***
Негромкое стрекотание странных серебристых приборчиков наполняло директорский кабинет. Каждый входящий сюда мог почувствовать эту таинственную атмосферу. Ведь кажется, что именно в таком помещении должен обитать настоящий волшебник. Северус Снейп бывал здесь множество раз и был полностью уверен, что эти приборчики не несут никакой практической ценности, а призваны лишь для того, чтобы производить впечатление на вызванных в кабинет директора школьников. Да, это было в стиле Альбуса Дамблдора — пускать пыль в глаза. Мастер интриг вновь затеял игру и, конечно же, втянул в неё преподавателя зельеварения. Половица тихо скрипнула: Снейп уже собрался уходить после долгого обсуждения последнего собрания Пожирателей Смерти, на котором он недавно был вынужден присутствовать. Что хуже — бесконечные вопли и ругань на встрече Ордена Феникса, которые всеми уважаемый директор посещал довольно редко, или регулярные проверки Волан-де-Морта на верность легилимесом, ему до сих пор было не ясно. — Северус, совершенно забыл спросить, а как там Гарри? С тех пор, как Дамблдор стал избегать Поттера, он взял в привычку спрашивать о нём у Снейпа. Попросил профессора присмотреть за бедным мальчиком, как опытного специалиста по Тёмным Искусствам. Но прозвучало это скорее как очередной приказ. Такому повороту событий Снейп был определенно не рад, но выбора у него не было. — Этот мальчишка по-прежнему ничем не обременяет себя! Он спит на уроках… — зельевар развернулся к Дамблдору, устремив свой взгляд чуть выше его глаз, следуя старой привычке опытного легилимента. — Северус, я говорил, не стоит быть к нему столь строгим, он ведь столько пережил… Снейп мрачно подумал о том, что хоть у Поттера совершенно скверный и бунтарский характер, как и у его отца, но некоторые его «переживания» не обошлись без вмешательства директора, но вслух не произнёс. — К тому же, я слышал, что Гарри проявляет блестящие результаты по заклинаниям. Профессор Флитвик был в восторге. Насколько я понял, он стал учиться лучше. Но я спрашивал не об этом, Северус. — Как я сказал, ведёт себя как обычно. Поссорился с Рональдом Уизли. — Вот как? Печально… Снейп снова развернулся к двери, стремясь поскорее закончить разговор. — Северус, вы точно не хотите больше ничего сказать мне? Снейп застыл, незаметно сжав кулак. Он прекрасно понимал, что именно на такой вопрос Дамблдора лучше всего ответить. Сейчас. Но как сказать то, что ещё толком не оформилось в мыслях? Смутные сомнения на краю сознания, которое вроде и к делу не пришьёшь. Но как подсказывал опыт зельевару и человеку, сведущему в тёмных искусствах, именно с таких незначительных вещей начинались пренеприятные истории. Бывает, после сильных потрясений люди меняют свои жизненные приоритеты, ценности и даже привычки. Но есть такое, что не может измениться за столь короткий срок. С самого начала учебного года, Снейп стал замечать то, на что бы не обратил любой другой человек, но тот, кто работает под прикрытием в стане врага не мог не обратить внимание на некоторые изменения в поведении Поттера. Манера разговаривать. Нет-нет, да проскакивает что-то странное в речи, в движениях и во взгляде. Какое отношение имеет трагедия на Турнире Трёх Волшебников к новой привычке Поттера подпирать голову тремя пальцами? И ко множеству подобных мелочей? В итоге складывалась странная картина… Интуиция и паранойя не просто трубили во всю, они устроили целый оркестр. — Я и не знаю, что сказать, профессор. Мне кажется, Поттер… Его поведение немного изменилось, — ответил Снейп. Дамблдор задумчиво потянулся за лимонной долькой в хрустальной вазочке на своём столе. Прожевав, беспечным тоном произёс: — Ах, Северус, я думаю это всё из-за тех ужасных событий. Бедный мальчик… Тем, кто не был достаточно долго знаком с директором, могло показаться, что Дамблдор не придаёт значения словам зельевара, но Снейп знал, что это далеко не так. — Впрочем, что же не так с его поведением? — всё же обозначил свой интерес Дамблдор. — Ничего особенного. Но оно изменилось. Манера речи и движения стали чуть другими. — Спасибо, Северус, можете идти. Дамблдор проводил Снейпа взглядом и вновь закинул в рот лимонную дольку, блаженно прикрыв глаза.***
Лелуш устало откинулся на спинку не слишком удобного стула. Раз уж он заделался в волшебники, то можно было бы попробовать и трансфигурировать его в удобное кресло. Вот только не сделать бы хуже. Как бы хорошо Лелушу не давались чары, трансфигурация хоть и не шла откровенно ужасно, как травология и уход за магическими животными, и не так плохо, как зелья, но всё же была достаточно сложной. Впрочем, сейчас это было не так важно. Лелуш установил, что Гиассовое Империо действует только при визуальном контакте (ожидаемо). Также была ещё радостная новость: накладывать его можно было несколько раз, это точно. А вот один из главных минусов состоял в том, что глаза во время этого начинают сиять красным. Это слишком заметно, и будет крайне неприятно, если вдруг Лелуша примут ещё за какого-то тёмного мага, которого следует немедленно уничтожить. «Хорошо, что я это сам обнаружил, а то могло случиться что и похуже, например, это бы заметил Дамблдор. И тогда неизвестно, что бы он подумал.» Урок прорицания подходил к концу и Лелуш стал собирать вещи, думая о том, что стоит протестировать Гиасс на людях, чтобы точно определить все различия между ним и Империо. Потом надо будет ещё раз попробовать вызвать Гиасс не для подчинения. А на следующей неделе ещё и матч по квиддичу, в котором оккупант тушки Гарри Поттера не стремился принимать участия. А ещё сегодня по плану отработка связок боевых заклинаний. Читая книги по ЗОТИ в библиотеке, Лелуш понял, что умения пулять одиночными заклинаниями из палочки недостаточно — нужно уметь соединять заклинания в связки так, чтобы движения палочки были непрерывными, точными, но плавными. С какой-то мрачной иронией Ламперуж обнаружил некое сходство боевой магии с фехтованием. Хорошо, хоть этот «спорт» требовал больше магической нагрузки, а не физической. И ему придётся научиться, как пришлось научится управлять найтмером. Следующий урок, ЗОТИ, Лелуш сидел как на иголках. Мысли всё ещё крутились вокруг магии Гиасса, мозг никак не хотел сосредотачиваться на чтении учебника. В конце урока все ученики рванули в коридор, и Лелуш хотел последовать за ними, но его остановил высокий елейный голосок Амбридж: — Кхе-кхе. Мистер Поттер, останетесь, пожалуйста, на минуточку. «И что ей от меня надо? Хотя и так уже ясно, что она собралась испортить мне день…», — мрачно подумал Ламперуж, разворачиваясь и подходя к столу, покрытому отвратительными розовыми салфеточками. Никогда в жизни он бы не подумал, что розовый, так прекрасно смотревшийся на Юфи, может выглядеть отвратительно. Конечно, Лелуш ожидал какой-нибудь гадости с её стороны, учитывая то, как она смотрела на него на каждом уроке. — Знаете, кхе-кхе, мистер Поттер, до меня дошли весьма неприятные слухи. Будто бы вы, мистер Поттер, прогуливаете уроки. Подобное абсолютно неприемлемо в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. «Как она узнала?», — задавался вопросом Лелуш, старательно изображая стыдливого и покорного ученика, пока Амбридж читала ему лекцию о том, как плохо пропускать уроки по неуважительной причине. Он старался принимать все меры предосторожности: передвигался во время уроков окольными путями, где было меньше всего портретов, чаще просто прятался в пустых классах или в библиотеке, не попадался учителям, старостам и Филчу с его кошкой, брал мантию-невидимку и карту Мародёров. Зная, как ненавидят учителя Амбридж, Лелуш был уверен, что никто из них не нажалуется ей. Ну, кроме, Снейпа, конечно, но его уроки он никогда не пропускал. — Знаете, мистер Поттер, думаю, нам следует закрепить полезный результат нашей, кхе-кхе, беседы. Скажем, назначим наказание. Сегодня вы придёте ко мне в кабинет в пять вечера. И завтра придёте. До конца недели вы будете приходить ко мне отбывать наказание. Я имею ввиду, следующей недели. Боюсь, сегодняшнего и завтрашнего сеанса вам не хватит. Вам понятно, мистер Поттер? — Да, профессор. Разрешите спросить, а… — Я думаю, что пропуск матча по квиддичу в следующую субботу послужит вам хорошим уроком. Лелуш развернулся и вышел из кабинета. Амбридж не видела, что скрывается за маской покорного ученика, а то бы назначила наказание на весь год. Зеро был просто в ярости. Конечно, вовсе не из-за того, что гриффиндорская квиддичная команда останется без ловца накануне матча. Опять время, потраченное впустую. Он еле удержался от того, чтобы не подчинить себе министерскую жабу. Его сдерживали лишь опасения провала. Информация, полученная от Гермионы про заклинание Империо только подтвердила опасения Лелуша, что подчинить себе взрослого волшебника крайне тяжело и практически нереально, если он носит защитные амулеты, да и само заклинание может выветриться в самый неподходящий момент. Что там с Гиассом, непонятно — нужно сначала убедиться в том, как он будет действовать. Зеро был не прочь рискнуть, но сейчас ставки слишком велики. Если кто-то узнает, что он использовал непростительное проклятье, то просто отправят в Азкабан, уничтожив все его планы. Недалеко от кабинета ЗОТИ Лелуша подкарауливал Малфой. Ламперуж обычно старался просто игнорировать белобрысого ублюдка, который пытался достать его всеми способами с самого начала учебного года. — О, Поттер? Ну что, какое наказание тебе назначили, а? — начал издеваться он. Лелуш гневно прищурил глаза, рассматривая Драко с его свитой в виде молчаливых Крэбба и Гойла. — Ай-ай-ай, как же так, любимчик Дамблдора и прогуливает уроки в его школе! — Ты это сделал, — Резко оборвал его Лелуш. — А ты догадливый, Поттер! Или школьные правила не касаются Избранного, а? Зеро как-то странно, даже жутковато улыбнулся. Малфой ожидал гневной тирады, что Поттер проигнорирует его, но только не этого. Драко хотел выдать ещё несколько оскорблений, когда наткнулся на пылающе холодный взгляд алых глаз. — Что за… — Малфой, Крэбб, Гойл, я думаю, нам нужно пойти в какой-нибудь пустой класс, — вкрадчиво произнёс Зеро. Ему невозможно было сопротивляться.***
Вечером, уже в кабинете Амбридж, настроение Лелуша резко упало до максимально низкой отметки. Правая рука сильно кровоточила, на ней как будто вырезали раскалённым лезвием слова: «Я не должен прогуливать». «Это отвратительное садистское перо можно применять разве что для пыток», — думал парень. «Амбридж совсем чокнутая, раз вытворяет такое с учениками. Да как она вообще посмела?! Воистину, что за средневековые нравы! И как, спрашивается, после ЭТОГО вообще можно оставить всё, как есть? Это Министерство Магии пора снести до основания. И я непременно это сделаю, и расквитаюсь с этой жабой». Лелуш выдохнул, пытаясь успокоить поднявшийся гнев. Больше недели терпеть эти пытки? Нет, такое не стоит даже пропуска злосчастного матча, нужно решать проблему. Переубедить её отменить наказание вряд ли кто-то сможет. Заколдовать жабу — не вариант, пока он не убедится, что она не способна противостоять ему и что нет того, кто бы смог проверить, есть ли на ней заклинания, или нет. Как же было просто в родном мире, где о Гиассе практически никто не знал и даже подумать о таком не мог, а тут… любой опытный маг сможет распознать Империо. И ещё эта конспирация, которая так сковывает его. Так надоело изображать наивного мальчика, который любит квиддич. Выходя из кабинета, Лелуш снова вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Нужно всегда держать голову холодной. Проколы случаются, даже когда тщательно всё планируешь. Допрос Малфоя не дал ничего особенного. Лелуш боялся, что этот белобрысый тип выследил его (со всей-то конспирацией!) и нашёл тот класс или, того хуже, проследил за экспериментами Лелуша и близнецов. Но всё оказалось проще. Малфой так и не понял, куда это так часто стал пропадать его заклятый враг. Как выяснилось, его достало, что Поттер в последнее время никак не реагирует на подначки и не кидается защищать Уизли, так что он решил нагадить «по-крупному». Подговорил одного младшекурсника с Рейвенкло, общавшегося с кем-то из пятого курса Гриффиндора, и выяснил, что Поттер стал реже появляться на уроках. Сочинил красивую историю, которую выложил Амбридж. А Лелуш вдруг с удивлением понял, что пока был Императором, да и до этого, привык думать сразу в больших масштабах и общаться со взрослыми людьми, которые не стали бы тратить время на дурацкую детскую вражду. Потому и оценивал Малфоя, как мелкую неприятность, на которую не стоит обращать внимания. Даже вновь поступив в школу, Ламперуж только и думал о том, как бы перестроить магическую Британию, а не о том, что кто-то там до него докапывается. Впрочем, три слизеринца послужили хорошими лабораторными крысами. Лелуш хорошенько попрактиковал на них Империо, установив, что когда маг ожидает атаки, то подчинить и удерживать под контролем его сложно. Потом попробовал Гиасс. Ощущения такие же, как и у Империо, разве что Гиасс давался проще. Словом, Лелуш не заметил разницы в применении, кроме той, что для обычной магии нужна палочка, а для Гиассовой — глаза. Что только подтверждало теорию о том, что Гиасс — это магия в этом мире. Не стоит рассчитывать на абсолютный контроль разума. Конечно, Лелуш не мог так просто отпустить Малфоя и его дружков. Почистив им память, он сделал им установку, которая должна быть максимально незаметной для окружающих. А именно, прекратить заниматься вредительством по отношению к Гарри Поттеру и докладывать ему о обо всём важном, что узнает. Вообще, Лелуш понял, что Малфой имеет достаточно много осведомителей среди детей в Хогвартсе, а ещё и отец, посвящённый в дела Воландеморта и Министерства… такой шанс нельзя упустить. «Хм, Поттер, наверно, уже давно мечтал расквитаться с Малфоем, да вот только духу у него не хватало…», — подумал Лелуш, накладывая Обливэйт. За экспериментами Лелуш не заметил, как пропустил обед. Да и есть не хотелось, когда его пальцы вновь стали подрагивать от накатившей эйфории. Наверно, к этому чувству подчинения разума нельзя было привыкнуть даже после двух месяцев в Императорском дворце. Хватит на сегодня. К сожалению, радость нахождения причины не играть за Гриффиндор на матче и от удачно подвернувшегося Малфоя быстро смыл наступивший голод и отвратительное пребывание у Амбридж. Шрам вдруг полоснуло горячей болью, словно кто-то хотел оторвать кусок кожи. Лелуш прижал руки по лбу и сполз по стене, тихо скуля. Неожиданно на него накатила волна гнева, такого, что хотелось убить всех в радиусе километра. Это походило на то, как иногда всплывали особо эмоциональные обрывки памяти Гарри. Гнев был чужим. Совсем. Но… Он даже не принадлежал Поттеру. Руки сжимались в кулаки от злости и мелко дрожали, а мозг не понимал, почему. Всё кончилось также быстро, как и началось. Лелуш пришёл в себя, мокрый от пота, ощутив щекой холодный гладкий каменный пол. Пустой и длинный, освещённый факелами коридор с высокими стрельчатыми окнами, за которыми клубилась темнота, обрёл чёткость. Что это было? Звёздочкой на краю воспалённого сознания мелькнула догадка. Это связь между Гарри и Волан-де-Мортом. Шрам болел раньше, если Тёмный Лорд был рядом, а теперь Лелуш чувствовал его эмоции. Ламперуж вновь схватил голову руками. Первая мысль была довольно панической. Нет ничего хуже, чем-то, когда твои мысли читают. Безумное лицо Мао всплыло перед глазами. Ведь связь может быть двухсторонней. Лелуш поднялся, опираясь о ледяную каменную стену. «Но это лишь эмоции, не мысли всё же. И не факт, что Волан-де-Морт может чувствовать меня. Нужно придумать способ проверить это, а не паниковать. Зато теперь понятно, что интересует Дамблдора. Знание того, что творится в голове у твоего соперника — это огромное преимущество. Но почему же тогда он избегает даже встречаться взглядом со мной? Было бы логичнее следить за Волан-де-Мортом через меня. А! Ведь, получается, если связь работает в обе стороны, то Волан-де-Морт сможет сделать тоже самое…» Всё резко встало на свои места. Теперь многое можно объяснить. Лелуш быстрым шагом направился в гриффиндорскую башню. Теперь вся та запутанная бессмыслица, творившаяся раньше, растворилась под лучами неожиданного озарения, пришедшего на ум к Лелушу. Интересно, Дамблдор знал об этой связи до возрождения Тёмного Лорда? Наверняка. И ничего ведь не сказал. Хитрец. Ему, похоже, было плевать на то, что один мальчик мог пострадать. Зеро хищно улыбнулся. Посмотрим, кто кого. В нём всколыхнулось такое странное желание — жить. Жить так, как он хочет, а не какие-то там великие маги и императоры. Если связь с Волан-де-Мортом усилится, то это будет плохо… Но если хорошо выучить окклюменцию, то разум будет в безопасности, а он сможет связаться с Тёмным Лордом и даже попробовать помочь убрать Дамблдора. Правда, окклюменция — это один из самых сложных разделов магии. Тренироваться только по книгам будет очень долго. Но если он позволит кому-то проникнуть в свой разум, то тогда все узнают, кто он на самом деле. Лучше не рисковать. Бессовестная Амбридж продержала Лелуша достаточно долго, чтобы гостиная была уже пуста в такой поздний час. Ну, почти. Там всё ещё была обеспокоенная Гермиона. В такие моменты Ламперужа начинало рвать на две части. С одной стороны, он не мог быть не благодарен за заботу (неужто это всё воспоминания Гарри так влияют?!), с другой было крайне неприятно осознавать, что все это предназначалось Поттеру. «Хватит, пора бы уже отбросить эти глупые мысли», — оборвал себя Зеро. — Гарри! Ну я же говорила, Амбридж рано или поздно узнает о твоих прогулах! Ой, что это? — Гермиона заметила кровавые последствия наказания на правой руке парня. — Это и есть наказание Амбридж, — скривившись, бросил Лелуш. — Это ужасно! Она что, совсем спятила? — Хм, а кто-то недавно говорил, что нельзя так высказываться о преподавателях. — Но это правда переходит все границы. Гарри, ты должен сообщить Дамблдору. — И что он сделает против Амбридж? — Лелуш скептически поднял бровь. Гермиона задохнулась в гневе и не нашла, что сказать. — Он не всесилен, ты должна понимать это. — Но… Амбридж… — Благодаря Министерству, она может творить всё, что захочет. Да вообще, главная проблема кроется в нём. Будь оно хоть немного компетентным, то не позволило бы Волан-де-Морту легко скрываться, не позволило бы без суда и следствия отправить Сириуса в Азкабан, да оно бы, сиди там нормальные люди, не позволило бы существовать рабству домовых эльфов! — Лелуш сдержал довольную ухмылку, увидев, как руки Гермионы сжались в кулаки. Ещё немного, и её вера в систему окончательно пошатнётся. — Подумай, даже Дамблдор ничего не смог сделать, хотя имеет огромное влияние и столько времени был главой Визенгамота. Гермиона опустила голову, её волосы скрыли покрасневшие от горечи и злости лицо. — Или, может, не хотел? — решил рискнуть Лелуш. — Что? Как ты такое можешь говорить, Гарри?! — Гермиона метнула рассерженный взгляд в сторону гриффиндорца. — Я просто уже не знаю, чему верить! — Лелуш прибавил отчаянья в голосе. Пришло время разыграть трагедию и ещё один верный союзник в кармане. — Вот ты считаешь, это нормально, когда двенадцатилетний мальчик в школе сражается с огромной змеёй?! А? В маггловских школах я что-то не припомню, чтобы дети сражались против дементоров и драконов по велению директоров? Ты вот, задумывалась, что волшебный мир не такой уж сказочный, что он застрял в чёртовом Средневековье со всеми вытекающими? — Гарри, ты чего? — с ужасом прошептала Гермиона, не ожидавшая вдруг такого всплеска эмоций после двух месяцев удивительного спокойствия со стороны друга. Но Лелуш не собирался останавливаться. Дожимать, так дожимать. — Нет, даже если мы победим Волан-де-Морта, то проблемы не кончатся! Потому что даже без него, рано или поздно, Министерство не справится, и магглы раскроют магов. А маги абсолютно не будут готовы. Они ленивы, постепенно теряют те удивительные магические знания и умения, которые были у них раньше, кичатся своим благородством, сидят в своём маленьком мирке и знать ничего не хотят, что творится в остальном мире! — Гарри, успокойся, пожалуйста! — Гермиона положила распалившемуся Лелушу на плечо руку. — Всё будет хорошо, ты просто устал и расстроен. — О, правда? Тогда я пойду и отдохну! — Лелуш резко развернулся и вылетел из гостиной по направлению к своей кровати. Девушка ошарашенно осталась стоять позади. Ламперуж и правда устал, но был доволен собой. На губах заиграла улыбка, полная предвкушения. Нужно попробовать внушить эту же мысль близнецам и Ли, и ещё нескольким ученикам, и в скором у него будет круг людей, разделяющих его интересы. А потом уже с верными людьми легче будет реализовать идею Гермионы на счёт обучения защитным заклинаниям школьников. Конечно, немного видоизменённую. Пришло время вновь построить Орден Чёрных Рыцарей.