Точка зрения

      Движение Силы не было настолько заметным, чтобы привлечь внимание всех джедаев в Храме. Стало светлее. Это относилось не столько к почти мёртвому Скайуокеру, сиявшему в Силе подобно сверхновой, сколько к будущему, вновь изменившему своё направление. Тьма, затуманивавшая видение последние несколько лет, сделалась серой, почти прозрачной, будто не была уверена, что всё ещё имеет право там находиться.       Наступил рассвет.       Мейс Винду плавно вынырнул из медитации и открыл глаза — к залу Совета приближались хорошо знакомые подписи Йоды и Квай-Гона. Голоса их стали слышны через мгновение, и беседа была отнюдь не мирной. Даже отсюда Мейс чувствовал смятение и недовольство Джинна.       Дверь отъехала в сторону, пропуская джедаев.       — Что-то изменилось.       Йода поднял на него взгляд и продолжил путь к своему месту, оставив позади Квай-Гона.       — Многое изменилось, возможно всё, — отозвался грандмагистр. — Совет оповестим мы, необычно это, — добравшийся до кресла, Йода погрузился в свои мысли.       Винду молча посмотрел на нахмурившегося Квай-Гона, ожидая пояснения — тот встретил его тяжёлым взглядом и скрещенными на груди руками. Мейс принял это к сведению. Итак, было что-то, связанное со Скайуокером, что Квай-Гону не нравилось.       — Энакин очнулся.       Мейс добавил очко в копилку своей догадливости и медленно кивнул:       — Это хорошая новость.       Он, очевидно, пропустил тот прекрасный момент, когда они начали сообщать Высшему Совету информацию о состоянии здоровья Скайуокера.       — Это была бы хорошая новость, если бы он не утверждал, что я мёртв, — огрызнулся Джинн, — а его мастером является Оби-Ван!       Ни один мускул на лице Мейса не дрогнул, пока он молча смотрел на старого друга. Хорошо, это, по крайней мере, было необычно.       — Кеноби?       Корун обратил свой взгляд на Йоду, ожидая каких-либо иных сведений, но грандмагистр упрямо смотрел мимо него. Мейс вновь уделил внимание Квай-Гону:       — Видение?       У Скайуокера, насколько он знал, проблем с этим не было — видения он в свободное время просматривал вместо голофильмов.       — Не видение это, нет, — Йода, наконец, обратил внимание на разговор, — другой он. Совет нам нужен, Скайуокера выслушаю я после.       Винду по привычке подавил вздох и потянулся к комлинку — приближалось время запланированной встречи с Советом. По всей Галактике гремела война, и для полного счастья ему не хватало только Скайуокера, воспринимавшего видения за реальность.       Тёмное небо над Корусантом освещалось огнями звездолётов, покидающих планету и приземляющихся на неё. Сила, очистившаяся от Тьмы, легко кружила по Храму, окутывая своих детей мягким покрывалом. Что бы там ни случилось, Мейс надеялся, что хуже уже не будет.       ***       Бент присоединилась к Энакину почти сразу, как только он погрузился в целительный транс. Он едва заметил её появление, но всё же нашёл силы послать волну благодарности мон-каламари — помощь обученного целителя была очень кстати. Помощь целителя, которому он доверял — тем более. Он не мог сосчитать все случаи, когда Бент часами излечивала его раны с тех пор, как он стал падаваном.       Направив поток Силы на не до конца зажившие переломы, он позволил мастеру Эйрин выполнить свою работу и вернулся к тому, что требовало его внимания. Что бы ни говорил Оби-Ван, он хорошо помнил учения джедаев. Те части, которые его интересовали.       Взаимодействие с Объединяющей Силой, позволяющей временно оставлять своё тело и смотреть в прошлое или будущее, не было таким уж большим исключением среди чувствительных к Силе. Каждому второму в Ордене хоть раз в жизни приходили видения.       Энакин мог выделить три основные проблемы: он не был ни в прошлом, ни в будущем; это, определённо, не было видением; он не знал, как сделать мир правильным.       И у него за ухом висела падаванская косичка.       Четыре проблемы.       — Мастер.       Асока.       Всего на мгновение связь с ней вспыхнула ярким отблеском, чтобы снова пропасть, оставив его лицом к лицу с пологом пустоты. Бент едва успела отпрянуть, когда он сел, вынырнув из медитации. Голос его падавана всё ещё эхом звучал в голове, но сколько бы Энакин ни пытался, найти след, ведущий к ответу, не смог.       — Скайуокер, — серебристые глаза мастера Эйрин пронзили его насквозь. Всё терпение мира пряталось в них.       — Не сейчас!       Минуты текли за минутами, пока Энакин пытался найти то, о чём сам не знал. Всё было так же, как в момент его пробуждения. Ни следа Асоки. Отмахнувшись от досады, Скайуокер оставил её засорять Силу.       Когда он открыл глаза, Бент всё ещё терпеливо смотрела на него, ожидая, когда он позволит ей продолжить свою работу. Что ж, видимо, независимо от того, кто был его мастером, отношения с целителями у него не менялись.       — Я должен поговорить с Йодой.       Когда нужен был кто-то, способный если не помочь, то хотя бы поверить в любой абсурд, грандмагистр подходил идеально.       — Ты должен продолжить лечение.       Непробиваемая безмятежность Бент могла сравниться только с убийственным терпением Кеноби. У Скайуокера не было сил противостоять ей.       — Я в порядке.       От порядка он был так же далёк, как Татуин от Корусанта, но слияние с Силой ему в ближайшее время не грозило. У него было слишком много незаконченных дел, чтобы сидеть с падаванской косой и ждать чуда. Последняя миссия Кеноби дорого обошлась им обоим. Сообщить Оби-Вану, что именно он думает о фальшивых смертях и степени доверия к нему, Энакин успел.       Хотелось бы успеть извиниться.       ***       Неполный состав Совета во время войны стал делом привычным: кто-то из джедаев появлялся на несколько минут, чтобы отчитаться о положении дел, кто-то не появлялся вовсе. На этот раз из двенадцати членов Совета присутствовали пять.       Ади Галлия прервалась на середине своего доклада, активировав световой меч — на фоне слышался шум взрывов — и в следующее мгновение её голограмма исчезла из зала Совета. Битвы в центральных мирах продолжались, а Гривус, стоящий во главе армии сепаратистов в этом секторе, истреблял всё больше джедаев.       Пло Кун, присутствовавший лично, и Кит Фисто некоторое время тяжело смотрели на опустевшее место. Йода расстроенно вздохнул, а Мейс нахмурился.       — Помощь нужна им, — грандмагистр обвёл взглядом оставшихся джедаев и остановился на кел-доре, — со своим падаваном отправишься ты, Пло Кун.       — Мы вылетим через час, — Пло Кун кивнул, набирая сообщения на комлинке. — Вы заметили, магистр Винду, магистр Йода?       Мейс не мог видеть его глаза за маской, но этого и не требовалось — Пло Кун был взволнован.       — Сила очистилась, — подтвердил Винду, взглянув на заинтересованного Кита Фисто — тот, очевидно, ещё не имел возможности уделить время медитации.       — Очистилась, да, — грандмагистр довольно прищурился, — причина есть для этого. Сказать нам Сила хочет что-то, слушать внимательно надо.       Голограмма Кита Фисто оглянулась в пространство, которого джедаи видеть не могли, и нахмурилась.       — Флот сепаратистов выходит из гиперпространства. Да пребудет с вами Сила, — джедай поклонился и отключил голопередатчик.       Пло Кун поднялся, чтобы найти своего падавана и отправиться на помощь группе Ади Галлии.       — Что изменилось, магистр Йода?       Грандмагистр шевельнул ушами, спрыгнул с кресла и направился к выходу из зала.       — Многое.       Пло Кун медленно повернул голову к Мейсу, на несколько секунд задержал на нём взгляд и вышел.       ***       — Мастер!       О приближении неугомонного падавана Оби-Ван узнал до того, как тот появился в тренировочном зале с датападом в руках. Сила была ни при чём — крик Энакина не слышал разве что глухой. Неспешно закончив ката, Кеноби деактивировал меч и взглянул на взъерошенного Скайуокера, туника которого после бега по коридорам Храма сбилась набок.       — Да, Энакин?       Глаза падавана горели предвкушением. Оби-Ван обречённо вздохнул.       — Почему вы не сказали, что мы можем перемещаться во времени?       Очевидно, Оби-Ван должен был занести и это в категорию не совсем обычных вопросов и больше никогда не пытаться понять причины, побудившие эти вопросы задать.       Он смиренно вздохнул:       — Никто не может перемещаться во времени, Энакин.       Ему в руки вложили датапад с открытой страницей текста.       «Взаимодействовать с Объединяющей Силой — значит временно оставить своё тело, позволить себе идти в прошлое или смотреть в будущее.»       Оби-Ван точно знал, где Энакин это взял. Тёплый смех Кеноби волной прокатился по залу, заставив мальчика недовольно нахмуриться.       — Здесь говориться о видениях, падаван.       Энакин нахмурился ещё больше.       — Но там сказано «идти».       — Образно, — под возмущённым взглядом Энакина Оби-Ван небрежно призвал к себе бутылку с водой и открутил крышку. — Некоторые джедаи могут увидеть события прошлого, как другие видят будущее.       Разочарование Энакина легко просочилось в их связь. Он открыл рот, собираясь возразить, когда Оби-Ван, тщетно пытавшийся скрыть веселье, прервал его:       — Разве ты не должен быть на тренировке?       Энакин мгновенно сменил выражение лица на искреннее и невинное недоумение, что никак не поспособствовало ухудшению памяти Оби-Вана:       — Энакин, — улыбка Оби-Вана стала откровенно ехидной.       Приглушённый свет в палатах целителей свидетельствовал о наступлении ночи на планете.       Ни прошлое, ни будущее. Другое.       Ни с Оби-Ваном, ни с Асокой отыскать связь не получалось. Сила гудела, стараясь успокоить разум своего ребёнка. Энакин поддался на уговоры и скользнул в медитацию, облегчая работу Бент, ненавязчивое присутствие которой легко фиксировалось сознанием.             Залы Исцеления он облегчённо покинул с наступлением утра, смиренно выслушав рекомендации мастера Эйрин и привычно соврав, что в ближайшие дни воздержится от интенсивных тренировок. Тренироваться Энакин и не планировал — он собирался найти способ убраться отсюда, вернуться к своим обязанностям генерала-джедая, обучению Асоки, выматыванию нервов Оби-Вану и встречам с Падме. Всё это могло занять какое-то время, в которое он не собирался терять свою форму.       Мысль о том, что застрять он здесь мог навсегда, Энакин испепелил и отправил к хаттам. Мысль к хаттам убраться не спешила и, восстав из пепла, намертво прицепилась к Энакину, медленно, но верно уничтожая и без того крошечные остатки спокойствия.       Храм Джедаев за пределами обители целителей, как всегда, кипел жизнью: мимо Энакина то и дело пробегали юнлинги и падаваны, проходили рыцари-джедаи, погружённые в собственные мысли. Коридоры были полны света и простора, воздух был свеж и приветлив — роскошь для такой планеты как Корусант. В двенадцать у него ушло несколько дней, чтобы разобраться, как работает система вентиляции и как джедаи ограничивают поступление загрязнённого воздуха снаружи.       Энакин мотнул головой, сосредотачиваясь. Яркое присутствие Йоды заметить было так же легко, как свет меча в темноте — Скайуокер отыскал его среди сотен джедаев и направился прямиком в комнаты грандмагистра, двери которых были всегда открыты для обитателей храма.       Иногда Энакин задавался вопросом, как много работы вместо целителей разума выполняет Йода, и как много новых проблем им подкидывает.       Стучать не пришлось — дверь отъехала в сторону, стоило Скайуокеру приблизиться к ней. Йода стоял у окна — Корусант продолжал жить, независимо от того, что происходило в галактике.       — Ждал тебя я.       Энакин молча поклонился и сел на одну из двух гравитационных подушек.       Грандмагистр обернулся и одним прыжком оказался на другой. Его цепкий взгляд упёрся в Скайуокера.       — Учителя своего видел уже?       На то, чтобы вспомнить, о ком говорит Йода, ушло несколько мгновений.       — Нет, мастер.       — Пришёл ко мне зачем? — грандмагистр выжидающе прищурился.       Энакин предусмотрительно удостоверился, что в руках у Йоды нет палки, и вежливо улыбнулся:       — Вы ведь меня ждали.       Одним из самых важных уроков, который преподал Энакину Оби-Ван, умещался в одно предложение: палка по ногам била больно, а между ещё больнее. Почтительное расстояние до грандмагистра не было простой данью традициям.       Йода удовлетворённо шевельнул ушами и благосклонно кивнул:       — Ждал, но за тебя говорить не буду. Слушать чтобы здесь я. Не говорить. Думает Квай-Гон, что видение сильное у тебя было.       Энакин вздохнул и посмотрел на правую руку, настоящую и не скрытую перчаткой, сжал её в кулак и отпустил.       — У меня не было видения. Это была моя жизнь.       Йода заинтересованно крякнул и спрыгнул с сидения.       — Чай сделаю я, — сообщил он, оглянувшись на Скайуокера, — историю расскажешь мне ты.       — Конечно, магистр Йода.       День после окончания миссии Оби-Вана встретил их напряжением, которого не бывало со времён падаванства Энакина, но на этот раз Скайуокер был тем, кто игнорировал Кеноби. Тот никогда не стоял на похоронах Энакина, понимая, что, будь он чуть быстрее, похорон бы не было вовсе. Все обвинения в недоверии, чёрствости и бесчеловечности Кеноби выслушал молча. Энакин почти ожидал новой лекции о привязанностях, неумении контролировать собственные эмоции и войне, на которой джедаи гибли пусть и реже, чем обычные люди, но всё же гибли, что повлекло бы за собой новый скандал.       Лекции не было.       Кеноби всё так же молча развернулся и вышел. В комнаты он так и не вернулся. Новая трещина прошла сквозь их связь.       — Интересно это. Связь с мастером не разорвал ты?       — Нет.       В следующий раз Кеноби он увидел утром на брифинге. Тот склонил голову в приветствии, заметив его, и вернулся к обсуждению стратегии боя. Энакин не ответил и проигнорировал взгляд Асоки. Кеноби на него ни разу не взглянул.       Новая миссия была такой же, как и большинство предыдущих — сражения с сепаратистами становились обыденным делом для джедаев. Система Кристоф встретила их блеском бластерного огня и осколками кораблей, разбросанных по орбите Кристофсиса.       Связь с другими истребителями и кораблями оборвалась почти сразу, заглушённая эскадрой сепаратистских кораблей. Полагаться приходилось на Силу, и её было достаточно. Кеноби оказался позади него раньше, чем Скайуокер успел связаться с ним — через связь пришло подтверждение, что Оби-Ван на месте и готов следовать за ним. Как всегда.       Их было в четыре раза меньше, чем противников, и у них не было иного выбора, кроме как сообщить Совету джедаев о победе. Энакин пропустил Силу сквозь себя и слился с истребителем, отправив Оби-Вану ответ. Пока они прикрывали спину друг другу, у них был шанс.       На месте трещины появилась новая тонкая нить.       — Победили вы в битве той? — Йода встревоженно дёрнул головой, прислушиваясь к Силе.       — Мы разгромили эскадру.       — Падаван твой где был?       Скайуокер тоскливо посмотрел за окно на здание сената и вновь вернулся к разговору.       — Асока с 212-м пробивались на планету под командованием Пло Куна. Они должны были начать спасательную операцию.       Йода хихикнул, забавно шевельнув ушами.       — Падаван твой Тано? Интересно это.       Энакин внимательно посмотрел на грандмагистра: он почти наверняка знал, кто мастер Асоки.       В конце концов перевес оказался на их стороне — шестнадцать кораблей были уничтожены, ещё два ушли в гиперпространство, спасаясь бегством. Корабли больше не глушили связь республиканской армии.       Бой не был закончен, но двигался к своему завершению.       Подбить джедая в исправном истребителе человеку, нечувствительному к Силе, было практически невозможно. Джедаи уводили свои корабли с линии огня до того, как преследователь этот огонь открывал. Но Рекс не был джедаем.       Голос Оби-Вана что-то проорал ему в Силе перед тем, как Энакин бросил свой истребитель наперерез выпущенным в истребитель Рекса зарядам. Связь с Оби-Ваном натянулась почти до боли. Энакин погрузился в темноту.       — Спасти клона пытался ты, — спустя некоторое время заговорил Йода, его старые глаза изучали Энакина внимательнее, чем когда-либо.       — Я его спас.       — Верно это.       Энакин промолчал, вновь рассматривая здание Сената. Хотелось верить, что они с Падме были близки даже здесь. Квай-Гон, в конце концов, был открыт эмоциям больше, чем Оби-Ван. Возможно, он должен был спросить его о Падме.       — Почувствовал что ты, очнулся когда? — вернул его в реальность голос старого джедая.       — Пустоту, — Энакин встал на ноги и подошёл к окну, — на секунду связь с Асокой появилась, но теперь её снова нет.       — Хм.       Скайуокер оглянулся на озадаченного магистра.       — Вы слышали о таком?       — Слышал о таком я не, — Йода качнул головой и постучал когтями по столу, — ново это всё. Медитировать должен я.       Сцепив руки за спиной, Энакин поднял взгляд на небо. С Корусанта никогда не было видно звёзд.       — Что мне делать сейчас?       — К мастеру иди, место твоё с ним рядом, — отмахнулся Йода, — думать буду я, ты думай тоже.       Скайуокер поморщился и отпустил нетерпение в Силу. Иного выхода у него не было. Он не мог сесть в истребитель и уничтожить проблему — на этот раз она была чуть больше вражеского корабля.       Энакин кинул последний взгляд на Сенат, повернулся к Йоде и поклонился. Уже на выходе его развернул голос грандмагистра:       — В комнатах Квай-Гон сейчас, иди к нему и найдёшь их.       Ещё раз поклонившись, Скайуокер направился к лифту. Он точно знал, что за помещения использует Джинн.       ***       Энакин остановился перед дверью в комнаты, в которых жил с тех пор, как попал в храм — Оби-Ван так и не покинул комнат, которые делил со своим мастером. Подняв руку, чтобы провести ей перед сканером на стене, Энакин замер и опустил её. Дверь не двигалась, ожидая его решения.       Прежде чем отношения с Оби-Ваном выровнялись и, в конце концов, превратились в крепкую связь, Энакин проводил долгие часы, вспоминая Джинна. Тот представлялся идеальным мастером, понимающим и мудрым джедаем, который забрал его с Татуина и был готов обучить даже против воли Совета. После каждого препирательства и ссоры с Кеноби, Энакин представлял своим мастером Квай-Гона.       За дверью был настоящий, живой Квай-Гон.       Энакин шумно выдохнул, вновь поднял руку и поднёс её к сканеру. В логово к гандаркам он прыгал с большей смелостью.       Комната встретила его тишиной. Энакин остановился на пороге, оглядывая помещение, заполненное растениями, названия большей части которых он не знал. На столе не хватало сваленных датападов Асоки, которые она изучала между миссиями, и среди которых всегда находились принадлежавшие Оби-Вану - те, что из архивов выносить было нельзя. Вместо них на столе стояла полупустая кружка с кафом.       Груды деталей от разобранных роботов, на которые постоянно натыкался и которые обещал спустить в утилизатор Оби-Ван, тоже не наблюдалось. Джедаями не одобрялось большое количество личных вещей, так что им просто везло, что Мейс Винду обходил их комнаты стороной.       На диван была свалена накидка, которая, как подозревал Энакин, принадлежала Квай-Гону.       Сам Джинн обернулся лишь тогда, когда Энакин зашёл на кухню. В последний раз, чтобы увидеть лицо джедая, Скайуокеру приходилось задирать голову, теперь лицо Квай-Гона было прямо перед ним.       — Ты хорошо скрываешься в Силе, Энакин.       Джинн смотрел настороженно, хотя в Силе Энакин скрывался вполовину хуже Оби-Вана и практически любого магистра. Учиться он начал лишь когда понял, что привлекает внимание ситхов не хуже светового указателя.       — Я не ваш падаван, - пояснил Энакин, пожав плечами.       Джинн окинул Энакина спокойным взглядом и вернулся к приготовлению еды.       — Я вижу, но понять всё ещё не могу.       Энакин коротко усмехнулся и присел на стол:       — Да неужели? А я-то надеялся, что вы объясните то, что Йода не смог.       Он мог поклясться, что звучал как Оби-Ван. Квай-Гон колкости не оценил.       — Не надо, Энакин, - холодно осадил его Джинн.       Энакин промолчал. Встречу с человеком, который привёл его в Храм Джедаев и практически взял в падаваны, он представлял себе по-другому. Квай-Гон погиб слишком рано, чтобы Энакин действительно мог его запомнить, но те моменты, которые сохранились в памяти, давали надежду на более тёплый приём.       Разумеется, он не был тем, кого Джинн учил все эти годы, но они были в этой капсуле вдвоём — Джинн тоже не был тем, кто сделал из него рыцаря, и всё же, искать выход им предстояло вместе.       Энакин подёргал косичку у себя за ухом и скосил глаза на широколистное растение, расползшееся по окну и перекрывающее вид на город. У Оби-Вана осталось всего одно растение, за которым он бережно ухаживал и которое, после смерти его собратьев, героически погибших в битве с поразительной неуклюжестью Энакина, из комнаты не выносил.       Энакин раздражённо вздохнул, оторвавшись от созерцания растения и более спокойно продолжил:       — Знаете, когда-то нам придётся поговорить, мастер.       Иногда Сила действовала так, как ей хотелось, но его война была в другом месте, спина к спине с Оби-Ваном и Асокой. Времени сражаться на чужой войне у него не было.       Он должен был закончить свою.