Мой персональный доктор

      Мы со Стеном медленно прогуливаемся по улицам Гановера, подыскивая подходящее кафе. Мой друг педантичен в этом плане, и мне это безумно нравится. Я вижу в нём идеал настоящего доктора. Я уверен, что в будущем он будет одним из ведущих специалистов нашей страны, потому что все его действия правильны. И только чёткие нормы и правила помогут врачу в достижении высших результатов, помогут спасти чью-то жизнь. Мне до него, конечно же, далеко, но я стараюсь придерживаться его советов и быть во всём похожим на своего друга. Я всё же ещё не контролирую свои эмоции на какую-либо критику: конструктивную, неконструктивную – любую. Наверное, Ричи был прав, сказав мне о первом правиле сдержанности эмоций. Я ещё подумаю над этим в общежитии, наедине с собой, если конечно мой сосед не вздумает позвонить своей подружке из другого штата, и тогда мне придётся где-нибудь побродить в ожидании тишины. Нет, я не боялся сказать ему, что мне нужно сосредоточиться, чтобы подготовиться к следующему дню занятий. Кажется, я один раз даже сделал это, но Майк (так зовут моего соседа), очевидно, меня не услышал и просто продолжил свои вечерние сеансы, а я не захотел выяснять отношений.       Просмотрев очередное меню, мы всё же решаем остановиться в кафе «Прованс». Обстановка здесь весьма уютная. Нас сразу же встречает приветливая девушка в белой блузе и длинной юбке карандаш. Она предлагает нам присесть, что мы, собственно говоря, и делаем. Стен заказывает себе овощной салат и фруктовый чай, а я себе круассан с абрикосовой начинкой и кофе. Кофе.. Как же я люблю этот напиток. Я попробовал его в первый же день после того, как переехал в Гановер. Заселившись в общежитие, я сбросил вещи и помчался в первое заведение, где мне могли бы приготовить этот славный напиток. Те чувства, которые я испытал, нельзя описать ни одним словом. Это было даже лучше, чем шоколадные яйца, что дарила мне тётя Кейт. Я почувствовал что-то сладкое и одновременно горькое, лёгкая пенка прилипла к моим губам, и я готов был проходить с ней весь день, лишь бы быть счастливым, как в тот самый момент, когда я исполнил свою маленькую мечту. Мама никогда не разрешала мне кофе, потому что говорила, что от него у меня может повыситься давление. Теперь, будучи студентом Высшей медицинской школы, я знаю, что это не так и так не будет до того момента, пока у меня не начнутся серьёзные проблемы с сердечно-сосудистой системой, на фоне которых кофе станет провоцирующим фактором. Но подсиживаться на этот напиток всё же никому не рекомендую.       Вообще, я многое узнал за этот год. Например, почему увеличиваются в объёме лимфоузлы, когда мы заболеваем бактериальной инфекцией, почему у человека наблюдается тот или иной цвет кожи при определённом типе желтухи, почему женщина не может забеременеть, даже если при этом оба партнёра во всех смыслах готовы к зачатию будущего потомства, почему у разных людей формируется неодинаковая реакция на алкоголь, и многое-многое другое. А главное, я разрушил байки, что травили нам в детстве взрослые необразованные люди. Одной из них была та, что менингит будет у всякого, кто не носит шапку в холодное время года. Я помню, как один мальчик из нашего класса настолько боялся этого заболевания, что никогда не снимал головного убора. Даже летом. От него не очень- то приятно пахло, и весь класс старался держаться от него подальше. Не знаю, почему нам в школе не проводили такой ликбез, но это явно повлияло на меня в будущем, когда я открывал рот на любую информацию, что впервые слышал, в то время, как мои однокурсники сидели с весьма спокойным видом. Вообще Дерри был одним из тех маленьких городков, где люди были погружены в себя, в бытовые проблемы, и до детей им не было дела. Стоит ли говорить о желании вложить в своё чадо образование? Думаю, нет. Но я был одним из тех, кто, будучи запертым в собственном доме, отдавался учёбе на девяносто восемь процентов. Она была единственной моей отрадой. Остальные два процента я приберегал для размышлений о своём будущем, о том, что вырасту и стану свободным, заведу друзей, с которыми буду проводить большую часть своего времени, возможно, даже начну встречаться с девушкой. Но последнюю мысль я держал в себе не так много, не так долго, ведь мне хватало излишней заботы матери. Я больше хотел найти друга – парня, с которым можно будет обсудить не романтическую чепуху, а фильмы, игры, супергероев, машины и прочие вещи. И вот теперь у меня есть Стен. Правда общаемся мы с ним чисто в профессиональном плане, но всё же мне хватает хотя бы просто его мужского присутствия.       Мы дожидаемся своих заказов и приступаем к их утилизации. Всё это время мы молчим, потому что разговаривать во время еды было бы правилом дурного тона. Я не начинаю разговор, пока Стен не заканчивает со своим салатом. -Так что, Эдди, ты планируешь делать научную работу? -Да, Стен, но я пока размышляю над темой. У меня есть несколько вариантов, но нужно удостовериться, что мне разрешат работать в лаборатории. -Что ж, это хорошо. Сам знаешь, наличие хороших научных работ поможет перейти на следующую ступень обучения. Я тебе скажу так, не каждый до неё дотягивает.. -Да, Стен, я понимаю. А как твои дела в этом плане? Ты сказал, что уже что-то придумал. -Я подумал скомбинировать деятельность моих родителей и провести исследование функциональных показателей сердца при наличии у людей феохромоцитом. Как думаешь, это не будет кощунством, если я воспользуюсь некоторыми привилегиями?       Родители Стена, как и родители их родителей, потомственные доктора. Его отец - Дональд Урис является ведущим кардиологом штата Нью-Гэмпшир, в то время как мать Андреа Урис – специалист в области эндокринологии большого частного центра. Конечно, я понимал, откуда у Стена столько качеств истинного врача и в глубине души ему завидовал. Я считал себя намного слабее его, во всём. Но я быстро успокаивался, вспоминая, что есть такие, как Ричи Тозиер, на фоне которого я - просто мечта любого пациента. Не знаю почему, но мои размышления опять привели меня к этому кудрявому парню. «Я лишь хочу, чтобы ты стал хорошим врачом, Эдди. Правило первое…»       Я думаю о том, что же Ричи имел в виду, вспоминаю о его предложении поставить диагноз и завожу себя в далёкие дебри мыслительного процесса. -… количество патологии не так уж и велико, но я постараюсь выудить из этой темы не только предполагаемые изменения, но и наличие возможных предрасполагающих факторов, которые повлияют на стандартный вариант.. Эдди? Эдди, ты меня слушаешь? Ты как будто бы блуждаешь в своих мыслях.       Я отвлекаюсь от размышлений, касаемо плохих и хороших докторов и прерываю своего друга от увлекательного доклада по планированию научной работы. -Прости, Стен, кажется, это и вправду так. -Не хочешь поделиться? Тебя что-то беспокоит? – русоволосый парень отпивает свой чай и внимательно на меня смотрит.       Я не знаю, рассказать ли ему о нашем маленьком разговоре с Ричи, может он откроет мне глаза на странность в поведении Тозиера, и я поменяю своё мнение о нём, чтобы перестать надрываться от размышлений о стандартах идеального врача. Сегодняшний день заставлял меня задуматься о многом. -Ты давно знаешь Ричи? – спрашиваю я, и почему-то моё сердцебиение учащается, как будто бы я спросил что-то запретное. -Тозиера?       Я киваю и откусываю круассан, чтобы не смотреть на Стена. Тот задумчиво потирает подбородок. -Кажется, лет семь.       Эта информация заставляет меня остановить процесс жевания и предоставить дальнейшую обработку пищи скопившейся ферментированной слюне. Одним словом – я удивился. Оказывается, они так долго друг друга знают, но за полтора года прошедшей учёбы даже не показали того, что являются дальними знакомыми. Стен общался со всеми с нашего потока, потому что в большинстве случаев к нему подходили за помощью в каком-либо вопросе, но Ричи я никогда возле него не видел. Я вообще не помню, что бы этот парень в очках с кем-то общался. Он любил шутить, от чего третья часть курса (по большей части девушки) заливались смехом, вторая треть прыскала, выражая своё недовольство, а остальные сидели молча, не обращая внимания на него. Несмотря на коммуникабельность Тозиера, близкого друга этот парень не имел. По крайней мере, в университете. Он всегда был нейтральным персонажем, который одновременно нравится всем, но никто к нему не подступается, как и он, сам того же не делает. Но именно сегодня этот персонаж решил меня заинтересовать своим предложением - поставить диагноз. Кому? Это игра или эксперимент? Почему именно я? Он так долго шутил надо мной и старался унизить при всех своими «Разве Эдди чего-то не знает?», что слова, сказанные им сегодня после учебного дня, смахивали на провокацию, и я хотел бы это выяснить. -Ты хочешь узнать, почему он к тебе цепляется? – Стен читает мои мысли. Я действительно так и не выяснил этот вопрос, хотя Ричи и сказал, что это было моим личным своеобразным испытанием. Я всё ещё задумывался о подвохе в его действиях. – Ты определённо не разбираешься в людях, Эдди. – Продолжает Стен. – Это очевидно, что ты ему нравишься. -Я? – кусочек круассана как-то туго проходит, и я смачиваю его глотком кофе. -Да, я думаю, он хочет, чтобы ты стал его другом. Знаешь, в седьмом классе в школе я прочитал одну интересную книгу по психологии, в которой отмечалось, что избыточная навязчивость и стремление оскорбить – одна из форм проявления тайных желаний сблизиться с человеком. Хотя бы вспомни Хельгу Патаки. Ты же знаешь, кто такая Хельга Патаки? - Стен останавливается и делает уточнение. Он знал, что в моём детстве было много ограничений. Но несмотря на них, мы с тётей Кейт иной раз включали телевизор с детскими мультфильмами и долго смеялись. Мама же считала, что такого рода развлечения только атрофируют мозги ребёнку. Я кивнул. -Ты хочешь сказать, что Ричи влюблён в меня? – щёки покрывает краска, а в груди зарождается непонятная буря, когда я произношу это. Ещё никогда в жизни никто не испытывал ко мне тёплых чувств, и подумав об этом первый раз, становится волнительно.       Пока я представляю, что являюсь для кого-то предметом обожания, Стен заливается громким смехом. Я впервые в жизни слышу, как он смеётся. Нет, это случалось и раньше, но не так ярко. Понимая, что дал себе лишнего, мой друг попытался успокоиться. -Извини, это просто очень забавно. Чтобы Ричи в кого-то влюбился. Да ещё и в тебя.       Это выражение задело меня. А чем я плох? Всегда чистый и причёсанный, идеально пахну, умею поддержать беседу (сегодняшний день исключение), неплохо учусь. Увидев перемену в моём лице, Стен решил внести ремарку. -Я не это имел в виду. Не сочти за грубость. Я хотел сказать, что Ричи, наверное, желает с тобой подружиться. -Но почему со мной? -Эдди, ты интересный человек. Скрытый, конечно, но интересный. Наверное, поэтому я и подошёл в первый день именно к тебе. – Стен широко улыбнулся, от чего мне стало не по себе. Столько внимания к моей персоне за сегодня. – Ну а что на счёт тебя? -А что со мной? -Эдди, извини, конечно, но ты сегодня максимально тугой. Ты хотел бы подружиться с Ричи? -Я? Не знаю. У нас нет ничего общего, да и его безответственность меня, честно говоря, подбешивает. -Вот как? Ты мало о нём знаешь. -Правда? -Да. Ричи совершенно не такой, каким позиционирует себя в университете. Он конечно шутник ещё тот, но уж точно не глупый. Я знаю его с пятнадцати лет и точно могу сказать, что в любой ситуации он сообразит быстрее и точнее нас с тобою взятых.       Я не верил своим ушам. Чтобы Стен и так говорил о Ричи! -Я помню, когда нам было по пятнадцать, мы жили на одной улице и вместе ходили за продуктами. Я думаю, что это был своеобразный сговор наших родителей, чтобы мы подружились, но нам до конца всё же этого не удавалось. В один из таких дней мы бродили по местному супермаркету, выискивая в отделе заморожённых продуктов зелёный горошек, как нам навстречу вылетел кашляющий мужчина, разбрасывая по полу и шкафам кровь. Его пытались догнать охранники, в то время как сам больной искал выход. Он сильно задыхался и одовременно кашлял, пока не потерял сознание. Ричи, не мешкая ни минуты, схватил замороженную сёмгу и побежал с ней к мужчине. Я не понял, что он собирается делать. Я был в ступоре от увиденного. Представляешь? Ричи перевёл мужчину в полусидячее положение и приложил рыбу ему на грудь, одной рукой придерживая, другой набирая номер скорой помощи. А я.. я просто стоял. И мне стыдно тебе об этом говорить. Надеюсь, ты никому не расскажешь данную историю. Наверное, именно с того момента я и захотел стать врачом, не потому, чтобы поддержать династию родителей, а потому, что Ричи оказался намного лучше меня. -Так ты с ним соперничаешь? -Нет, Эдди. Я ему завидую.       Наш диалог был для меня каким-то открытием. Мы со Стеном никогда ещё не обсуждали живого человека, а точнее его жизнь. И когда речь зашла о ком? О Ричи Тозиере (!), которого я всегда считал безответственным придурком с опилками в голове вместо мозгов, вскрылись такие подробности. -В общем, если ты захочешь убедиться в правдивости моих слов, просто задай Ричи ситуацию. И будь уверен, он с ней справится.       У Стена резко зазвонил телефон, и он отвлёкся на новую беседу, пока я переваривал полученную только что информацию. Теперь Ричи Тозиер стал мне серьёзно интересен. Раньше он меня бесил, но теперь я испытывал смешанные чувства. Если я выведу его на чистую воду, может быть, он отстанет от меня, почувствовав себя раскрытым? Может быть, он боится показать своих чувств и реальной натуры, где он серьёзный мальчик? Но с другой стороны, Стен говорил, что его беззаботность и шутливость вызваны только тем, что он желает со мной подружиться. Я запутался.       Мой друг, наконец, прекращает свой разговор, который я даже и не слышал. Витать в мыслях сегодня мой удел. -Что ты делаешь завтра вечером? -Не знаю, думал получше разобрать патогенез гипоксии. -Что ж, это дело хорошее, но у меня для тебя более заманчивое предложение. Мой отец устраивает завтра приём, где соберутся его коллеги по работе и их дети. Проведём время в приятной компании, пообщаемся. Давай, отдых тоже нужен. Приятным бонусом послужит то, что некоторые из важных людей могут тебя запомнить. – Стен подмигнул мне одним глазом и расплылся в скромно-искренней улыбке, позволяя ямочкам выступить на его щеках. -Я приду. -Это замечательно. Жду тебя завтра в пять у себя дома.       Я вошёл в душную комнату и заметил, что никого кроме меня там не было. Я открыл окно, дабы проветрить помещение и избавить его от странного запаха. Моя астма меня давно не беспокоила, но проверять с помощью провоцирующих факторов её наличие я тоже не собирался. Я приземлился на свою кровать, уставившись в потолок. Мама сегодня ни разу не позвонила. Наверное, оплакивает отца. Я тоже не хотел прикасаться к своему мобильнику и мечтал поскорее пережить этот день, как и тогда, шестнадцать лет назад, когда собравшаяся толпа людей обратила на меня своё внимание один единственный раз, а потом и вовсе забыла о маленьком мальчике, что жил без отца, с убитой горем, мамой. Неужели, чтобы обратить внимание на человека, нужны особые ситуации? Наверное, этим пользовался и Ричи Тозиер. Он, как говорит Стен, хочет привлечь моё внимание и подружиться, глупо отшучиваясь и притворяясь придурком. «-Хочешь пригласить меня на свидание? -А что, если да?»       Даже если так, как же его слова о моей проверке? Ведь он сказал это так серьёзно. Я не знал, кому верить, но точно знал, что парень в очках определённо что-то от меня хотел. И я намеревался выяснить, что именно, потому что это уже прочно засело в моей голове, отвлекая от необходимости почитать учебник по биохимии. Я не должен в следующий раз допустить сегодняшнего провала.       Переборов себя, я всё же встал и побрёл к столу, в котором лежали мои учебные конспекты, учебники и методические материалы. Отодвинув стул, я заметил розовые женские трусики. Это точно не Майка (хотя кто знает), но и не мои. Я решил, что размышлять об их владельце тоже не хочу, но по фасону и размеру эта вещица предположительно была женской особы. От одного вида нижнего белья, что прикасалось к интимным местам чужого человека, меня передёрнуло. Не то чтобы я имел что-то против женских гениталий (я с ними не знаком, я не могу иметь что-то против них), весь вопрос заключался в том, как бы убрать вещь, что их прикрывает. Майк, который, очевидно, некоторое время назад имел половой контакт с особой противоположного пола, определённо не вспомнит о пропаже своей избранницы , а мне не очень- то хотелось ждать, когда он заглянет под мой стол и уберёт улику удовлетворения своей физиологической потребности, которая у меня, к удивлению, никогда не проявлялась.       Вооружившись средствами защиты, то есть перчатками и маской, я аккуратно переношу розовую катастрофу на прикроватный пуфик своего соседа, после чего моющими средствами протираю поверхность пола, куда был брошен снаряд. Закончив сие действие, я тщательно умываюсь сам, нанося в последнюю очередь антисептик, и приступаю к биохимии. Пожалуй, нужно ещё раз пройтись по анемиям. Формулы плывут у меня перед глазами, но я стараюсь сдержаться, чтобы не уснуть. Не знаю почему, но я сегодня очень вымотался. Наконец, сознание покидает меня, и я ухожу..       Меня несёт течением так быстро и так далеко, что я не успеваю запомнить окружающую обстановку. Я оборачиваюсь по сторонам, но вижу лишь расплывчатые картинки. Голова кружится, как ненормальная. Я не был на Американских горках, но думаю, что они не достигают таких виражей, каких достигаю я под действием невидимой силы, что крутит моим телом. Я жду, когда это все закончится, прикрывая глаза ладонями. Наконец я приземляюсь на что-то жёсткое и лежу так с минуту, пытаясь прийти в себя. Я поднимаю глаза. Вокруг меня одни белые стены, не имеющие ни начала, ни конца, выхода нет. Осмотревшись по сторонам, я замечаю круг людей в белоснежных одеяниях и, поднявшись, на трясущихся ногах иду к ним. Люди держатся за руки и сосредоточенно молчат, пока я сокращаю дистанцию. Услышав, мои приближающиеся шаги, они, как по приказу, поворачивают головы, будто роботы, устремляя туманные взгляды сквозь меня . -Валин! Валин! - начинают они дружно и озлобленно кричать в мою сторону. Я не могу понять, что происходит, и что я сделал этим странным существам, что они так агрессивно называют меня аминокислотой. Я прикрываю уши руками в надежде заглушить эти ужасные крики. Толпа резко замолкает, и я вижу, как из центра круга выходит Ричи, одетый так же странно, как и остальные. Он улыбается мне, и я впервые рад этому невербальному приему, потому что надеюсь получить ответы на вопросы, ведь Тозиер единственный, кого я знаю в этом непонятном месте. Залезая в карман своих белоснежных брюк, парень достаёт что-то розовое и протягивает мне. -Это твои, Эдс? - спрашивает он и бросает на меня. Женские трусики, что я нашёл у себя под столом, прилетают мне на рубашку и в месте соприкосновения прожигают ткань, кожу, подкожную клетчатку, достигая мышц. Я чувствую, как отвратительный запах дыма бьёт в нос, а к горлу подкатывает комок недавно съеденной пищи. Я смотрю на Тозиера, что довольно шагает к своим странным братьям. На его спине яркими синими буквами красуется "Глутаминовая кислота". В последний раз он смотрит на меня и задаёт свой главный вопрос, что застревает во мне на всю жизнь. -Ну что, Эдс, поставишь диагноз?