Год Невилла

      Северус Снейп, директор развалившегося после крушения Хогвартса, посмотрел на молодого человека перед собой и вздохнул. Конечно, это был Невилл Лонгботтом. Он надеялся, что это не будет один из тех проклятых гриффиндорцев, но судьба, казалось, всегда играла с ним злые шутки. Он знал, что ему придется защищать, поддерживать и даже, возможно, тайно наставлять лидеров сопротивления, и он ждал, кто же перед ним появится. Он не мог поверить, что это был Лонгботтом, но Лонгботтом явно собирался стать лидером. Он заработал гнев Кэрроу и объединил их сопротивление. Снейп вздохнул: его жизнь никогда не была легкой. — Понятно. И почему этот молодой гриффиндорец предстал передо мной? — спросил он, его голос звучал вкрадчиво и сардонически. — Неприятности, — ответил мужчина Кэрроу. Снейп никогда не дифференцировал их по имени, ибо сделать это означало бы признать, что у них были некоторые человеческие чувства. Но их не было. — Понятно, — ответил Снейп. — И стандартные наказания оказались неэффективными? — Вы сказали, что мы должны спрашивать, прежде чем наложить Круциатус на чистокровного, — ответил он слегка хныкающим голосом.       Северус внимательно посмотрел на молодого человека, который старался скрыть охвативший его страх. Его немного потрепали: мантия была растрепана, а на щеке виднелась ссадина, быстро переходящая в синяк. — Не будет никакого Круцио для нашего мистера Лонгботтома, — заявил Снейп командным голосом. — Его родители сошли из-за этого с ума, и я предполагаю, что у них есть генетическая слабость, которая, возможно, была унаследована и их сыном. Дать ему Круцио означало бы уничтожить его, а Темный Лорд не хотел бы потерять такую ценную пешку, как он. — О, — ответил мужчина Кэрроу, выглядя расстроенным. — Тогда просто хорошенько выпороть, да? — Я приведу в исполнение наказание мистера Лонгботтома, — ответил Снейп Кэрроу. — Мы не хотим, чтобы он навсегда… остался поврежденным. Я вам очень благодарен… за энергичную поимку смутьянов, мистер Кэрроу, но теперь вы можете оставить нас. — А я не могу посмотреть? — спросил Кэрроу, его кривая усмешка говорила о том, как сильно он будет этому рад. — Не сегодня, — вздохнул Северус. — Боюсь, что вы нужны в другом месте. До меня дошли слухи о том, что некоторые когтевранцы планируют нарушить дисциплину сегодняшним вечером, так что ваша задача — убедиться, что этого не произойдет. — Но мне нравится смотреть! — запротестовал Кэрроу. — Возможно, мне нравится быть одному, — ответил Снейп мягким, почти мурлыкающим голосом. — А теперь оставьте нас.       Кэрроу повиновался, так как немного побаивался Снейпа, и оставил мальчика наедине с директором. Невилл стоял там, застывший и непокорный. Снейп снова вздохнул: неужели у гриффиндорцев нет чувства самосохранения? — Давайте, делайте самое худшее, — сказал ему Невилл, сверкая глазами. — Тихо, — ответил Снейп. — Никогда не говорите так, пока не узнаете, что самое худшее. — Вы все время этого хотели, — с вызовом произнес Невилл. — Наверное, это здорово — знать, что теперь, когда Дамблдора нет, вы можете делать со мной все, что захотите. — Закрой свой глупый рот, дитя, — с ледяной уверенностью ответил Северус. — Ты просто делаешь себе еще хуже. — Еще хуже? — Невилл невольно рассмеялся. — Разве может быть еще хуже? — Вы и понятия не имеете, правда? — резко спросил Снейп. — Как вы думаете, что происходит, когда тебя считают либо слишком хлопотным, либо уже не имеющим никакой ценности?       Невилл немного поколебался, но потом взял себя в руки. — Я не подчинюсь, — твердо сказал он Снейпу. — А как насчет тех грязнокровок, которых вы защищаете? — настаивал Снейп. — А как насчет тех, у кого нет могущественных или влиятельных семей, чтобы убедиться, что они не получат Круцио? Готовы ли вы бросить мне вызов и рискнуть ими? Вы уверены, что я не приведу несколько невинных первокурсников и не стану пытать их прямо у вас на глазах?       Северус увидел, что Невилл запнулся, и понял, что он пробивается. Мальчик должен был понять реальность ситуации. — Я собираюсь высечь вас, мистер Лонгботтом, — осторожно сказал он, и это заявление повисло в воздухе.       Невилл побледнел, но кивнул. Он знал, что наказанием будет что-то вроде этого, и по крайней мере это звучало лучше, чем некоторые вещи, которые делали Кэрроу. И по крайней мере это был он, а не кто-то из первокурсников. — Наклонитесь над столом, — приказал Снейп голосом, не терпящим возражений. — Вы должны оставаться на месте и не вставать, пока я не скажу вам, или вы окажетесь связаны. — Да, сэр, — ответил Невилл, еще больше побледнев. В смятении он подошел к столу и испуганно сглотнул. Насколько это будет плохо?       Северус щелкнул своей палочкой, убирая со стола и жестом приказывая Невиллу наклониться. Невилл так и сделал, положив ладони на стол. Снейп официально и быстро достал трость из шкафа в углу своего кабинета. Дисциплинарная трость Хогвартса была чем-то вроде артефакта для школы и вряд ли использовалась, когда директором был Дамблдор. Снейп и сам несколько раз получал тростью — вспомнил он с досадой. И теперь он должен был совершить это насилие над Невиллом.       У Снейпа действительно не было выбора. Если он не накажет мальчика физически, Кэрроу заметят, и это может вызвать подозрения у Волан-де-Морта. Вполне вероятно, что они будут проверять Невилла на наличие следов или вторгаться в его разум, чтобы увидеть, что произошло. Его положение шпиона и защитника детей в Хогвартсе не стоило того, чтобы спасать задницу мальчика. И еще было чувство справедливости военного времени: если мальчик собирался участвовать в этой битве, он должен был знать ставки. И он должен был научиться быть более осторожным, и если несколько полос на коже помогут ему в этом, то это была нужная боль. И трость никогда никого не убивала — это просто было чертовски больно. На младших детей он мог просто наложить следы и запугать их достаточно, чтобы к ним не применяли легилименцию, но Невилл был слишком взрослым для этого. Ему действительно придется это сделать.       Невилл слегка задрожал, когда наклонился, но старался не показывать своего страха. В некотором смысле это холодное, расчетливое наказание было гораздо хуже, чем гневные, страстные Кэрроу. Он не слишком боялся Кэрроу, но Снейп заставил его почувствовать страх. — Почему вы получаете эту порку, мистер Лонгботтом? — Потому что я слишком ценен для Круцио, — легкомысленно ответил он, и Снейп непроизвольно фыркнул от смеха, но быстро сморщился от подобного легкомыслия. — Вы слишком много шутите для человека в вашем положении, — строго ответил Северус. — Еще раз, так почему вы получаете эту порку? — Потому что я заблокировал заклинание и защитил первокурсника от одного из Кэрроу, — тяжело признался Невилл. — Это считается нарушением субординации и причинением беспокойства в данной текущей ситуации, — объяснил Снейп. — Вам не разрешается блокировать заклинания от взрослых в Хогвартсе. Что вы могли бы сделать по-другому? — Ничего, сэр, — честно ответил Невилл. — Я не собираюсь говорить, что отойду в сторону и позволю бедным пуффендуйцам-новичкам попасть под то проклятие, которое Кэрроу хотят сегодня испытать. — Вы должны быть благоразумнее, мистер Лонгботтом, — произнес Снейп, надеясь, что тот понял, что он имел в виду. — Ваша жертва помогла первокурсникам? — Нет, — признался Невилл. — Они забрали мою палочку, а потом прокляли их у меня на глазах, возможно, даже сильнее… — И теперь вам грозит розга за ваше неповиновение, — ответил Снейп. — Я хочу, чтобы вы подумали, что могли бы сделать вместо этого. — Ничего! Это то, что должно было случиться, — твердо ответил Невилл. — Если вы собираетесь меня высечь, то давайте уже! — Всему свое время, — тихо ответил Северус. — Мерлин, спаси меня от героических гриффиндорцев. Я ожидаю, что завтра утром вы напишете эссе по крайней мере о десяти разных вещах, которые вы могли бы сделать вместо этого, чтобы помочь тем первокурсникам. — Я вообще ничего не знаю! — голос Невилла прозвучал как что-то среднее между жалобой и нытьем. — А как насчет отвлечения внимания? Создания беспорядка? Позаботиться о них потом? Позвать на помощь? — рявкнул на него Снейп. — Клянусь бородой Мерлина, вы уже не первый год здесь, Лонгботтом! Подумайте хорошенько! — Да, сэр, — стоически ответил Невилл. — Но в Хогвартсе нам уже никто не поможет. — И это убеждение может быть вашей самой большой ошибкой, — тяжело ответил Северус. — А теперь приготовьтесь к своему наказанию, Лонгботтом. Шесть лучших*.       Снейп приподнял полы мантии Невилла, обнажив его обтянутый брюками зад. Не говоря больше ни слова, он прицелился и нанес первый удар. Удар пришелся точно в цель, отчего мальчик вскрикнул. — Один, мистер Лонгботтом, — сказал ему Снейп. — Оставайтесь на месте.       Невилл повиновался, и вторая полоса заставила его непроизвольно дернуть ногой. Снейп отсчитал удар, а затем нанес третий. К этому моменту по лицу молодого человека текли слезы, но он не просил сжалиться. Снейп почувствовал укол вины за то, что бьет тростью совершенно невинного и благородного студента, но он резко оттолкнул эту мысль. Это была война, и не имело значения, был ли Невилл невинен и благороден. Ему нужно было закалиться и повзрослеть. — Пять, — сосчитал Снейп, нанеся следующий удар, и крики Невилла стали еще более отчаянными. Северус безжалостно проигнорировал жалость, которая появилась в его сердце, и закончил последней полосой по верхней части бедер. — Шесть, — бесстрастно объявил он. — Ваше наказание завершено, мистер Лонгботтом.       Снейп протянул Невиллу салфетку, пока тот стыдливо пытался остановить неловкое прерывистое дыхание. — В этом нет ничего постыдного, — спокойно сказал ему Северус. — Это довольно мучительное наказание. Его смысл — заставить провинившегося дважды подумать о своих действиях. — Да, сэр, — согласился Невилл, сморкаясь. — Вас наказывали так раньше?       Невилл не знал, что могло побудить его задать директору такой вопрос, и на мгновение вся комната застыла от его дерзкого вопроса. Невилл покраснел и почти ожидал, что за этим столом ему придется получить еще шесть ударов. О чем он только думал? — Конечно, мистер Лонгботтом, — ответил Снейп после минутного раздумья. — Хотя я и не знаю, зачем вам это говорю. Но да, когда я был студентом, трость применялась гораздо чаще. — И что же вы сделали, сэр? — Это определенно не ваше дело, — сказал Северус мальчику, внимательно глядя на него, но без злобы. — Но я предупреждаю вас, что, если вы не найдете способа не привлекать к себе внимания, вы снова окажетесь в моем кабинете и снова наклонитесь над этим столом. Я не думаю, что должен предупреждать вас, что трость будет моим наиболее вероятным средством наказания. — Я понимаю, сэр, — печально ответил Невилл. — Я просто не знаю, в каком мире мы живем. — В мире, где выживают сильные, — резко ответил Снейп. — Если вы хотите выжить, вы должны оставаться сильным. И ваша сила будет необходима. — Это правда? — спросил Невилл, и его голос слегка дрогнул. — Как один человек, особенно такой, как я, может так сильно изменить ситуацию? — Это еще предстоит выяснить, — ответил директор с непроницаемым выражением лица. По правде говоря, он испытывал сочувствие к мальчику: тот был в трудном положении, которое становилось все тяжелее с каждым днем. — Но я надеюсь, что один человек может изменить ситуацию. Может быть, даже очень много.       Снейп спохватился и больше ничего не сказал. Если кто-то когда-нибудь извлечет воспоминания Лонгботтома и передаст их Волан-де-Морту, он должен иметь правдоподобное отрицание. Он должен быть осторожен. Эти отношения, которые ему предстояло завязать с чертовым Невиллом Лонгботтомом, должны быть очень осторожными.