившись от дрожащих губ брюнет усмехнулся, приник к влажным губам шатена в целомудренном касании и сжал на миг объятия крепче. - Пойдём домой, будет нехорошо, если нас потеряют. Да и думаю, Гарри расстроится, если его «мамочка» бросит «папочку». - как всегда шутливо блеснул белизной зубов брюнет, получив возмущённый тычок под рёбра от красного смущённого оборотня, мягко прижимающегося к его тёплому телу. - Поставь меня на землю. – твёрдо сказал Люпин, на что Сириус, расхохотавшись, прижал его теснее и закружил по ночному лесу в свете вышедшего месяца под мерный танец снежинок, любуясь смущённым счастливым Ремусом, смотрящим с искренней, незамутнённой преданностью и любовью в его голубые глаза. – Нет уж, пошли так. – бескомпромиссно заявил брюнет и поспешил на выход из леса, прижимая тихо ворчащего любимого человека ближе. - Из тебя вышла бы прекрасная «мамочка» … Надеюсь не только для моего крестника… - с похабным намёком поиграл бровями брюнет, сверкая довольными голубыми глазами на смущённо пыхтящего Ремуса, впрочем, Люпин лишь головой покачал и, хитро улыбнувшись, шкодно показал другу язык. - Стану я мамочкой или нет, зависит от тебя…папочка! – расхохотавшись над покрасневшим ошалелым лицом замершего Сириуса, Люпин звучно чмокнул анимага в нос и прижался ближе. – Пойдём домой, мой глупый, любимый Бродяга… Брюнет, усмехнувшись, сильнее закутал любимого в плащ и поспешил домой, ощущая, как в груди расползается горячая волна счастья. В мыслях всплыл улыбающийся Гарри и Бродяга. Улыбнувшись сам себе твёрдо решил, что он, во чтобы не стало, защитит свою маленькую семью.