Мой персональный доктор

      Мы уехали с Ричи на следующий день после того, как произошёл инцидент в кафе «Ривьера». Мама не поняла такую быструю смену нашего настроения и повода для того, чтобы уехать. Кейт сказала, что объяснит ей всё позже, поэтому мы простились с ней быстро и молча. Я думаю, она поняла, что это как-то связано с Ричи, но что произошло и каким образом, она до конца не знала. А произошло то, что Ричи, приехав в Дерри, чтобы увидеться со мной, получил огромную оплеуху от жителей этого города, от Зака Фоилда и от меня в том числе. Он приехал, чтобы порадовать своего парня, чтобы постоять за честь Кейт, а в ответ получил лишь выговор. От кого? От меня!       Я наехал на него за то, что он впутал нашу семью в историю, но ему ведь ничего не оставалось. Ричи поступил честно, благородно и правильно, но я понимал, что этого маловато для того, чтобы забыть о случае в кафе. Я не мог винить Ричи, хотя и понимал, как его поступок оказался некстати. Я ненавидел себя и одновременно оправдывал. Я, правда, не знал, что теперь будет с Кейт и с мамой. Новости в Дерри разлетались со скоростью света, а уж если эти новости касались ссор, драк и потасовок, то и подавно любой житель был осведомлён о произошедшем.       «Ни о чём не беспокойся», - сказала мне тётя Кейт, когда мы стояли на перроне, но я не мог этого не делать. Кейт и мама снова одни, в этом забытом Богом городе. И всё что им оставалось после нашего с Ричи приезда – это выслушивать разговоры о сынишке Каспбраков и его дружке, который избил Зака Фоилда, владельца шиномонтажного завода, имеющего неплохие связи в этом городе. Я не мог представить, чем закончится начатое в кафе «Ривьера» дело, и мечтал забрать маму и Кейт с собой. Но это было невозможно. Остаться с Ричи мы тоже не могли. Хоть на какое-то время. Это место его душило и усугубляло и без того тяжёлую болезнь.       Практически всю дорогу мы молчали, не смея проронить и слова. Между нами возникло недопонимание, и это съедало меня, как и съедал тот факт, что я оставил Кейт и маму одних. На кого им было можно положиться? Ни на кого. Гойл, который и слова не вставил в защиту своей девушки, был уже не тем милым парнем, о котором так восторженно восклицала Кейт за столом в День Благодарения. Он остался жалким трусливым сыночком, которого моя тётя, похоже, бросила. Точно не знаю, но когда мы стояли возле дома в тот вечер, она громко кричала на Гойла, а тот лишь дрожал, как маленький щенок. И что их связало? Что, в Дерри нет нормальных серьёзных мужчин? Ах, да. Какая ирония. Оказывается, нет. Я - жалкий «педик», Зак Фоил и его сынишка - полные придурки, мой отец – знатный алкаш, а Гойл – трусливый мальчик. Кажется, у нас в городе проблема по части мужчин. Разве что мистер Кин, местный фармацевт и владелец аптечной сети в Дерри, был человеком неплохим, спокойным и деятельным. Как и любого бизнесмена, его волновал собственный аптечный бизнес, но он никогда не отказывал никому в помощи. Порой мистер Кин даже давал лекарства в долг, из-за чего часто терпел убытки, так как бедные жители города Дерри не сразу возвращали деньги. За исключением мамы, которая была всегда на страже нашего с Кейт и её собственного здоровья. Интересно, если бы она узнала, что у Ричи опухоль, она бы отнеслась к нему так же, как в тот момент, когда мы прощались на перроне? Тогда она окатила его холодным взглядом, полным ненависти за то, что из-за него я возвращаюсь обратно в Гановер, что из-за него я не побыл дома на два дня больше, чем планировалось изначально.       Мне было стыдно перед Ричи за всё, что произошло. Мы оба хотели провести замечательные выходные, но в итоге вышло всё не так радужно, как мы представляли. Но с другой стороны, я был рад, что мы вернулись обратно в Гановер. В город, где нас никто бы не осудил, в город, где люди не лезли в чужие жизни, в город, где мы могли уединиться и об этом бы никто не узнал. Всю дорогу я мечтал лишь о том, как прижму Ричи к себе и извинюсь, извинюсь за своё глупое поведение. Я не хотел этих обид, ссор и недопониманий. Я хотел лишь быть с Ричи. -Прости меня, - сказал я ему, когда мы переступили порог его дома. -Всё нормально. Я всё понимаю. Твой городок – редкостный гадюшник, - Ричи произнёс это так спокойно, будто ничего не произошло, но я не мог поверить его безразличию к этому вопросу. -Ричи, правда. Ты встал на защиту моей тёти, а я..Прости меня, - я было потянулся к нему, чтобы обнять, но Ричи слегка отстранился. -Эдс, я немного устал. Давай всё переварим и встретимся завтра. Хорошо?       В тот момент я готов был провалиться на месте. Ричи впервые захотел побыть один. Раньше он не отпускал меня ни на секунду, как и я его. С того момента, как мы поняли, что принадлежим друг другу и телом и душой, мы были, как влюблённые фанатики, всегда рядом. Но тогда.. он будто отшил меня. -Ты прогоняешь меня? – в моих глазах стояли слёзы, как и тогда, когда я подумал, что Ричи злится на меня после своего припадка. -Нет, конечно же, нет. Не говори глупостей. Просто... Я так устал. Мне нужно посетить врача. Голова болит с каждым разом всё больше. И я просто.. -Что ж, если ты хочешь побыть один.. – эти слова давались мне с трудом. Я не хотел, чтобы Ричи был один, но наши желания с ним, похоже, не совпадали. – Я пойду. Спасибо за тот вечер..       Последнее, что я сказал, было приёмом редкостной сволочи, которая давит на больное, но это похоже сработало. Я хотел показать Ричи, что он важен мне, что я за всё ему благодарен, что я не хотел отпускать его ни на секунду. Он дорог мне, очень дорог.       Я направился к двери, так быстро, чтобы Ричи не заметил моих слёз. Я вёл себя как ребёнок, как эгоист, как истеричка, которая понимала, что она неправа, но всё равно требовала к себе внимания. Я знал, что эти выходные наложили на наши отношения какое-то пятно, и всё из-за меня, но я так хотел вернуть всё обратно.. А Ричи, он просто устал. Я не представлял, каково ему жить с этой болезнью, но я так надеялся, что я действительно его персональный доктор, который дарует исцеление одним лишь своим присутствием. Присутствием, от которого Ричи отказался. Правда, он тут же передумал. Он догнал меня в прихожей и развернул к себе. -Каспбрак, хватит лить слёзы по пустякам. Я просто сказал, что устал. Я не перестал тебя любить. И я уж точно тебя не прогоняю, - он провёл своими тонкими пальцами по моей щеке, заглядывая при этом мне прямо в душу. Я хотел бы, чтобы эти руки касались меня до конца моей жизни. -Я просто не хочу быть с тобой в ссоре. Я чувствую себя виноватым. Прости.. -Мы не в ссоре, Эдс. Мы просто немного устали, нам надо отдохнуть. -Да, хорошо. Я тебя понял. Я развернулся, чтобы надеть своё пальто и отправиться в общежитие, где я мог бы заснуть крепким сном, но Ричи остановил меня. -Я думал принять душ..ты не хочешь..со мной? -Ты же предлагаешь это не из-за жалости к плачущему парню? – поинтересовался я, чуть улыбаясь. -Никогда не испытывай ни к кому жалости. Ты забыл это правило, Эдс? -Нет, ни в коем случае. -Хорошо. – Ричи приблизился ко мне очень близко и обхватил моё лицо руками. – Просто кто-то пообещал мне в кафе кое-что интересное. – Он мягко коснулся губами моей шеи и прошёлся горячим дыханием от уха до плеча. – Ты не хочешь продолжить …? Его слова действовали на меня как крепкий алкоголь. Конечно, я хотел… -Расслабляющий душ – хорошее лекарство, Ричи. Я думаю, нам стоит его принять. -Не такое хорошее, как ты, милый, - Ричи уже осыпал меня поцелуями, а я снова запускал свои пальцы ему в волосы, пытаясь приласкать и успокоить. Мы знали слабые места друг друга, и это просто сводило с ума. -Ты даже не представляешь, насколько я могу быть хорошим. Просто позволь мне быть рядом.. Пожалуйста. -Тогда покажи мне, Эдс. -Пошли…       Наши маленькие каникулы в честь дня Благодарения прошли очень быстро, и, когда мы с Ричи вернулись в Гановер, на нас снова навалилась учёба. Предстоял последний рывок перед сессией, который помимо подготовки к занятиям состоял и из подготовки к Рождественскому приёму нашего колледжа. Данное мероприятие организовывалось ранее пятьдесят лет назад, когда Дартмутский колледж отмечал своё двухсотлетие со дня основания. И в этом году, тринадцатого декабря две тысячи девятнадцатого года, студентам и преподавателям выпал шанс поучаствовать в организации праздника к двухсотпятидесятилетию нашего ВУЗа.        Задействовали всех – от мала до велика, в том числе и нас, студентов медицинского факультета. Младшие курсы должны были посетить частный пансионат для Престарелых в пригороде Гановера, чтобы составить компанию, скучающим за обществом молодёжи, старикам, в то время как старшим курсам доверили организацию помощи бездомным и нищим. Конечно, эта помощь была не такой уж серьёзной: обследовать рану, обработать её, если таковая имеется, дать рекомендации по поводу своего образа жизни, но мне казалось это не совсем уместным. Человеку необходима материальная составляющая, чтобы он мог хотя бы просто нормально питаться, тогда уже можно подумать и о здоровье, но каким образом это сделать, если твоя первоначальная цель – просто выжить?       Безусловно, все мероприятия накануне приёма регистрировались на фотоплёнку, чтобы можно было показывать будущим абитуриентам, жителям Гановера и просто всему миру в целом о том, что наш колледж – это не только научно-исследовательский центр, но и прежде всего – благотворительный подарок обществу. На самом деле, эта ситуация со всеми волонтёрскими делами казалось мне двуликой, и я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, руководство ВУЗа стремилось привить нам капельку милосердия ко всякому, кто нуждается в помощи, но с другой стороны, я задавался вопросом, почему данные мероприятия мы должны проводить лишь под Рождество?       Но, тем не менее, на этот вопрос мне никто не дал ответа, потому что я никому его и не задал, ведь все были погружены в подготовку. Факультеты гуманитарных наук, кружки актёрского мастерства готовили сцены, посвященные первооснователям нашего колледжа. Инженеры были задействованы в проверке технического составляющего актового зала и зала, где непосредственно должен был пройти Бал. Я точно не знаю, кто чем занимался, но слышал о том, что в колледже отбирали самых красивых и приятных в общении ребят, чтобы те могли открывать двери для дорогих гостей из других штатов и провожать их до личных именных мест, списки которых составлялись заранее.       И мы, как часть всеобщей процессии, четвертого декабря отправились в частный дом Разервелли, где нас уже поджидал запах корвалола, перемешанный со старыми страницами любимых альбомов и книг, что хранили в сундуках жители данного пансионата. Когда наш автобус причалил к окрестностям, что были отгорожены огромными воротами, мы все дружно открыли рты, ведь перед нами расстелилось огромное здание, больше похожее на дворец, чем на дом, где свои последние дни проводят одинокие пожилые люди. -И мы ещё должны их развлекать? – спросил, присвистывая, Скот. – По-моему, в таком особнячке им не должно быть скучно. -Дурак, они одинокие и по большей части больные старые люди. Им необходимо внимание, - изрекла Джулия, что не отходила от Стена с самого начала дня. Она подняла на него свои голубые глаза в поисках одобрения, и тот кротко кивнул. Не знаю точно, но мне кажется, что она испытывала к моему другу чувства, в то время, как сам Стен ещё пребывал в печальном настроении после ситуации с Биллом. Почему люди не могут отвыкнуть от человека, к которому привязались по собственной воле? Почему не существует равноправия в отношениях? Почему кто-то из вас двоих должен делать шагов больше навстречу друг другу, чтобы быть вместе? Так, Билл был зависим от Ричи, в то время как от Билла зависел Стен, который являлся для меня авторитетом, пока Ричи пытался обратить на себя моё внимание. Какой-то замкнутый порочный круг, где никто не оставался счастлив. Но не теперь, когда мы разорвали эту цепочку, где я впустил в свою жизнь Ричи и постарался заполнить его жизнь собой, а его – мной. Двусмысленно звучит, но на самом деле так и было. Мы заполняли друг друга своим присутствием, своими душами, своими телами…       Мы вяло брели со своим курсом к большому белому дому, вид которого открывался на большую площадку, которая дорОгой уводила куда-то в лес. Вдоль повсюду стояли лавочки и видеокамеры, которые, очевидно, отслеживали траекторию движения жителей пансионата, чтобы несчастные старики не заплутали куда-нибудь слишком далеко. Я уверен, что летом эта территория выглядит ещё прекраснее, когда зелёные деревья сквозь свою листву пропускают лучи солнца на идеально выстриженный газон, который поливает автоматический распылитель. Да, хорошее место, чтобы встретить свою старость.       У входа нас встретила молодая женщина, у которой во внешности всё было идеально: от ровного хвоста до безупречно выглаженного платья. -Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут миссис Клауди. Наш пансионат выражает огромную благодарность Дартмутскому колледжу за проявленную инициативу в организации встречи с нашими дорогими жителями дома «Разервелли». Мы надеемся, что сегодняшний день принесёт много приятных эмоций, как для вас самих, так и для наших пожилых друзей. Хочу обратить ваше внимание на то, что многие из наших старичков очень забывчивы и порой непредсказуемы. Прошу отнестись к этому с пониманием и постараться проявить максимум терпимости и учтивости. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь к сотрудникам нашего дома, они всегда вам помогут.       Мы кротко кивнули и направились в пансионат, внутри которого нас уже поджидали его жители. Когда мы вошли внутрь, то нас посетило чувство, что мы перенеслись на несколько десятков лет назад. Вся мебель была будто бы из восьмидесятых годов, в телесных, светло-розовых тонах. Повсюду стояли цветы и были развешены фотографии важных событий нашей страны из прошлого. Проходя по главному коридору, полы которого были выложены скрипящим деревом, я заметил справа огромную комнату, в которой сидели немолодые мужчины и играли в шахматы за небольшими столиками. Когда наша огромная толпа прошла мимо, они слабо повернули на нас головы, не выражая при этом никакой заинтересованности. Похоже, с ними мы сегодня общаться не будем.       Мы направились дальше, в огромный зал, где за просмотром телевизора застали дюжину стариков. -Здравствуйте, дорогие. К вам пришли гости, - окликнула миссис Клауди сидящих, и те медленно стали отрываться от своего занятия. Я разом увидел столько старых лиц, помеченных морщинами, что по моей спине невольно пробежалась огромная волна мурашек. Передо мной сидела история, и я уже начал пропитываться интересом от данной встречи и предстоящих бесед.       Мои однокурсники начали разбредаться по залу, знакомясь с милыми старушками и старичками, и я последовал за ними, но это оказалось не так - то просто. Когда я к кому-нибудь подходил, то оказывалось, что данный человек был уже "занят". Я беспомощно осмотрел зал и увидел, как Ричи уже флиртует с какой-то миловидной старушкой, а Стен пожимает руку полному мужчине в очках. Я прошёл вглубь зала, откуда и увидел свою "жертву". Ещё не старый, но уже не молодой мужчина лет семидесяти взирал серьёзным взглядом куда-то вдаль сквозь стекло большого окна. Он одиноко сидел в угулу этой комнаты, и я решился подойти к нему, испытывая при этом непонятное волнение. -Здравствуйте, к вам можно? - поинтересовался я. Старик посмотрел на меня слишком ненавистно, так, что я успел передумать с ним общаться, но уйти я уже не мог. Мужчина осмотрел зал, оставнавливая свой взгляд на миссис Клауди, что контролировала занятость каждого студента, и, кажется, понял, что он единственный, кто остался без внимания. Испытывая какую-то неприязнь, он всё же заговорил со мной. -Садись, - старик указал мне на стул напротив него, и я выполнил его просьбу. Точнее, это было похоже на указание. – Как звать? -Эдвард. То есть Эдди, - я поспешил ответить, так как этот мужчина меня пугал. Большие седые брови у него нависали над не менее серыми и маленькими глазами, что прикрывали массивные веки. -Я Сэм. Так зачем вы к нам пришли, Эдди? -Нууу.. – я не знал, что ему ответить и поэтому на автомате отчеканил фразу, заданную нашим колледжем. – Мы пришли пообщаться с вами и разделить праздничное время перед Рождеством в рамках акции «Рождественское чудо». -И зачем нам ваше общение? -Ну..вы, наверное, одиноки… Да и молодые люди заходят к вам не так часто. Я не прав? -На счёт первого – нет, на счёт второго – да. Но нам это жить не мешает.       Повисла минута молчания, в течение которой Сэм прожигал меня своими серыми маленькими глазами, ожидая, что же я отвечу на это. Он, очевидно, показывал, что компания ему не нужна, а я не мог его покинуть, потому что это было бы очень странно. «Миссис Клауди, не могли бы вы дать мне какого-нибудь другого старичка? Мне попался не очень дружелюбный». Это тебе не поменять вещь в магазине, которая не подошла по размеру. Да и некрасиво это было бы, уйти от него. -Так значит, вы не хотите со мной разговаривать? -Нет. -Что ж, Сэм, вам всё же придётся меня потерпеть какое-то время. Нас вывезли сюда, чтобы порадовать вас, жителей пансионата, гостями, целью которых служит увлекательная беседа, улыбки и, возможно, опыт, который вы могли бы нам дать своим рассказом. Так что, если вам будет угодно помолчать, мы можем сделать и это. -Вот именно, парень. Вас привезли сюда, чтобы вы могли набраться того опыта, который был у нас. Мы видели жизнь. А вы? Считаешь, что ваши вечеринки и дурь – это всё, что может принести счастье? -Во-первых, я не употребляю ни алкоголь, ни наркотики, ни сигареты. Во-вторых, стараюсь держаться от вечеринок подальше. В-третьих, вы правы, в моей жизни не произошло пока ничего интересного, что я мог бы рассказать своим детям. Сэм удивлённо откинулся на спинке своего стула. -Где же ты учишься? Ты первый пацан, который не делает всё, чем занимаются остальные. -Не первый и не последний. Все ребята, которые приехали в пансионат, будущие врачи, большая часть которых и вовсе не интересуется всем тем, что вы перечислили. Мы приехали к вам из Дартмутского колледжа. -Не люблю врачей. Сэм демонстративно поднял подбородок вверх и сложил руки на груди. -Потому что они дают горькие лекарства и делают больные уколы? Старичок перевёл на меня грозный взгляд. Кажется, я спросил что-то не то. -Я похож на ребёнка, который боится «бобо» и «бяку»?       Я хотел ему ответить, что в большинстве своём так оно и есть. Чем ближе ты подбираешься к старости, тем быстрее тебя покидает собственное сознание, и ты становишься беззащитным и глупым, как младенец. Но я ему этого не сказал. -Я не люблю врачей, потому что вы ведёте себя, как выскочки, а когда приходит время серьёзно действовать – накладываете в свои идеально выглаженные халатики огромную кучу. -У вас слишком предвзятое мнение. Я встречал много достойных врачей , которые добросовестно выполняют свою работу. При этом они спокойные люди, с нормальным уровнем собственной важности.       На самом деле я соврал Сэму. Пусть я и учился на медицинском факультете, с настоящими врачами я встречался редко. Пока что. Я ещё не перешёл на тот курс, где должен был увидеть больницу или центр медицинской помощи, как сотрудник, как часть команды, а не как посетитель.       Во всяком случае, я верил, что врачи – это не те, кто распыляет своим авторитетом и показывает чувство собственной важности. «Знаешь, Эдс, почему врачи ходят всегда хмурыми и серьёзными, прямо как ты на контрольных?» - как-то спросил меня Ричи. «-Потому что они осознают, какая ответственность на них лежит? -Именно. Им платят хорошие деньги за то, чтобы они оказывали медицинскую помощь. И не просто помощь, а качественную медицинскую помощь. Чтобы этого добиться, им приходится приложить не мало усилий. А после, когда они спасут не один десяток жизней, у них появляется своеобразное «Эго». И, знаешь, это типичная психологическая реакция человека, которому приходится работать дни и ночи, спасая других. Он имеет на неё право. Он имеет право чувствовать себя важным и показывать это обществу. Подумай, ведь если он этого не будет делать, все будут воспринимать его как менеджера, как консультанта, который всего лишь предоставляет услугу. Люди забудут, что профессия врача всегда была глубокоуважаемой. Они будут требовать себя спасти любым способом, при этом забывая, что врач тоже человек, такой же, как и пациент. Люди перестанут прислушиваться к тем рекомендациям, которые даются им с самого рождения. Они просто будут надеяться, что их кто-то спасёт, а если нет, то виноват в этом будет не он сам, а, конечно же, человек, который предоставлял ему «услугу». -Ты.. вы злитесь на папу Билла? Что всё так вышло с Райли.. -Нет, никаких осечек в операции не было. Райли просто её не перенёс, хотя Дейл и предлагал нам попытаться. Это был первый его случай, когда он решил взять третью степень злокачественности. Прогноз, конечно же, был неблагоприятный. Никто не делает операции, когда опухоль у тебя растёт, как на дрожжах, в данном случае прибегают к химиотерапии. Если бы мама с её братом не согласились на операцию, Райли ждали бы мучительные процедуры, а так.. он ушёл чуть быстрее, чем планировалось.. » -А я встречал, - прервал мои мысли Сэм. – И я ненавижу этого ублюдка по сегодняшний день.       Очевидно, у этого старика была отличная история, которую он резко захотел мне рассказать. Ну что ж, Эдди, вывел всё-таки на беседу, теперь готовься ко всему. -Я жил в маленькой деревне под Норфолком, штат Небраска. Имел собственное кукурузное поле и ферму. Но этого было не достаточно, чтобы прокормить семью. У меня было семь детей. Поэтому, я подрабатывал водителем школьного автобуса, чтобы перевозить наших ребятишек в город. В деревне школ не было, но выбиться в люди необходимо было всем. А как это сделать, если у тебя нет образования? Ты и сам это понимаешь. .. Школа выделила мне небольшую часть средств, чтобы я мог купить какой-нибудь транспорт, и я это сделал.        Тогда к нам в деревню приехал молодой доктор, который только недавно окончил свой ВУЗ. Весь скользкий такой, манерный, всегда ходил по полям, здоровался, интересовался, как дела, считал своим долгом спрашивать, как состояние нашего здоровья. Мы были люди крепкие, работящие, никогда ни на что не жаловались. Если что заболит - настойка, поспать – и вся тебе медицина. Но этот докторишка проявлял слишком много заботы к нам, чувствовал себя важным. Вот только, когда действительно, потребовалась помощь, он скрылся, как самый трусливый индюк. -Что же произошло? – спросил я, начиная втягиваться в эту историю, но не предвещая ничего хорошего. -Мы возвращались со школы с двумя десятками ребятишек. Как обычно. Ничем не примечательный день. Пока на дорогу не выскочил разъярённый бык, которого решила погонять пьяная шпана. Мне пришлось вывернуть влево, чтобы его объехать, но автобус занесло в кювет. Нас перевернуло так, что после того, как мы всё же остановились, у нас в головах ещё кружили вертолёты. Когда я пришёл себя, то первым делом я попытался встать, но это сделать было сложно, так как я сломал ногу. Вокруг плакали и визжали дети. От произошедшего, от вида крови, от всего. Я заметил, что кое-где были выбиты стёкла. Некоторых ребятишек выкинуло на поле. Ты можешь представить себе это зрелище, Эдди?       Я не мог. Чем дальше я слушал, тем сильнее меня покрывал холодок страха. В желудке, съеденный накануне завтрак, теперь просился наружу. Я перевёл взгляд на Ричи и увидел его весёлого, улыбающегося, за разговором с миленькой бабусей, волосы которой были покрашены в сиреневый цвет. О чём они сейчас общаются? Наверное, о чём-то хорошем и счастливом. А мне приходится узнавать страшные моменты из жизни других людей.. -Как с этим связан доктор вашей деревни? -Он проезжал мимо на своей хорошенькой машинке. Я кое-как дополз до трассы. Он не мог меня игнорировать, он остановился.       Когда он увидел детей, у которых были переломаны руки и ноги, а платья и рубашки их были испачканы в крови, у него глаза на лоб полезли. Он испугался, хотя он не должен был этого делать. Разве вас не учат быть хладнокровными в самых ужасных ситуациях, а? -Учат, - кротко ответил я. -А его ,похоже, не научили. Он заплакал. Ты представляешь? Но это было не самое ужасное.        Когда я подвёл его к Синтии, моей самой младшей дочке, что вылетела из окна, он забыл самое элементарное.       Она не могла пошевелиться. Она лежала и смотрела на меня глазами полными страха. У неё был сломан позвоночник и оторван указательный палец на руке. Она плакала, как же она плакала.. Я и сам готов был разреветься, но я не мог. Под моей ответственностью было два десятка детей. И все они как-то, но пострадали. Я перевязал ей палец, чтобы хоть как-то остановить кровь. Но этого было мало. Синтии срочно нужно было в больницу. Я попросил этого докторишку отвезти её в город и прислать за нами кого-нибудь. И знаешь, что он сделал? -Боюсь представить. -Он схватил Синтию на руки и закинул себе на плечо. На плечо маленькую девочку, у которой сломан позвоночник! Какой идиот не знает, что так делать нельзя?! А он же учился.. Учился помогать людям, спасать их жизни! Встаёт вопрос, как ему вообще выдали диплом и допустили работать? Он же элементарщины не знал! Он загубил чужую жизнь, жизнь моей дочери! Синтия тут же потеряла сознание и больше не очнулась.       У Сэма выступили слёзы на глазах, весь пансионат отвлёкся от милых бесед о прекрасном прошлом, когда услышал то, как он произносил последнее предложение. Я растерялся. Я попытался положить руку ему на плечо, но он лишь слабо отмахнулся. -Он свалил, как только понял, что натворил. Он всё же сообщил кому-то об аварии, но в нашей деревне больше не появлялся. -Это был всего – лишь один несчастный случай.. Вашей деревне просто попался не тот человек.. – попытался я оправдать того парня, молодого доктора, хотя оправдывать не хотел. Скорее, я пытался вступиться на защиту всех остальных, хороших врачей, которые умеют действовать хладнокровно, правильно и быстро в любой ситуации. -А как понять, скажи на милость, кто из вас «тот»? Ты бы смог помочь? Эдди.       Я видел, как у старика выступаю на шее вены, как нервно трясётся его подбородок, как дёргается бледная кожа в области скулы. Я на секунду представил, что оказался в той ситуации, и я понял, что я и есть тот самый докторишка, про которого рассказывал Сэм. Я трус. Я могу быть хладнокровным перед трупом в анатомическом кабинете, перед фильмом ужасов с вылетающими из брюха кишками, но в жизни.. Я бы просто лажанул. Как тогда, когда у Ричи случился приступ. Я был так напуган, что просто не сообразил, что его надо было просто перевернуть на бок. И пусть Ричи не злился на меня за тот случай, хотя я думал иначе, я всё равно чувствовал себя виноватым перед ним, перед собой.       Я молча уставился на деревянный маленький стол, за которым мы сидели, и не мог ничего сказать. У меня не повернётся язык назвать себя тем, кто не наложил бы в штаны от данного зрелища. -Я очень надеюсь, парень, что, если в твоей жизни случится то, что потребует от тебя моментального решения, ты не испугаешься и сделаешь всё правильно. Никогда ничего не бойся . Ты меня понял? – более грубо спросил Сэм. Я качнул головой. -Что здесь происходит? – спросила неожиданно оказавшаяся рядом миссис Клауди. -Ничего, - ответил я. – Покажите, где у вас здесь туалет, пожалуйста. -Конечно. Сэм, вы не против?       Старик серьёзно покачал головой и, сложив кисти в замок, уставился в окно, будто за ним что-то могло произойти.       Когда миссис Клауди оставила меня одного, я думал проблеваться, но этого у меня не вышло. Я умылся струями холодной воды и долго сидел в кабинке, не желая возвращаться в зал. О чём мне дальше разговаривать с Сэмом? Его истории мне хватило, чтобы понять, какой я никчёмный. -Что, попался сложный дедуля? – услышал я голос за дверью. Ричи. Я вышел из кабинки. -Сложный дедуля со сложной жизнью. -Не знаю, что он тебе рассказал, но выглядишь ты, как призрак. Такой же бледный и холодный.       Меня действительно била дрожь, а на руках выступил холодный пот. Я попытался слабо отшутиться. -Я думал, что нравлюсь тебе в любом виде. Ричи оглянулся на дверь туалета, а затем прижал меня к подоконнику. -Так я этого и не отрицал. С чего ты взял, что мне не нравятся призраки? -Фу, Ричи. Я думал, тебя привлекают только бабули или неопытные девственники. -Вторых просто обожаю, - Ричи впился в мои губы, оставляя на них свой сладкий вкус самого себя. -Отвратительно. Мы целуемся в пансионате для Престарелых, - выпаливаю я, когда осознаю всю омерзительность данной картины. -Главное, чтобы нас не засекла какая-нибудь старушка, - улыбается Ричи, продолжая покусывать мои губы. Кажется, его заводит нестандартная обстановка. -Да, объясни потом, почему студенты медицинского факультета довели её до инфаркта. Какая глупость, какая чернота в моих словах! Но почему нам с Ричи так смешно? -Зато ты отвлёкся, - говорит Ричи, и это правда. Я действительно на секунду забыл о том случае, что рассказал мне десять минут назад Сэм. Похоже, для полнейшего спокойствия и уверенности мне постоянно нужен Ричи. - Пойдём, надо сделать фотку всем курсом, и от нас отвалят.

***

      Когда, наконец, закончились все мероприятия, проводимые для сводки о проделанной работе, наступил вечер Бала, который был посвящён двум праздникам одновременно - Дню основания Дартмутского колледжа и волшебному Рождеству, что так любили и ждали все жители Америки.       Вечеринка намечалась масштабная. Пригласили как гостей из других медицинских университетов, так и всех преподавателей Дартмутского колледжа. Не обошлось и без студентов. Но только чтобы попасть на данный вечер, требовалось быть либо примерным отличником, либо ребёнком какого - нибудь преподавателя, либо вездесущим активистом. С нашего курса пригласили меня, Стена, Джулию и Эндрю, что учился в другой группе. Я было думал отказаться, потому что без Ричи я этот праздник встречать не хотел, как он сообщил мне, что тоже там будет. Являясь сыном Хлои Тозиер, работающей на кафедре неврологии и являющейся глубоко уважаемым преподавателем, он тоже был включён в список гостей. Я был несказанно рад, что проведу время в обществе своих друзей. Это уже не тот приём, на который приглашал меня Стен. Здесь всё будет намного праздничней, а главное - без ревнивых бывших.       Поговаривали о том, что зал украсили шикарно. И постарались для этого дизайнеры и инженеры, большую часть из которых даже не пригласили. Да, такая себе благодарность. Проходя мимо кампуса, я слышал музыку, под которую юные ребята пели старые добрые песни, посвящённые Рождеству. Все были готовы. За исключением меня.       Мне предстояло неимоверно сложное задание - купить костюм и туфли, которых у меня не было. В том кардигане, в котором я приходил к Стену, я пойти уже не мог. Мероприятие было ответственное, торжественное и массовое. Да и опыт прошлого показал, какое впечатление произвел мой внешний вид на важных людей. Точнее, все они молчали, когда мы со Стеном и Биллом подходили к ним здороваться. Не скажут же эти важные люди мне в лицо о моей одежде, но я знал, что мой не очень роскошный вид всё равно вызвал у них некий интерес.       Подпитываемый этими аргументами, я отправился в несчастный «ProCity», единственный приличный центр в Гановере, с которым меня связывали не очень приятные воспоминания. А с другой стороны, я был благодарен подвальному помещению этого здания, где началась моя настоящая взрослая жизнь. Пробыв в мужском салоне около двух часов, я всё же остановился на классическом чёрном костюме, который очень меня облегал. Рубашку я выбрал белую. Осмотрев себя в зеркале, я даже ненароком подумал, что будь я девчонкой, то точно захотел с собой встречаться. Но девчонки меня не волновали, я очень хотел понравиться Ричи. Точнее, мы уже нравились друг другу такими, какими мы есть. Но принятие второй половинки не отменяло того, что ты хотел становиться ещё лучше, чтобы радовать этими изменениями свою любовь.       Мне пришлось отвалить сто пятьдесят долларов, но эти деньги того стоили, и я с весьма приподнятым настроением отправился на торжественную часть праздника Основания колледжа. В воздухе уже витало Рождество. Витрины магазинов и дома украшались жителями города в праздничные гирлянды, уличные радио уже пускали в ход добрые « Last Christmas» и «Holly Jolly Christmas», а маленькие дети осыпали своих родителей нескончаемым «Купи».       Как, однако, интересно у нас в стране устроено. Совсем недавно люди запекали индейку в духовке на День Благодарения, а сегодня уже готовятся к новому празднику, ожидая его как восьмое чудо света. Рождество и правда было чудом. Даже я, в своём маленьком Дерри чувствовал эту атмосферу волшебства. Мама приносила домой ёлку, и мы с тётей Кейт после длительных уговоров с её стороны, начинали наряжать дерево. Мама не хотела подпускать меня к этому занятию, ведь боялась, что я где-то поранюсь, но Кейт всегда давила тем, что у ребёнка должен быть праздник, и тогда мама сдавалась, а я с огромными от счастья глазами приступал к украшению нового гостя нашего дома.       В этом году всё было иначе, и к Рождеству готовились мы вместе с Ричи. Было странно себя чувствовать частью полноценной семьи, которая так ответственно подходит к празднику. Когда мистер Шелби принёс большую ель и поставил её в гостиной дома Тозиеров, Хлоя тут же приступила к её украшению, а нам с Ричи доверили возиться с гирляндой, что должна была обвить собой крыльцо дома. После всей проделанной работы мы сели ужинать приготовленной мамой Ричи стрепнёй. Тогда я думал, что я самый счастливый человек на свете, но одновременно меня гложило и то, что Кейт и мама сейчас одни, возможно всё так же обсуждаемые обществом. Я звонил им несколько раз, но они ограничивались лишь фальшивым «Всё нормально. Не обращаем ни на кого внимания. Скоро всё утихнет». И я успокаивал себя этими словами из уст тёти Кейт, купаясь в гостеприимстве семьи Тозиеров и ласке Ричи, которую он изливал на меня каждый день. Я чувствовал, что ему становится всё тяжелее и тяжелее, но мы оба твердили, что в середине января всё закончится. Ричи сделают операцию, он вернётся в Гановер, и мы снова будем вместе. Точнее говорил это я, Ричи всё ещё боялся неудачного исхода лечения, прикрываясь в разговоре глупыми шутками про смерть, которые он всё же старался сократить ради меня.       Когда я прошёл в актовый зал, где должна была пройти торжественная часть, то попытался найти кого-нибудь знакомого, но людей было так много, что я растерялся и присел на самый последний ряд. Я позвонил Ричи, но он не взял трубку, что очень меня напрягло. Я написал ему сообщение, на которое он ответил мне только через пятнадцать минут. «Сегодня особенно сильно болит голова, я только встал. Торжественную часть пропущу. Приду на сам бал. Не скучай. Люблю тебя»       Я собирался написать ему о том, чтобы не приходил вовсе и что я тут же метнусь к нему, чтобы побыть рядом, как обычно этот делал, когда Ричи было плохо, но меня заметил Стен и подсел рядом. -Привет, Эдди, ты уже здесь. А почему так далеко? Давай поближе, - парень потянул меня за рукав пиджака и нам навстречу вышел декан нашего факультета. – Здравствуйте, мистер Харди, - поздоровался Стен, и я последовал за ним. -Мальчики, здравствуйте. Очень приятно вас сегодня видеть. Для нашего факультета предоставлены места в седьмом ряду слева. Проходите.       Мы кивнули и направились ближе к сцене, где нас уже ждала Джулия и Эндрю. Эти ребята сидели порознь и демонстративно друг друга не замечали, устроив игру в молчанку, которую девушка проиграла, когда увидела нас. -Ребята! Отлично выглядите! Я осмотрел Стена, который тоже решил выбрать сегодня чёрный, и согласно кивнул. -Спасибо, ты тоже, - ответил я, оглядывая золотистое платье Джулии и её хорошо уложенные волнистые волосы. Она действительно выглядела неплохо. Не так как обычно, когда прятала свою худую фигуру за мешковитыми свитерами. Стен чуть задержал взгляд на её открытых плечах, а затем присоединился: -Да, ты..выглядишь отпадно.       Девушка смущённо хихикнула, приглашая нас сесть рядом. Стен предоставил мне возможность занять место между ним и Джулией, как будто пытаясь её избежать. Я видел, как его щёки покрыли красные пятна. Ууу. Мой друг, кажется, влюбился. Но это не точно.       Торжественная часть началась, а я так и не успел написать Ричи, чтобы тот себя не мучал и остался дома отдохнуть. Все полтора часа мы слушали о том, как прекрасен наш колледж, на какие добрые дела способны студенты Гановера, и что мы планируем в будущем. Номера были показаны, речи выслушаны, песни спеты, фильмы просмотрены. Всё тянулось неимоверно долго. Некоторые гости уже без зазрения совести показывали свои желудки, зевая и открывая рот так, будто они оперные певцы. И когда, наконец, действие в актовом зале было закончено, огромная толпа повалилась к выходной двери. А я ещё думал, что нахожусь в приличном обществе..       Первым делом я набрал Ричи, но он мне не ответил. Я тут же собрался поехать к нему домой, но передумал прямо у выхода, потому что боялся с ним разминуться, и я вернулся обратно в колледж, в праздничный зал, где должен был пройти бал.       Да, слухи оказались правдивыми. Украшение зала было просто на высшем уровне. Везде были развешаны многочисленные свечки. Не настоящие, конечно, на батарейках, что соответствовало требованиям безопасности, но всё же это выглядело действительно эффектно. У одной из стен располагался огромный стол, заваленный шикарными закусками, а напротив него была большая танцевальная площадка. И где-то вдалеке я заметил сцену с живой музыкой и ди-джеем.

Avril Lavigne - Complicated

       Я разминулся со Стеном, и снова потерялся среди красивых гостей этого вечера. Мне стало не по себе от такого количества людей, и я решил глотнуть пунша, чтобы смочить резко пересохший от волнения рот. Я долго стоял у стола, разглядывая, как молодые люди общаются друг с другом, приглашая друг друга на танец, рассказывая анекдот и просто радуясь сегодняшнему вечеру. Я переводил взгляд с человека на человека, пытаясь запомнить все моменты этого вечера, как мне в глаза бросился Ричи. Он шёл ко мне своей плавной походкой, местами сходя с намеченной траектории. Он был одет так же, как и в тот вечер, когда началась наша с ним полноценная дружба, когда мы увиделись на приёме у Стена. Бордовая рубашка, тёмный костюм, забранные гелем волосы и отсутствие очков. Уже тогда я заметил, что Ричи прекрасен, правда пропустил эту мысль сквозь себя. А сейчас я не пропускаю, я любуюсь им и понимаю - это мой парень, моя любовь, моё счастье. -Как ты себя чувствуешь? – спросил я первым делом, когда он подошёл ко мне вплотную. -Просто прекрасно! Боже, Эдс, когда ты успел купить этот чертовски соблазнительный костюм? -А как же твоя головная боль? – продолжаю я, игнорируя комплименты по поводу моего наряда. -Мне пришлось выпить две таблеточки. Вроде, сработало. -Это не опасно? -Опасность – моё второе имя, - отчеканил Ричи и громко посмеялся, отчего мне стало не по себе. Он был немного заторможенным. -Может, пойдём домой? -Нет, я только пришёл. Хочу провести этот вечер с тобой. Ну же, не ной. Со мной всё в порядке. Если вдруг что-то пойдёт не так, я тебе сообщу, и мы сразу же уйдём. Да и потом, я с собой целую аптеку взял. – Ричи похлопал по маленькой сумке, что висела у него на плече. В ней лежали лекарства на случай важной необходимости. Он первоначально не хотел её носить, но я его заставил, так как я очень боялся внезапных приступов, которые могли произойти с Ричи.        Один раз, когда мы возвращались обратно из пансионата «Разервелли», у Ричи разболелась голова, и самое ужасное было то, что под рукой у него не оказалось чудодейственных таблеток, которые вмиг могли его успокоить. Все два часа автобусной поездки показались для нас двоих адом, ведь нам просто приходилось терпеть и скрывать от остальных весёлых студентов факт того, что Ричи болен. А я ..я был просто беспомощен. Меня хватило только на то, чтобы опять массировать ему голову. И самое странное было то, что мой массаж на какое-то время, но помогал. Именно после того случая я уговорил Ричи быть вооружённым. Как бы этот саквояж не напоминал ему о его же болезни, он был необходим. -Потанцуешь со мной? - Ричи протягивает мне руку, когда я делаю последний глоток пунша. -А как же правило "Не показывай преподавателям свой нездоровый интерес к засранцу Ричи Тозиеру?» - спрашиваю я, потому что у Ричи на это была особая галочка. Он не стеснялся своей ориентации за пределами колледжа, но в нём самом придерживался рамок, так как беспокоился за мою репутацию. -Это было не правило, Эдс. Скорее, наставление. Да и потом. Сегодня такой прекрасный вечер. Ты, возможно, больше не потанцуешь со мной, так что … Давай забудем о других людях? Лови момент и наслаждайся, Каспбрак. Нам никто ничего не скажет. Мы не делаем ничего плохого.       Я моментально вспыхиваю. Опять он со своими тупыми шутками. Точнее, Ричи не шутил, он действительно так думал, но я не любил его пессимизм в плане предстоящего будущего. -Если ты не прекратишь такое говорить, я сам сведу тебя в могилу. Быстрее, чем ты думаешь. - Я громко ставлю стакан на стол, и перехватываю руку Ричи, ведя за собой в центр танцевальной площадки. Он смеётся, и пытается поспеть за моим быстрым шагом, а я браню всё вокруг, потому что упоминание о болезни Ричи неуместным образом всегда выводило меня из себя. Я резко разворачиваю его на себя и притягиваю одной рукой за талию, а вторую, ту, что держала руку Ричи, сгибаю в локте. -Это наш не последний танец. Тебе это понятно? -Правда? Когда будет следующий? -Да хоть каждый день, лишь бы ты не нес чепухи. Ричи смеётся, уплывая туманным взглядом куда-то вдаль. -О, нет, Эдс. Для медляков нужны особые случаи.       Особые случаи.. Я смотрю на раскачивающегося из стороны в сторону Ричи, и понимаю, что хотел бы пережить с ним все особые случаи. Это первый и единственный человек, которого я так глубоко пустил в свою душу, в свою жизнь, и я не пожалел. Я счастлив так сильно, что хочется кричать от любви, хочется плакать, хочется умереть и одновременно жить. С каждым днём меня всё чаще посещает мысль, что я готов соединиться Ричи больше, чем просто пара, больше, чем в постели. Я хочу соединить наши души в одну. Быть одним гармоничным человеком, чтобы, наконец, ко мне пришло умиротворение. Я хочу познавать эту жизнь, поднимаясь на новые вершины только с ним, ведь Он - единственное, вокруг чего крутится моя вселенная.       Я смотрю на Ричи и замираю от восторга. Как он сегодня прекрасен..Пусть немного заторможен от нескончаемых головных болей, но он прекрасен. На нас смотрит весь колледж? Наверное. А, может, и нет. Кому какая разница, что Эдвард Каспбрак, один из лучших студентов медицинского факультета, оказался геем? В любом случае, так оно и есть. Я действительно тот, кто любит мужчину, своего друга и парня – Ричи Тозиера. -Рич? -Да, Эдди. -Ты любишь меня? -Очень люблю, Эдс. Что за вопрос? -Как думаешь, а как долго ты сможешь меня любить? Ричи недоуменно смотрит на меня своими тёмными глазами, за которыми не видно даже зрачков. -Думаю, я буду любить тебя даже после..       Он не успевает договорить, так как я затыкаю ему рот рукой, прямо как в ту ночь, когда он предоставил себя мне, заставляя меня войти в него, хоть и невольно. -Рич, ты выйдешь за меня?       Парень прерывает наш танец, который мы неумело вели, и заглядывает мне в глаза настолько серьёзно, что я начинаю испытывать вину за то, что спросил. -Эдс, ты пунша перепил? -Ты не хочешь? -Ты серьёзно? Я понимаю, что он сомневается в моих словах, и поэтому я решаю быть более смелым. -Да, я серьёзно. Я понимаю, что это сейчас ничего не изменит, кроме как кольца на пальце, но, Ричи.. Я люблю с каждым днём тебя всё сильнее. Я не хочу быть больше тем маленьким мальчиком, которого держали в клетке всю эту долгую и сознательную жизнь. Я хочу принимать взрослые и обдуманные решения. И это - самое безумное и самое желанное для меня. Да, я не замечал то, как ты пытался обратить на себя моё внимание, чтобы подружиться со мной, но теперь я сам попал в эту ловушку. Я хочу быть с тобой больше всего на свете. Я больше не вынесу тесных комнат, людей, которые мне указывают, как надо жить.       К твоим правилам это не относится. Я благодарен тебе за них. Я надеюсь, что действительно, стану хорошим доктором, как ты мне и говорил, и поэтому я стараюсь прислушиваться к твоим советам, ведь ты.. Ты лучшее, что случилось со мной. Ты называешь меня своим доктором, но, Ричи, ты даже не представляешь, что на самом деле настоящий доктор - это ты. Рядом с тобой светятся люди. Тебя любят твои друзья. И я не меньше их. Ты исцелил меня от комплексов, от страхов и прочего дерьма. Я снова живу. Позволь мне прожить эту жизнь с тобой, - слова вылетают из меня бешенной пулей, что попала прямо в цель, закончив свой полёт.       Ричи долго смотрит на меня, прищурив глаза, мы уже не танцуем. Я начинаю смущаться под этим взглядом, ожидая и боясь его ответа одновременно. Я словно глупый студент, что плохо подготовился к экзамену, выжидаю вердикт экзаменатора, который решает поставить мне положительную оценку или нет. Ричи молчит, а я покрываюсь потом с головы до ног. Мне резко захотелось выпить не пунша, а чего-нибудь посерьёзнее. Ричи смотрит сквозь меня, а затем поводит телом, хватаясь за голову, и ища второй рукой меня. -Эдс.. мне тяжело… -Ричи? Что случилось? -До…мой. Тя..ж..ды.. Я быстро подбегаю и подхватываю его, но удержать не могу. Ричи валится на пол без сил, теряя сознание. -О, Боже, Ричи. Не сейчас ..       Когда нас замечает толпа людей, все резко останавливаются, и по залу проходится волна шопота. Сотни глаз устремляются на меня и Ричи, который лежит сейчас без сознания. Мне страшно, но я себя к такому готовил. -Что происходит? – спрашивает подбегающий из ниоткуда Стен. Рядом с ним на каблуках быстрым шагом направляется Джулия. Люди начинают нас обступать, музыка смолкает. -Всё нормально! – громко говорю я, а затем ещё тише добавляю так, чтобы слышали только мои друзья, - У Ричи приступ, как тогда. -Эпилептический? – уточняет Стен. -Да.       Я быстро расстёгиваю верхние пуговицы рубашки Ричи, переворачиваю его на бок и заглядываю в сумку, с которой он пришёл. Диазепам, диазепам, где же ты?        Я нахожу шприц и ампулы противосудорожного препарата и трясущимися руками начинаю набирать раствор. «-Эдс, если со мной когда-нибудь ещё случится приступ, просто подожди, когда он пройдёт. Если он будет длиться больше двух минут, тогда вколи мне ампулу диазепама внутримышечно. Не бойся, каждый дурак это сможет сделать»       Каждый дурак, но не я. Я никогда никому в жизни не делал инъекций. Я держу в руке шприц, готовый в случае чего ввести Ричи раствор, пока все остальные гости праздника непонимающе на меня смотрят. Где-то краем уха я слышу подбегающую толпу преподавателей, но не могу воспринять, что мне говорят. Я смотрю на бледного Ричи, что бездвижно лежит в центре танцевальной площадки, и жду, когда он очнётся, периодически поглядывая на часы. Две минуты, две. В прошлый раз приступ длился именно столько. Где-то на переферии сознания я чувствую, что что-то не так, что немедленно нужно вызвать службу спасения, но я жду. Меня кто-то трогает за плечо, но я не смею отвлечься. -Эдди! - кричит Джулия мне в ухо, руками обхватывая моё лицо, - у него не эпилептический приступ! Он не дышит… "Я очень надеюсь, парень, что, если в твоей жизни случится то, что потребует от тебя моментального решения, ты не испугаешься и сделаешь всё правильно. Никогда ничего не бойся."