***
Дениз сидела в гостиной и прокручивала в голове события уходящего дня. Сцена, которую Эзги устроила перед инвесторами, была поистине феноменальна. Но, в конце концов, Эзги – это Эзги, у неё страсть к скандалам и игре на публику. Но Эмре! Девушка закатила глаза, не веря собственной глупости. Боже, до чего она была наивной, думая, что этот человек может измениться! Дениз как-будто снова перенеслась в тот роковой вечер, когда настоящая Элиф Деран истекала кровью на тротуаре, а Эмре, как последний трус, сбежал, оставив её с умирающей женщиной на руках. И вот: сегодня история повторилась вновь. Его жена потеряла сознание, но вместо того, чтобы проявить хоть какое-то беспокойство и отвезти ее в больницу, он спихнул свои обязанности на плечи лучшего друга, а сам побежал утешать свою новую возлюбленную. Даже если он не любит Эзги, он был обязан о ней позаботиться. Он всё еще её муж, и хотя бы в силу этого несёт за неё ответственность. Но разве Эмре знакомо слово ответственность? В прошлый раз он бросил на улице пострадавшую по его вине женщину. Сегодня бросает Эзги. Когда-нибудь бросит и её. И каждый раз у него найдутся причины, чтобы оправдать себя. Как же Дениз хотела высказать все это ему прямо в лицо! Но нет, еще слишком рано. Эмре узнает правду только после того, как предаст жену, мать и фирму ради самой большой иллюзии в его жизни. Ради женщины, которой даже не существует на самом деле. Ради выдумки – Элиф Деран. Это она, Элиф Деран, а вовсе не Дениз Кара, мило улыбалась Эмре после сорванного совещания. Это Элиф Деран снова и снова напоминала ему, что в случившемся нет его вины. Это Элиф Деран позволила обнять себя перед уходом, только бы показать, что через все проблемы оно пройдут вместе. Ведь так поступают влюбленные женщины? Поддерживают своего мужчину во что бы то ни стало.***
И снова Фырат крался домой как вор в ночи, как грабитель, который боится быть пойманным на месте преступления. Из осторожности он даже не стал зажигать в особняке свет. Фонарик в телефоне — тот максимум освещения, которое Атеш мог позволить себе при подобных обстоятельствах — и тот не был сейчас включён: мужчина наизусть помнил каждый квадратный сантиметр этого дома, каждую скрипучую половицу, каждый поворот коридора. Он столько раз проделывал этот маршрут, что мог найти путь до своей спальни даже с закрытыми глазами. Но всякий раз пробираясь по ночному дому, Фырат двигался медленно и осторожно. Последнее, что ему сейчас было нужно, – перебудить весь дом, перевернув невесть откуда взявшуюся вазу или вешалку. Поздние возвращения обязательно вызовут вопросы у дяди, а придумывать для него лживые отговорки Фырат не хотел и не мог. Движимый скорее любопытством, чем здравым смыслом, Атеш сделал лишний крюк и заглянул в гостиную. Дениз мирно спала на диване, свернувшись в клубочек и положив ладонь под голову вместо подушки. В домашней пижаме и вязаных носках, она совсем не походила на уверенную в себе бизнес-леди, которую все привыкли видеть в компании. Именно сейчас она была настоящей: слабой и беззащитной, как потерявшийся котёнок. Эта картина и пришедшее на ум сравнение вызвали улыбку на губах адвоката. Если бы так дожидалась его возвращения домой любимая женщина... Если бы... Но дочь Галипа Эрбала засиживалась допоздна, только потому что ей не терпелось узнать новости о своём отце. Атеш не решился нарушить сон девушки. Вместо этого он привычным движением взял Дениз на руки, чтобы перенести в спальню. Кажется, ему на судьбе было написано носить эту девушку на руках. Также как и пять лет назад, когда она едва не встретила вечность в холодных водах Черного моря. Дениз. Хрупкая словно хрустальная статуэтка. Чуть надави – того и гляди сломается. Ей совсем не место в этой войне. Он аккуратно положил ее на кровать и собирался укрыть одеялом, когда ее рука обхватила его запястье. Сердце предательски сжалось, воскрешая в глубине грудной клетки смутную надежду. Как бы он хотел, чтобы это значило: не уходи. Но нет, лучше смотреть в глаза правде, чем тешить себя призрачными иллюзиями. Это прикосновение – не больше, чем рефлекс, случайное движение пальцев, о котором она не вспомнит утром. Атеш с горечью отвернулся, вспомнив их последний разговор и ее внезапное признание, прозвучавшее для него как приговор: «я люблю Эмре!».