Путь к сердцу мужчины

...Было десять вечера, и Марианна опаздывала. Богг не знал, что такое случилось на планете, что вынудило его стоять у лифта и ждать. Но он стоял и ждал. У него был план, довольно ясный. Он придумал его, когда бежал домой от тетки. Богг запланировал приглашение Марианны выпить, но это было плохой идеей, так как большую часть времени, когда Богг видел девушку, она уже была прибухнувшей. Но теперь он собирался пригласить ее выпить культурно, а затем повести на ужин. В самое лучшее кафе, какое он мог себе позволить, чтоб не рухнуть в банкротство. Следующим пунктом плана была провожание домой и, возможно, попытка поцелуя. Хотя Марианна была леди, а Богг – джентльменом, а джентльмен не лезет к леди с поцелуями на первом свидании... Но это всё должно было сработать, если бы Богг как бы случайно поймал девушку на её пути домой с работы, у лифта, например. Еще он надел рубашку. Настоящую отглаженную рубашку. Это сработает! Он вовсе не был жутким, старым и неуместным. И Марианна, кажется, находила его общество терпимым. Да, его план должен был отлично сработать… В дальнем конце улицы заурчал мотор байка. Сердце Богга сделало сальто. Марианна ворвалась в вестибюль дома со шлемом в одной руке и с банками пива – разумеется – в другой. Богг повозился с телефоном и вызвал лифт. Тот загудел, как доисторический зверь, беспокойно пополз вниз. Девушка налетела на мужчину, уперлась локтем в бок. - Намечается ужин? – она спросила, и его решимость тут же поколебалась. Тени от усталости лежали под её глазами, виднелись еще едва заметные морщинки в уголках. Богг раньше этого не замечал. - Посмотри на себя: круто одет. Уходишь? Ему потребовалось время, чтобы понять, что она имеет в виду его клёвую рубашку. - Больше похоже на то, чтобы я приходил, - ухмыльнулся Богг и кивнул на упаковку с пивом. – А твой вечер уже спланирован… - Да, - это был не самый восторженный ответ, но ее пальцы сжались. - Нет ничего лучше, чем побухать, правда? Если и было что-то, с чем Богг мог сравнить страдальческую улыбку девушки, так это – стон открывающихся дверей лифта. Марианна вошла внутрь, и он последовал за ней, стараясь ступать как можно тише. Ее глаза мерцали почти желтым светом, дикие, полные одиночества. Богг нажал кнопку. За несколько недель он научился делать это, через голову девушки, любуясь её затылком. Она смотрела перед собой, опустив плечи. Богг захотел её обнять. - Ты хорошо выглядишь, - пробормотала вдруг она. - Если ты про чистую рубашку, то да, я хорошо стираю и глажу. Она усмехнулась: - Просто чудо, что у тебя есть чистая рубашка. У меня все чистые кончились. И были очень душевные беседы с корзиной для грязного белья. Теперь она меня презирает. Это была плохая идея. Они уже миновали третий этаж. Богг мысленно пнул себя. Для уверенности. - Марианна ... - начал он. Ее голова откинулась назад: - Да, милашка? Одинокий белый волос в причёске девушки привлек внимание Богга. Он был длинный и тянулся от ее лба, покачивал перед ним своим альбиносовым хвостом. Эта девушка не выглядела милой красавицей. Она была расстроенной и уставшей, но Богг хотел ее так, словно она лежала на ковре в его гостиной, в его холостяцкой кухне, яркая и красивая, как падающая звезда. Словно всё горело вокруг неё… - Марианна, я… Замерцал свет. Лифт, хрупкая коробка, возможно, из пластика (Богг понятия не имел), остановился. Это было где-то у четвертого этажа. - Черт побери! – Богг протолкался мимо Марианны и забарабанил в дверь. Ничего не изменилось. Марианна кому-то звонила. Хмуро смотрела на его попытки открыть двери. - Привет, - прислонилась к стене. - Ты дома? А мы застряли в лифте. Кто-то ответил, и она, поморщившись, закрыла глаза: - «Мы» - это замечательная "я" и твой любимый сосед-с-котом. Богги, да. Он пытается вытащить нас отсюда, - она убрала телефон от уха, с нейтральным выражением лица. – Донна передает тебе привет. Богг прижал голову к холодной двери лифта: - Спроси ее: может, это из-за недостатка энергии? Из телефона донеслось: - Да, возможно, это нехватка энергии. Добро пожаловать в Нью-Йорк, - Донна возбужденно болтала. – Весь квартал отрубило. - А почему у нас тут в кабине есть свет? – удивилась Марианна. - Резервный генератор, - и Богг мысленно себя похвалил за то, что хотя бы с этим справился. - Но это не продлится долго. Скажи Донне, чтоб позвонила хозяйке. Она знает, что делать. Он опять ударил кулаком в дверь: - Плохие новости – мы застряли. Не хотелось бы тревожить эту старую вещь. Черт его знает, из чего он сделан. Марианна бесстрастно слушала его, затем заговорила с сестрой: - Донна, мы застряли. Позвони хозяйке. Слушай ее указания. Затем втиснула телефон в карман брюк. Бросила на пол свой шлем, застонала: - Мне чертовски повезло. Пивные бутылки ударились одна о другую. "Наверное, это водка", - подумал Богг. Марианна склонила голову и покачала ею. - Хочешь одну?- спросила она, показывая на бутылки. – А я хочу выпить все. - Ну, давай так и сделаем, - Богг пожал плечами и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Конечно, теперь всё шло не по его плану, но это сработает. Суровая девушка улыбнулась. Ее глаза сияли золотом… * Они сидели друг напротив друга на полу лифта, пахнущего хлоркой. Его ноги были слишком длинными, чтобы поместиться в ящике, поэтому он согнул их, положив руки на вершину коленей, и принялся болтать пиво в бутылке. Ему было неудобно, но он чувствовал себя великолепно. - И после всего этого он занимался с ней сексом на моей кухне! На моей кухне! – рычала Марианна. – Не знаю, что меня больше убило: моё разбитое сердце, или мои прекрасные мраморные столешницы! Я чистила их каждый чертов день… - О, ты точно любила эти столешницы… Марианна пила уже второе пиво. Она была чуть пьяна. Марианна Медоуз, девушка с алкогольными проблемами, легко напивалась. Это оказалось чертовски весело. Боггу пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смеха. Только не над ней. В основном над собой и над своими зловещими предчувствиями. Щеки и уши Марианны раскраснелись, а руки, сжимавшие бутылку с пивом, активно жестикулировали, пока она рассказывала ему историю о Роланде, этом лживом женихе, и о кухне своей мечты. Богг понятия не имел, что можно так привязаться к паре ящиков. Возможно, этим страдали только профессионалы. - Я их любила их. Они были совершенны во всех отношениях. Гладкие, с чудесными узорами... - она тяжело вздохнула и погладила свою ногу. А может, дело вовсе не в столешницах и ящиках? Богг пожалел, что не ударил этого белобрысого тупицу раньше. - Может быть, даже чересчур совершенны? - он толкнул девушку ногой. Она пнула его в ответ. Было больно. - Смейся, сколько хочешь. Это была кухня моей мечты, - Марианна немного пересела, к Боггу ближе. - Я собиралась выйти замуж за эту кухню, - ее рука с пивом поднялась в торжественном объявлении, но что-то изменилось, и она упала обратно на пол. – И хотела готовить для моих детей на этой кухне, и ... - ее глаза остановились на пальцах ног. Он тоже посмотрел на них. Пальцы шевелились в ее черных туфельках. Богг снова переключил внимание на обладательницу пальцев, которая сама все еще пялилась на свои туфли. Вот только слезы застилали ей глаза, и она прерывисто дышала ртом. Она поймала его взгляд. - Я была идиоткой. Самым странным было то, что ее глаза не покраснели. Они стали огромными и чистыми, но слезы струились по щекам Марианны тяжелым струями, и Богг слегка запаниковал. Порылся в карманах брюк и нашел мятую салфетку из своего магазина. - Извини, - он передал ее девушке, робко улыбнулся. - Пожалуйста, не плачь. - Зачем извиняешься? Ты не тот, кто мне изменил. - Я извиняюсь, потому что у тебя были отношения с парнем, который обманывал тебя ложными обещаниями и заставлял думать, что всё, чего ты желаешь, неправильно. Ее рот постоянно закрывался и открывался, и множество эмоций сменяли друг друга, как в калейдоскопе, словно Марианна не знала: сердиться ей, грустить или удивляться? Громко отвечать или вообще ничего не говорить. Челюсть Богга дёрнулась. Он хотел сказать еще что-то душевное, но побоялся, то Марианна поднимет его на смех и назовет слабаком. - Ваше здоровье, - Богг поднял бутылку и уже собирался сделать глоток, когда она заговорила. - Я ненавижу тебя. Ты это знаешь? Ее лицо было бледным. Бледным и спокойным. Но когда его губы вытянулись в тонкую линию, Марианна оскалила зубы и нахмурилась. - У меня всё было хорошо. Всё в порядке. А потом ты являешься, как будто ты какой-то... какой-то ... - ее плечи сделали небольшой танец, вверх, вниз, круг с правой, взмах левой рукой. - Какой-то парень из рекламы Олд Спайс… Типа «Посмотри на своего парня, теперь – на меня! У меня секси-шрамы, широкие плечи, и я спасаю глупого кота!»… И что это за штука у тебя на лице? Это щетина? Это что, борода? Ну я не знаю! Бог нервно сглотнул, зачем-то ответил: - Это борода… - Ах, я так рада, что мы это выяснили! И знаешь что? еще я ненавижу Донну! Потому что она крошечная бэби и не должна смотреть на мужчин… Богг поднял руку: - Она снимает квартиру. Со своим парнем. И она уведомила меня, что она - я цитирую – «взрослая женщина в здоровых стабильных отношениях…» - Заткнись! Это она виновата, что мое утро начинается в семь и состоит из большого количества черного кофе и твоих перевернутых подтягиваний… И что за придурок даёт пять своему коту? И поет Роксетт в душе? И выглядит, как актер из порнухи, когда чинит раковину? И прыгает по окнам за котом, как будто это ему раз плюнуть? - Мои отношения с котом – моё личное дело… Так вот почему я Парень-Подтяжка? Марианна снова замахнулась и ткнула в него бутылкой. - Я еще не закончила! А потом у тебя хватает наглости смотреть на меня своими глупыми голубыми глазами и говорить мне, что моя лазанья, лазанья… Да дети малые знают, как делать лазанью! Тупоголовые студенты делают лазанью! А ты говоришь, что моя лазанья божественна! Я боюсь представить: что ты мне скажешь, если попробуешь мои фирменные блюда, которые лично я называю охуенно крутыми, - она расчесала пальцами волосы, ударила головой о стенку лифта. - Роланд всегда говорил мне, что я хорошенькая, но жестковата. А ты? Я бью тебя по лицу, а ты смотришь на меня, как на богиню, которая выкатилась на байке из Валгаллы, чтобы надрать тебе задницу и приготовить обед… Это, честно говоря, ужасно… А еще у меня от тебя колет внутри! Как будто бабочки в моем долбанном животе переживают вторую мировую войну!.. И это все ты виноват! Ее щеки пылали, и она посасывала нижнюю губу: - Ну и что ты теперь скажешь в свое оправдание, придурок? Богг не знал, смеяться ему или плакать, или просто натянуть на голову метафорическое одеяло и притвориться, что его нет в лифте. Речи Марианны разбили его на части, и они пока не желали собираться в целое. Он еще долго посасывал пиво из своей бутылки. А Марианна вздрагивала, съеживалась, пила и прятала лицо в колени. Ее щеки горели, как розы. Она обхватила себя руками, и в этот душераздирающий момент истины, в своей мягкой и неожиданной хрупкости, она была очаровательна и прекрасна. К черту план. Богг сдался. Сдался… - Можно я тебя поцелую?- спросил он. Марианна же распахнула шире и глаза, и рот и махнула руками, так, как Богг уже полюбил: - Вот это номер! Он ещё и спрашивает! - она нахмурилась. - Хорошо... Госссподи…