* * *
— Ну, как я выгляжу? Ванька Валялкин отошёл от зеркала, в которое гордо смотрелся. На нём был чёрный пиджак, — пожалуй, немного большой, что, в общем-то, его не особо смущало, — белая рубашка и даже красная бабочка. Брюки его были тоже чёрные, но не такие длинные. Казалось бы, под стать всему этому непременно должны идти такие же чёрные туфли, но — в этом и заключалась Ванькина странность — на их месте красовались внушительного вида бело-синие кеды. — Итак, дамы и господа, встречайте! Непревзойдённый виртуоз Иван Алексеевич Валялкин! Поаплодируем! — В Баб-Ягуне снова проснулся дух комментатора, что бывало довольно часто, потому что он, собственно, и являлся комментатором на всех драконбольных матчах, в которых участвовал Тибидохс. — Ты бы лучше уроками занялся, — посоветовала Таня, не отрываясь от своего труда с малопривлекательным названием «Сочинение на тему «Третье восстание гоблинов», причём непонятно было, обращается она к Ваньке или к Ягуну. Гроттерша исписала уже добрых три свитка бересты, а конец был ещё так же далёк, как закат [Чтобы вы понимали, размер одного свитка приблизительно равен двум листам А4.]. Вообще, преподы их сейчас не жалели — домашки задавали столько, что создавалось впечатление, будто они решили свести тибидохцев в могилу. А ещё этот Соловей О. Разбойник со своими почти что ежедневными тренировками, который, видно, решил, что кроме драконбола ничего не существует. Короче, жизнь превратилась в сущий ад. — Ой, да подождут эти хмуроки, мамочка моя бабуся! — ответил Ягун, который, по-видимому, решил, что реплика была адресована ему, что и больше походило на правду. Впрочем, Таня обращалась к ним обоим. — Хочешь, чтобы Медузия снова запустила в тебя Фердыщенкусом? А ты, Вань, чего разрядился-то так? У тебя ведь только день рождения, а не вручение премии Древнира первой степени! Тёмные засмеют. — Ну и пусть! — буркнул Ванька. — Чего на них внимание-то обращать? Таня хотела что-то возразить, но тут Ягун заметил чудесные кеды Ваньки и, конечно же, не мог не разразиться таким хохотом, словно его щекотали тысячи рук. — Ты чего? — недоумённо спросил Валялкин и уставился на внука Ягге как на ненормального. За почти пять лет дружбы он успел уже хорошо узнать Ягуна, который мог засмеяться просто от того, что ему покажешь палец. Одним словом, он принадлежал к тому типу «весельчаков», которых обычно никто не принимает всерьёз. — Да ты на свою обувь посмотри, концертмейстер! — играющий комментатор не выдержал и, схватившись за живот, бухнулся на пол и начал биться в счастливых конвульсиях. Таня, наблюдавшая за Ягуном, покрутила пальцем у виска (типа «О, боже! И с кем я дружу?») и, отвернувшись, продолжила работать. «Так, значит, сбежал этот Бубльгум… Надо это как-то раскрасить. Нет, не мог, что ли, Безглазый Ужас быть при задавании домашки таким же ненормальным, как и на уроках? Эх, ну не моё это дело — сочинения писать!» Мысль про Безглазого Ужаса приходила в голову не ей одной. Все уже давно заметили, что его ненормальность, которая проявлялась в том, что на уроках он в основном швырялся своими внутренностями, не мешала задавать ему домашние задания длиной в километр и проверять их. Решив, что из-за Ягуна ей так и не удастся сосредоточиться на этом дурацком сочинении, которое она ненавидела пуще смерти, а впереди есть ещё остаток выходных, Таня взяла перо, чернильницу и три свитка бересты (неужели все маги настолько тупые, что до сих пор не додумались писать ручкой на бумаге?) и сказала: — Пойду я, что ли, погуляю.* * *
Если Таня говорила, что она пойдёт прогуляется, то в девяти случаях из десяти это можно было заменить фразой «Пойду полетаю на контрабасе», хотя как можно ходить и летать одновременно, до сих пор оставалось непонятным. Надеюсь, магический контрабас Феофила Гроттера не обидится в этом случае. Однако, переформулировав правило английского языка «сколько правил, столько и исключений», можно вывести более менее корректное утверждение, что хотя бы 5% от чего-то там, не относящегося к английскому языку, будут являться исключениями. Так и получилось. Войдя в свою спальню, называвшуюся Комнатой с Черными Шторами [Хотя шторы эти давно уже ушли на покой, пытаясь удержать в Потустороннем мире трое чокнутых на всю голову языческих богов из древнерусского пантеона. Результат был плачевный.], которая напоминала двухместный номер в хостеле, Таня обнаружила, что её соседки с тёмного отделения Гробыни Склеповой там, как ни странно, не было. Она вчера часов до двенадцати протусила в гостиной темных, так что, по идее, должна была ещё досматривать свой десятый сон, ведь было только девять пятнадцать. Но реальность порой не совпадает с ожидаемым, и это надо просто принять. Пипу же Дурневу недавно переселили к Рите Шито-Крыто, так что от её общества Таня, слава Богу, была избавлена. Пипа приходилась ей дальней (по меркам лопухоидов) родственницей, у родителей которой ей пришлось прожить одиннадцать лет и от общения с которыми она была, мягко говоря, не в восторге. В Тибидохс Пипа попала недавно и совершенно неожиданно — проснулась интуитивная магия. Возможно, это сказалось родство Дурневых с волшебным родом Гроттеров. На кровати Склеповой, которая походила на перевёрнутый гроб, в обнимку со своей шпагой спал скелет Гробыни паж Дырь Тонианно, которого та купила на Лысой горе. Он был одним из тех немногих вещей, сделанных там, но не таящих в себе никакого подвоха. Таня поставила на стол чернильницу, положила перо и три исписанных свитка бересты. Нет, ну где ей может пригодиться эта история магии? Зачем она вообще нужна? Вряд ли знание, в каком году армия Садека разбила армию Бубльгума, может хоть чем-нибудь помочь. Раньше Таня как-то не задумывалась об этом, но сейчас она вдруг ясно увидела, что история магии (равно как и обычная история в лопухоидных школах) — самый бесполезный и ненужный предмет [Это у них еще обществознания нету!]. Однако преподы, похоже, ещё до этого не додумались. А додумалась только одна Таня. Хотя… наверняка в каждом городе найдётся как минимум десять человек, считающих точно так же. Таня нагнулась и вытащила из-под своей кровати старый-престарый чёрный футляр из драконьей кожи. Отщёлкнув маленький замок, она открыла крышку. Внутри лежал контрабас — единственная вещь, оставшаяся Тане от родителей, не считая футляра. Она очень дорожила им. Когда девочка жила у злых дяди и тети, у неё ещё не было контрабаса. Зато был футляр. И она чувствовала, как он защищал её. Тогда он был единственной вещью, которая целиком и полностью принадлежала ей. Таня опустилась на колени рядом с контрабасом. Струны нетерпеливо загудели. Однако девочка, замерев в нерешительности, через несколько секунд закрыла крышку футляра и задвинула его под кровать. Она встала и быстро вышла из спальни.* * *
Медузия Горгонова уже давно усвоила одну вещь: если академик Сарданапал чем-то взволнован, значит, причина действительно серьёзная. На её памяти не было ни одного случая, когда глава Тибидохса волновался и оказывался неправ. Бывало, она считала его беспокойство беспричинным. И сама оказывалась неправа. Поэтому, решила Медузия, спорить с Черноморовым — дело бесполезное. Однако в то солнечное осеннее утро, когда произошло все вышеописанное, доцент кафедры нежитеведения, несмотря на множество попыток понять, почему пожизненно-посмертный глава Тибидохса так страшится Эктанзию, сделать это не смогла. — Всё же я вас не понимаю, академик, — заявила она, когда они шли по полутёмным галереям — одной из тех частей Тибидохса, которые уже давно забыты учениками. — Как вы можете сравнивать какую-то Эктанзию с самой Чумой-дель-Торт? Сарданапал Черноморов вздохнул, словно недоумевая, как Медузия не может понять эту очевидную истину. — Сколько я не пытаюсь тебе объяснить, всё бесполезно. Ты же не будешь спорить с тем очевидным фактом, что она сильнее Сарма́ра? — Нет. Но каким образом это… — И сам Сарма́р об этом не догадывается, верно? — перебил Медузию академик. — Верно. — А Сармар-то не дурак! — Ну да, — согласилась Горгонова. — Только я не пойму, как это доказывает то, что она равна по силе Чумихе? — Подожди, не перебивай. Так вот, получается, что Эктанзия обхитрила Сармара. А значит, она хитрее его. — Так я и не отрицаю, что Эктанзия хитрее и сильнее Сармара. Но, во имя Древнира, каким образом это делает её равной по силе самой Чуме? Сарданапал задумался. Через несколько секунд он произнёс: — Да уж, пожалуй, насчёт Чумы-дель-Торт я слегка погорячился. Но, несмотря на это, Эктанзия всё равно представляет для нас большую опасность. Ведь вспомни, сколько хлопот доставил нам один только Сармар, когда он ещё был столь наивен, что пытался захватить мир. — Но Гроттер много раз справлялась с Чумой-дель-Торт, так что уж с Эктанзией-то она разберётся, — возразила преподавательница нежитеведения. — О, в этом я не сомневаюсь, — уверенно сказал Черноморов. Этой фразой он окончательно сбил Медузию с толку. — Но тогда в чём же причина вашего беспокойства? — не поняла доцент Горгонова. — В том, что даже если Эктанзии не удастся завладеть тем, что она ищет, это ещё не означает её поражение, — объяснил академик. — С Сармаром она разделается быстро, так что у неё в подчинении будет находиться целый Коприэль. Впрочем, половина его и так уже Мортаниусы. Медузия поразилась проницательности Сарданапала. Именно так всё и должно быть! Таня Гроттер, конечно, попадала во столько разных передряг, что сосчитать их все — дело крайне проблематичное, но это ещё не является гарантией того, что она сможет победить очень сильную тёмную волшебницу, которая хитрее самого Дьявола. И всё же… — А что если Гроттер совсем победит Эктанзию? Такой исход тоже исключать нельзя. — Это будет очень хорошо. Однако… Ты когда-нибудь слышала о таком понятии из лопухоидной науки как ошибка планирования? Медузия отрицательно помотала головой. — Я вообще не особо увлекаюсь всем этим, — сказал Черноморов. — Но недавно в Тибидохс прибыл один ученик из мира лопухоидов с характером, который, скажем так, оставляет желать лучшего. И остался крайне недоволен Тибидохсом, как и большинство учеников в первое время. Ну не проводить же здесь, в самом деле, этот их… как его… Интернет. Так вот, он был сыном ученого, и именно от него я услышал про ошибку планирования. Короче, смысл её предельно прост и краток: надо всегда готовиться к самому худшему исходу. А мы обычно слишком оптимистичны. В этот момент доцент Горгонова вполне могла подумать: «До чего же докатились лопухоиды! Таким простым вещам дают научные определения!» Могла, но не подумала. Вместо этого она спросила: — То есть, вы предлагаете готовиться к войне с Эктанзией? Глава Тибидохса ответил не сразу. — В общем-то, да, — произнёс он после непродолжительных раздумий. Медузия ошарашенно посмотрела на Сарданапала. — Но… — она не знала, что сказать. — Но это же безумие! Ведь она ещё даже не захватила власть на Коприэле! С чего вы взяли, что она действительно настолько опасна? А если Гроттер победит её? Все наши труды окажутся напрасными? — Ну, это не так страшно, как если победит Эктанзия. А власть на Коприэле она захватит с вероятностью девяносто девять процентов. Я бы даже сказал «сто», если бы не знал, что ни в чём нельзя быть уверенным до конца. [А я бы написал числительные «девяносто девять» и «сто» цифрами, если бы по правилам форматирования все числительные в прямой речи не должны были быть написаны словами. Вот такие вот дела!] — Даже не знаю… Давайте лучше вернёмся к этому вопросу позже. А то я хотела предложить одну толковую идею, как можно помочь Тане… Из них двоих только Медузия знала, что за ними подслушивают.* * *
Таня приняла твёрдое решение пока ничего не говорить друзьям о разговоре, подслушанном ею — незачем их беспокоить. Но настроение у неё после этого сразу резко упало, главным образом из-за того, что она узнала, что ей снова придётся сражаться с чокнутыми тёмными магами, и не факт ещё, что она победит. И это сразу заметили Ванька с Ягуном. И, конечно же, спросили о причине. Так что Таня была вынуждена всё рассказать. — Хм… А ты уверена, что это о тебе? — спросил Ванька за обедом. — То есть, там прям говорилось «Таня Гроттер»? — Ну, если верить Сардику, то получается, что вообще ни в чем нельзя быть уверенным на все сто. Хотя по-моему, это глупость. Тогда дважды два может быть пять, что ли? — Ой, мамочка моя бабуся, хватит всех этих философских штукенций! — пожаловался Ягун. — Я сейчас отсюда сбегу! Понятно же и так, что это про Таню! — Ничего не понятно! — возразил Ванька. — Нет, — сказала Таня, — всё как раз таки очень даже понятно. Медузия сказала «Гроттер». Без имени, но ведь я единственная из Гроттеров. — Н-да, пожалуй, это всё-таки про тебя. Если, конечно, не окажется, что есть ещё какой-нибудь Василий Гроттер, который тоже несколько раз побеждал Чуму-дель-Торт и попадал в ещё тысячу всяких приключений. Однако я лично не думаю, что вероятность этого больше одного процента. Данное предположение явно было шуткой, хотя Ванька почти никогда не шутил. Но «почти», как известно, не считается. — Эй, вообще-то я хотел это сказать! — выразил недовольство (которое, впрочем, улетучилось уже через секунду) Ягун. — Так, ладно, — сказала Таня, — нам надо ещё выяснить, кто такой этот Сармар и что такое Коприэль. — Насчёт последнего я думаю, что это какой-то географический объект, — предположил Ванька. — Скорее всего, остров. Впрочем, надо спросить у Шурасика — уж он-то наверняка знает. И Ванька не ошибся. Как только обед закончился, трое друзей подошли к Шурасику, который как раз вставал из-за стола. Увидев приближающуюся троицу, которая явно направлялась к нему, он сказал: — Привет. — Привет, Шурасик, — поздоровалась в ответ Таня. — Ты случайно не знаешь, кто такой Сарма́р? — Знаю, конечно, — небрежно ответил Шурасик. — Это правитель острова Коприэль, один из наиболее сильных тёмных магов двадцать первого века. — А что это за остров такой, Коприэль? — Коприэль-то? Остров, где обитают исключительно тёмные маги. Это тебе не просто красные искры выбрасывать и сглазы накладывать. Они там некромагией и магией вуду занимаются, ну и прочими вещами. Им даже кольца не нужны, чтоб колдовать. Говорят, они лопухоидов просто так убивают. Некоторые из них мир захватить пытались, как, например, тот же Сармар. А вам это зачем знать? — Шурасик одарил троицу подозрительным взглядом. — Да так, в книге одной прочитали, — ответил Ягун. И тут же понял, что говорить это надо было кому угодно, но только не ему. — В книге, говоришь, прочитали? Ни за что не поверю, что ты читаешь книги! Признавайтесь, откуда вы на самом деле узнали всё это? Желанием рассказывать о подслушанном Таней разговоре Шурасику друзья не горели, поэтому Ванька, который ещё пока ничего не сказал, ответил: — Э-э-э… Поверь, тебе лучше не знать. И друзья тут же ретировались, да так быстро, что Шурасик не успел ничего сказать.* * *
Послесловие: Эктанзия Эктанзия, уютно расположившись в мягком кресле, стоя́щем в гостиной её дома на Коприэле напротив камина, рассматривала фотографию Сармара. «А с виду так и не скажешь, что сильнейший тёмный маг современности и грозный правитель острова Коприель, — думала она. — Ни тебе жутких пылающих красных глаз с прорезями вместо ноздрей, как у Носорозетки [Носорозеткой Эктанзия называла (но, конечно же, только про себя) Вельзевула, который правил Коприэлем до Сармара], ни лысины на голове, а вполне себе нормальный такой человек. Даже за лопухоида принять можно, надо только убрать эту парадную мантию». Безусловно, в нём что-то есть. Какой-то он… хм… как бы это?.. Прям даже убивать жалко. На секунду Эктанзия всерьёз задумалась, а не оставить ли ему жизнь. Да что это с тобой такое происходит, чёрт возьми?! Он же, в конце концов, конкурент! Прикончи его — и дела́ с концом! Мало того, что Корону получишь, так ещё и власть на Коприэле захватишь! Где твой здравый смысл? Тёмная сторона Эктанзии была, как всегда, права, и сама Эктанзия это очень хорошо понимала. Сармар — противник серьёзный, его лучше ликвидировать сразу же, как только он перестанет быть нужным. К тому же, перспектива стать правительницей Коприэля была очень заманчивой. Однако в этот момент вмешалась так называемая «светлая сторона» Эктанзии, которая раздражала её больше, чем что-либо. Слушайте, а вам вообще не приходило в голову, что убивать людей — это как минимум ужасно? Заткнись, — посоветовала ей Эктанзия. Всегда ты так — заткнись да заткнись! Я ж тебе дельные советы даю, а ты вместо благодарности… Подумай о том, что ждёт тебя после смерти! Та́ртар, отчаяние, пустота… Почему никто из вас, темных, об этом не задумывается? Не лучше ли войти в Эдем? Исправиться ведь никогда не поздно! Ты меня уже достала своими лекциями! Заладила одно и то же! Всю эту чушь придумали беленькие, чтобы с нами, тёмными, покончить. Если б я на всё так просто покупалась, давно уже в Дубодаме бы сидела. Неужели ты действительно веришь в эту чепуху? Это же даже не смешно! Тогда получается, что комиссионеры с суккубами.? Так, всё, закрой свой рот, хоть у тебя его и нет, ты мне уже надоела! Избавившись наконец от голосов в голове, которые явно были признаком если не сумасшествия, то его преддверия, Эктанзия стала думать. Вернее, собралась думать, ибо сделать ей это не удалось, потому что в комнату вошёл её слуга Ваал и сообщил: — Госпожа, вам сообщение от Его Повелительства Сармара II [Становясь коприэльцами, люди меняют свои имена. У коприэльцев существует много стандартных имён, причём свои придумывать запрещено. Вот самые распространённые из них: Вельзевул, Ленингад, Ваал, Сармар, Тазма, Эклипса. Имя Эктанзия встречается крайне редко.].* * *
За два часа до этого: Эктанзия была очень довольна тем, что ей удалось так блестяще выполнить свою миссию. Теперь у неё имелся верный слуга в Тибидохсе — слуга, который не предаст, даже если это будет стоить ему жизни; слуга, который расшибётся в лепёшку ради своей хозяйки. Эктанзия всегда считала, что зомбированные слуги лучше обычных. И это действительно было так. Она улыбнулась, представив себе лицо Гроттерши, когда та узнает всю правду. О том, чтобы у Тани хватило мозгов додуматься до всего самой, не могло быть и речи. Вообще, Эктанзия стала замечать, что в основном её окружают одни идиоты, за исключением, пожалуй, Сармара. Однако вскоре и ему предстоит покинуть этот суетливый мир (если, конечно, всё пойдёт так, как задумала Эктанзия). Пока её план исполнялся успешно, однако никто не знает, что может быть потом. Ведь если Сармар действительно узнал обо всём, то он может существенно помешать ей. …Эктанзия остановилась. У неё имелся выбор — пойти и доложить об успешном выполнении своей миссии Сармару или же отправиться домой. Она предпочла второе.* * *
Послесловие: Таня Гроттер — Так ты думаешь, что тебе не избежать встречи с Эктанзией? — непонятно зачем переспросил Ванька, выслушав Таню. — Я не думаю, я абсолютно в этом уверена, — заявила девочка. — И, знаете ли, желания прыгать до потолка от радости у меня почему-то не возникает. А ещё я сильно сомневаюсь, что встреча эта будет дружеской. Она, Ванька и Ягун собрались в гостиной светлых. Был поздний вечер. Огонь в старинной русской печи почти потух, а посему было довольно темно. Все уже разошлись по своим комнатам, и только троица друзей всё ещё находилась в гостиной. — Я только одного понять не могу: чего это Сардику самому не разобраться со всей этой фигнёй? — удивился Ягун. — Если окажется, что он может всё исправить сам, но специально ввязывает в это дело Таню (а значит, и нас тоже), то я ему точно экскурсию в мир полтергейстов устрою, мамочка моя бабуся! И причём без обратного билета оставлю. А то, что он бессмертный — это уж его проблемы. — Неужели ты думаешь, что он может так поступить? — на лице Ваньки было видно возмущение. — У нас вон целая куча приключений была — так неужели Сарданапал устроит нам ещё одно, если может спокойно сделать всё сам? — А кто его знает? Он, конечно, может, и есть «добрый дедушка», только вот, клянусь моим чувством юмора, это скорее просто маска. — Я не знаю, маска ли, не маска ли, — вмешалась Таня, — но из его с Медузией разговора было понятно, что сами они хотели бы всё самим исправить, да только не могут. Горгона даже в конце предложила какой-то способ, как можно мне помочь — только какой, я не расслышала. — Хм… Ну, тогда действительно надо хорошенько подготовиться ко встрече с этой безумной. Только вот чего ей надо, я не пойму? Этого не понимал не только Ягун, но и Таня с Ванькой. — Знаете, — сказал Ванька, — мне почему-то кажется, что вскоре мы это обязательно узнаем. Всё-таки Сардик, я думаю, сделает для этого всё возможное. — Ну, тогда кто куда, а я спать, — ответила Таня. Перед дверью она обернулась и сказала: — И да, не забудьте придумать, что мы предложим Шурасику, чтоб он нам домашку сделал. А то я его знаю — он просто так помогать не будет.* * *
Послесловие: Сармар — Итак, зачем ты меня позвал? — спросила Эктанзия, располагаясь поудобнее в кресле, которое она создала одним взмахом руки. Обратиться к Сармару на «ты» могли только самоубийца и Эктанзия. — Ну, во-первых, я хотел поинтересоваться — хоть это, может, и глупо, — успешно ли ты выполнила моё поручение. Эктанзия улыбнулась. Увидь её улыбку лопухоид, он непременно сошёл бы с ума — в том случае, конечно, если у него есть ещё, с чего сходить. — А у тебя есть какие-то сомнения? Конечно, успешно, — именно так, по мнению правителя острова Коприэль, следовало трактовать слова Эктанзии. — Что ж, отлично. — Тут Сармар сделал небольшую паузу, во время которой лицо его успело измениться и стать серьёзным; то же самое произошло и с его тоном. — Но я разузнал вот что: Сарданапал и его прихвостни разнюхали о том, какие наши цели. «А то я не знала», — с раздражением подумала Эктанзия, предусмотрительно поставив блок против подзеркаливания. Вечно этот Сармар узнаёт всё в последний момент! — Да? — переспросила волшебница. — Кажется, я уже где-то слышала об этом, только вот не припомню, где. — В самом деле? Странно… — у величайшего тёмного мага современности настолько хорошо получилось изобразить задумчивость, что ещё чуть-чуть, и он бы, глядишь, сумел обмануть Эктанзию. — Хотя я уже привык, что ты подчас узнаешь новости даже раньше меня. Ну так вот, они обо всём разузнали и, конечно, не собираются сидеть сложа руки. — Сармар выглядел слегка обеспокоенным. — И, однако же, я не думаю, что они смогут хоть сколько-нибудь помешать нам. Эктанзия предпочла согласиться с правителем Коприэля, хотя сама была прямо противоположного мнения. Правда, она довольно толсто намекнула на это, но Сармар сделал вид, что не понял намёка. — В общем-то, — продолжил он, — единственное, что мне удалось разузнать — это то, что Сарданапал, по-видимому, решив, что мы уже знаем место, где находится Корона, перепрятал её. «Так я и думала, — сказала Эктанзия сама себе. — Неужели он предложит мне спросить у Оракула?» Она была права. Сармар продолжил: — На данный момент самым простым и разумным способом узнать, куда спрятал Корону этот дядька Черномор, мне представляется способ посоветоваться с Оракулом. Конечно, это дело не из простых — и именно поэтому я поручаю его тебе. Эктанзия немного помолчала для виду, а потом спросила: — Это всё? — Да, ты можешь идти.