Дополнения к ПВИС

Читать после главы «Малфой и Гриндельвальд»

      — Как вам будет угодно, лорд Малфой, — домовик низко поклонился и исчез с характерным негромким хлопком.       Что же, прекрасно, теперь Драко был полностью свободен и мог провести остаток дня, занимаясь своими делами. На улице уже стемнело, и лишь желтоватый свет фонарей пробивался сквозь вечернюю мглу, заливаясь в окно. Драко до сих пор считал установку фонарей в садах поместья одной из своих самых удачных идей. Конечно, отец за пять лет и сам полностью восстановил мэнор и от былой разрухи не осталось и следа, но Драко хотелось привнести в родное имение что-то своё.       Он скинул мантию и поудобнее развалился на одном из кожаных диванов в своих покоях. Домовики предлагали ему занять родительские, но Драко отказался, предпочитая свои старые. Он не смог бы спокойно спать в кровати умерших матери и отца. Он всеми силами старался забыть тот злосчастный день, старался выжечь из своей памяти предсмертные крики Нарциссы и обречённый плач Люциуса, но он никак, никак не мог избавиться от этой страшной картины. Она преследовала его каждый день, являлась во снах, иногда ему казалось, что он вновь и вновь переживает те самые минуты, просто когда закрывает глаза.       Драко практически всё своё время уделял работе. Поначалу он и сам себя убеждал, что единственная причина этому — страх провиниться перед Тёмным Лордом, но сейчас начал осознавать, что работа стала для него чуть ли не единственным путём отвлечения от собственных демонов. Тёмный Лорд наладил вполне себе действенную систему управления в странах, и Драко только и следовало, что полностью придерживаться её. Порой он просиживал в Министерстве Магии сутки напролёт, не желая возвращаться в кровью пропитанное поместье. Он всё ещё общался с некоторыми слизеринцами, Забини и Ноттом в основном, но у тех были и свои проблемы. Отца Нотта казнили точно так же, как и Люциуса, и Теодор уже несколько месяцев не мог прийти в себя, он заглушал горе алкоголем, сигаретами и какими-то психотропными зельями. Драко подозревал, что в скором времени им с Блейзом придётся буквально вытаскивать его с того света.       Он взмахом палочки зажёг все имеющиеся в комнате свечи. С недавних пор он не мог выносить тьму, которая, казалось, и без того была повсеместной, поэтому изводил домовиков, чтобы те постоянно поддерживали освещение в огромном доме. Небольшой деревянный столик рядом был усыпан бесчисленными бумагами с рунами, формулами и росписями заклинаний. Тёмный Лорд не так давно изобрёл нечто вроде универсального портключа, с помощью которого можно было перемещаться в любые места, на любые расстояния, за исключением защищённых объектов, конечно же. Это разработка была гениальной, но людей, обладающих такими портключами, было мало. У Драко он имелся, но он практически его не использовал, потому что каждое перемещение отслеживалось. Дамиан поделился с Драко своими наработками, и они вместе вот уже пару месяцев пытались воссоздать нечто подобное. Парень понимал, что выгоду от этого получит по большей части Энрикес, которому никак не сиделось на месте, но Драко в какой-то мере был просто рад занять себя чем-то столь увлекательным. Правда, пока в качестве результата он мог отметить только то, что все эти росписи чудом ещё не начали сниться ему.       Драко поёжился: из открытого окна повеял прохладный воздух. Он хотел было закрыть его, но вместо этого вновь уставился на свою палочку. Ту самую палочку, которой сражался Поттер, которая была у него в руках, когда он погиб. После того, как гриффиндорец сбежал из Малфой-мэнора, прихватив с собой палочку Драко, его единственную защиту от кровожадных Пожирателей Смерти, парень, казалось, возненавидел его с новой силой. Он день и ночь думал об этом, о том, как подло Поттер поступил с ним, но когда настал день битвы за Хогвартс, Драко готов был молиться всем магловскии богам, в которых не верил, только бы Поттер выжил, только бы он победил. Впрочем, никто не услышал его молитв и мир рухнул, умер вместе с Золотым Мальчиком, чьё храброе сердце перестало биться так давно, но мысли о нём почему-то до сих пор тянущей болью отзывались в груди.       Когда Дамиан со своими людьми добрался до Ордена Феникса, то большая часть из них была убита, но некоторые выжили: Невилл Лонгботтом, за чьими пытками Драко пришлось наблюдать; Луна Лавгуд, скончавшаяся у него на глазах от рук Эдварда Браге; Флёр Делакур, которой Стэг изрезал лицо, и множество других несчастных, о которых Драко так же безуспешно пытался забыть. Но было кое-что, что не давало ему покоя, терзая так же сильно, как и смерть собственных родителей. Его племянник, Эдвард Ремус Люпин.       Драко убил его.       Тёмный Лорд, видимо, посчитал это некой справедливостью. «Ну же, Драко, избавь свой род от грязной крови», — его насмешливый, заставляющий сердце замирать от ужаса голос до сих пор звучал у Драко в голове, а предсмертный крик и испуганные серые глаза маленького беззащитного ребёнка, в последнюю секунду сменившего цвет волос на платиновый, навсегда отпечатались у него в сознании. Когда-то он думал, что ничего хуже смерти Гарри Поттера уже не случится с ним и его семьёй, но именно убийство Тёмным Лордом отца и матери стало для Драко моментом окончательного отчаяния. Казалось бы, что может быть хуже? Отнять жизнь у невинного ребёнка, у собственного племянника — вот что. После этого Драко понял, что сильнее Тёмного Лорда он ненавидит только себя самого.       Раньше он просто не мог признать этого, признать, что вся его жизнь — ничтожный круг печали и страданий, он не мог предать имя Малфоев, которым так гордился его отец и он сам. Драко было больно думать об этом, но со смертью Люциуса цепь бесконечных обязательств на его шее ослабла, он словно впервые за все годы вздохнул, пусть и не полной грудью, однако куда более свободно, чем раньше. И самое главное: он наконец признался себе в своей ориентации, о которой страшился даже думать при отце, предпочитая попросту считать всех окружающих недостойными его. Драко на самом деле давно уже подозревал, что ему нравятся мужчины. Из-за постоянных комплексов на этот счёт и банального отрицания действительности он не мог точно выделить момент, когда понял это. Наверное, курсе на пятом, когда Поттер стал встречаться с Чжоу Чанг. Драко тогда воспринял это как собственное поражение, ведь гриффиндорец начал серьёзные отношения раньше, чем он сам, но сейчас он даже вспоминать об этом не хотел. В Хогвартсе он вёл себя невероятно мерзко и отвратительно.       Во всяком случае, окончательно убедился в своей ориентации Драко тогда, когда впервые переспал с парнем, Джейсоном Сэмюэлсом, его секретарём. У них уже вот как пару месяцев завязалось некое подобие отношений, хотя кроме секса они ничего за собой не несли. Джейсон был умным и довольно привлекательным с его каштановыми волосами и яркими голубыми глазами, но Драко не испытывал к нему ничего более простой симпатии и, может, какого-то доверия, раз уж он смог раздеться перед ним, обнажить старые шрамы от Сектумсемпры Поттера и вообще лечь в одну постель. Сейчас он даже готов был истерично посмеяться: он убеждал себя, что, занявшись сексом с парнем, докажет самому себе, что вовсе не гей, а вместо этого стал спать с Джейсоном постоянно. Драко понимал, что Сэмюэлс и сам вряд ли влюблён в него, они просто оба устали от постоянного страха, от окружающей их безысходности, и эти встречи стали одним из немногих способов забыться, очистить все мысли. Драко до сих пор не мог нормально смотреть на него на работе, сразу же вспоминались все пошлые стоны, шлепки о голую кожу, но постепенно он стал свыкаться с тем, что он не совсем нормальный. Например, Блейз знал. Не об Джейсоне, конечно, о самой ориентации Драко, и ему было абсолютно безразлично, он никак не изменил своего отношения к нему. Правда, как-то раз Забини попытался пошутить про члены, после чего Драко не разговаривал с ним две недели, и Блейз успокоился. Тео… Драко подозревал, что он догадывается, слишком наблюдательным был Нотт, но открыто этой темы они никогда не вели. А ещё Дамиан. Он как-то застукал их с Джейсоном на работе, однако после этого произнёс только одну фразу: «Я бы что-нибудь сказал, но, боюсь, тебя удар хватит, и мне придётся объясняться, почему из-за меня умер министр магии Британии». Вот кому точно было на всё наплевать. Ну, почти на всё. Были у Энрикеса некоторые заскоки вроде поисков Марго Блиссет, которую периодически видели в разных частях света, или точно таких же безуспешных поисков проклятой змеи Тёмного Лорда, она как сквозь землю провалилась. Хотя в последнем сам Драко был не меньше заинтересован, пусть и не планировал бегать за гигантским пресмыкающимся с самодельным кинжалом из клыка Василиска, что дала ему Марго Блиссет. Они с Дамианом как-то не сговариваясь решили, что это не самая удачная затея.       Неожиданно позади него раздался хлопок аппарации. Драко резко обернулся, планируя прогнать непрошеного домовика, но тут же закрыл рот. Это был Дамиан, для которого парень принудительно-ласкательно открыл поместье, тот обычно не злоупотреблял этой привилегией и заявлялся только по срочным делам, но сейчас… он был пьян. Всё время уложенные волосы — вновь чёрные — растрепались, рубашка была расстёгнута на несколько верхних пуговиц, а мантия висела на плече. Энрикес часто пил, и в довольно больших количествах, но Драко никогда не видел его пьяным, он всегда соблюдал меру. Дамиан встретился с ним расфокусированным взглядом и криво ухмыльнулся.       — Ждал кого-то другого? — он медленно обошёл диван и вальяжно уселся напротив Драко, слегка сощурившись, будто свет резал ему глаза. На его бледных скулах впервые за всё время проступил лёгкий румянец, заставивший ещё раз задуматься, сколько же Дамиан выпил. Порой Драко казалось, что он и вовсе не старел. — Я всё разузнал, — он махнул рукой куда-то в потолок и запрокинул голову на спинку. Драко заметил тонкий серебренный браслет с уроборосом на его левом запястье. Он готов был поклясться, что где-то его видел. — Об этой змее. Наша охота средневековыми методами на неё отменяется. Её можно уничтожить магией.       — Как? — Драко куда больше интересовало, как вообще её найти. Они пробовали некоторые поисковые ритуалы, но ни один из них не дал ни малейшего результата.       — Адское пламя, — прошептал он и заливисто рассмеялся.       Парень сжал губы. Если это была очередная его идиотская шуточка… Хотя, впрочем, что Драко мог сделать? Он почти всё время использовал окклюменцию и сейчас выставил в своём сознании все щиты, которые только мог, он не хотел, чтобы Дамиан увидел сами собой всплывающие страшные эпизоды из его памяти: вот огромные языки Адского пламени разворачиваются на глазах, принимая очертания жутких, похожих на драконов, существ; вот Крэбб падает в созданную им самим огненную бездну, до последнего моля их с Гойлом о помощи; вот Драко отчаянно цепляется за Поттера, прося его как можно скорее улететь из этого кромешного ада. Дамиан совсем сошёл с ума? Они с ним сгорят вместе с этой змеёй.       — Это не самая полезная информация, — тихо сказал Драко. Энрикес, как оказалось, был более чем адекватен, особенно если сравнивать с другими приближёнными Тёмного Лорда, однако Драко всё равно не рисковал дерзко или неуважительно разговаривать с ним.       Дамиан вновь криво ухмыльнулся с привычным безумным блеском в глазах. Драко мельком заметил тёмный синяк, выглядывающий из-под его рубашки, и тут же догадался, отчего он там появился. Это короткое наблюдение тоже навевало противоречивые мысли, ведь раньше Энрикес никогда не оставлял на своём теле никаких следов, во всяком случае Драко их точно не видел. Вокруг стало как-то подозрительно тихо: ни уханья сов, ни шального шелеста ветра, ни тонкого щебета птиц, казалось, ещё секунду назад доносящихся из открытого окна. Но не успел Драко никак это прокомментировать, как Дамиан поднял палочку, направляя её перед собой, и удивительно внятно для пьяного человека заговорил.       — Адеско…       — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! — Драко молниеносно соскочил с дивана и отпрянул назад, уперевшись в кресло. Он не знал, куда себя деть, мысли заплясали в голове неуправляемым карнавалом — он не мог выцепить ни единого решения. Лишь привычный, до омерзения родной липкий страх окутал его.       — …Файр, — первые искры яркого пламени сорвались с чёрной палочки Дамиана, и Драко позабыл, как дышать. У него не было с собой ни одного портключа, и он ни за что не успел бы добежать до кабинета, стоя прямо здесь, в нескольких футах от разворачивающегося огненного вихря. Несмотря на все страшные происшествия, кровавыми потёками исполосовавшие его жизнь, он не хотел умирать, он до физически ощутимой боли боялся этого. Драко зажмурился, всем телом ощущая смертоносный жар. Прошла секунда, две, три… Но ничего не происходило. Драко медленно открыл глаза — его веки будто налились тяжёлым свинцом, не желая подчиняться, — и увидел небольшой, размером с себя самого, сгусток огня, постепенно принимающий очертания какого-то крылатого животного.       «Он может им управлять», — Драко так резко взглянул на Дамиана, что в его шее что-то хрустнуло, он не мог поверить в увиденное. Энрикес выглядел напряжённым, было видно, что сдерживать огонь ему нелегко, однако он сдерживал, — и это было просто невероятно. Дамиан опустил руку, огонь мгновенно исчез, его словно засосало обратно в палочку, остались лишь чёрные обугленные следы на дорогой мебели. Драко понял, что едва не потерял сознание от ужаса, он услышал собственное тяжёлое дыхание, ощутил частое биение сердца, почувствовал каждую натянутую, как струну, мышцу и расслабился. Его потряхивало, а щёку обожгло горячей дорожкой слезы.       — Неужели это оставило такой яркий след на твоей психике? — как ни в чём не бывало поинтересовался Дамиан. Он положил палочку рядом с собой и вновь облокотился на спинку. Вид у него был усталый и истощённый, но Драко почему-то показалось, что виной тому вовсе не Адское пламя. — Ты так бурно на все реагируешь.       Драко ничего не собирался на это отвечать, он всё смотрел на то место, где несколько секунд назад полыхало оранжево-жёлтое огненное животное. Людей, умеющих управлять Адским пламенем, на протяжении всей истории-то можно было по пальцам сосчитать, а сейчас и вовсе остался только один: Тёмный Лорд. Ну или два.       — Ты можешь сесть? — раздражённо спросил Энрикес и прикрыл глаза. Драко с опаской опустился обратно на диван, прикидывая, что ещё может выкинуть его «союзник» в пьяном виде. — Я как-то упустил тот момент, когда мы с тобой превратились в латентных героев, — он хмыкнул и положил руку себе на живот, слегка сдавливая его.       Драко закусил внутреннюю сторону щеки, он и сам упустил этот момент. Первые несколько недель он думал, что Дамиан просто над ним издевается, он каждый день просыпался с мыслью, что Тёмному Лорду уже известно о его поступке, что Энрикес всё ему рассказал, но этого так и не произошло, так что он немного отпустил себя — занялся работой, старался пережить утрату родителей, виделся с Забини и Ноттом, с Джейсоном, ну и занимался поисками огромной змеи Тёмного Лорда, дабы уничтожить её с помощью самодельного клинка. Он будто бы делал это на автомате, как домашнюю работу по ЗоТИ на пятом курсе в Хогвартсе, даже не задумываясь, надо оно ему или нет. Интересно, так ли думал Поттер? Он с самого детства был героем, не латентным, а самым настоящим, он из года в год сталкивался лицом к лицу со смертельной опасностью. Но хотел ли он этого? Мог ли этого вообще хоть кто-то хотеть?       — Я имею в виду, даже если мы найдём эту змею и убьём… я не смогу победить его, — Дамиан впервые заговорил об этом открыто. Драко сглотнул. Что бы они ни делали, что бы ни подразумевали, какие бы ритуалы ни проводили, — они никогда не обсуждали это прямо, и Драко убеждал сам себя, что все их действия — это нечто нормальное, обыденное. И сейчас он был удивлён, как легко смог поверить в эту ложь, как прочно страх залепил ему глаза. — Чего стоит жизнь в агонии, чувстве собственного ничтожества и вины, верно? — он вновь усмехнулся, как-то безумно, будто и сам не знал, как ответить на этот вопрос.       Драко никак не мог вырвать из себя ни слова. Чего стоит жизнь в агонии, чувстве собственного ничтожества и вины? Ничего, ничего не стоит, его собственная жизнь ничего не стоит. Он просыпался с этими ощущениями, жил с ними весь день и с ними же засыпал, изредка отвлекаясь на что-то. Это даже жизнью сложно было назвать, никчёмным существованием, не более. Однако он всё равно не хотел умирать, он не отрицал, что подобные мысли посещали его, покончить раз и навсегда со всеми мучениями. Мгновение — и наступит конец, но его трусость была сильнее.       Драко вновь глянул на этот браслет и неожиданно вспомнил: он видел его на запястье Марго Блиссет, когда столкнулся с ней в поместье Розье. Последняя нить надежды в его сердце надорвалась — девушка была мертва. Так невероятно глупо было с его стороны жить её обещанием на избавление, он даже не мог объяснить, почему так легко доверился ей, почему каждый день хотя бы на долю секунды допускал мысль, что весь этот кошмар может закончится, словно по щелчку пальцев.       — Мерлина ради, сколько там фонарей? — простонал Дамиан. Окно за спиной Драко захлопнулось, а занавески задёрнулись. Он скептически посмотрел на Дамиана, в комнате ничего не изменилось, особенно если учесть тот факт, что Энрикес продолжал держать руку на глазах. — Что ты молчишь? Я случайно сжёг твой язык, филантроп?       — Что? — глухо спросил Драко. Он тут же вспомнил, что передал Ордену Феникса некоторые ингредиенты для зелий через Марго Блиссет, но Энрикес никак не мог узнать об этом, они же не были подписанными. Однако он как-то узнал о том, что Драко помог Марго Блиссет и Джорджу Уизли сбежать из поместья Розье, поэтому мало ли что ещё ему могло быть известно.       — Или это всё же был не ты? — Дамиан наконец сел ровно, он зажмурился на несколько секунд и с лёгким прищуром посмотрел на парня. — Люциус был довольно скользким, я понятия не имею, каким состоянием обладали Малфои.       — Ты о чём говоришь? — Драко инстинктивно отодвинулся назад, он понятия не имел, что Дамиан имеет в виду. Если речь шла не об ингредиентах для зелий, а о деньгах, то Драко тут был ни при чём.       — Кто-то пожертвовал Ордену Феникса баснословную сумму денег, — он отвёл от Драко горящий взгляд и задумчиво нахмурился, — сотни тысяч галлеонов. Вернее, не кто-то, а Марго Блиссет, но не могла же она сама их заработать? Да и ограбление целого филиала Гринготтса, думаю, не осталось бы без внимания.       — Сотни тысяч? — переспросил Драко. Это было не просто много — а действительно содержимое целого филиала Магического банка. Марго Блиссет была маглорождённой, так что никаких денег унаследовать она не могла. — Они вели записи?       Но почему тогда никто больше об этих записях не знал? Да даже если бы они и были, Дамиан бы просто не смог уничтожить их незаметно, ведь он выслеживал Перси Уизли не один, а со своими людьми. Вряд ли бы все из них согласились пойти против Тёмного Лорда ради прихоти Энрикеса.       — Почти, — протянул Дамиан и резко глянул на Драко. — Как думаешь, как я выследил Перси Уизли? — Дамиан слегка наклонился, и Драко вновь почувствовал себя жертвой, которую загоняют в ловушку. — Ладно все остальные, они не были с ним знакомы, но ты ведь знал, какой он педантичный. Как думаешь, где он ошибся?       — Я… я не знаю, — пробормотал Драко. Перси Уизли был старостой, какое-то время находился на стороне Министерства Магии, предав свою семью, но ничего больше Драко о нём не знал. Да, наверное, Дамиан прав: Перси Уизли и впрямь был чрезмерно педантичен и скрупулёзен, однако это не означало, что он не мог ошибиться.       — Ты даже не думаешь, — Дамиан утомлённо цокнул языком — и весь его хищный запал погас. — Я солгал. Я бы никак не смог его выследить. У Ордена Феникса была прекрасно разработана система безопасности. Они просто не учли, что один из них может их предать.       Драко напрягся и сжал рукой своё колено. Это просто не могло быть правдой. Всех членов Ордена Феникса до единого убили, Тёмный Лорд не пощадил никого, нужно было быть самым настоящим идиотом, чтобы попытаться заключить сделку с Пожирателями Смерти. Чего хотел добиться тот доносчик? Помилования? Даже Крэбб с Гойлом не были такими глупцами.       — Кто это был? — спокойно, стараясь не выдать нервозности в голосе, спросил Драко. Он не был уверен, что Дамиан ему ответит, но попытка ничего не стоила.       Энрикес фыркнул и левитировал из кармана мантии, что уже практически свалилась на обугленный пол, фотографию прямо Драко в руки. Он взглянул на неё и едва не подавился воздухом.       Это была Трелони.       Он несколько раз моргнул, в глубине души надеясь, что это какой-то глупый розыгрыш; он никак не хотел мириться с тем, что женщина, знающая членов Ордена Феникса с самого детства, наблюдавшая, как они растут, как меняются, добровольно подписала им смертный приговор. Он перебирал в голове варианты, зачем она сделала это, кто мог заставить её, но ни одной даже самой глупой теории не приходило ему на ум. Драко практически не посещал прорицания, но он прекрасно знал, сколько раз она пророчила Поттеру погибель. Он даже представить не мог, что глупая с виду учительница может так поступить. Фотография была магическая, но изображение то и дело странно прерывалось, сама Трелони на нём стояла около какой-то стены, своими огромными из-за очков глазами глядя в пустоту.       — А самое забавное, что у меня вопросов не меньше, чем у тебя, — Дамиан своей фразой оторвал Драко от прожигания взглядом фотографии. — Она сама явилась ко мне. Вцепилась мне в руку и начала чуть ли не кричать, что поможет мне отыскать Орден Феникса, а когда я спросил зачем, заявила, что невинная кровь должна пролиться. Много невинной крови, — он слегка повысил голос, передразнивая Трелони, — и только тогда она — кто она, я так и не понял, — сможет разглядеть настоящее зло рядом с собой, — он закусил губу и покачал головой. — Она ведь просто сумасшедшая, но когда я попытался прочесть её мысли, у меня ничего не вышло. Она сказала, что я сломаю её. Кого? — он сделал удивлённое лицо и пожал плечами. — Чью-то судьбу, а может, метлу?       Драко поджал губы и выпрямился, он даже не знал, как реагировать на это. Трелони точно была сумасшедшей, никаких сомнений, однако Дамиан почему-то слишком бурно отреагировал на её слова. Почему он вообще напился? В любом случае со дня полного уничтожения Ордена Феникса прошло уже несколько месяцев.       — Твою мать, ты издеваешься? — он поставил локти на колени и вновь закрыл глаза ладонью. — Тебе что, темно? И почему здесь так тихо? — он резко поднялся, глядя в закрытое окно. — Какого чёрта? Откуда столько света?       Драко стал подозревать, что Дамиан употребил не только алкоголь, но и что-то более сильнодействующее вроде тех зелий, которыми увлекался Тео. Хотя оглушительную тишину ощущал и он сам. Что-то действительно происходило. Он сглотнул.       — Тут только свечи, — тихо сказал Драко. Дамиан метнул на него такой взгляд, будто это Драко был в неадекватном состоянии, а не наоборот.       Энрикес слегка взмахнул рукой, занавески отодвинулись, и он резко отпрянул назад, отворачиваясь и пряча глаза. Драко опешил, он и сам поднялся, не зная, что делать. Не мог же Дамиан спятить.       — Что происходит?! — воскликнул он. — Я ничего не вижу.       Драко шагнул вперёд и застыл на месте. На него накатила такая сильная волна усталости, что захотелось свалиться прямо здесь, но его тело никак не могло пошевелиться. Последнее, что он увидел, прежде чем погрузиться во тьму, — это совсем ещё юный Гарри Поттер, своими яркими зелёными глазами не отрываясь смотрящий в одну точку, прямо на него.