Расписание Защиты от Тёмных искусств. Преподаватель Гарольд Эванс. 1 курс: вторник (14:00-17:00) — Гриффиндор/Слизерин, пятница (9:00-12:00) — Пуффендуй/Когтевран; 2 курс: понедельник (9:00-12:00) — Слизерин/Когтевран, четверг (14:00-17:00) — Гриффиндор/Пуффендуй; 3 курс: понедельник (14:00-17:00) — Слизерин/Когтевран, вторник (9:00-12:00) — Гриффиндор/Пуффендуй. Дуэльный клуб для пятых, шестых и седьмых курсов по средам с 14:00–17:00, по чётным неделям; для третьих и четвёртых с 9:00–12:00, по нечётным неделям.
Подпись директора: Армандо Диппет 1939–1940 гг.
Поттер снова тяжело вздохнул, свернул расписание и спрятал во внутренний карман мантии. Да, Поттеру и Дамблдору пришлось соврать с фамилией и именем новоприбывшего дополнительного профессора. Однако, это ведь девичья фамилия матери. Не такая уж и ложь, тем более она магловская, что вызовет только большее нежелание некоторых о нём узнать побольше. А имя было переделано в честь Рона. Гриффиндорец вспомнил в тот момент, как впервые оказался в Норе и увидел на двери, на которой висела табличка: «Комната Рональда». Почему-то, это очень хорошо отпечаталось в голове. — Ты не заскучаешь с таким графиком, — улыбнулся Альбус, мельком глянув на написанное. — У меня такой лист длиннее, у старших курсов и вовсе есть вечерние дополнительные занятия. — Надеюсь, что хотя бы буду успевать отдыхать. Это ведь ещё планы занятий надо составлять, домашние задания правильно подбирать и проверять… — Гарри, — обратился Дамблдор к новоявленному преподавателю, — ты со всем справишься. И не забывай, что все готовы будут тебе помочь, если что-то случится. — Спасибо, профессор Дамблдор, — Поттер повернул голову в сторону окна, пока они поднимались по лестнице наверх. Ночной вид Хогвартса даже с такого вида был великолепен. Луна обрамляла башни своим мягким светом на фоне глубокого тёмного неба. — Всё будет хорошо завтра, как думаете? Альбус посмотрел на своего собеседника чуть вопросительно, но понимал, о чём речь. Печальные известия получат скоро обитатели замка о наступившей войне. Внутренне профессор не так сильно переживал за сторону маглов и сторону волшебников, вспоминая скорее своего старого друга, что недавно всё это и развязал. Министерство так просто не оставит его отсиживаться во время Глобальной магической войны. Особенно с учётом того, что противник — Геллерт Гриндевальд. — Нет смысла загадывать, какие у кого будут эмоции. Думаю, директор сделает потом объявление на этот счёт. И вот они уже остановились у двери, что вела в комнату Гарри, который волновался за всё, что только можно было. Привычка всё взваливать на себя никогда от него не уйдёт. К счастью, это всего лишь навсегда, поэтому переучить его вряд-ли получится. — Хорошо, профессор. Доброй ночи. — Доброй ночи, Гарри, — мягко улыбнулся Дамблдор, медленной поступью зашагав куда-то в сторону. «Наверное, это те редкие моменты, когда он может побыть с самим собой и ни о чем не думать».***
Том Реддл с самого утра был в предвкушении. Оно его щекотало изнутри настолько сильно, что он даже проснулся за час до общего пробуждения и слонялся по гостиной в поисках себе дел. Такое скребущее ощущение в животе, словно его пытается почесать чья-то рука. С очень ужасными ногтями. Удивительно, но он очень хотел урок с Гарри, который сегодня ведёт первую пару по Тёмным искусствам. Учитывая, сколько всего этого человека окружало до конца… «А была ли смерть?» Поттер сказал, что он из будущего. Но почему он оказался тогда в портрете? Или это художество перенесли в прошлое? Но тогда почему он теперь из плоти и крови? Чем больше хочешь узнать о Гарри Поттере хоть что-то, тем больше появляется вопросов. Если появляется один вопрос, то рядом с ним ещё два, и так по нарастающей. Эта гидра никогда не заканчивалась. «Я скоро сойду с ума, если буду об этом думать». Эти мысли были сумасбродными. Много бреда, слишком много вопросов, чуть-чуть недомолвок сверху — получается Гарри Поттер. Ныне преподаватель по Защите от Тёмных искусств. Многообещающе. А главное, занимательно, так как гриффиндорец знал чертовски много. Это было отличное для него начало в совершенствовании своей магии. Но был один момент, который он, почему-то, предпочитал отгонять, надеясь на лучшее. «Гарри Поттер плохо учился и прогуливал благодаря своим приключениям». — Мы должны сходить на квиддич, — агрессивно заявлял Тесеус. Таким серьёзным его редко можно было увидеть. — Поддерживаю изречение этого индивида, — сказал Оберин, даже не глянув на друга, который шёл рядом. — Обещается матч Слизерина против Гриффиндора. Будет очень глупо не идти, когда мы открываем сезон, так ещё и выиграть можем. — Напомни мне, а то я, может, что-то подзабыл, но разве в прошлом году не Гриффиндор против нас в матче выиграл, а Кубок забрал Когтевран? — Альфред хоть и любил квиддич, но каждый раз видеть проигрыш любимых команд, а тут и вовсе факультета, не вызывало чувство эйфории, скорее апатии, что появлялась по щелчку проигрыша. — Или поменялся состав команды? — Состав не поменялся, но кто же знает, выиграем мы или нет, — пожал плечами Блэк. — Если мы выиграем, то я куплю себе метлу и вступлю в команду в следующем году, клянусь! Альфард до невозможности хотел играть в квиддич, но от этого его отделяло несколько вещей. Одна из них, разумеется, — скоростная метла. Но любовь может быть и на расстоянии. Вторая же вещь носила несколько неприятный характер, так как в ней была замешана его семья. Мать ясно дала понять, что он должен думать о другом, как первый сын рода Блэк. Он не отрицал, что может не возвращаться домой после таких действий. Но ему уж очень хотелось попробовать. — Ты так себе хочешь свернуть шею? — уточнил Лестрейндж. Тесеус был не против данной затеи, но чувство такта подсказывало ему всё же задать этот вопрос. Для приличия, не более. — А меня больше волнует, почему ты не в этом году тогда вступишь в команду? — усмехнулся Реддл, глянув на Альфарда. Он давно подметил, как его друг пускает слюнки на форму для квиддича. — Так ведь состав устоявшийся. Как я туда попаду? А в следующем году часть из команды точно должна разойтись, — Блэк решил пропустить колкий вопрос мимо ушей. — Ты вообще на метле летать умеешь? — Эйвери предположил, что если топить утопающего, то надо давить сильнее. Это звучало гуманнее. — Могу предложить одну идею, — обратился Том к компании. — Если Слизерин выиграет, то мы можем помочь Альфарду попасть в команду. У кого получится это сделать быстрее и эффективнее, тот загадывает ему, — он указал кивком головы на Блэка, — желание. Реддл старался очень деликатно намекнуть, что же это за идея. Но, благо, слизеринцам повторять дважды не нужно. В конце концов, поэкспериментировать с порчами хотели все. — Извини, Блэк, но ты будешь выполнять моё желание, — засмеялся Розье с вытянувшегося бледного лица. — Погодите, друзья мои кровососные, вы не забывайте, что я сам себя в команду могу загнать. Да и… — Доброе утро, Когтевран, Слизерин. Проходите в класс. Компания из Эйвери, Блэка, Лестрейнджа, Розье и Реддла даже на секунду забыла, что они уже подошли к кабинету, а встретил их у входа новоявленный профессор Поттер. По его внешнему виду можно было сказать, что он не меньше Тома ждал свой первый урок. Опрятная чёрная мантия, хотя по ней было видно, что она живет не первый год: потертости и, видимо, бывшая дырка, которую теперь закрывал пришитый маленький феникс. По крайней мере, Том судил эту деталь по тому, как было в приюте. Новых вещей не было и приходилось некоторым придумывать что-то красивое и якобы новое. Отвратительно. Стоит заметить, легкая улыбка на лице делала образ весьма домашним и уютным. Он одним своим видом заставлял себе симпатизировать. Когда все уселись за парты, то бывший гриффиндорец вышел на середину кабинета, оглядывая присутствующих. — Рад с вами всеми познакомиться сегодня. Меня зовут Гарольд Эванс. Я буду вести у вас Защиту от Тёмных искусств в этом году. Надеюсь, что мы с вами поладим. «Забавно, Эванс. Сменил для неузнаваемости в прошлом?» Том не удивился ничему такому, но сперва это показалось неожиданным. В его голове быстро сложился пазл резкой сменой имени. В конце концов, тут, в этом времени, могли жить его предки. Когда Гарри улыбнулся чуть шире, излучая искренность и надежду, то одна часть класса решила смутиться. Легко догадаться, что это была женская половина. Том нахмуренно глянул на них. — Я долго думал, как с вами сегодня поступить. Да и сейчас этот вопрос очень актуален, на самом деле. Могу вам предложить несколько вариантов, — Поттер отступил на два шага назад, облокачиваясь на преподавательский стол. — Во-первых, мы можем сегодня провести вводное лекционное занятие по оборотням и вампирам, а на следующей неделе уже… Да? Я вас слушаю, — указал он ладонью на девочку, что подняла руку. — Простите, профессор, но мы их проходили в прошлом году, — уверенно заявила когтевранка. По ней было видно, что она очень внимательный студент. — Не волнуйтесь, мисс… — Хорнби, Оливия Хорнби, — девочка с блондинистыми волосами улыбнулась. Её нос крючком смотрелся безобразно на красивом личике, что вызывало маленькую противную улыбку у тех, кто с ней говорил или сидел рядом. Дети бывают довольно злыми, когда речь заходит о чужих особенностях. Гарри хмыкнул, вспомнив эту девочку из рассказов Плаксы Миртл. — Мисс Хорнби, я знаю не понаслышке, что вы проходили в прошлом году, так что не волнуйтесь. Я специально подготовил материал, который вы точно ещё не изучали. — Какой второй вариант? — спросил мальчик с последней парты. — Я не договорил ещё первый, — поправил профессор. — После вводного занятия на следующей неделе вас будет ждать практика с гриндилоу. Поттер махнул рукой в сторону, переведя таким образом внимание детей куда-то поодаль себя. За его спиной находилось что-то большое, спрятанное накинутой поверх тканью. Когда он взмахнул волшебной палочкой, то скрывающее полотно слетело, явив большую цистерну, наполненную водой. В этой воде плавали какие-то непонятные для второкурсников существа. — Это гриндилоу, — начал пояснять профессор, — водяная нечисть, которую вы можете начать изучать уже на этой паре, но тогда к следующей вы должны будете подготовить эссе на тему усвоенного по оборотням и вампирам. Если ваши знания меня не устроят, то мы будем проходить их заново. Гарри сам себя возненавидел за поведение Снейпа. Но он захотел научить этих студентов всему, что им может повстречаться в жизни. Дети его желания не очень разделяли, так как на весь класс послышался протяжный грустный стон разочарования. Учащиеся второго курса предпочли выбрать второй вариант, так как Поттер им сразу дал понять, что даже если будет первый вариант, то эссе не избежать. Так хотя бы познакомятся сразу с водяным чёртом. И их выбор оказался очень интересным, потому что столкнуться лицом к лицу с тёмной тварью — это не книжки читать с иллюстрациями. — Для победы над гриндилоу достаточно переломать ей длинные пальцы, так как они достаточно хрупкие. Кто-нибудь хочет попробовать? — шутя спросил Гарри. — Не смотрите на меня так, я не всерьёз. Но если вы случайно оказались где-то в озере или в болоте, а их там живут десятки, если не сотни, то надёжным методом будет наколдовать вокруг себя кипяток. Вряд ли эти твари хотят свариться. Бывший гриффиндорец вспомнил Турнир, в котором таким методом помог себе не умереть. Странно, что Поттер вспоминает об этом с такой любовью. Предложи ему кто повторить такой эксперимент, то он немедленно бы отказался. Но опыт, полученный таким способом, наверняка не пропадёт. Его очень радовали лица учеников, которые сейчас старались вместе с ведением заметок ещё и рисовать где-то рядом волшебное существо. «Оказывается, так приятно делиться знаниями. Может, я великий учитель?» — Думаю, на сегодня закончим мучить эту тварь, — похлопал он по большой банке ладонью, глянув в агрессивные глаза. — Все свободны. Увидимся на обеде. Воодушевлённые слизеринцы и когтевранцы начали собирать вещи, благодаря профессора по пути на выход из кабинета. Морально кабинет теперь начал готовиться к третьему курсу, который обещал прийти после обеда. — Ты очень интересно рассказываешь, — обронил ненароком Реддл, когда в классе остались только он и Гарри. — Спасибо, Том, — усмехнулся Поттер, взмахивая палочкой, чтобы везде всё было чисто. — Хочешь отправиться на обед со мной? Обещаю, что не буду тебя позорить и провожу до стола лишь глазами. — Нет, я сам. Просто решил тебя похвалить, — сказал слизеринец, разворачиваясь. — Тебя что-то беспокоит? Том остановился, вопросительно глянув на своего друга. Он ведь ничего не говорил такого и не намекал. — Мне нечего тебе сказать, Гарольд, — холодно посмотрел на него слизеринец и скрылся за дверью. «Недобрый это знак». На секунду Поттер даже испытал чувство страха, узнавая манеру и фразу, что в будущем будет переделана. Он не мог понять, что случилось за столь короткий промежуток, что Реддл себя снова так отстранённо повёл. Может, Гарри его смутил сперва вопросом про обед? Он определённо в этот момент был похож на миссис Уизли, которая также могла опекать своих детей. Да и его, Гарри, в частности. В сердце потеплело, когда в голове начали проноситься воспоминания о чете Уизли и их детях. Джинни… «Всё наладится». Он посчитал, что его отношение к Тому просто непривычно для мальчика. В приюте, он полагал, любая забота в сторону Реддла была с подтекстом на подставу, если даже не убийство, что Поттер не отрицал. От этого становилось тревожнее. Как и от мысли о том, что Гарри считает тех детей вредоносными по отношению к слизеринцу, а не наоборот. Поттер тряхнул головой, отбрасывая все назойливые мысли. Его забота — это то, к чему потом можно привыкнуть. И Том будет чувствовать себя значимым и любимым, как в семье. Альбус был прав в непредсказуемости реакции студентов на новости о начавшейся Глобальной магической войне. Кто-то был рад, пытаясь это скрыть под напускной тревогой и беспокойством. У кого-то эти эмоции были правдивы. Другие же беспокоились за родителей, которые работали в Министерстве. Кто знает, в какую минуту их пошлют помогать сражаться. А совы всё продолжали спускаться с пасмурного заколдованного потолка. — Прошу минуточку внимания, — начал директор Диппет во время обеда свою речь. Все столы затихли, внимательно слушая. — Я понимаю ваши опасения, страхи и догадки, которые могут быть. Но хочу вас уверить в том, что вы в полной безопасности. Хогвартс был и остаётся неприступным во все времена… «Какие замечательные слова, если бы они были правдивы». — …Ближайшее время новости, которые вы будете слышать и получать, не всегда будут являться правдой. В большинстве своём они несут направленность на то, чтобы вызвать в вас страх. Поэтому не ведитесь на громкие заголовки, слушайте только своих близких.***
Что же беспокоит Тома Реддла? Не сказать, что он и сам в полной мере осознавал, что у него есть беспокойства. Да и почему им быть? Война, которая началась и в мире маглов, может и окончиться ко дню начала его каникул. Она его никак не касалась. Хотя, если приют разрушат, а останки детей и воспитателей будут лежать под камнями, то он наверняка будет даже рад такой перспективе, как самостоятельность. Бедных маленьких детей всегда готовы забрать, если они послушны и улыбчивы. С родительским насилием также можно бороться. Они спокойно могут последовать примеру мальчика, чьё имя Том уже забыл. Как же его… Оно ему точно сейчас не вспомнится. Эта ненужная информация уже давно ушла куда-то в чертоги памяти, пылясь там. Сейчас он искал в сознании совершенно другое. То, что заставляет его испытывать тревожность. Быть может, Реддла беспокоил Гарри? Вполне вероятно, это даже не стоит отрицать. Но что же… «Нужно ли с ним поговорить?» Реддл для себя решил, что это нужно будет сделать чуть быстрее, чем он передумает. Когда говоришь с обычным обитателем портрета, то тебе всё равно, что будет дальше, что он подумает. Даже рассказать толком никому не сможет, если вспомнить, как слушают волшебники болтливых портретов. Когда дело касается социальных связей с живыми людьми, то любая открытость им всегда плохо кончается. «Нельзя никому доверять». «Я твой друг». А в действительности существуют ли друзья? Слова Вальбурги о выгодных связях уже не уходят с его головы. У Тома никогда и не было друзей, чтобы об этом как-то думать иначе. Но есть ли выгода у Гарри от него? Снова этот треклятый вопрос о выгоде. Каждый раз, когда он всплывает в голове, то ответ на него только один. Поттер ничего от него не хочет, кроме дружбы, потому что… «Как бы я хотел другой жизни для тебя». Или он как близкий друг, что думает о лучшем для него, Тома? Невыносимая головная боль, зачем я только его встретил. — На этот раз я готов воевать с Дамблдором на трансфигурации! — воодушевлённо сказал Блэк. — Чёрта с два я что-то сделаю не так. — Я жду взрыв, — хмыкнул Реддл. — Ого, ты вышел со своих мыслей. Нынче ты в них много заседаешь. Что-то случилось? — поинтересовался Эйвери. Только Том хотел что-то сказать, как его тут же грубо перебили. — Может, влюбился? — Лестрейндж сам со своих слов начал смеяться. — Том, я тебя знаю не так давно, но смех Тесеуса такой заразительно-правдивый, — засмеялся также Альфред. Реддл взмахнул волшебной палочкой, из-за чего книги Лестрейнджа и Эйвери повыскакивали из сумок и ринулись куда-то за угол, а вслед за ними двое слизеринцев. — Думаю, найдёте их по визгу, — крикнул им вслед Том. — Визгу кого? — спросил Розье, повернув голову к Блэку. Тот также вопросительно на него посмотрел. Послышался девичий крик, после этого показались и сами потерпевшие, убегающие от кусающих их за волосы книг, а позади два знакомых слизеринских лица, краснеющих и извиняющихся. — Диффиндо! — зелёный луч вырвался из тисовой палочки, ударяясь прямо о книги, которых разрезало на части. — Вы в порядке? С вами всё хорошо? Том изобразил показное волнение, глянув на двух напуганных и запыхавшихся девушек. — Да… уже всё хорошо, спасибо тебе, — поблагодарила одна из них, стукнув локтем вторую. — Я очень рад, что смог избавить вас от дурных шуток моих однокурсников, — он улыбнулся, покачав головой от досады. Девушки смутились на такую милую улыбку. Ещё раз поблагодарив и наступив Тесеусу на туфлю, гриффиндорки удалились туда, откуда прибежали. Им пора было бежать на свои пары. — Это что только что произошло на моих глазах? — спросил молчавший до этого Альфард. — Просто влюбляю в себя девушек. Не я, так они пусть витают в облаках от любви, — усмехнулся Реддл, заходя в кабинет по Трансфигурации. — Мне кажется, с ним шутить нельзя на такие темы. Пока он мало знает, то ещё безобидно, а вот дальше… — Розье скривился, поняв намёк. «Терпеть ненавижу вашу любовь». Шутки шутками, но Том никогда не покажет своих истинных чувств об этом всём. Зачем? Эти люди ему не столь близки, даже если они считают иначе, то открываться им в ответ никто не обязан. Урок Трансфигурации прошёл почти также, как и в прошлом году. На этот раз студентам были выданы живые крысы. Задача состояла в том, чтобы превратить грызуна в чашу. Но всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Маленькое отклонение от произносимого заклинания или потеря концентрации, то ученик вместо нужного предмета получит какой-нибудь волосатый бокал с хвостом. Блэк, кичась своими познаниями на этот год, потерял концентрацию и получил чашу с усами, что шевелились в такт постукивания палочек в классе. По крайней мере, она была серебряной. — Если бы не ваш сосед, мистер Блэк, то я бы вычел со Слизерина баллы, — угрюмо сказал профессор Дамблдор, забирая чашу. — А это я оставлю на память о том, как колдовать нельзя. Накрою стеклянным колпаком и буду запугивать студентов, что будет, если отвлекаться на занятиях. Знаете, пожалуй, стоит давать тараканов, чтобы было страшнее сделать что-то не так. Увидимся на ужине. Более-менее радостная компания слизеринцев с угрюмым Альфардом направлялась в Большой зал трапезничать. — Не грусти, там обещается свинина в кисло-сладком соусе. Ты ведь любишь её, — пытался подбодрить его Розье, где-то в душе подавляя истеричный хохот. — С кем в первый урок… кх… не бывает… Он пытался скрыть за кашлем смех, а за кулаком улыбку, которая хотела стать всё шире. — Просто заткнитесь и забудьте, — прошипел Альфард, закрываясь капюшоном. — Да ладно тебе, — хмыкнул Том. — Ещё наверстаешь. — Сказал тот, кого похвалили и хвалят всегда. От тебя слова утешения звучат вдвойне хуже. Реддл указал скрытно Лестрейнджу рукой на Блэка, мол, ударь его. Тот, впрочем, так и поступил. — За что?! — Чтоб в руки себя взял. На следующий день у слизеринцев должен был быть урок по астрономии, который обещал начаться ровно в полночь, поэтому, в ожидании похода на астрономическую башню, каждый был занят своими делами. Бедный Блэк, который пострадал морально от комментариев Альбуса Дамблдора, разучивал и отрабатывал заклинания по трансфигурации, чтобы больше не позориться на таком важном предмете. Он даже зашёл по программе чуть дальше, чем полагалось, надеясь обойти даже Реддла, дабы тот признал, какой он способный. Розье и Лестрейндж решили сходить разучить новые проклятия, так как довольно скоро обещался квиддич, а вместе с тем и итоги судьбы Альфарда. Оберин предпочитал читать только про скрытные заклинания, тогда как Лестрейндж же наоборот. Его прельщало, если человек испытывает видимый дискомфорт. «Так он паникует больше», — объяснял он свою позицию этими словами. Эйвери практиковался у Слизнорта, пока тот преподавал старшим курсам. Ему хотелось попробовать отработать некоторые лёгкие рецепты. Например, бодроперцовое зелье. Что же касается главного зодчего, то он взломал замок, что отделял от Запретной секции и украл оттуда книгу по тёмным искусствам. Как же ему так удалось сделать? Всё достаточно просто. Зелье невидимости сварил Альфард, а Том любезно сказал, что проверит его в действии. Глупо было доверять, но скрытно никак иначе не поступить. Забавно было, что носик туфли был виден под этим зельем. «Несовершенство». Направляясь в подземелья, Реддл ещё не до конца обрёл видимость, но уже по чуть-чуть становился видимым. Однако, похожесть на призрака вряд-ли говорила о схожести с осязаемостью. — Неужто ты что-то натворил? — послышался позади смеющийся голос. Обернувшись, Том заметил белые как снег волосы. — Малфой, — вместо приветствия сказал Реддл. — И с чего же вдруг в твою голову забрела такая странная мысль? Испарении надышался в теплице или по пути? — Мерлин, я с ним по-доброму, он мне про зловония, — скорчился Абраксас. — Спрашиваю, взял книгу из Запретной секции? — А ты ещё громче спроси, не весь замок слышал, — съязвил второкурсник и, обойдя блондина, направился туда, куда шёл. — Ну постой, мне правда интересно! Всю дорогу до лестницы, что вела в подземелья Малфой пытался разговорить Реддла, но тому было плевать, что он там думает и что ему интересно. Сейчас самым приятным и значимым была книга, что открыла бы ему дополнительные знания о магии. Он всей душой жаждал окунуться в это. — Давай тогда уговор: ты мне скажешь, что за книга, а я буду делиться жизнью замка? Вряд ли у тебя обширные связи с людьми, так хотя бы в курсе будешь, что вообще происходит вокруг. Звучало правдиво и заманчиво. В чём-то эта белая плесень была права. Тому не хватало общительности. Привычка находиться всегда одному так просто не уходила, а обрастала вокруг него с каждым днём. Тем более, когда её обладатель не принимал никаких мер по её устранению. — Связи, говоришь. Тогда познакомишь меня со своими связями, — хмыкнул Реддл, резко остановившись, из-за чего Малфой слегка оступился. — Эта книга твоя будущая смерть. Надеюсь, я утолил твоё любопытство. Возможно, Том перегнул с такими высказываниями, но Абраксаса это всё же не напугало. Закатив глаза, второкурсник продолжил путь в гостиную. Почему же Малфою так интересно? Даже будучи на третьем курсе, профессора заимели привычку ставить студентам в пример мальчика, что очень хорошо учится, великолепно владеет магией и имеет острый ум. А самое противное — это то, что он их младше. Чистокровному волшебнику благородного дома это не польстило, поэтому он и стал подозревать грязнокровку в тёмной магии. По его мнению, только чистокровные волшебники могли владеть сильным волшебством, у остальных либо подобие, либо ложь, что делает иллюзии. Если он узнает об этом, то непременно расскажет обо всём директору. — Пусть будут тогда связи, дорогой мой друг, — Реддла на этих словах передёрнуло, однако, собеседник этого не заметил, считая себя великим переговорщиком. — Но тогда ты будешь говорить обо всех книгах, что читаешь. Уговор? Абраксас протянул ему руку, готовый пожать чужую ладонь. Том посмотрел на неё, а после в чужие глаза, обронив лишь: — Идёт.***
В таком странно-тянущемся темпе для учеников пролетел целый месяц. Реддл начал себя заживо съедать за то, что не мог встретиться с Гарри. Одно дело, когда он был картиной и Том мог сидеть с ним, не выходя из гостиной, другое же, когда ведётся строгий режим за её пределами. Ночью замок патрулируют и учителя, и старосты. Закралась как-то мысль попасться именно Поттеру, но тут и подгадать нужно время и крыло. Да и вряд-ли зелье надурит профессоров, в отличии от библиотекарши. Когда проходил дуэльный клуб, то зал и прилегающий к нему коридор закрывались от посторонних. Младшие курсы пытались как только не проникнуть туда, но ничего не действовало. Был и лёгкий способ остаться с гриффиндорцем наедине, но слизеринцу он не нравился. Если конкретнее, то просто остаться после урока по защите от тёмных искусств. Как надоело слушать чужие вопросы о том, почему и зачем. Хотелось больше уединиться, чтобы спокойно поговорить. Зато из-за большого количества свободного времени он почти дочитал книгу, которую одолжил в отделе Запретной секции. В один из обедов к ним подсела Вальбурга, многозначительно посмотрев на всех по очереди. — Вы идёте посмотреть на тренировку по квиддичу? — Зачем? — спросил Реддл, не находя этому смысла. Этот спорт его чертовски злил своей глупостью. Впрочем, многие со Слизерина с ним согласятся. — Там же будет наш профессор по Защите от Тёмных искусств, — загадочно улыбнулась девочка. — И? — допытывающе протянул Блэк. — Я удивлён, что именно ты сейчас пытаешься уточнить об этом. Мне казалось, что ты влюбился в него, — усмехнулся Лестрейндж, привстав со скамьи. — Он так удивительно ведёт предмет! Какой интересный профессор. А вы видели, что он сделал? Как блестяще. Ему явно нет равных. Да его бы наняли сразу главой Аврората… — Успокойся! — покраснел Альфард, опустив друга за плечо на скамью. Но все вокруг продолжали смеяться, вспомнив, как слизеринец каждый раз выходил из кабинета. — Пойдём мы, пойдём! Это уже было адресовано Вальбурге, которая по-лисьи улыбнулась: — Тогда вперёд. Тренировка прямо сейчас, а вы ещё даже не доели. Слизеринцы из компаний пяти второкурсников и трёх третьекурсниц спускались вниз по лестнице в направлении к стадиону, на котором должен был вот-вот состояться пробный матч, в котором даже уговорили участвовать нового профессора Защиты от Тёмных искусств. — Ого, у тебя есть друзья, — решил кинуть словесный камушек Альфард в Вальбургу, с которой рядом шли Лукреция Блэк и Друэлла Розье. — Хотя троюродная сестра вряд-ли считается. — Ещё ты что-нибудь скажешь, и я тебя похороню в Запретном лесу, — она скорчила злую гримасу. — Предварительно тебя затопчут кентавры. — И сходили на его труп после, — закатила глаза Лукреция, поэтично заканчивая за Вальбургой предложение. Девочка была тоненькой, как иголочка. Круги под глазами залегли на хмуром лице, которое украшал курносый носик. А губы такие тонкие, что было неясно, сердится она сейчас или нет. Фамильные тёмные волосы локонами спускались до плеч, придавая ей ещё более аристократичный вид. — Эти безмозглые животные бы даже и не заметили волшебника под копытами, — фыркнула Друэлла, скрещивая руки на груди. Чем-то она была похожа на своего брата, но было существенное отличие в том, что она намного выше, почти на голову. И у неё были ледяные голубые глаза. Однако, черты лица игривости перекликались с серьёзностью и обрамляющими лицо короткими русыми волосами. Блэк-младший показательно «закрыл рот и выкинул ключ», чтобы его не съели за излишние комментарии по поводу ситуации. — Почему вы считаете кентавров такими глупыми? — спросил Реддл, считая лошадеподобных людей хотя бы с примитивным разумом. Книги, разумеется, всегда говорят одно, но отношение людей, которые живут в этом мире с рождения, даст более точную информацию. — Эти твари ничего толком не умеют. Не говоря уже о нашей цивилизованной речи. Помню в истории было, что им когда-то подарили в знак уважения доспехи из дорогого металла, так они затоптали его, — объяснил Лестрейндж, чуть залюбовавшись Лукрецией. — Это не та история, где дарителю ещё прострелили стрелой ногу? — ткнул его в плечо Оберин. С сестрой у него были полные нейтрально-пофигистичные отношения, в отличие от Блэков, поэтому на сестру рядом ему было всё равно, есть она или же нет. — Да-да, та самая. Не уверен, что человек остался жив, — покачал головой Альфард. — Просто запомни, что с кентаврами любые переговоры ни к чему не приведут. И, скорее всего, они тебя убьют при первой встрече, — хмуро сказала Блэк, но тут же просветлела, увидев чужие круглые очки напротив. — Профессор Эванс, день добрый! — А? — повернул в их сторону голову Гарри. — Доброго дня, Вальбурга. И вас тоже, юные зрители. Том был немного даже удивлён, когда увидел гриффиндорца в окружении множества старшекурсников из разных факультетов. Удивительно, как он их всех притянул. Столь разношёрстные люди объединяются простым квиддичем? Но нет, они все пытались поговорить с профессором, который словно их всех держал рядом с собой за невидимые ниточки. «Почему так?» Но ответ сам собой и напрашивается без дополнительных вопросов. Поттер был интересным, общительным и обаятельным. Он не был каким-то одарённым, не был зубрилкой или особо красивым. По крайней мере, по мнению Реддла. Но Гарри мог рассказывать истории с таким энтузиазмом, что ты словно проживаешь эти путешествия вместе с ним. Он мог завораживать знаниями своей практики и притягивать взгляд к вечному поправлению очков. Не отрицая этого, Том сейчас поэтому смотрел на него немного ревниво, ведь все слова, которые ему, Реддлу, говорили, и рассказы дублируются на этих ничтожных людей. А если слизеринец станет таким же? Более живым и общительным, чтобы у него было также много людей вокруг. Связи ведь всегда помогают. Но одиночество никуда не уйдёт. «Будешь ли ты также на меня смотреть, как я на тебя?» — Давайте, может, я буду за Гриффиндор? — спросил Поттер, следом поясняя свой выбор, увидев разочарованно-непонимающий вид слизеринцев: — Это мой родной факультет. И я ему ужасно предан. Он картинно поклонился зелёным мантиям и засмеялся, когда ему на плечо положили руку: — Теперь у нас самый лучший ловец! — Старый — не значит лучший, — сказал Поттер. — Расходимся и по мётлам. Кто будет судить? — В принципе, могу я, — сказал рыжеволосый гриффиндорец. Кажется, с четвёртого курса. — Мы тогда на зрительские ряды пойдём, — улыбнулась Вальбурга. — Конечно, мисс Блэк. У вас всех будет отличный вид, — обронив эту фразу, Эванс развернулся и направился к команде, не задумавшись, как отреагировала девочка на его слова. Кто бы знал, что Гарри превратится в того приторного Локонса, чьё внимание жаждала женская половина. По крайней мере, он не вызывал чувство отвращения у другой части Хогвартса. — Лукреция, скажи, это у вас фамильное — любовь к очкастым гриффиндорцам? — спросил молчавший всё это время Эйвери. Но девочка не сводила глаз с одного рыжего парня, который обещал судить игру. — Ах да, ты же им троюродная, но общность точно присутствует, — хмыкнул мальчик, быстро отойдя от той, что даже и не заметила его монолога. Она лишь запоздала повернула голову с удивлённым: «Ой», но никого рядом уже не обнаружила. Стоило свистку прозвучать над квиддичным полем, как тут же игроки поднялись в воздух. Поттер был так рад, что снова сел за метлу. Хоть это и был школьный разваливающийся чистомёт, доживающий свои дни, но счастья это не убавляло. Сама игра расслабляла, заставляя забыть все проблемы, что сейчас у него на плечах. И вот снитч показался в поле зрения. Гриффиндорец рванул за ним, желая прикоснуться к родному шарику, что в будущем подарит встречу с родными. Как бы он хотел их совета прямо сейчас. «Чёрт». Засев в своих мыслях, Гарри не сразу среагировал на резкий поворот снитча и пролетающего мимо бладжера. Он приторможенно успел повернуться, чуть не врезавшись в трибуну. Однако, хвост метлы всё же успел зацепиться, из-за чего ловец почти что слетел с метлы. «Я всё прекрасно понял. Лучше иной раз не думать». Отбросив любые мысли, Гарри сосредоточился на победе и крылатом шарике, что снова покрутился рядом с ним. На этот раз сбоку летел ловец Слизерина, подрезая профессора. — Только не занижайте оценки! — крикнул парень, оборачиваясь, но никого не увидел. — Не волнуйся, оставлю просто после пар, — сказал голос откуда-то сверху, а после снова послышался судейский свисток. Забавно, но тренировочная игра продлилась недолго. Наверное, всё дело было в сосредоточении. — Серьёзно?! — крикнул капитан Слизерина, осуждающе глянув на ловца своей команды. — Да ладно вам, повторим ещё раз, — крикнул капитан Гриффиндора. Вверх был подброшен квоффл. — Такими успехами, Альфард, ты определённо не будешь в команде. Мы слишком много проигрываем, — хмуро заметил Тесеус, завороженно при этом смотря, как мимо промчался Поттер. — А он великолепен. — Не то слово, — на выдохе хором сказали Вальбурга и Альфард, недовольно друг на друга глянув. Сзади на них налетела Друэлла, обняв за плечи. — Знаете, у вас есть соперники, — кивком головы она указала вниз, куда только что сели игроки. — Не думаете, что пора бежать с трибун отбивать будущего мужа? — Игра разве закончилась? — спросил Оберин, облокотившись на периллы. — По-моему, снитч снова был пойман Эвансом, — сказал Реддл, направившись вниз и позвав за собой остальных. — С каких пор вы вообще стали им так зависимы? — Я его уважаю и в восторге, как он ведёт предмет, хоть и осуждаю его желание нас действительно чему-то научить, — сказал Альфард. — Мне нравится, как он общается, — улыбнулась Вальбурга, нервно улыбнувшись. — Он очень внимателен. Даже говорил со мной лично. — О чём это и когда? — спросил Блэк, начав любопытно буравить сестру взглядом. — Не твоего ума дело, — фыркнула девочка. «Интересно, Гарри, когда ты успеваешь общаться со всеми».***
В следующий понедельник Том предпочёл остаться после Защиты от Тёмных искусств. Его злила мысль, что он не мог нормально поговорить с другом. Но сейчас Реддл совершил действия раньше мыслей о значимости своих действий. — Том? — не ожидавший встречи, Поттер улыбнулся и решил подколоть мальчишку: — я рад, что вижу тебя теперь больше, чем просто на уроках. — Скажи, а о чём ты говорил с Вальбургой? — перебил Реддл, слишком много думая о словах Блэк. Гарри опешил, не сразу осмыслив слова ребёнка перед ним. — Ты о том, что она недавно после уроков осталась? — кивок. — Мы говорили о её семье. Наверное, по ней и не скажешь, но у неё есть переживания, которые я увидел и хотел бы об этом поговорить. «Возможно, Сириусу повезёт с матерью. Ну или я сделал хуже, и он меня просто проклянёт». — Я хотел бы поговорить с тобой, — начал Реддл. — Ты как-то рвано ведёшь диалог. Хочешь шоколад? Он успокаивает и восстанавливает энергию, — гриффиндорец протянул коробку, в которой лежали орехово-шоколадные фигурки лягушек. Потянувшись за сладким угощением, Том никак не предполагал, что эта сладость оживёт и выпрыгнет на него, а потому отскочил, достав молниеносно палочку и выстрелив по земноводному. Теперь на полу была клякса, концы которой подгорели. Но в кабинете был теперь приятный запах горелого шоколада. — У тебя замечательная реакция, к сожалению… — грустно сказал Гарри. — Где ты их откопал? — спросил Реддл, пряча волшебную палочку. — Но это неважно. Я хотел бы тебя спросить о заклинаниях. Заклинаниях? Удивительно, что в самый последний момент о беспокойных мыслях Реддл решил, что пора обсудить именно магию. Её же так мало в жизни. Мальчишка закусил незаметно щёку, буравя взглядом Гарри, что, кажется, не понял Тома и его скрытые темы для разговора. — Какие именно ты хотел бы обсудить? — невзначай спросил Поттер. — Те, что мы ещё не проходили. — Знаешь, я так тебе поражаюсь, — тяжело вздохнул гриффиндорец. — Твоей выдержке всё учить. Всю информацию, что тебе дают, и даже больше. Не боишься, что потом наскучит? — подмигнул профессор, притянув рукой книгу в твёрдом переплёте. — Я не думаю, что когда-нибудь заскучаю в волшебном мире. Но даже если такое произойдёт и я вдруг захочу веселья, то пойду по твоим стопам, — хмыкнул мальчик, подходя ближе. — Тогда ты будешь уже не Реддлом, а Поттером с кучей неприятностей, — грустно улыбнулся Гарри. — Не хотел бы пройтись вечером по Запретному лесу? Том остановился, вперив в друга нечитаемый взгляд, а после лишь сказал, улыбнувшись: — Конечно.