Россия не сразу понял, что произошло. В один момент все смолкли, разинув рот от удивления. Перед глазами только собственные руки, испачканные в алой жидкости, капли которой капают с его окрашенных теперь в багровый цвет волос и одежды, что вся пропитана кровью. Тревога нахлынула рекой, волной укрывая его в море паники и дикого страха. Русский затрясся, его губы начали дрожать, он так хотел кричать, но не мог, будто в одну секунду стал полностью немым. Комок застрял в горле, русский что-то почти шепотом мямлил, пытаясь собрать мысли воедино и перестать смотреть, отвести взгляд, успокоиться, но это не давал ему сделать ужас.
Тут же коллажем из адского сна и тяжкой жизни пронеслись самые жуткие моменты, заставляющие его начать плакать и подавлять в себе то, что так просилось наружу. Это был крик страданий и боли. Что же это за ад наяву? Быть может тот сон стал явью? Страх укутал парня своим темным плащом, сквозь который юноша не видел уже ничего. Было крайне сложно стоять на ватных ногах, не чувствуя под собой земли, будто бы планета потеряла силу притяжения.
— Рос, только спокойно, пожалуйста, повернись ко мне, братик… — послышался в глубине этой пелены, где-то сзади, такой мягкий и приятный шепот Беларуси, что так хотела отвлечь брата от произошедшего, прекрасно понимая, чем такая выходка этих проклятых шутников может кончится. Эти секунды его выдержки не вечны, он уже громко дышит, начиная жадно хватать драгоценный воздух ртом. — Рос… Тише… Родной мой, все хорошо, посмотри на меня…
Нет, Россия знал, что все не хорошо. Как бы он не хотел, а истерика сковала его в свои кандалы. Русский буквально к стене приклеился спиной, трясясь как осиновый лист. Хоть бы это все закончилось.
— Rusia? Qué pasa? (Россия? Что происходит?) — тихо спросил напуганный Испания. Таким русского он видит впервые. Поначалу ему показалось, что это розыгрыш, сейчас начнутся разборки, очередные драки и потоки оскорблений вперемешку с благим матом, однако все пошло совсем не по назначенному и очевидному сценарию. У Федерации начинается паническая атака, от его состояния и выражения лица сейчас становится не по себе, а по коже бегут мурашки. Испанец замер и вздрогнул от неожиданности, когда Россия взвыл и схватился за голову, закрыв уши и мотая головой, начиная пятиться назад, к стенке рядом. Его пронзающий и душераздирающий крик дал понять, что происходит нечто ужасное.
Все замерли, будто каменные изваяния. Некоторым стало страшно, и они сжались от непонимания и дрожи тела, другие же ничего не понимали. Да и что тут понять? Может, он испугался за костюм? Обидно, конечно, но не смертельно. Можно отмыть, а сейчас что-то придумать. Не беда же. Однако никто, кроме детей СССР и пары стран, которые были осведомлены о ситуации с фобией, никто не мог знать истины. Все они ясно осознавали, во что может превратиться собрание. Однако чтобы вдруг крик, причем такой, что душа катится в пятки, да еще и с диким плачем от отчаяния...
— Russia… No… Sorry… (Россия... Нет... Прости меня...) — Американец обернулся в сторону Канады, который с таким сожалением смотрел на Россию, к которому кинулся Казахстан, чтобы помочь Беларуси его успокоить. Канада свёл брови, хмурясь. У него все внутри перемешалось. Губы трясутся прямо как у кричащего России, которого уже пытаются привести в чувство его родные. Они так переживают за него. Канада прикусил нижнюю губу и со злобой глянул на Америку, что поймал его взгляд, тут же недовольно скривившись.
США был действительно шокирован результатом: все пошло, как по маслу, с такой истерикой он сломается от одного слова, как ветка от дуновения ветра. Однако… Американец опустил взгляд на свою кисть руки, что тряслась и вжимала в кожу ладони шариковую ручку. От чего-то улыбка совсем сошла с лица. Он должен ликовать результату, но почему-то на душе скреблись кошки. Нет, ему не было жалко Россию, хотя другого объяснения такой реакции он дать просто не мог. С чего бы жалеть этого русского? Он же агрессор, иногда от его взгляда даже кровь стыла в жилах. США не боялся России, он же герой, а герои ничего не боятся.
Украина не отводила внимательного взгляда от России. Она и не дрогнула. А с чего бы? Все давно в прошлом: семейные узы порваны, отношения разорваны в клочья, ситуация между ними накалена до предела. Ей абсолютно плевать. Давно чужой человек, пусть и кровный родственник. Да будь он хоть кем, хоть живут они под одной крышей, хоть заперты на года в маленькой комнате, она и не подумает что-либо для него сделать. Своими действиями он сам все испортил и должен платить. Она его ненавидит всеми фибрами души, хочет, чтобы он исчез! Пусть думают, что думают, а она и мизинца не согнет, чтобы помочь.
- "Катись в ад, чёртов глупец! Ты бросил в огонь все, ты сделал из меня своего врага, ты оторвал часть меня, ты посягнул на мои территории, ты устроил войну, ты убил моих людей, ты разрывал меня изнутри! Ненавижу, ненавижу! - мысленно пускала яд Украинка, сглатывая вязкую слюну. Она не сожалеет ни о чем. Даже счастлива. Америка ей доволен, он истинный. Он никогда не сделает ей больно. Он лучше, чем её алчный и жадный... русский родственник. »
— Ryssland? Vad i helvete? Vem gjorde det här?! Ryssland, lugna ner! (Россия? Какого черта? Кто это сделал!? Россия, успокойся!) — Швеция вышел из себя, наблюдая, как все стоят и смотрят на панику и агонии россиянина, как на новый американский блокбастер. Это не кино, а настоящее издевательство. Швед не был на стороне России, но он его знал не один год и не шел против него, однако сейчас он не мог просто стоять без дела и возможности пошевелиться. Он не пугало и терпеть не будет! — Tik! Jag pratar med väggen?! (Сука! Я разговариваю со стенкой?!)
— Нет! Пошли вон! Нет! Нет! Не трогайте меня! — слезы катились ручьем по щекам России. Перед глазами вновь комната. Та самая, из сна, вся в крови. Русский опускает взор на руки. Все в крови. Он боится поднять глаза на стены, но русский ощущает их взгляд. Его бьёт дрожь.
- О боже... - Сербия даже не знал, куда кинуться и что делать. Он будет мешаться. Но все же Россия его друг, как он может его бросить? Мыслей и идей нет, Серб содрогнулся при очередном крике лучшего друга и не смог сдержаться, чтобы не всхлипнуть, вытирая капли жидкости с ресниц. Он не любил видеть чужие слезы, они его доводили...
Беларусь и Казахстан переглянулись между собой. Дело плохо, его нужно немедленно привести в чувство, иначе все станет ухудшаться с каждой минутой, а дальше его угомонить можно только лекарством. Беларусь и сама уже еле сдерживала плач, глядя на убивающегося и кричащего со слезами в уголках глаз брата. Того, кто всегда поддерживал ее, и кого поддерживала она. Да, русский был не философом и кроме объятий, простого разговора по душам и финансовой помощи, если та требовалась, он ничего предложить не мог. Но девушка больше и не требовала. Ей бы и досточно его рядом, его музыки в грустные вечера, камина, песен, его мелодичного голоса. А она не могла помочь брату. Ничем. Даже сейчас.
— Россия, пожалуйста, спокойно, это мы, Казахстан, Беларусь, мы рядом! Возьми себя в руки! — Казахстан взял лицо России в свои ладони и посмотрел на его покрасневшие от слез глаза. Парень тяжело дышал, он будто никого и ничего перед собой не видел. Казах нервно сглотнул и постарался убрать руки России, чтобы парень больше не смотрел на политую кровью собственную кожу.
« — Я превращу твою жизнь в ад, Россия! — вновь в голове русского послышался этот голос. Властный, грубый, холодный. Россиянину банально стало страшно, он и так весь дрожал, но стоило ему отвести взгляд с своих кровавых рук, как вокруг он увидел лишь тьму бордовых оттенков и сияющие, демонические глаза. Это не страны с собрания, это настоящие демоны. »
Все пошло под откос, когда русский стал кричать как резаный, отбиваться силой от брата и сестры, забиваясь в ближайший угол. Одного взгляда охваченных паникой и волнением Казахстана и Беларуси хватило, чтобы с места тут же подорвался Германия. Родные знали, что порой голос Германии в таком состоянии Федерации только давал тому напомнить о Второй мировой и Третьем Рейхе. А это усугубляло ситуацию.
« — Так значит ты… страна? Ничего себе! Никогда не думал, что познакомлюсь с сыном Советского Союза! Меня зовут Влад, рад знакомству, Россия. »
Выцарапываясь из хватки Германии и Казахстана, он локтем заехал блондину прямо в переносицу, от чего немец отстранился и сжался. Очки треснули. В одиночку Казахстан не смог удержать россиянина и вскоре оказался на полу. Болезненное приземление на позвоночник отдалось резкой болью в спине, от которой казах скривился, шипя от боли. Вскочили с мест все. Но никто так и не решился помочь.
« — Это ты виноват в его смерти… — шептал голос позади, однако было ощущение, что это совесть России говорит ему об этом, доламывая и без того держущуюся на соплях психику юноши. На руках лежит израненное, распотрошенное тело с обрывками мяса и сухожилий вместо ног. Шатен смолк, не дышал, не двигался, лишь ветер трепал волосы, на которых осел пепел. »
Россия взвыл. Слезы катились ручьём, их солоноватый привкус оставался на языке. Чувство вины сковало все тело. Сердце сжалось от душевной боли. Прямо на его руках. Его кровавых руках. А он был бессилен… Русский не желал видеть кровь, не хотел её чувствовать, не хотел чуять её запах, ощущать её металлический вкус во рту. Федерация стал ногтями сдирать с себя кожу, пытаясь избавится от крови, чтобы не видеть её, но делая хуже, даже не осознавая этого. Раны кровоточили, кожа в некоторых местах лохмотьями свисала с рук. Он уже потянулся к лицу, но его вновь остановили. Надо срочно что-то делать!
— Россия! Приди в себя! — Германия дернул парня за плечи. Тут уже нет смысла думать о собрании, о его продолжении, да и после такого мало кто захочет обсуждать проблемы мира. Главная проблема — теперь все знают, что с Россией что-то не так. Как потом всем объяснять, что случилось? Это больное место русского, он так его скрывал. А теперь всем будет все известно, придётся рассказать. Хотя об этом думать немец не хотел, сейчас у него есть проблема куда больше.
« — Россия, значит! Я Сергей, но Влад кличет просто Серым. Будем друзьями, товарищ Россия! »
Россия терял силы, отбиваться он уже просто не мог, но не переставал пытаться. Страх наконец его одолел, а печаль овладела им полностью. На языке все более отчётливо чувствовалась соленость слез и горечь воспоминаний.
« — Бессовестный… Ты не помог… — голос продолжал наступление, на этот раз перед глазами России раздавленное, словно отбитое молотком тело, которое и не похоже на тело. Органы, кровь, кости. Будто парня провернули в мясорубке. Лишь россиянин помнил, как разрывалось сердце, когда видел все то, чему он не мог помешать. Руки были зажаты чужими, рот открыт в немом крике. Одна минута и все. И конец. Надежда погасла, будто свечка, которая уже расползлась лужей воска. Далее лишь удары по щекам и всхлипы рядом. А потом ощущение крови, мяса под пальцами… »
Канада не выдержал, вскакивая с места и бегом направляясь к России и остальным, чтобы помочь. У него все внутри сжалось от вида Федерации. Он и сам, казалось, заплачет. Но не потому, что на нем кровь и в голове полный балаган, а потому что внутри скреблись кошки, было безумно плохо, стыд за свои и чужие поступки не покидал его. Он любил брата, что бы там он ни сказал, но все зашло слишком далеко, и он больше не хочет быть на стороне США.
« -Эй. Россия, так? Подержишь пожалуйста? Я, кстати, Иван. Можно просто Ваня.»
« — Не спас… — Россия вздрогнул, вспоминая кровавое мёртвое тело на прежде белоснежном снегу. Так жестоко поступить с парнем. Варвары. А Россия не мог его тогда спасти, не смог никому помочь! »
— Somebody, bring the Russian consul! (Кто-нибудь, приведите русского консула!) — Великобритания оглядял шокированных стран, когда наткнулся на Италию. Тот смотрел с ужасом на мужчину. И ясно от чего. Италия хоть и не был самым смелым из всех, но он был очень мил и добр, всегда был готов помочь близким и друзьям. Он не любил конфликты, но не смел идти против правительства. Мечтал о мире, а в итоге участвовал в распрях между странами. Помня отца, он приобрёл страх оружия и держать его в руках без дрожи не мог. С ним бывала паника из-за страха, однако… До таким масштабов его никогда не пугали.
— Lo faro'! (Я сделаю это!) — Италия кивнул англичанину и кинулся к дверям. Как бы ему не было жутко от происходящего, а он должен помочь! Консул точно должен знать, что им делать, ну, или, по крайней мере, они не будут все тут растеряны. Италия первым пришёл в себя и поэтому смог передвигать ноги, ища кабинет консула.
Огромный коридор, куча дверей. Итальянец боялся, что потеряется, но разве может он оставить их и не привести помощь? Нет, не может. Что бы ни случилось, он выполнит задачу!
« — Я Артур. Приятно познакомиться. И не думай выпендриваться, что ты сын Союза. Это тебе не детский сад. Потеряешь бдительность — умрёшь. »
« — Ничтожество. — Последняя капля. Лицо, искажённое болью, разочарованием, глаза, видевшие смерть, отныне безликие и пустые. А затем вой, страшный вой и крики. »
Россия больше не мог плакать, больше не мог кричать, сопротивляться сдерживающим рукам. Русский впервые за это время пребывания в прострации своих воспоминаний под чеканные слова жуткого голоса из собственной головы услышал что-то из реальности, в которой находился. Глаза уже закрывались, рядом только рыдающая Беларусь, кажется, Канада, который с таким сожалением, помогает положить ослабленного Россию на пол, Германия, что все ещё так серьёзен, но его выдают глаза, в них бушует волнение. За Россию? Да ладно, не может быть. Разве кто-то может о нем волноваться?
Потом он еле улавливает боль от укола, тело все больше расслабляется и отдаётся сну. Он замечает макушку Италии, над ним уже нависает какой-то мужчина. Знакомые, но расплывчатые черты лица дают с трудом узнать своего консула. Затем он замечает голубые глаза. Они смотрят странно. Федерация узнает эти глаза из тысячи. Глаза чистого голубого неба, в котором таится зло. Америка глядит на него с сочувствием? Ему кажется? Наверно да, сейчас он, вообще, мало, что понимает. Тепло руке. Его уносят врачи, но правую руку так сильно сжимает маленькая ладонь Беларуси, что бежит рядом. Куда его?
Россия наконец засыпает.
Ад на сегодня кончился.
