***
Летнее солнце слепило глаза. Питер жмурился, но подставлялся под жаркие лучи, не думая ни о чем. Погода стояла приятная: легкий ветер колыхал волосы и траву, разносил лесные запахи по небольшому городку. Где-то вдалеке куковала кукушка, и Питер прислушивался к ней, лениво перебирая цветы в своих руках. В голове сплошным порывом вертелась одна нудная мысль: «Как. Же. Черт. Возьми. Скучно». Подобная меланхолия не позволяла Паркеру наслаждаться природой. Парнишка то и дело бормотал себе под нос, что скоро сойдет с ума от безделья в этом бесшумном городе, где живут лишь одни старики и их собаки. А еще очень неприятные подростки, страдающие комплексом неполноценности. Питер немного скривил губы, когда вспомнил о них. И ссадины на коленках и костяшках пальцев, словно напоминая о неприятелях, зачесались. Ветер ласково перебирал кудрявые волосы, едва их касаясь. Золотая пыльца оседала на листочках, пчелы и остальные букашки перелетали с цветка на цветок, вливаясь в этот неугомонный поток жизни природы. И, признаться честно, Паркер очень сильно им завидовал.«Пятый день ада. Вчера, на день Независимости, мы пожарили хот-догов, посмотрели пару серий «Рыцаря дорог», и на этом весь праздник закончился. И, честно сказать, не думал, что безделье может быть таким утомительным. Я был бы рад помочь дяде Бэну построить его сарай, или тете Мэй сварить смородиновое варенье, но они считают, что я должен найти друзей и отрываться по полной программе, а не возиться со «стариками» с их нудными делами. Дядя Бэн даже починил к моему приезду старый велосипед. Ну, как «починил»… Я потом тайком подлатал его, чтобы хотя бы педали крутились. Но спасибо дяде Бэну за него, иначе я бы уже давно стер ноги в кровь, блуждая по этому городу-призраку туда и обратно. Подрался с парнями, считающими себя реперами, девчонки теперь крутят от меня носы. Наверное, те придурки насочиняли им баек, какой я ужасный и какой у меня короткий член. Что самое главное. М-да. Мне настолько скучно, что я сейчас пишу это в своей тетрадке по физике. За пять дней уже успел перерешать все задачки из учебника. А когда пошел в библиотеку за еще одним, меня выставили, сказав, что книги им не поставляют. Наверное, «реперы» и библиотекарю рассказали, какой я ужасный и какой, черт возьми, у меня короткий член».
Паркер фыркнул, откладывая карандаш. Да уж… Не хватало еще, как какая-то девочка, вести личный дневник! Розовый, на замочке, с декоративным мехом… Бр, ужас какой! Юноша вновь рухнул на траву и раскинул руки. В небе сплошным течением плыли упругие облака. Голубизна небосклона завораживала. — Mama, just killed a man, — начал напевать Питер знаменитый хит, — put a gun against his head… Pulled my trigger, now he's dead! — приставил пальцы к своему виску, сложенные «пистолетиком», и медленно надул губы, а затем выдохнул «пуф!». Откинул руку и закрыл глаза, понимая, что от скуки действительно можно умереть. Откуда-то глухо послышался рев мотора. Питер поднял голову, чуть прищурился, замечая вдалеке машину. Она небыстро ехала по песчаной старой дороге. Нос Паркера повелся в ту же сторону, куда направился автомобиль. Богатенько, однако! Неужели кто-то заблудился по дороге в Сан-Франциско? Парнишка поднялся и медленно пошел по траве туда, куда держала путь машина. Густая растительность перелеска спокойно прятала Питера от чужих глаз. Машина остановилась у дома, который стоял на самом отшибе города. Дом был большим, величественным и очень старомодным. Пит от нечего делать пытался его нарисовать в своем альбоме. Карандашами, акварелью… И каждый раз убеждался, что рисовать он не умеет. Ворота, казалось, не открывались лет сто. Каменная дорожка была неухоженной, а сад вокруг дома давно перестал быть садом. Дикие виноградные лозы обвивали беседку и деревянное крыльцо. Недалеко от дома был овраг, у подножья которого плескалась речка. Питер часто купался в ней, с разбега бесстрашно ныряя в прохладную воду прямо со скалы. Подобравшись чуть поближе, Паркер спрятался за деревом, аккуратно выглядывая из-за него. Машина действительно остановилась у дома. Послышались приглушенные голоса. — Джарвис, еще не поздно вернуться! — Мы уже приехали. Разумеется, уже поздно, мистер Старк, — в отличие от первого человека, голос этого был сдержанным. Граничащим с легким раздражением. — Послушай, разумное решение принять всегда актуально, — продолжал первый. — Джарвис, прошу, будь человеком! Отвези меня домой. Или нет, отвези меня в наш коттедж в Лос-Анджелесе. Какая разница, верно? Что тут, что там… Родители даже не узнают! — Если вам нет разницы… — Я не это имел ввиду! — тут же поправился тот… Питер присмотрелся. Чертово солнце решило засветить ему все лицо! Агхр! Из автомобиля сперва вышел высокий худощавый мужчина. Его голова уже была изрядно седой, а лицо — тронутое морщинами. Он доставал из багажника чемоданы, одновременно отвечая недовольному парню, который, сложив руки на груди, опирался о капот Мерседеса и смотрел на дом перед собой. Его лица Паркер не видел, но иссиня-черные, как крыло ворона, волосы пятном выделялись в зелено-желтом пейзаже окружающего мира. — Я думаю, ваш дедушка будет рад вашему визиту. — Старый пердун даже не помнит, как меня зовут… — Прошу, повежливее, — в голосе Джарвиса промелькнула сталь. — Да брось, а! — нахмурился Тони. Дурацкий дом. Дурацкий дед. Дурацкие родители! Как же его это достало! Отец пойдет на все, лишь бы испортить Тони жизнь. Ну кто в юности не совершал ошибок? Ну сорвал Тони банкет и сорвал! Ничего страшного ведь не случилось, все здоровы! Кроме тех, конечно, на кого упала хрустальная люстра. — Вы же любили это место в детстве. Вам нравилась природа, — Джарвис очевидно старался поднять настроение своему подопечному, однако тот лишь брезгливо скривился. — В детстве и трава гуще, и солнце ярче, — пробурчал парень, — я сгнию тут, как сгнивает дед. — Не драматизируйте. — Я сбегу! — Ваш отец и это предусмотрел, — тихо улыбнулся Джарвис. — Поэтому я остаюсь с вами. — Ну зашибись! Просто зашибись! — Ваша реакция мне льстит, — саркастично ухмыльнулся Джарвис. — Пойдемте же. Вам еще предстоит уборка в своей комнате, думаю, там давно все покрылось вековой пылью. — Ну черт, — простонал парень и неохотно последовал за мужчиной вглубь.***
«День седьмой. Все еще скучно. Пытаюсь сделать мотор для моего велосипеда, получается не очень. Иногда хожу на поляну, откуда видно дом. Ощущение, словно он ожил. Парень, который туда приехал, живет, кажется, на втором этаже. Там часто горит свет. Интересно, кто он? Смогли бы мы подружиться? Вчера написал письмо родителям, надо бы сходить на почту. Почти уверен, что ответит мама. Как всегда, умолчит про их дела, но пожелает мне хорошего настроения. Какое тут хорошее настроение, в глуши? Обидно, что родители не считают меня взрослым. Я бы мог им помочь. Знаю, что их работа может быть даже опасной, но я бы хотел быть как они, так следует же с чего-то начинать? Или они до конца моих дней будут отправлять меня сюда на все лето, лишь бы спрятать? Я не злюсь на них, даже понимаю. Они оба сильно любят меня и боятся. Просто немного обидно».
Питер размашистым шагом шел в гору. Его щиколотки тонули в густой зеленой траве, солнце вновь билось в глаза. Здесь никогда не было пасмурно. Городок был настолько крохотным, что его можно было целиком увидеть с совсем небольшой высоты. Вон там — главная авеню. Старый бар, маленькая библиотека, минимаркет, почта, школа. Фонтан, который никогда не работает, дом мэра… Одинаковые крыши, одинаковые фасады… Некоторые дома более глубоко запрятаны в небольшой лесок, и к ним ведут песчаные дороги или зеленые тропинки. Дом Мэй и Бэна был самым любимым. Деревянный, аккуратный, укрытый приятной лесной тенью; красиво переливались оконные стекла, цветы тети Мэй застилали весь сад. Залитый теплым солнцем, город не колыхался. Вдали блеяли овцы и трещали кузнечики, в лесу пели веселые пташки. Ветер не тревожил спящую траву… Питер обвел взглядом вид. Снова и снова. Где-то далеко-далеко есть широкое шоссе и автобусная остановка. Паркер все время терзался желанием кинуть все, купить билет на автобус и уехать обратно в Нью-Йорк. Эх… Долго на склоне юноша не просидел. Солнце уже начинало хорошенько напекать голову. У Паркера там и так сейчас абсолютная пустота… Парень неспешно побрел в сторону оврага, а там и заветный дом недалеко. Он стоял такой же неподвижный, как и все вокруг, красиво устремленный ввысь. Статный, богатый. Машина все еще была припаркована во дворе… Питер коротко взглянул в ту сторону и вздохнул. Парень никогда не выходит, что ли? Питеру, если честно, очень хотелось с ним пересечься. Если он окажется таким же придурком, как и все подростки в этом городке, то, значит, надежда все-таки умрет в груди Паркера. Зеленые конверсы почти сливались с травой. Питер топтал ее, пиная, словно футбольный мяч. Он спускался по холму вниз все ниже и ниже, пока не затормозил у одинокого дуба. Рядом на лугу паслись дикие козы. Усыпанная цветами поляна уходила далеко вдаль и граничила с лесом. Питер тихо улыбнулся, пока аккуратно срывал синий василек. Покрутив его в пальцах, налюбовавшись тонкими лепестками, он, не думая ни о чем, завел его себе за ухо. Право, как девчонка! Но кто его увидит? Дуб спасал ласковой тенью. Питер прислонился к его могучему стволу, закрыл глаза. Наконец подул осторожный ветерок. Подхватил пыльцу с цветов, путами обвил мальчишку. Так приятно! Послышался скрип, и Паркер открыл глаза. На тяжелой ветке слегка покачивались простенькие качели. Питер, проверяя на прочность деревянную сидушку, слегка присел, а затем, выдохнув, устроился поудобнее. Оттолкнулся от земли, взялся руками за старые веревки, и взмыл вверх. Ноги слегка задевали траву, и она разлеталась в стороны. Питер рассмеялся. Иногда счастье можно найти даже в таких мелочах. Небо то приближалось, то отдалялось… Немножко кружилась голова. Пит ударился пятками о землю, ойкнул, а затем все-таки остановился. Совсем по-хозяйски устроился на недавно найденных качелях, поставив на сидушку еще и ногу. Он сидел, глядя в небо и едва раскачиваясь, и не думал ни о чем… Интересно, как там мама и папа? Как там Нэд? Что вообще сейчас происходит в шумном Нью-Йорке? Питер очень сильно хотел бы очутиться на одной из больших улиц, где полно людей, где жизнь кипит и бежит вперед. Однако, как бы сильны ни были желания юноши, он отдавал должное: такого неба, таких полей, такого сладкого воздуха, как здесь, нет ни в одном уголке мира. — Эй, парень! Питер вздрогнул, но опомнился не сразу. У него что, слуховые галлюцинации? — Я с тобой разговариваю! — снова послышался задорный голос. Паркер резко повернул голову. К нему размашистым шагом приближался парень с черными, как уголь, волосами и такими же черными блестящими издалека глазами. Вблизи они сияли еще сильнее… — Со мной? — Питер буквально был застигнут врасплох. Он нахмурился и указал пальцем на себя. Парень весело закатил глаза и хохотнул. — Нет, с деревом, чудик! Классный цветочек, кстати. Парень перед ним был высоким и красивым до умопомрачения. Питер опомнился. Он нервно стряхнул из своих волос василек, и тот упал ему под ноги. Питер неловко улыбнулся и вскочил с качелей. Потерял дар речи, кажется… Хотя, когда неделю ни с кем не общаешься, перестать разговаривать вообще — абсолютно нормально. — О, эм… Я… — несмотря на то, что Пит очень хотел познакомиться с этим приезжим, сейчас он вообще не знал, что сказать. — Да-да, ты, — перекривил парень. Паркер смутился и отвел взгляд. — Слушай, это мое место. Иди отсюда, — он беззаботно пихнул Питера и вальяжно сел на качели. Питер насупился. Разочарование смолью растеклось внутри него… Ну и противный же тип! Пусть и внешне очаровательный… Паркер хотел было уже развернуться и яростно уйти куда подальше, но голос парня остановил его. — Да я же пошутил! — он смеялся. Приятный, переливающийся смех разнесся в округе, — вернись… Питер обернулся, не тая своей обиды. Парень, смеясь и жмурясь, потянул к нему руку. — Я Тони, — сказал он весело, — скука тут смертная, да? Ты же не местный, я вижу. — Да, — кивнул Пит, переводя дух. — Я из Нью-Йорка. — Я тоже, — хмыкнул Тони, — Ботаник, наверно, цветочки любишь изучать? — Теперь издеваться будешь? — пробубнил Паркер. Ему было немного неловко говорить с этим парнем, словно бы тот имел над ним какое-то незримое превосходство. — Да нет, — Тони пожал плечами и хмыкнул. В нем сочеталась и обычная житейская простота, и какая-то аристократичность… Питер, как бы не всматривался, не мог понять, кто же Тони на самом деле. А спросить напролом не решался. — Вот, держи. Ты потерял, — он поднял выброшенный синий цветок и вложил его в ладонь Паркера. — Спасибо, — шепнул Питер, опуская глаза на синие лепестки. Дуновение ветра вновь заиграло в кудрявых волосах мальчишки. — Слушай, я... мне, наверное, пора… — опомнился он, когда молчание затянулось. Подняв взгляд на нового знакомого, Паркер вновь отчего-то зарделся. Слишком, черт возьми, неловко. И слишком непонятно почему. Глаза Тони словно смотрели насквозь и видели все. За эти проведенные вместе пару мгновений, парень сменил целый ряд улыбок: от задорных и саркастичных до прозрачно загадочных… Вот и сейчас он смотрел на Питера, свысока, с тенью улыбки на лице. И бедный Паркер не знал, как это можно расценить. — Ладно. Бывай, — протянул Тони словно бы недовольно и засунул руки в карманы… И Питер торопливо зашагал вверх по холму, с которого спускался. А затем, когда фигура Тони перестала маячить на горизонте, кинулся бежать со всех ног, будто его преследовали. Сердце в груди очень громко стучало. Это были странные чувства, совсем непонятные Питеру. Страх, неловкость, смущение, интерес… Он говорил первое, что придет на ум, и буквально сбежал, лишь бы скрыться от взгляда не по-юношески глубоких карих глаз. Смятый василек робко лежал на пыльной дороге.***
«День девятый. Последние два дня сам не свой. Я перестал ходить к дому у оврага, да и вообще гулять. У меня постоянное ощущение, что я пересекусь с тем парнем, Тони, и мне снова станет неловко, как в первую нашу встречу. Скидываю все на то, что надоело, и просто сижу дома, здесь хотя бы прохладно. Все еще надо сходить на почту. Мэй приготовила родителям посылку…»
— Питер, иди сюда! — приглушенно послышалось с улицы. Мэй аккуратно постучала костяшками пальцев по окну, привлекая внимание Питера, и поманила его рукой. Паркер вздохнул, отложил тетрадь и ручку и пошел на зов тетушки. — Милый, помоги мне с цветами, пожалуйста, — попросила тетя и всучила племяннику целую корзинку разномастных цветов. — Отнеси их под навес, к Бэну. — Угу, — Пит удобнее обхватил корзинку, с удовольствием втянул великолепный аромат и побрел вокруг дома туда, где был навес. Мэй обожала свой сад, свои цветы и вообще подобную жизнь. Она читала книги спокойными вечерами, раскачиваясь на подвесном диванчике в глубине сада, варила соки и варенья, ухаживала за молодыми саженцами… Бэн тоже никогда не скучал: всегда ваял что-то, стучал молотком, орудовал лопатой… Их жизнь была счастливой и размеренной, и Паркер был искренне рад, что они такая прекрасная семейная пара, нашедшая свой райский уголок. Пит невольно улыбнулся, внутри признаваясь в любви к своим дяде и тете, а затем услышал добродушный смех Бэна. Он говорил с кем-то около забора. Питер, пыхтя, поставил цветы на стол под навесом, вытер лоб от пота и выдохнул. Бэн обернулся, услышав племянника, и Паркер увидел знакомого юношу с той стороны забора. — О, привет! — улыбнулся Тони. Он выглядел бодро и свежо. Если, взглянув на Паркера, спокойно можно было решить, что он провинциальный пацан и ни разу не был в Нью-Йорке, то Тони сохранял свой городской стильный шарм даже в деревенских условиях. — Привет… — потерянно отозвался Пит, почесав затылок. — А что ты тут?.. — Вы знакомы, ребята? Тони, почему же ты сразу не сказал, я бы позвал Питера! А то тебе пришлось болтать со стариком… Ну, идите гуляйте! — простодушно улыбнулся дядя. Питер захотел задать встречный вопрос: «как успели познакомиться они?». — Бэн, а вы что, разве не с нами? — Тони в напущенном удивлении изогнул густые брови и приоткрыл рот. Бэн рассмеялся, похлопал Тони по плечу… Питер невольно попятился. — Эм, я… у меня дело есть, я не могу идти… — невнятно бормотал мальчишка. — Какое дело, сынок? Ты весь день дома сидишь и всё задачки свои решаешь… Бэн — предатель!!! Питер сглотнул. — Ну… — Он у нас немного скромный пацан, — шепнул Бэн в сторону Тони. Тот понятливо закивал, а у самого в глазах черти игриво плясали. — Мне на почту надо. Посылку и письмо родителям отправить… — нашелся Паркер. Лишь бы пронесло, лишь бы пронесло… — Ну вот и сходите вместе. Ты же не против, Тони? — не уступал дядя. Ох, ну и назойливым он был! Питер сам не понимал, почему так боится оставаться с Тони наедине. Ну, вот ощущение такое было, что друзьями они стать не смогут. Разные статусы; возможно, разные интересы… Из Тони вон, харизма так и прет, а он, Паркер… Что с него взять? Уши оттопыренные, да любовь к задачкам по физике и химии… — Конечно, без проблем. Пойдем, цветочный мальчик, я не кусаюсь! — Тони задорно подмигнул, быстро пожал дяде Бэну руку и направился в обход. — Дядя, ну и зачем… — накуксился мальчишка, переходя на хмурый шепот, — я не хотел! — Питер, не валяй дурака! Нормальный парень, подружитесь, скучать не будете… — таким же шепотом отвечал Бэн. В чем-то он был прав. И Пит обязательно уцепился бы за возможность завести дружбу хоть с кем-то в этой глухомани, но… Паркер цокнул, махнул рукой и пошел к выходу. Около калитки его уже ждал Тони. Питер взял свой велосипед и медленно пошел навстречу парню. — Так быстрее до центра, — пояснил он, заметив вздернутую бровь Тони. — Ты посылку, кажется, забыл, — хихикнул парень в ответ. Паркер покраснел так, что ему показалось, будто его хватил солнечный удар. Вот дурак! Вот придурок! Питер молча бросил велик и метнулся в дом за коробкой и письмом. Когда вернулся, увидел, что Тони с интересом рассматривает самодельный моторчик, который Пит прикрепил к велику. Он еще не работал. Да и вряд ли когда-либо заработает. — Неплохо, — похвалил он, самодостаточно сжимая губы, — весьма перспективно. — Будто бы сам можешь лучше, — затронутое самолюбие как-никак дало знать. Паркер две ночи над этим дурацким мотором бился! И пусть так ничего и не добился. — Да запросто! — фыркнул Тони, — одной рукой и с закрытыми глазами! — Не гони пургу! — не поверил Паркер, прищуриваясь. — Вот покажу тебе как-нибудь и будешь знать, — заблестел зубами парень. — Ловлю на слове, — не прекращал щуриться Питер. Он перекинул одну ногу через седло велосипеда, крепко взялся за руль. — Что стоишь? Будешь за мной следом бежать? — засмеялся он, постепенно расслабляясь. Может, не такой и плохой этот Тони… Может, и правда мотор сможет собрать… — Нет, спасибо, — он вскинул руки, поджал губы, а затем плюхнулся на неудобный задний багажник и оттопырил ноги. — Давай! — крикнул он зазывнически, и Паркер воодушевленно надавил на педали. Не проехали они и метра, как велосипед вместе с пассажирами увалился набекрень. Раздался громкий хохот.***
— Боже-е-е! — испуганно пищал Тони. Питер, войдя в раж, сумасбродно летел с горы, и глаза его светились и страхом, и восторгом одновременно. Сперва привыкнуть к пассажиру в лице Тони было трудно. Первая — да что таить, — и вторая, и третья попытки не увенчались успехом, зато затем, привыкнув, Паркер уже не мог остановиться. — Ты сам на это подписался! — смеялся он, не понимая даже отчего больше: от ужаса парня позади или от своего собственного. Склон, по которому они катились, был очень крутым и длинным. — Ты чокнутый! — голос Тони тоже сорвался на смех. Сперва на неуверенный и нервный, а затем яркий и заливистый. Пит приподнялся, крутя педали и лишь изредка поглядывая на посылку в корзине перед рулем, и наконец скатился на ровную дорогу. Вдоль домиков, школы, дальше и дальше… На улице иногда встречались люди, которые смотрели вслед юношам и крутили пальцем у виска. Не привыкли местные к такому шуму в своем маленьком городке… Перед глазами мелькали зеленые деревья, заборы и старые вывески, все звуки смешались, а собственный смех не прекращался ни на мгновение. Паркер чувствовал себя так, будто за его спиной выросли крылья. Достигнув места назначения, юноша резко вывернул руль и остановил велосипед. Тони, покачиваясь, едва не свалился со своего места. В волосах обоих все еще гулял встречный ветер, и глаза пока не обсохли от него же. — Это было круто! — широко улыбался Тони. — Знаю, — Пит довольно вздернул нос и забрал из корзины посылку. — Ты чуть кирпичей не наложил! — Неправда, — покачал головой Тони, улыбаясь чуть скромнее, — просто не ожидал от тебя, ты же правильный мальчик! А тут правила дорожного движения вдруг нарушаешь, — рука парня щедро коснулась кудрявой головы Питера, растрепала волосы. Сам парень улыбался чуть ехидно, словно провоцируя Пита. И у него, к слову, получилось. — Да я… Я и не такое могу! — вскинулся мальчишка, топая к дверям почтамта, — ты меня вообще не знаешь. — А ты меня, — Тони следовал за ним, заложив руки за спину, — но у нас впереди еще все лето, верно? Паркер демонстративно закатил глаза и пожал плечами, хотя почувствовал, как в груди зарождается чувство какого-то предвкушения.***
— Слушай, спасибо, что составил мне компанию и все такое… — начал было Питер, когда они медленно шли по дороге в сторону дома Паркера. — Но у меня, ну, домашки много… — Любишь физику, да? — спокойно улыбнулся Тони. — И химию, — дополнил Пит и кивнул. Не то чтобы Тони был навязчивым, просто… От него по коже Питера бежали мурашки, и такое никогда раньше не случалось ни от одного сверстника. Было неуютно, неудобно, Паркер не знал, что говорить… Поэтому Пит видел лишь один вариант развития событий — разойтись и как можно скорее. — Понимаю, — протянул Тони и закинул руки за голову, потягиваясь на солнышке. Уголок его майки задрался, оголяя смуглую кожу живота. — Хочешь, поделюсь учебниками Пирсона? — Серьезно?! Пирсона? — Питер даже подпрыгнул от того, что услышал. О боги! Прости, Всевышний, Питера за все то, что он успел надумать по поводу этого парня. — Ого, вот это энтузиазм, — самодовольно усмехнулся Тони, прищуривая глаза, — да-да, того самого Пирсона! — Чтобы получить его учебники, я уже месяц в библиотечной очереди числюсь! — сокрушался Питер. На его лицо вновь налезла счастливая улыбка, и Тони зацепился за нее глубоким взглядом. Что-то в этом мальчишке было особенное… — Считай, что я посланник свыше, — Тони прицокнул, вздернув брови, и указал взором в небо, — я занесу их тебе вечером, договорились? — Спасибо!***
«День десятый. Не могу разобрать одну задачу по механике. Весь день пытался с ней управиться — и ничего! У Тони здесь есть какие-то пометки, но я не могу их понять… Его учебники — на вес золота! Их в Нью-Йорке, наверное, всего несколько экземпляров! Так трудно передать все мое счастье… Все благодаря этому парню»
Питер, придерживая учебник и тетради подмышкой, целеустремленно шагал к дому у оврага. Его сердце от волнения прыгало в груди так, что становилось трудно дышать, но Пит не сбавлял шага. Нужно социализироваться! Точнее… Задачу решить. Юноша нерешительно отворил калитку, и та недружелюбно скрипнула. Под ногами трещали мелкие камешки, пока парнишка шел вперед по дорожке, ежась от неловкости. Деревья закрывали его своей тенью от палящего июльского солнца. На крыльце Паркер мялся еще дольше. Может, ну ее, эту физику? Зато краснеть так не придется… А вдруг Тони нет дома, а он тут топчется, как истукан?.. Фух… Набравшись решимости, Паркер занес руку для стука. И дверь распахнулась тут же, будто кто-то поджидал его по ту сторону. Высокий усатый мужчина с холодностью в глазах смотрел на Паркера. Повисло густое молчание… Питер с трудом подбирал слова. — Эм, а… Тони же тут живет, да? — промямлил он, слабо улыбаясь. Мужчина изогнул бровь, однако его взгляд остался таким же непроницаемым и пронзительным в одно время. — Я могу позвать его для вас. Подождите, — мужчина закрыл дверь так же быстро, как и открыл. Питер вновь остался наедине с кукушками и соловьями. Он вел неравный бой с желанием кинуться обратно домой, пока не поздно. Но он не успел принять рокового решения: дверь опять открылась, и на пороге показался улыбчивый темноволосый парень. — Привет, цветочный мальчик, какими судьбами? Учебник уже закончился? — в голосе юноши звучала радость и нечто такое, что заставило Питера тоже улыбнуться. Он улыбался всегда, когда находился с этим чудиком из большого города. — Я немного не понимаю кое-что… — объяснил Пит, — ну, та на сорок пятой странице… — А-а, — протянул парень с толикой понимания в задорном голосе, — замахнулся на уровень МИТа? — Ну, понятное дело, что это совсем не школьная программа, — Паркер облизал губы в предвкушении. Солнце от его неподвижности уже начало напекать голову. — Похвально, — Тони сложил руки на груди и оценивающим взглядом смерил мальчишку перед собой. — Может, вы пригласите своего друга на чай, мистер Старк? — прервал голос усатого мужчины. — Нет, Джарвис, мы больше ни минуты не проведем здесь! — Тони ловко увернулся от Джарвиса, будто тот насильно хотел затащить его обратно в помещение, и, схватив оторопевшего Паркера за руку, рванул к воротам. Питер крепче вцепился в учебник, чтобы не уронить его, не дай Всевышний, и побежал за неугомонным парнем. — Мне показалось, или тебя назвали «мистер Старк»? — не сбавляя ходу, крикнул Паркер. В голове начинала вырисовываться ситуация… — Тебе показалось, — кинул Тони через плечо. — Еще одно слово про это — и плакала твоя физика… — он резко потянул Питера вниз по склону, к дубу, где они впервые встретились. Питер совсем не ожидал этого, и его ноги жалко подкосились. — Ай! — успел он вскрикнуть прежде, чем упасть, сбивая с ног и Тони. Наклон холма был слишком крутым, поэтому они оба кубарем покатились вниз. — Ты всегда такой неуклюжий или только по вторникам? — сплевывая траву, смеялся Тони, стоя на четвереньках. — Это все из-за тебя, чертово ты колесо! — не остался в долгу Паркер, первым делом проверяя целостность волшебного учебника и тетрадей. — А к тебе цветы так и липнут, — голос Тони прозвучал чуть мягче и тише. Не успел Пит и глаз на него поднять, как тот оказался совсем рядом. Достал из волос Питера листву, крохотные полевые цветочки и очаровательно улыбнулся, отчего на его щеках заиграли милые ямочки. Питер не нашелся, что ответить, поэтому робко промолчал. — Ладно, пойдем, — Тони подал Питеру руку, и тот принял его помощь, — вижу, общаться ты со мной будешь только физическим языком, — он весело подмигнул и широкими шагами направился к широколистному дубу с неподвижными качелями на тяжелой ветке.***
«День двенадцатый. Тони — гений. Нет, серьезно, он действительно гений. Когда я слушаю его, то мне не верится, что я примерно его возраста. Он говорит так, будто перед ним открыта вся вселенная, и он понимает абсолютно все! Он так просто объяснил мне все то, что я годами не мог осмыслить, и это… просто потрясающе. У меня нет других слов! Он хороший парень. Правда, немного скрытный, но это его дело…»
— А вот тут эта формула, понял? — Тони сосредоточенно чиркнул карандашом по писанине Паркера и взглянул на него, чтобы удостовериться, что парень с ним на одной волне. Питер уверенно кивнул. — Ты действительно можешь собрать мотор, я тебе верю, — улыбнулся он искренне, попутно записывая ответ задачи. — Вот видишь, — усмехнулся Тони, прислоняясь спиной к кроне дуба. — Почему ты летом вообще учишься? Ты не такой, как все подростки. — Ты, вообще-то, тоже, — сконфузился Паркер и надул губы. — А я не учусь, — снова блеснул ряд белоснежных зубов и озорной блестящий взгляд, — просто понимаю. Я не знаю, как это выходит… — Наверное, гены, — ляпнул Паркер, не подумав. Он понял, что Тони — это сын того самого известного Говарда Старка, который так внезапно взошел на сцену мировой известности, благодаря своим открытиям и изобретениям. Тони значительно напрягся. — Мой отец и я — абсолютно разные люди, — отрезал он грубо и тут же замолк. — Прости, — шепнул Питер. Ему захотелось уйти, потому что ощущение, что Тони на него злится, было невыносимым… — Я не думаю, что твой отец такой же крутой и веселый, как ты, — попытался он замять края. И у него получилось: Тони улыбнулся. Немного измученно и прозрачно, но улыбнулся. — Это точно, — он растянулся на земле, словно кот, и с наслаждением закрыл глаза. Листья, сквозь которые блестел яркий солнечный свет, отбрасывали причудливые круглые тени на его щеках, носу и лбу.***
— У тебя большой дом, — Питер положил подбородок на колени, притянув к себе ноги. Они сидели на холме, с которого было прекрасно видно старое красивое здание с вековыми деревьями вокруг, мощенными булыжниками дорожками и черными, словно пиковые иглы, воротами. А сам дом настолько гармонично вписывался в окружающий его пейзаж, своим нежно-молочным оттенком сочетаясь с мягкой голубизной неба, что казалось, будто он тоже был частью природы. — А у тебя милая семья, — последовало в ответ от парня. Он лежал на траве и смотрел на облака, раскинув руки по обе стороны. Солнце ласкало его утонченное лицо, и тени от длинных ресниц красиво падали на скулы. Питер шмыгнул носом и поежился. В его голове все еще были смутные сомнения, однако радость, что все-таки удалось найти нормального человека среди этих лесов, брала верх. — Да, это правда… — Паркер улыбнулся, немного зажмурившись от ярких солнечных лучей. Он вновь отвернулся, устремив свой взор вдаль, — это мои дядя и тетя. Я провожу с ними каждое лето с самого раннего детства. — Тебе нравится здесь? — Тони приподнялся на локте, с интересом заглядывая в задумчивое лицо нового знакомого. Питер неопределенно передернул плечами. — Это трудно объяснить. Да, нравится, точнее… раньше нравилось, — он запнулся, опуская глаза, — когда я был маленьким, тут все было такое интересное. Каждая веточка, каждый камешек… Тетя и дядя сперва не пускали меня далеко от дома, и каждый год я отходил все дальше и дальше… Каждый год узнавал что-то новое. Пока не изучил это место как самого себя, — он говорил и бездумно щипал пальцами траву. — В последний раз я был тут лет одиннадцать назад, — Тони ни то ухмыльнулся, ни то сморщился от солнца, — и тут все абсолютно так, как было прежде. Даже те качели, которые мы повесили с отцом. — Почему ты снова приехал сюда? — Это что-то типа глупого наказания. Здесь живет мой дед, который давно слетел с катушек. Сидит и до сих пытается понять, как работает вечный двигатель. — Тони закатил глаза так сильно, что его веки немного задрожали. Питер промолчал и тихонько улыбнулся. — Кажется, меня тоже каждое лето наказывают… Все бы отдал, чтобы сейчас оказаться в Нью-Йорке, — с горечью вздохнул он чуть позже. Тони, щуря один глаз, внимательно посмотрел на юношу. — Почему ты не можешь отказаться? — спросил он, усаживаясь удобнее. Питер прикусил губу, рассматривая стебельки в своих руках. — Родителям нужно свободное пространство. Они ученые. Да и тетю с дядей не хочется обижать, — сказал он уклончиво. Все-таки то, чем занимались его родители, не должно быть распространено. Да Пит сам толком не знал, над чем они там работают. Понимал только, что это нечто очень серьезное. — В общем, дело в предках, — заключил Старк, переминая с одного края рта на другой тонкую соломинку, — и, знаешь что, сейчас их тут нет. Мы посвящены сами себе, можем хоть на голове стоять! — говорил он воодушевленно и громко. Но Питер чувствовал, что таким образом Тони пытается перекрыть затаенную в груди обиду — Пит понимал это, как никто другой. — Ты прав, — поддержал его Паркер, — пойдем! Я знаю, что нам сейчас нужно!***
— Ты чокнутый, — смеялся юный Старк, стягивая с себя шорты, — ты и правда чокнутый! Питер развел руками и показал знакомому язык. Юноша стоял на краю обрыва и совсем не боялся, что в одно мгновение может сорваться. Тони подбежал к нему через секунду и взглянул на речное течение под их ногами. — Даже самые правильные могут пойти на отчаянные меры, — Питер подмигнул так, как подмигивал ему Старк, и, немедля, разбежался и прыгнул. Его ликующий крик эхом разнесся в глубине оврага. Сердце Тони замерло, когда мальчишка плюхнулся в речную воду, обдавая все вокруг брызгами. Солнечные блики красивыми мазками лежали на крохотных волнах… Через секунду из воды вынырнул Питер. Его волосы липли ко лбу, лезли в глаза, а на лице сияла радостная улыбка. Даже издалека Тони видел ее. Сердце гулко отдавалось стуком в самих ушах. Чокнутый! Этот парень такой же чокнутый, как и он… Мотнув головой, скрывая смех, Тони тоже разбежался, оттолкнулся от земли и с подобным криком полетел вниз, навстречу мирной речной глади. Обжигающая боль прошлась по рукам и бокам, но прилив адреналина был гораздо сильнее остальных чувств. Вода забилась в уши, в рот, в нос, и Тони поскорее потянулся к небу, которое мутно блестело вдалеке. Жадно втянув воздух, Тони закашлялся, а вскоре его кашель превратился в звонкий смех. Пит стал брызгаться, шутливо кидаться на Старка, и тот принял правила его игры. Они ныряли, плавали наперегонки, считали, кто больше продержится под водой, а вскоре, ослабев, вылезли на берег. Питер легонько дрожал, но улыбался. Его зубы стучали друг о друга, а доселе алые губы немного посинели. Тони растер свои мокрые предплечья, потряс головой. — У нас даже полотенца нет с собой, — говорил он с шутливым упреком, — что я скажу Джарвису, когда явлюсь в таком виде? — рассмеялся Старк. — Уверен, он посчитает, что у меня была попытка утопиться! — Дурак! — Пит, хохоча и дрожа одновременно, пихнул Тони ладонью в плечо, — в этой реке никто не должен умереть! Я буду брезговать в ней купаться. — Фу-у, какой ты циник! — подколол Старк, потрепав Питера по мокрым волосам, — ты так околеешь совсем и свалишься с ангиной. Дуй домой! — они взобрались вверх по склону обратно на полянку. — Ты тоже, — Пит, подобрав одежду, накинул на плечи футболку, которая тут же взмокла. — Встретимся завтра здесь же? — напоследок спросил Тони через плечо. Питер молчаливо кивнул, наблюдая, как быстро полуголый парень скрывается вдали, и засмеялся.