Точка зрения

      Пустота скалилась острозубой ухмылкой и, хитро щурясь, смотрела на Энакина. Энакин непонимающе смотрел на пустоту в ответ. Связь с Оби-Ваном не была оборвана: не было кровоточащей раны, обрывков связывающих их нитей, Сила не была в агонии.       — Энакин, — голос Оби-Вана прорвался сквозь пустоту, на мгновение превратившуюся в ослепительный свет.       Скайуокер распахнул глаза, хватанул ртом воздух и сел, уставившись на пустующую койку у противоположной стены. Омерзительно белой стены Залов Исцеления в Храме. Слабость, овладевшая его телом, была убийственной.       В последний раз он чувствовал себя настолько паршиво после того, как Оби-Ван вытащил его со взорвавшегося пиратского корабля. То, что взрыв устроил сам Энакин, Кеноби упомянул четыре раза, пока тащил падавана до медицинского отсека, одиннадцать раз, пока они летели до Корусанта, и ни одного, когда стояли перед Советом, отчитываясь об успешно выполненной миссии.       — Падаван, — голос, прорвавшийся сквозь звон в ушах, вырвал его из воспоминаний.       Взгляд Скайуокера зацепился за ноги, стоящие слева от него, а после и за саму Бент в мантии целителя. Подруга Оби-Вана, которую он не видел несколько месяцев, выглядела уставшей. Скайуокер нахмурился и встретился взглядом с мон-каламари:       — Падаван?       Серебристые глаза Бент встревоженно блеснули, и она добавила информацию в датапад.       — Ты помнишь, что произошло?       Дверь бесшумно отъехала в сторону через несколько мгновений после того, как Энакин повернул к ней голову, проигнорировав целителя. Разбившийся истребитель он помнил очень хорошо, в отличие от пути обратно в Храм.       — Слимо! — громко выругался Скайуокер, не сводя взгляда с двери.       Не мигая, Энакин проследил за тем, как Квай-Гон неспешно вошёл в палату, что-то сосредоточено просматривая на датападе. Волосы Квай-Гона были полностью седыми, а морщин стало гораздо больше, но это, определённо, был он. Живой и вполне здоровый, а не умирающий от рук Мола, как обычно бывало в ночных кошмарах Скайуокера. Это вообще не было похоже на кошмар. Сила успокаивающе гудела на задворках сознания, уверяя в реальности происходящего.       — Энакин? — Квай-Гон поднял голову, ощутив всплеск Силы, направленный на него, и удивлённо поднял брови. — Я рад, что ты пришёл в себя.       Энакин замер, по привычке сканируя каждый возможный выход из комнаты. Если это была ловушка, устроенная Дуку или Вентресс, он должен был найти выход до того, как в неё попадут Оби-Ван с Асокой. Сила легко ответила на зов, собравшись вокруг Скайуокера и заставив напрячься джедаев.       — Вы мертвы.       О такой вещи, как дипломатия, Энакин, в отсутствие Кеноби, предпочитал не помнить.       Квай-Гон, внимательно следивший за своим падаваном, нахмурился — о своей смерти он нагло не подозревал.       Сила тревожно загудела, когда Энакин послал сигнал тревоги к Оби-Вану, и забилась в агонии, когда пустота на месте их связи оскалилась вновь. Связь с Оби-Ваном не была разорвана.       Энакин уставился на совершенно новую нить, тянущуюся к Квай-Гону.       Связи с Оби-Ваном не существовало.       Связи с Асокой тоже.       Поверить в это оказалось гораздо сложнее, чем он мог представить. Связь с учителем они делили годами, и Энакин мог возмущаться вечность, но едва ли согласился бы её разорвать. Пусть связь и была довольно потрёпанной войной и секретами, которыми Скайуокер не спешил делиться с Оби-Ваном, но она была. Оборванная, местами истощённая и болезненная, но всё ещё крепкая. Этого было достаточно.       Ещё хуже становилось от пустоты на месте яркой и прочной связи с его собственным падаваном.       Энакин легко уловил вмешательство в разум когда-то знакомой Силы, исходившей от Квай-Гона, и недоверие, последовавшее после. Энакин поднял ментальные щиты, почувствовав, как то же самое сделал мастер Джинн.       Храм за пределами Залов Исцеления кипел жизнью: не прилагая усилий Энакин мог уловить сияние сотен жизней джедаев, некоторые из которых казались очень знакомыми, другие — незнакомыми совсем. Сила лихорадочно проносилась по Храму уровень за уровнем, повинуясь воле Скайуокера, но не могла отыскать хорошо известную подпись Кеноби. Энакин усилил натиск, пытаясь найти изъян, лазейку, если это было ловушкой, видением.       Но Храм Джедаев был реальным. А жизни джедаев сияли яркими звёздами на полотне вселенной. Абсолютно незнакомой вселенной.       — Энакин? — Квай-Гон подошёл ближе, изучая лицо падавана.       Времени паниковать не было, выяснять что-либо у внезапно ожившего Квай-Гона — тем более. Скайуокер глубоко вздохнул и выпустил эмоции в силу — Оби-Ван должен был им гордиться. Энакин легко мог представить саркастичную усмешку Кеноби.       — Мастер Джинн, — Энакин кивнул, признавая присутствие джедая, и призвал к себе один из мечей, висевших на поясе последнего, — кажется, это моё, — рукоять незнакомого меча легко легла в ладонь.       Квай-Гон не медлил и, положив ладонь на рукоять своего меча, пронзил Скайуокера холодным взглядом.       — Энакин?       Скайуокер тяжело смотрел на Квай-Гона:       — Вы давно мертвы.       ***       Квай-Гон оглянулся на целителя, и вновь сосредоточил внимание на своём падаване, связь с которым, за несколько часов источившаяся до минимума, была наглухо закрыта. Но даже поверхностного соприкосновения с Силой Энакина хватило для того, чтобы заметить изменения — тот сиял гораздо ярче и холоднее, чем сутки назад, намеренно держа Квай-Гона на расстоянии. Сила собралась вокруг Скайуокера, готовясь в любой момент нанести удар.       — У тебя было видение?       Энакин резко повернул голову и уставился на Бент, нахмурился, поднял руку и рассеянно подёргал хлестнувшую по щеке падаванскую косичку, словно удивляясь, что она всё ещё там.       — Тяжёлая неделя, — невпопад отозвался он, опустил взгляд, сжал правую руку в кулак и медленно разжал. — Где Оби-Ван?       Не было ни одной причины, из-за которой его падаван, едва обретя сознание, мог задать этот вопрос. И то, что Оби-Ван Кеноби был мёртв почти двенадцать лет, было очень веским фактором. Были ли подобные вопросы признаком амнезии у Скайуокера? Его падаван определённо знал, где находился, но пребывал в уверенности, что самого Квай-Гона здесь почему-то быть не должно.       — Мёртв, как и последние двенадцать лет, Энакин, — осторожно сказал Джинн и сделал шаг к кровати, протянув руку к падавану, и резко замер.       Скайуокер оказался на полу по другую сторону кровати с мечом наизготовку. Он едва стоял на ногах и был смертельно бледен, но не оставалось никаких сомнений, что в бой он вступит не раздумывая. Квай-Гон предположил бы, что падавана нечто напугало, но тот не был напуган. Он был сосредоточен и сбит с толку, но точно не напуган.       — Падаван, опусти меч.       Драться с собственным учеником, в голове у которого происходило неизвестно что, Квай-Гон не собирался. Он убрал руку с висящего на поясе меча и отступил назад. Боевая стойка Энакина, которую тот покинул, стоило Квай Гону отступить, была прекрасной, слишком прекрасной для Соресу — стиля боя, который его падаван терпеть не мог.       — Какого ситха, Энакин?       — Ситха? — Скайуокер потёр лоб и поморщился, деактивировал меч и прислонился спиной к стене, всё ещё с трудом удерживая себя на ногах. Он озадаченно вскинул голову и посмотрел в упор на Квай-Гона. — Что произошло?       Джинн нахмурился и вновь переглянулся с Бент, качнувшей головой.       — Мы оказались в зоне боевых действий, когда возвращались с последней миссии, и наш корабль подбили, стоило нам вынырнуть из гиперпространства. Ты не помнишь?       Квай-Гон аккуратно прикоснулся к разуму Энакина в поисках отклика на свои слова.       — Я помню, как подбили мой истребитель, и как вы погибли от руки Дарта Мола, — во взгляде Энакина горело холодное предупреждение, которое Квай-Гон никогда прежде не видел в глазах своего ученика. — Если это ловушка…       Его прервал негромкий стук трости:       — Ловушка, мм? Какая ловушка?       Только почувствовав успокаивающее присутствие Йоды в Силе, Квай-Гон смог отпустить напряжение и свободно вдохнуть. Энакин, подобно кокону собравший вокруг себя Силу, ничуть не способствовал успокоению.       — Магистр Йода, — Скайуокер расслабился, почувствовав присутствие грандмагистра, и вновь сел на кровать, очевидно, питая к Йоде больше доверия, чем к Квай-Гону.       Джинн сложил руки на груди, подавляя неприятно кольнувшую гордость. Йода заинтересованно шевельнул ушами и оглядел собравшихся. Он неспешно проковылял к кровати. Одним прыжком взлетел на неё, склонил голову и всмотрелся в Энакина. Скайуокер посмотрел на Йоду в ответ.       Тишина становилась гнетущей.       — Мой падаван…       — Слепым стал ты, друг старый? — прервал его грандмагистр, вздохнул и поник. — Не твой падаван это, Квай-Гон. Не падаван вовсе. Верно, мм?       ***       Никогда ещё Энакин не испытывал такого облегчения при появлении Йоды и справедливо предполагал, что никогда больше не испытает. То, что происходило, не было похоже ни на что, с чем он когда-либо сталкивался, даже Мортис больше не казался таким уж странным. Если теперь Энакин начнёт встречаться с мёртвыми и просыпаться с давно отрубленными конечностями… он хотел бы услышать комментарий Оби-Вана. И Мейса Винду — тому бы это понравилось.       Мудрые, живые глаза Йоды внимательно изучали его, видя то, что Квай-Гон заметить не смог. Сам магистр ощущался правильно, и это было единственным утешением. Приятно было знать, что когда мир сходил с ума, старый тролль ничуть не менялся.       — С утра он был моим падаваном, — мастер Джинн, смятение которого легко просочилось в Силу, не сводил с него глаз.       Энакин кинул на него короткий взгляд и вновь посмотрел на Йоду. В последнее утро, которое помнил сам Скайуокер, у него у самого был падаван, а Оби-Ван пребывал в добром здравии и слиться с Силой не спешил. Как объяснить Квай-Гону то, чего он сам не понимал, Энакин не знал. Мастером по части объяснений всего, что объяснить было нельзя, был Оби-Ван, которого очень некстати рядом не было.       — Слепым быть прекрати, — Йода заговорил вновь и сложил руки на вершине своей трости, — видеть не хочешь, смотришь только. Смятение в Силе большое, видеть сложно.       Энакин оглядел Квай-Гона, сосредоточившегося на нём, и ослабил щиты, подпустив того ближе. О человеке, забравшем его с Татуина, у Скайуокера осталось немного воспоминаний, большинство из которых были немногочисленными рассказами Оби-Вана о своём мастере. Видеть его живым было странно.       — Если я мёртв, — медленно проговорил Квай-Гон, словно считал эту мысль чем-то абсурдным, — кто, по-твоему, твой мастер?       Удивительно, насколько очевидным был ответ. Более удивительным было то, что Квай-Гон не желал его видеть. Как много мастеров, по мнению джедая, согласились бы оставить его в Храме после смерти самого Джинна? Энакин посмотрел бы на лицо Мейса Винду, если бы тому пришлось назвать его своим падаваном.       Энакин приподнял брови:       — У вас действительно есть варианты?       Йода хихикнул и шевельнул ушами.       — Энакин… — напряжённо начал Квай-Гон, в отличие от грандмагистра, далёкий от облика довольного жизнью джедая.       — С утра был Оби-Ван.       С какого именно утра было совершенно другим вопросом.       Квай-Гон замолчал, но с каждой секундой взгляд его делался всё более угрюмым.       — Кеноби здесь не найдёшь ты, — Йода прервал молчание, — прав Квай-Гон — давно погиб он. Не погиб бы, твоим Оби-Ваном всё равно не стал бы.       Более неправильной вещью, чем живой Квай-Гон, мог быть только мёртвый Оби-Ван. Орден Джедаев, Война Клонов, годы ученичества без его мастера были не самой лучшей вещью, которую Энакин мог представить. Пустоту на месте их связи представлять не хотелось вовсе. Представлять и не приходилось — пустота всё также язвительно скалилась, смотря на Скайуокера. Он не дал боли вырваться наружу.       Последняя битва, перед которой они вновь сильно повздорили, не должна была окончиться так. Энакин собирался поговорить с Оби-Ваном после сражения. Просыпаться в мире, где нет Оби-Вана, он, определённо, не собирался.       — Скайуокер!       — Энакин!       Щиты, поднятые магистрами, дали понять, что всплеск Силы не оценил ни один из них. Квай-Гон практически отвернулся, защищаясь от сжигающей волны; Йода поморщился, отмахнувшись от жара, как он назойливой мухи. Бент, почти не потревоженная всплеском, едва пошевелилась, не сводя своих серебристых глаз с пациента.       Энакин почти услышал укоряющий вздох Оби-Вана, добровольно застрявшего со своим бывшим падаваном. Скайуокер заставил эмоции улечься. С ними он мог разобраться после того, как выберется отсюда.       Отголоски недоверия и удивления Джинна донеслись до Энакина, а проницательный взгляд Йоды, дёрнувшего ушами, остановился на нём:       — Случилось что перед тем, как здесь ты оказался?       — Есть более важный вопрос, — Квай-Гон, буравящий Энакина недоверчивым взглядом, прервал Йоду прежде, чем тот успел узнать ответ, — если падаван Оби-Вана здесь, где мой падаван?       Энакин мрачно усмехнулся:       — Надеюсь, объясняет Оби-Вану, что тот мёртв.       Был и второй вариант. Энакин до сих пор чувствовал себя раздавленным осколками корабля, а его внутренности держались вместе только благодаря нескольким дням в бакте и Силе. Падаван Квай-Гона мог не пережить катастрофы.       Тревога, исходящая от Джинна по их едва сформированной связи, подтвердила, что он тоже это понимал.       — Медитировать на это мы должны, — поникший Йода прервал тяжёлые размышления джедаев, — в известность Совет поставлю я. Мастер Эйрин, отдых Скайуокеру нужен.       Грандмагистр спрыгнул с кровати и поковылял к двери, стуча тростью об пол.       Энакин встретился взглядом с Квай-Гоном, не зная, что должен сказать и должен ли вообще. Тот нахмурился, коротко посмотрел на Бент, всё ещё держащую в руке датапад, и вылетел из палаты вслед за Йодой. Очевидно, он предпочёл бы иметь дело с собственным падаваном. Не Энакину было осуждать — он был рад, что Квай-Гон жив, но, придя в себя, предпочёл бы найти рядом недовольного и живого Оби-Вана. Желательно того, которого знал.       Откинувшись на подушки, он закрыл глаза — целительный транс был хорошей идеей для начала.