Вновь Орден

Чжоу думала, что сможет насладиться своим злорадством, когда узнает о Гарри Поттере нечто не самое приятное. Он грубо бросил её в тот момент, когда она больше всего нуждалась в сочувствии, так что она хотела увидеть как он страдает. Желательно от всеобщего позора и одиночества. Однако организовать нечто подобное не получалось, и она совсем отчаялась в последнее время. Но вот к ней в руки попала долгожданная информация. Но Чжоу пребывала в абсолютном замешательстве. Использование непростительных заклинаний было незаконным а, значит, нужно сообщить Амбридж. Но тогда ведь у неё возникнут не самые удобные вопросы: что же Чанг и Уизли делали возле дома, который подлежал обыску? И, в конце концов то, что Гарри Поттер тайно практиковал непростительное звучит так же странно как и то, что Тот-Кого-Нельзя-Называть помогает больным в Святом Мунго. Чанг посмотрела на Уизли, который сидел на соседнем стуле в пустом классе, кои использовались всеми учениками Хогвартса для приватных разговоров. Он был точно озадачен и шокирован. Тогда, под кустом, Рон рассказал срывающимся голосом, что когда он посмотрел на палочку, в голове словно что-то щёлкнуло и он понял, что видел эту палочку раньше. Воспоминания вернулись не все, местами нечёткие и беззвучные. — А потом он просто пришёл в Больничное крыло и стёр мне память! Рон был так разозлён, что был готов орать на всю округу об их открытии. Но Чжоу попыталась уговорить его не принимать поспешных решений. Она считала, что такая непростая ситуация требует тщательного обдумывания. Тогда они сели вдвоём в этом классе и с тех пор молчали. Рон уже поостыл и теперь не выглядел таким взбешённым. — Я понял! Это Барти Крауч! Уизли вдруг вскочил со своего места, начав вышагивать вдоль класса. Чанг поджала свои ноги ещё ближе к себе. Обычно она не позволяла себе так сидеть, всегда внимательно следя за тем, что бы её юбка была разглажена на коленях. Но сегодня был не самый лучший день. — Он весь прошлый год прикидывался Грюмом и даже практиковал на нас Империо. А теперь случилось то же самое, только с Гарри! — Рон, Барти Крауч был поцеловал дементром. Он мёртв, — тихо сказала Чжоу. — Неважно! Не он — так другой прихвастень Сама-Знаешь-Кого! Я тебе говорю, они там все психи. И палочка у него была вторая потому, что он не мог использовать палочку Гарри, — Рон от возбуждения ускорил шаг. — Но Рон… Когда… А, главное, зачем кто-то стал бы изображать Поттера? — Когда… Ну… А вот! Летом на него напали дементоры, что если именно тогда это случилось? Ну, его взяли и подменили, и с той ночи Поттер — это не Поттер! — Рон был так восхищён этой идеей, будто ему вдруг открылась истинная правда. — А зачем… Кто знает этих психов. Может, они, ну, хотели, что бы Дамблдор не спохватился. И не искал Гарри. Во! Чжоу грустно опустила голову. Ей самой хотелось верить в это. Но… — Рон… Это звучит правдоподобно, но… Тебе не кажется, если бы Сам-Знаешь-Кто схватил бы Гарри, он бы сразу объявил бы о его смерти? Это бы очень сильно демотивировало всех волшебников. — Не, нет! — Рон заметил головой. — Это такой хитроумный план! Там, ну, в штабе Ордена Феникса, я слышал, что он ищет какое-то оружие. Так вот, может, он ждёт, пока оно найдётся что бы, это, объявить сразу… — А что если это не так, Рон? Что если ты не прав? Почему ты защищаешь его? Рон остановился и посмотрел прямо на Чжоу. — Потому что я знал его четыре года! И сколько бы он не вёл себя как полный мудак, Гарри Поттер никогда бы не использовал Империо! — Хорошо, — Чжоу откинула свои волосы назад. — Допустим. Но нужны доказательства, а не предположения, что ты прав. ЛжеГрюм в прошлом году принимал оборотное зелье каждый час из своей фляжки. Ты замечал что-то такое за Поттером? — Н-нет… — Более того, — продолжила Чжоу, — во сне он не пьёт оборотное, значит он должен выглядить как другой человек, когда спит. Вы с ним в одной спальне живёте, ты видел что-то такое? — Нет, — упавшим голосом сказал Рон. — Но погоди… Раз это не оборотное, может, он как-то по-другому замаскировался? — Общеизвестно, что оборотное зелье — это самая лучшая маскировка. Никакие иллюзии не сравнятся с ним. И Дамблдор бы точно понял, что что-то не так! — в глазах Чжоу появились маленькие капли влаги. — Э… Чжоу? Девушка тоже встала и отвернулась. Она сделала несколько глубоких вздохов. — Рональд, просто… Бывает, что люди меняются. И тут ничего не поделаешь. — Но… — Ты много рассказывал о нём, что бы мы смогли совершить идеальную месть, — Чанг повернулась к нему лицом. — Ты говорил, что его опекуны, Дурсли, плохо обращались с ним. Рон, такое не пропадает бесследно… — А… Ты хочешь сказать, что он все эти годы только притворялся нормальным, а на самом деле всегда был мудаком?! Да?! — Рон аж покраснел. Ему так не хотелось отказываться от сладкой мысли, что всё, что сделал Поттер в этом году сделал на самом деле не он. — Нет! — Знаешь, если бы это было так, он бы попал на Слизерин! — Да нет же! Но то, что ты говоришь это просто безумная теория заговора! — Вот что. Я докажу, что Поттера подменили. Выкраду карту Мародёров и покажу тебе. Вот увидишь! — Рон сжал кулаки. — О, хорошо, Рональд! Столько раз ты пытался взломать защиту на его сундуке, но в этот раз у тебя точно получится, не сомневаюсь! — Чжоу взмахнула руками. — Давай, вперёд! — Ладно, Чжоу, — Рон поднял руки в знаке примерения. За время знакомства с мисс Чанг он понял, что эту особу лучше не злить. В гневе она может быть пострашнее Гермионы. — Хорошо. Но что же мы тогда должны сделать, если не попытаться разгрести эту кучу драконего дерьма? — Мы… Мы должны сказать хоть кому-нибудь, — Чжоу уже не выглядела столь разозлённой, сколь расстроенной. Она даже привычно не поправила Рона, что бы тот не выражался. — Я просто не выдержу, если мы не скажем! — Тогда… Мы можем сказать Дамблдору! Вот он это, точно разберётся, что к чему. — А при чём тут вообще директор? Это дело Аврората. — А ты доверяешь Министерству? Вот мы сколько раз разбирались со всем сами, ну, и иногда Дамблдор нам помогал. А Министерство всегда вставляло только палки в колёса! — Рон вспомнил, как они спасали Сириуса. — А что Дамблдор сделает? Спросит Поттера, не он ли Империо практиковал? Попросит у Амбридж палочку? — Он самый сильный волшебник на свете! — Ой, Рональд, ты столько раз это твердил, что я даже спорить не буду, — закатила глаза Чжоу. Рон снова начинал злиться. — Ну тогда скажи, что конкретно нужно делать! Чжоу молчала. Она сама запуталась в своих эмоциях. Она никогда не желала Поттеру Азкабана, но… Что теперь? Где правда? — Ну… А что если это был не Гарри? То есть он нашёл эту палочку, не зная, что кто-то колдовал ей до этого такое… — На лице у неё появилась улыбка, но тут же потухла. — Нет, тогда бы этот кто-то сломал палочку. Наверно. Снова повисло молчание. — Вот что, — сказал Рон. Он вдруг понял, что сейчас как раз такая ситуация, из которой привычным образом не получиться слинять. Никто не мог бы подсказать, что нужно делать, даже Чжоу. — Мы сами соберём все факты. Ну, что бы понять, что случилось с Поттером. А потом… Если… Он сделал это, применил непростительное, то мы расскажем всем, кому надо. Если это был не он, то найдём того, кто подставил его и… И заодно надерём ему зад, как и планировали, потому что был мудаком! Чжоу индеферентно пожала плечами. Её запал словно погас. — И с чего мы начнём? — Так ну… Как я уже говорил, мы должны попытаться раздобыть карту Мародёров. Ещё… Мы можем задать какие-то вопросы, на которые он должен знать ответ, а если это не он, то он точно не ответит. — Это будет выглядеть странно, не находишь? Если мы подойдём. — возразила Чжоу. — А мы попросим кого-то другого! — И всё равно, если выкрутится? — Ну есть такая штука, сыворотка правды. Чжоу фыркнула. — И где мы её достанем? — У Снейпа. На втором курсе Гермиона смогла украсть у него шкуру бумсланга. Ну так и мы сможем. — О да, он точно хранит её там, куда мы легко сможем пробраться. Знаешь, лучше купить её на Лютном. Рон завис. — Так… Её ж нельзя продавать. Чжоу хихикнула. — На Лютном можно купить всё что угодно. И не только всякую мерзость. — Но мне мама всегда запрещала туда ходить. И вообще, как мы туда из Хогвартса попадём? — Рональд, ты серьёзно? Всё ещё делаешь только то, что мама велит? Рон покраснел до корней волос. — Пора уже принимать самостоятельные решения. И всё будет нормально. Я там бывала не раз. Уизли с удивлением посмотрел на Чанг. Он не думал, что такая с виду приличная девушка может жаждет приключений. Хотя, он, конечно был не прав. Специально искать приключения она бы никогда не стала. Но сейчас она вспомнила, к чему стремилась. Ей нужно было отомстить. Как говорил её отец, никогда нельзя оставлять обидчиков неотомщёнными.

***

Темные стены министерства как всегда контрастировали с розовым костюмом. Выделяющееся яркое пятно красок, невероятно темное внутри. Расслабленная походка не выдавала никакой агрессии или опасности. Предвкушающая улыбка же наоборот не сулила ничего хорошего. Амбридж работники магического правительства знали в лицо, а потому прекрасно помнили её повадки, в том числе осознавая значение этой улыбки. Как правило именно с таким выражением лица Долорес спешила по каким-либо важным делам, участие в которых её самой по её же собственному мнению являлось необходимой мерой. В страхе темные-темные люди обтекали одинокое розовое пятно, сторонились его и остерегались. Её не любили, она отвечала тем же самым. Отвечала с улыбкой на лице, не считаясь с нижестоящим мусором. И даже Фадж, что и продвинул её на такой высокий пост не являлся для неё хоть немного да близким человеком. Пока старый дурак все сильнее сгорал в своих параноидальных мыслях, Долорес лишь сильнее раскачивала лодку, все сильнее убеждая министра в своей лояльности. Кто-кто, а Альбус был для неё гораздо менее понятной фигурой нежели Фадж и убрать первого руками второго казалось просто невероятно хорошей на первый взгляд затеей. Впрочем, Фадж ценил её не просто так. Ещё с самого детства у нее получалось управлять людьми, что в последствии и привело её на пост правой руки главы министерства. Вопреки неприятным слухам, что гуляли о министерской жабе, свою работу она выполняла добросовестно и даже несколько трепетно, а потому не терпела непрофессионализма от подчиненных. Последнее же дело стало для Амбридж одним из главных испытаний в её жизни. Она искренне не любила детей — глупых, иррациональных и не желающих подчинятся, а потому поездка в хогвартс стала для неё сущим кошмаром. Мало того, что сама работа была сложна, так ещё и Поттер со своей отбитой шайкой каждый раз выкидывал какие-то новые фокусы, лишь усложняя её дело и настраивая остальных детей на бунт. Успокаивала лишь возможность воздать дебоширам по заслугам. Впрочем, не так давно возникла новая проблема. Вот только эта самая проблема воспринималась Амбридж как то самое новое дело, что сможет помочь её ещё сильнее продвинуться по карьерной лестнице. Найденная в хижине Хагрида волшебная палочка же была ключем к этому делу. Лоза и эбонит, 13 дюймов, неизвестная даже самому старом мастеру сердцевина. Оливандер был мастером своего дела, увлеченным им чуть ли не до фанатизма. Амбридж несколько недолюбливала таких людей, однако выражать свое недовольство не спешила. В конце концов не было в магическом мире человека более компетентного в этом вопросе, чем Оливандер. Лелуш Ламперуж — так звали владельца палочки, да и куплена она оказалась совсем недавно. Всего за несколько дней до начала учебного года в Хогвартсе. Такое совпадение наводило на весьма интересную мысль. Какая-то чуйка буквально вопила о том, что мальчик-который-выжил был причастен к этому делу. В первую очередь вызывало подозрения место, в котором обнаружилась находка. Хижина профессора Хагрида — весьма близкого для Поттера человека. Впрочем, такой факт не являлся прямым доказательством и тем не менее, ученика по имени Лелуш Ламперуж Амбридж в Хогвартсе не помнила. Нет, на свою память она не рассчитывала, сразу же проверив списки, в которых, как и ожидалось, загадочного приезжего на каникулы не наблюдалось. Именно поэтому подозрения в сторону Поттера лишь усилились. Ещё раз перепроверив списки учеников, Долорес направилась в министерство, проверить список зарегестрированных в Британии волшебников. Оливандер упоминал, что этот Лелуш приезжал проведать своих родственников, а потому весьма логичной мыслью казалось в первую очередь поискать его родственничков. Дорога до архива заняла всего три минуты, помещение встретило её ещё большей темнотой. Предпочитая красный и розовый, порой Долорес действительно не понимала такую любовь магического сообщества к мрачным цветам, однако обсуждать это вслух никогда не решалась. Подвергать сомнениям традиции чистокровных ей ой как не хотелось. В первую очередь потому, что это могло негативно сложиться на её положении. Так презираемая ею мать была маглорожденной, а потому сама Долорез знала некоторые подробности из жизни маглов. В том числе и то, что все население магической Британии не составляло и процента от всего населения маглов. Кого-то подобное положение вещей огорчало, а Амбридж было все равно. Долорес и знать не хотела о проблемах маглов, однако одну вещь она признавала точно. Вести учет при населении в несколько сотен миллионов человек было по её мнению попросту невозможно. Вот только не имени Лелуш, не фамилии Ламперуж в списках обнаружить не вышло. Карикатурно вздохнув, Амбридж отложила документы. На территорию Хогвартса проникла неизвестная личность не зарегестрированная в реестре магов Британии. При этом не имеющая упомянутой ранее родни. Вывод напрашивался сам — либо неизвестного мага звали не Лелуш Ламперуж, либо о причинах своего приезда он попросту соврал. В то же время, маг мог быть кем-то из местных и, представившись фальшивым именем, заполучить вторую волшебную палочку. Вот только все равно оставалось непонятным зачем же этому самому неизвестному проникать в Хогвартс. К тому же, сделать это мог лишь опытный волшебник, однако тогда выходило, что этот же опытный волшебник каким-то образом палочки лишился. Да ещё и в таком месте, как Хижина Хагрида. Мысль о том, что Поттер связан с этим инцедентом все сильнее лезла в голову. Впрочем, размышлять дальше ей не дал звук открывающейся двери. Доступ сюда имело не так уж и много людей, что сужало круг возможных посетителей до минимума. Вот только из всех высокопоставленных лиц именно в этот момент посетить архив решилась Амелия Боунс. Принципиальная, честная и справидливая Амелия не поддавалась чужому влиянию и почти всегда выступала в качестве оппонента по отношению к самой Долорес. О, они друг друга ненавидели. Амбридж имела большое влияние в министерстве и крайне не желала его потерять. Вопросом времени оставалась смена правительства и такой министр как Фадж, что в своей паранойе отказывался верить в возрождение Воландеморта был Амбридж угоден, что уж говорить о ведомых своим начальником и разделяющих его мнение подчиненных. Вот только… тонкая прослойка таких вот «честных и допропорядочных», как Боунс могла все испортить. В большинстве случаев они старались избегать друг друга, однако сейчас ситуация сложилась несколько другая. Задушив порыв выгнуть бровь, Долорес повернулась в сторону подошедшей к ней Амелии, предварительно улыбнувшись ещё сильнее. На лице Боунс лишь на секунду появилась гримаса отвращения, однако Амелия так же быстро смогла собрать себя в руки. — Приветствую вас, госпожа Боунс. — немного ехидно начала она. — Вам что-то нужно? — Долорес. Как ваши дела в Хогвартсе? — кивнула она в ответ. А затем гневно отрезала. — Совесть не берет? Амбридж подавила порыв отшатнуться. Оставалось вопросом времени когда информация о её методах воспитания дойдет до широких кругов, однако Долорес не рассчитывала, что это произойдет настолько скоро. И почему же в этот раз перехватить почтовую сову не вышло? — О, поверьте, все прекрасно. — отмахнулась Долорес. В большинстве своем Амелия могла серьезно помешать планам Амбридж, а потому женщина уже давно подумывала о возможности сместить неугодонго члена визенгамота. От её смерти министерство не потеряло бы в продуктивности, в конце концов, кандидат на замену, в лице Пия Толстоватого, был вполне себе компетентным человеком. А сколько бы это действие решило проблем. Находится в одной комнате с этим человеком не было более не сил не желания. Она узнала все что нужно было, а потому секунду спустя направилась в сторону выхода. Амелия осталась на месте. — Осторожней с выражениями, Амелия. — приторно сладким голосом произнасла Долорес. — Так можно и заиграться…

***

Усевшись на кровати, Лелуш с закрытыми глазами размышлял о произошедших событиях. Спальня факультета сегодня пустовала, что обеспечивало тишину, сейчас так ему необходимую. Прошло время игр и представлений, Лелуш бежал быстро, однако грядущие перемены все равно наступали ему и его маленькой организации на пятки. Впрочем, в некотором роде он испытывал удовлетворение от того представления, что силами его боевиков получилось устроить. Да, все вышло далеко не идеально, однако в то же время показывало их тактическое превосходство над обычными учениками. Все же, ему удалось воплотить в жизнь свой план. Однако Лелуш не тешил себя надеждами. То, что сработало против учеников не могло так же хорошо сработать против взрослых и куда более опытных волшебников. Это несколько угнетало, особенно учитывая грядущие события. Оставалось вопросом времени когда положение ОЧР станет окончательно нелегальным, и что печалило, сам орден не был готов к таким денькам. Четкого разделения на роли в ордене не было, что, однако, проблемой не являлось. Даже без него сильные стороны каждого члена были Лелушу вполне себе известны, а потому он мог в любой момент прибегнуть к их помощи. К примеру братья Криви по сути занимали место Дитхарда, своим пиаром повышая и так витающее в атмосфере Хогвартса уважение к ордену. Ли и Сьюзен рассматривались Лелушем в первую очередь как боевики, так же к этой группе иногда приписывались близнецы Уизли. Хотя в первую очередь Фред и Джордж ценились Лелушем несколько за другие качества. Сравнить этих двоих в первую очередь можно было с Ракшатой. Причем сходство замечалось не только в роли местных ученых, но и в некоторых чертах характера. Немалая часть отряда имели успехи в каких-то определенных отраслях магии, В некоторых случаях оказывая поддержку близнецам в их наработках. Так например Шарлотта смыслила в зельеварении, Ханна и Невилл имели успехи в области травологии, с Луной почему-то ладили разного рода магические твари, а Симус… Симус умел и, что самое важное, искренне любил взрывать разные вещи. Впрочем, самой важной своей фигурой Лелуш считал Гермиону. И дело было далеко не в отличной успеваемости девочки и даже не в компетентности той как человека, работающего с рунами. В первую очередь Ламперуж ценил её как организатора и своего главного помощника. Усидчивость и некая добросовестность сильно помогали ей в этом деле. К тому же, в последнее время она все сильнее и сильнее привязывалась к нему самому, что так же играло на руку. Однако как бы это не было печально, кое в чем Лелуш оказался в проигрыше. В первую очередь речь шла о создании пока что не особо нужной сети информаторов по всему Хогвартсу. Проблема же крылась в том, что не нужной эта сеть являлась лишь сейчас, когда членов ОЧР не преследуют чуть ли не на официальном уровне. С каждым днем напряжение в Хогвартсе лишь усиливалось, что приближало заветный день X, Лелуш же прикладывал все усилия, чтобы этот процесс протек ещё быстрее. Кресло под Дамблдором расшатывалось, что означало лишь одно — вскоре Амбридж получит практически безграничную власть в Хогвартсе. Пусть Лелушу это было только на руку, возникшую в процессе раздумий проблему требовалось решать. Мешал это сделать в первую очередь недостаток информации. К сожалению, пока что Ламперуж понятия не имел кто именно попадет под раздачу. Все же, лишь некоторое количество учеников можно было обвинить в пособничестве Поттеру, большая же часть состава ОЧР широкой публике известна не была. Мысль инициировать слив этой информации Лелуш откинул сразу — слишком много неприятных последствий могло возникнуть. Укрывшись одеялом, Лелуш продолжил размышлять. Он не планировал доверять создание сети информаторов кому либо, по крайней мере на данный момент. Насколько бы полезна эта сеть не оказалась в будущем, именно она в случае чего могла стать той ниточкой, что приведет Амбридж и прочих псов минестерства к ОЧР. Именно поэтому Лелуш сам хотел контролировать это дело, в случае чего просто обрезав нитку в нужном месте и в нужное время. С натяжкой одним из таких информаторов являлся Малфой, однако тот находился под действием империуса и гиасса, да и к тому же был непримиримым врагом Поттера да и в целом личностью весьма заметной. Нет, Драко нужен был ему в несколько другой роли, а для разведки ситуации в Хогвартсе требовалось найти других людей. Оставался лишь один вопрос — кого?