***
— Вот, возьми пирога, родной, угостишь своего друга, — Мэй настойчиво всучила Питеру сверток с черничным лакомством. — У тебя все хорошо? — женщина ласково заправила кудрявую прядку волос за ухо племянника и спокойно улыбнулась. — Да, Мэй, все замечательно. Тебе точно ничем не надо помочь? Мэй покачала головой, любуясь своим мальчиком. Эти искренние карие глаза всегда радовали ее… И женщине было очень приятно видеть, что Питер тоже рад. — Повеселись, — она поцеловала Пита в макушку, и тот, нежно улыбнувшись ей, побежал через садик к калитке, а затем — вдоль улицы, к холму. Питер издалека увидел Тони. Он сидел под дубом и читал что-то, но, когда заметил бегущего к нему парня, отложил книгу. — Привет! — улыбнулся Паркер, плюхаясь на дощечку качели, — будешь черничный пирог? У Мэй он просто восхитительный! — Давай, — Тони взял из рук Питера сверток, — ну, чем заниматься будем? — он с удовольствием откусил кусочек и даже закатил глаза от наслаждения, — м-м-м! — Ну, физикой, я так понимаю? — Паркер ухмыльнулся, скосив взгляд на учебник рядом с Тони, который тот так с упоением читал. Парень с набитым ртом попытался что-то сказать, но Пит пожал плечами, не понимая его. Тогда Старк перевернул книгу обложкой вниз, и Питер увидел цветастые картинки на страницах. — Это комикс! — воскликнул он, словно не веря. — Говоришь так, будто я железный и постоянно учусь, — проговорил Тони, слизывая с губ крошки, — мне хватит одного дня, чтобы все выучить, а отец в это не верит. Поэтому приходится идти на отчаянные меры, — он постучал кончиками пальцев по страницам комикса. — Ты гений, — прыснул Питер, — поменять местами обложки — это ж надо! Тони поджал губы и ухмыльнулся уголком рта. Он был так красив, что Питу было трудно отвести от него взгляд. Как бы Тони его не поймал за наблюдением… Самому было неловко. — Чем вообще в этом городке можно заняться? — Старк привычно растянулся под деревом, дожевывая последний кусок пирога. — Ничем, — тут же отозвался Питер, сидевший рядом, — ждать конца лета. — Тоска зеленая, — медленно протянул Тони, — нам нужно что-нибудь придумать. Что-нибудь, что не даст нам скучать… — Мы уже не маленькие, чтобы играть в игры, — вздохнул Паркер. Да, было скучно, но они хотя бы были друг у друга. Вдвоем намного легче переживать жаркие нудные дни. Питер удостоверился в этом. — Говоришь как типичный подросток, — так же растягивая слова, произнес Тони, даже не взглянув на Питера, — а что, если на секундочку забыть, что мы взрослые? — Начнем играть в войнушку? Или бабочек сачками ловить? — скептично спросил Питер, приподнимая одну бровь. Тони перевел на него черный взгляд, полный ажиотажа. Он перевернулся на живот, а затем медленно подполз к Питеру, вынудив того вжаться в крону широкого дерева. Лицо Тони было все ближе и ближе… Сердце Паркера застряло где-то в горле, из головы тут же выветрились все мысли… Он не понимал, что происходит, но какая-та неведомая часть него хотела верить в именно то, что успело возникнуть в распаленном разуме. Щеки тут же налились румянцем, а нижняя губа предательски дрогнула. — Говорят, в одном маленьком тихом городке… — шепот Тони одурманивал. Его губы и глаза были так близко, что Паркер не знал, на что следует смотреть. Горячее дыхание Старка опалило подбородок Пита, — есть дом, в котором живет древнее приведение… — Что? — Старк говорил так убедительно и так таинственно, что не поверить ему было нельзя. Либо Питер просто сошел с ума от подобной близости и не мог контролировать ни слова, ни мысли… — Этот дом находится на утесе, о скалы которого разбивается бушующий океан, потопивший немало кораблей… — продолжал Тони, глубоко заглядывая в глаза Питера. И Пит тонул, тонул, тонул в них, как один из кораблей в черном океане. — Люди, живущие в городе, даже не подозревают, что таится за стенами одинокого дома на окраине… Ужасы! — последнее слово он воскликнул, разведя руки в стороны, и Паркер от неожиданности вздрогнул, вжав шею в плечи. — Ужасы, творящиеся по ночам, когда город мирно засыпает, покрытый тенью… Питер сглотнул, в ожидании уставившись на мрачного Тони, рассказывающего легенду. Казалось, над ним даже сгустились тучи и пропало солнце… Темная тень падала на лицо юноши, и блеск его невообразимых глаз стал сильнее, словно два маятника во мраке. — Приведение ходит по дому, скрипя половицами, и издает страшные, никому непонятные звуки… От одного взгляда блеклых глаз несчастные заплутавшие обращаются в пыль! — Тони говорил, и его голос то ужасающе понижался, то резко повышался, придавая речи больше красок. Эмоции сменялись на его лице: глаза сужались, брови хмурились, губы подрагивали. Питер любовался им, он слушал его голос и верил, верил, верил каждому слову… — Но приведение живет не одно. Его верный слуга, кровопийца-дворецкий, пристально следит за каждым шорохом, проносящимся по старому большому дому… Те, кто потревожат покой этих двоих, никогда не смогут выбраться из страшного особняка… — С ума сойти… — смог лишь выдавить взбудораженный Питер. — Тс! — ладони Старка плотно закрыли юноше рот, а затем почти нежно скользнули по его щекам. Улеглись по обе стороны от лица, грея своим прикосновением. Тони придвинулся к Питеру еще ближе, и мир перестал существовать. Лишь он один — парень с черными волосами и такими же черными глазами. — Сегодня мы испытаем судьбу. Мы с тобой, Питер… — его взгляд метался по лицу Паркера: от глаз до носа, от носа до губ. — На чердаке дома с приведением есть сокровища для тех, кто смог обхитрить хозяев. Мы попытаем удачу… — и он отстранился, коротко улыбнувшись. — Пойдем же! Небо хмуро провожало двух бегущих по волнующемуся полю юношей. Поднялся ветер, колышущий камыши далеко в овраге, бушующий зеленую траву… Липкий страх и предвкушение трепетали где-то в груди Питера. Тони то и дело заговорщически блестел глазами, изящно ухмыляясь, словно вампир, и вел Пита вперед. — А вот и он! — прошептал он, когда они оба спрятались за кустами перед воротами дома Тони. Питер слегка нахмурился… — Но это же твой… — Тихо! — прервал Старк, приподняв руку, — я просто везунчик, который смог изучить его изнутри… — он подмигнул, не теряя своего таинственного шарма. — Этот дом полон загадок и кошмаров… И Питер поднял глаза: ранее красивый старомодный дом, на фасаде которого мирно играло летнее солнышко, внезапно приобрел мистический облик. Казалось, его старые окна — это пристальные темные глаза, а красивая резная входная дверь — большой рот. Тучи стали крупнее, опаснее… Они ватой сплотились над черепичной крышей, и милый флюгер, скрипя, закружился. Вся живность вокруг притихла, и повисло предгрозовое черное молчание… — Небеса предостерегают нас, — тихо шепнул Тони, и по позвоночнику Питера пробежали волнующие души мурашки. — Но мы должны, Питер, — он невесомо коснулся дрогнувших пальцев юноши, чей взгляд очарованно был прикован к зрелищу. Легкое прикосновение смутило Паркера, но сердечное замешательство и сильные эмоции побудили его слабо ответить на касание. Их пальцы ненадолго переплелись, и оба замерли, глядя друг другу глаза. Этот жест показался Питеру настолько интимным и трепетным, что сердце внутри пару раз дрогнуло, норовя вообще остановиться. Гулкий глоток воздуха прервал тишину, и Тони убрал руку. — Пора, — он воинственно кивнул, и его ранее пропитанный какой-то непонятной нежностью взгляд мгновенно стал уверенным. Они тихонько, как сам ветер, пробрались к воротам, отворили стонущую калитку и, ступая на цыпочках, направились к дому. — Черный вход, — одними губами сказал Старк, и юноши свернули с основной дорожки на тропинку. Пытаясь не маячить перед окнами, они гуськом шли вдоль стен. Сердце Питера билось, как сумасшедшее. Казалось, сотни глаз неотрывно наблюдают за каждым его шагом… — Черт, заперто! — выругался Тони, дернув дверь. — Я думаю, это поможет, — Питер нашел на бордюре тонкую металлическую спицу, ранее служившую опорой для виноградника. Тони снова тихо кивнул и принялся воевать с дверным замком. Он прислушивался, вертя палочкой, и вскоре легкий щелчок стал свидетелем того, что дверь открылась. Юноши победно улыбнулись друг другу, пробираясь в чулан. Они аккуратно прикрыли за собой дверь, чтобы воющий ветер не сдал их с потрохами, и стали слушать, что происходит в коридоре. Тони выглядел очень сосредоточенным и серьезным. — Чисто, — сказал он, едва шевеля губами, и медленно, стараясь не шуметь, надавил на ручку… На цыпочках они выскользнули из чулана, оказавшись в просторном холле под лестницей. Ковры выгодно заглушали их и без того осторожные шаги. Взгляд Питера не мог остановиться на чем-то одном: интерьер был такой, словно дом являлся музеем. Дорогая старая мебель, позолоченные и хрустальные статуэтки, тикающие отовсюду часы, стеллажи с грамотами и медалями… На каждой из них было выведено: «Айзек Старк, заслуженный научный деятель». Питер решил, что позже как-нибудь спросит у Тони, если будет возможность. И если у Старка будет желание поделиться с ним… Откуда-то был слышен тонкий звук фортепиано. Тони приложил указательный палец к своим улыбающимся губам. Сердце Питера подскочило к горлу. На секунду ему стало совсем дурно: что с ним происходит?.. Тони просто улыбался, а у Паркера все внутри переворачивалось и дребезжало. — Аккуратно, — предостерег Старк шепотом, когда Пит чуть не столкнул вазу с узкого столика. За широкими закрытыми дверьми лилась какая-то классическая глухая мелодия. — Это и есть те самые отвратительные звуки? — Питер, припоминая байки Старка, ухмыльнулся и изогнул бровь. Тони мотнул головой, припадая спиной к стене. Он поднял в воздух три пальца и начал считать: — Три… Два… Один… И действительно: тогда красивая музыка перестала быть слышимой, а голос, слегка воющий, разразился вибрирующим пением. — I wandered lonely as a cloud, — ни то пел он, ни то зачитывал стихи старого английского романса. — That floats on high o'er vales and hills… — и, честно признаться, звучало это больше нелепо и неуклюже, чем привлекательно. Питера передернуло, и его лицо невольно исказилось в сочувствующей гримасе. Плечи Старка затряслись от беззвучного смеха. Он прикрывал рот рукой, чтобы не выдать себя. — Нам нужно поторопиться, пока музыкальный вечер не закончился, — Тони, посмеиваясь, в будничном жесте взял Питера за руку и потянул за собой дальше по коридору с пыльным красным ковром. Его рука обжигала. Паркер не мог думать ни о чем, кроме как об их сплетенных пальцах, так красиво гармонирующих друг с другом. Тони управлял ситуацией. Он, оглянувшись по сторонам, ступил на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. — Тони, я слышал шаги, — Питер озарился вокруг, пытаясь понять, откуда они звучали. Старк, тут же спохватившись, откинул тяжелые шторы, затолкал за них юношу и накрылся ими. Как раз в этот момент четкие шаги Джарвиса раздались по второму этажу. Мужчина шел в голубоватом кухонном передничке, ни о чем не подозревая, и бормотал себе под нос: — Картофель закупить, постели поменять… — вспоминал он свои дела. И когда старательные завывания на первом этаже прозвучали особенно громко, Джарвис сокрушился: — И, наконец, запереть крышку этого чертового рояля на ключ! Питер был так напряжен, что прочувствовал тихий смех Тони своей кожей. Их тела тесно вжимались друг в друга, дыхания смешались, и, если прислушаться, то без проблем можно было услышать одинаковый стук сердец. Даже когда шаги давно утихли, юноши не пошевелились. Питер смотрел в пол, а Тони мог лицезреть лишь его кудрявую макушку, возвышаясь на полголовы. Тишина была жаркой и, как ни странно, громкой. Потому что пульс действительно разыгрался не на шутку. — Питер, — шепотом позвал Тони. Юноша неуверенно поднял взгляд вверх. Старк легко улыбался, — мы почти у цели, — Питер почувствовал, что Тони хотел сказать совсем другое. Это было видно по его чуть дрогнувшей улыбке и по грустным глазам. Что мучает его? Питер кивнул, нехотя выбираясь из теплого укрытия. Юноши менее аккуратно побрели дальше. В конце коридора была невзрачная дверь, которую Старк и открыл. За ней находилась высокая деревянная лестница, ведущая на чердак. Тони полез первым, Питер — следом. Наверху пахло пылью и сыростью. Паркер почувствовал, как в носу защекотало раздражение. Он старательно сдержал желание чихнуть. На чердаке было полным-полно различного хлама. Здесь была и старая мебель, и груды книг, и одежда. Многочисленные коробки едва умещались в длинные высокие ряды… Тони очень внимательно принялся читать надписи на ящиках. — Можешь взять все, что захочешь, — через плечо спешно кинул он Питеру, — может, что-нибудь тебе да приглянется, — он тут же продолжил свое доскональное изучение. Паркер хотел было пойти за ним, но понял, что не будет сейчас нужен. Поэтому юноша действительно решил посмотреть, что может быть на чердаке дома самих Старков. На самом деле, тут не было ничего такого, что могло быть чертовски интересным для Питера. Книги были старыми и ненужными… Пыль забивалась в нос, и Паркер уже с открытым трудом находился в грязном помещении. — Опа! — послышался радостный возглас Тони. Питер побежал к нему. В руке у парня был старый портфель. — Я нашел его… — он был таким счастливым, что у Паркера у самого улыбка полезла на губы. — Питер! — он широко улыбнулся. Его глаза горели… — Хорошо, — юноша ласково улыбнулся ему, так, как улыбалась его мама, — смотри, это пластинки? — его внимания привлекли виниловые круглые пластинки сложенные стопочкой в углу. Тони кивнул. — Но у нас нет граммофона, — парень закусил губу, — точнее есть, но я не уверен, что получится его стащить. Хотя можно… — он был настолько рад своей находке, что совершенно не контролировал поток своей возбужденной речи. Питер парой шагов сократил расстояние между ними, и Старк резко замолчал, глядя на юношу перед собой. — У моего дяди есть, — шепнул Пит, — не надо ничего тащить. Самое главное, что мы нашли твое сокровище, Тони. Питер не знал, что было в этом портфеле. И было ли вообще… Но он был счастлив. Действительно счастлив: искренне и безумно. Блеск в карих глазах Старка, его улыбка, его радостное красивое лицо — все, что нужно было Питеру в данный момент. — Хорошо, — на одном дыхании произнес Тони. Сквозь деревянные балки просачивались солнечные лучи. В них отчетливо было видно летающие пылинки, и это было очень красиво, словно вальс маленьких снежинок. Золотой свет падал на губы Старка. Питеру было тяжело дышать. Ему было тяжело смотреть на Тони, потому что тот в ответ смотрел на него. Они потянулись друг к другу. Тони — счастливый, распаленный, радостный. И Питер — робкий, преданный, влюбленный… Солнце согрело и губы Питера. Это означало — они почти соединились в поцелуе… — Ты слышал, Джарвис? Кажется, кто-то на чердаке… — раздался голос снизу. Юноши отскочили друг от друга. Тони судорожно прижал портфель к груди. — Надо уходить, — сказал он чуть испуганно. Питер смущенно кивнул, пытаясь прийти в себя после того, что случилось. После того, что почти случилось… Юноши аккуратно спустились вниз. Тони выглянул из-за двери и поманил Питера за собой. — Я не думаю, мистер Старк… Возможно, голуби, — слишком близко раздался голос Джарвиса. Тони нервно оглянулся, и Питер не успел даже и пискнуть, как понял, что они попали. Тони врезался прямо в статную грудь вывернувшего из-за угла Джарвиса. Парень быстро сориентировался и спрятал портфель за спину, Питер постарался притаиться там же, и Старк закрыл его собой. — Ну что там, Джарвис? — прозвучал голос Айзека Старка откуда-то. Тони и Джарвис смотрели прямо в глаза друг другу. Питер почувствовал, что может грохнуться в обморок. Боже, как было неловко! Джарвис все молчал и молчал. Тони под этим говорящим взглядом сконфузился, опустил голову и убрал руки из-за спины. Цепкие глаза мужчины увидели кожаный портфель. Джарвис слегка покачал головой, а Тони нахмурился, готовый принять наказание. Питер не понимал, что происходит, но всеми фибрами души чувствовал напряжение. — Здесь никого, мистер Старк. Действительно, голуби, — во взгляде промелькнула грусть и легкая укоризна, — голубки, — добавил он, мазнув равнодушным взглядом по Питеру. Густые усы Джарвиса немного дрогнули, он развернулся и пошел обратно по коридору. Плечи Тони значительно расслабились. Послышался тяжелый вздох. — Кажется, дурацкие из нас шпионы, — прошептал он неразборчиво.***
Тони сидел под дубом и читал какие-то бумаги. Это место невольно стало местом их встреч. Раскидистый дуб, приятная тень, старые качели… Старк даже не заметил, что Питер присел рядом. — Привет, — после пары минут блаженной тишины лениво произнес Пит. — Привет… — так же медленно отозвался Тони, не отрывая глаз от строк. Листы бумаги были сильно пожелтевшими, смятыми на изгибе. В стопочку лежали тонкие конверты. Портфель, который они стащили с чердака два дня назад, тоже покоился рядом с Тони. — Что это? — тихо спросил Питер. Тони немного замялся. Он выглядел смущенным, и это было впервые за все их знакомство. Паркер хотел смотреть на Старка, но понял, что тому может быть неприятно. Поэтому юноша отвел взгляд. С трудом. — Это… Это письма, Питер, — сперва Тони не решался. А затем, как будто пересиливая себя, сказал. Сказал так серьезно, что в его голосе прозвучало нечто такое, заставившее Питера дрогнуть. — Письма? — переспросил Пит. Тони поймал его взгляд. Эти письма были непростыми — Паркер чувствовал. Словно юноши научились говорить друг с другом одними глазами. — Моего отца. Письма к моей матери, — признался он. Паркер облизал губы, вновь приоткрывая рот. Тони смотрел на него, внимательно изучая, но смотрел с таким доверием, что Питеру самому не верилось. — Я просто… Я никогда не думал, что он действительно любит ее. Питер слушал его, пока он говорил. Старк никогда не любил говорить о своей семье. Особенно об отце. — Почему? — Он строг. Он строг ко всем: и к ней, и ко мне. Тем более ко мне… — Тони подбирал слова. Горечь сквозила в его голосе. Питер, пытаясь поддержать, коснулся его руки. — Порой он кажется мне совершенно черствым. И… Когда я наткнулся на этот портфель, когда узнал, что там его письма… Я не мог не взять их, понимаешь? Питер кивнул. — Но он запретил мне. И Джарвису. Всем, — Тони повел подбородком в сторону, словно отворачиваясь от стыда. — Он будто отказался ото всех своих чувств. И я… Я не знаю, какой он сейчас. Он ненавидит меня. Все, что я получаю от него — это пренебрежение. Слова: «я занят» или «в другой раз, сын». Ах да! Еще — «я разочарован в тебе». Я худший ребенок своих родителей, я знаю. Знаю, что не такой, каким хотели бы видеть меня они. Пит коснулся его подбородка, аккуратно повернул к себе. В глазах Тони была боль. Глубокая, морская, необъятная… Питер хотел забрать ее, хотел забрать хотя бы половину, потому что глаза Тони были невероятно грустны. Его губа тихо подрагивала. Письма выскользнули из пальцев Старка, его руки легли поверх ладоней Питера. — Послушай, — Питер хотел сказать что-то такое, что помогло бы Тони отпустить его боль. Понять, что родители, кто бы они ни были, любят… — Тони, ты самый замечательный человек, я… Я рад, что встретил тебя, — и это была правда. Питер говорил чистую правду, — я совершенно не умею успокаивать. Я вообще человек-недоразумение, — юноша горько усмехнулся, — но я просто хочу, чтобы ты знал, что твой отец рано или поздно скажет, что любит тебя. Ведь оно так и есть, слышишь? Тони мотнул головой, нахмурился и закрыл глаза, но Пит удержал его. — Посмотри на меня. Пожалуйста, — попросил он, — Тони, тебя невозможно не любить. Ты умный, ты веселый, ты добрый, ты… — на глаза Питера начали наворачиваться слезы. А губы почему-то улыбались. Потому что это был Тони. — Твой отец не может быть разочарован в тебе. Это глупо! Родители знают, что сейчас — наше время. Время несуразных поступков, сумасшествия, жизни. Жизни, Тони, — повторил он, пытаясь вложить смысл своих слов в разум Старка, — они просто ждут, когда мы станем совсем взрослыми. Когда перестанем сбегать из дома, тайно по ночам смотреть «Плейбой» и напиваться на школьных вечеринках. И тогда они скажут: «мы рады, мы гордимся тобой. Ты — наше настоящее сокровище». И ты оглянешься назад и увидишь, как много они дали тебе, Тони. И как много ты еще успеешь дать им… Питер не знал, говорит он больше для Тони или для себя. Ведь он сам часто мучился непониманием своих родителей… — Спасибо, — сипло сорвалось с языка Старка. Он крепче сжал запястья Питера в своих пальцах, — я… я даже не знаю, что еще сказать. Питер измученно улыбнулся, смаргивая слезы. Тони зачарованно проследил за слезинкой, скатывающейся вниз к подбородку юноши. Старку казалось, что сама доброта и сочувствие обрели воплощение в этом милом мальчишке. Питер был чудесным, но было так трудно ему это сказать… Потому что Тони еще ни разу не делал таких важных для сердца шагов к человеку. — Просто скажи, что ты согласишься сегодня поужинать с нами. Дядя и тетя готовят индейку. Ты ведь любишь индейку?***
Небольшой деревянный стол в густом саду, накрытый белой выглаженной скатертью, был полон аппетитных домашних блюд, приготовленных Мэй. Она зажгла свечи, и приятное теплое освещение озаряло небольшое пространство, где проходил ужин. Бэн рассказывал забавные истории из своей жизни, по-доброму ехидничая над тетей Мэй, и юноши, уплетающие вкусности за обе щеки, уже не могли смеяться, потому что у них болели животы. Окна деревянного домика были распахнуты, и ветерок колыхал легкие полупрозрачные занавески, подхватывая мелодию «Биттлз», доносящуюся из магнитофона. Вместе с ними пели ночные сверчки, жужжали надоедливые москиты и далеко в реке квакали лягушки. Идиллия летнего вечера медленно перерастала в ночь. — Как хорошо, что вы подружились! — произнесла Мэй, подкладывая Тони еще салата, — Питер так скучал здесь последнее время… Чем ты занимаешься, Тони? Тони, умеючи орудуя столовыми приборами, галантно улыбнулся. — Составляю план, как перевернуть этот мир с ног на голову, — его улыбка стала шире, веселее, — и Питер мне в этом помогает! — он подмигнул Паркеру, и тот легонько ткнул его локтем в бок. — Тетя Мэй не любит, когда нарушают правила, — Пит лукаво прищурил глаза, поглядывая на веселящуюся тетушку. — Это она сейчас такой стала! А вот в свои восемнадцать… — дядя Бэн мечтательно закатил глаза, и все вновь рассмеялись. Зазвучала новая тихая песня. Бэн и Мэй переглянулись: — Давно мы с тобой не танцевали, дорогая, — Бэн подал своей жене руку, и та вложила в нее свою ладонь. — Пойдем покачаемся, поразгоним комаров… — Только ты мог так искусно испортить романтичный момент! — хихикнула Мэй, и они под ручку удалились чуть дальше. Дядя Бэн обнял Мэй, и они медленно закачались под ритм медленной песни. — Они классные, — наблюдая за ними, улыбнулся Тони. — Вот бы так каждый день. — Ты просто им понравился, — подколол Питер, — обычно они так с моими друзьями не церемонятся… — Пит решил умолчать, что Тони — первый друг, которого он привел в гости к своим родным. Сверчки умело распевали свои трещащие серенады. Тусклый свет от свечей плясал свои дрожащие танцы, отбрасывая причудливые тени на деревья, кусты и цветы. А небо… А небо — стоит лишь поднять голову! — поглотит своим очарованием целиком и полностью. Море сверкающих звезд, к которым, казалось, можно даже дотронуться… — Питер, знаешь… — тихо начал Старк, коснувшись пальцев парня. Пит перевел с звездного неба взгляд на лицо Тони, но и здесь увидел две звезды. Самые красивые из миллиарда. — Это лучшее лето. — Да, это лучшее лето, — безропотно согласился Паркер.***
— Большое спасибо за чудесный ужин, — Тони пожал руку дяде Бэну и крепко обнялся с тетей Мэй. Та смотрела на него, как на Питера: с улыбкой и, кажется, любовью. И это так сильно согрело сердце Паркера, что он нелепо заулыбался. — Я был очень рад провести с вами этот вечер. — Приходи к нам еще, милый, — Мэй аккуратно поправила волосы Старка. — Я собираюсь испечь шарлотку из наших яблок… — Неужели ты до сих пор думаешь, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, дорогая? — пробасил дядя Бэн, поправляя свои шикарные усы. — Разумеется, — уверенно кивнула Мэй. — Ты же все еще от меня не ушел. Все рассмеялись. — Тони, мы с Питером собирались собрать моторную лодку и отправиться на рыбалку. Приходи, нам нужен помощник. Тони пообещал обязательно как-нибудь наведаться. В любом случае, городок маленький, делать нечего… Когда все горячо распрощались, то разошлись. Мэй и Бэн пошли убирать со стола, а Питер — проводить Тони к выходу. Тони вышел из калитки и встал перед Питером за забором. Он был невысоким, досягал юношам примерно до пояса. — Увидимся завтра? — Пит немного прикусил нижнюю губу, заглядывая в глаза Старка из-под ресниц. Свет старого фонаря слабо освещал песчаную дорогу. — Да, — выдохнул Старк. Он смотрел в лицо Паркера неотрывно, долго. И в его взгляде было какое-то душевное терзание, мука… — Придешь ради шарлотки или рыбалки? — усмехнулся Пит, растягиваясь в ласковой улыбке. Губы Тони дрогнули в нервной ухмылке. Они сами не заметили, как прижались к забору по обе стороны, пытаясь быть ближе друг к другу. Тони слегка неуверенно положил ладонь на щеку юноши перед собой, и тот замер, приоткрывая губы. Сердце забилось, как бешеное. Питер задышал тяжело, громко, и Тони ловил взглядом каждую эмоцию на румяном лице. Было все равно, где они, что с ними, кто они… Уши заложило, в горле пересохло. — Ради тебя, цветочный мальчик. Тони наклонился, перегибаясь через забор и поцеловал Питера. Медленно оттягивая, сладко до невозможности. Касаясь губ с непередаваемой нежностью и невинностью, чтобы показать свои настоящие трепетные чувства, пламенем возгорающиеся в груди. Пит слабо застонал сквозь поцелуй, привставая на носочки, чтобы крепче прижаться к Тони. Было неудобно, их разделял целый чертов забор, но даже на это было все равно. Они сталкивались носами и подбородками, перебирая губы друг друга в долгом нежном поцелуе, и, наверное, вся планета остановилась, чтобы дать этим двоим наконец насладиться друг другом. — Питер, мы идем в дом, ты скоро? — послышался издалека голос Мэй. Юноши медленно отстранились друг от друга, слизывая с губ остаток желанного поцелуя. Они недолго смотрели друг на друга, не в силах подобрать слов и сказать что-то. — М-м… Мне, наверное, пора? — Тони слегка оттолкнулся от забора, поглядывая на Питера. — Ну, наверное, пора… — смущенно пожал плечами Паркер. — Тогда я пойду, пожалуй… М-м, да, — Тони сделал пару шагов назад, — до встречи? — Да, — на выдохе кивнул Пит, — да, Тони, до встречи… Парень, оборачиваясь, спешно зашагал по дороге к своему дому. Питер неловко взмахнул ему рукой на прощанье, долго глядя ему вслед. Когда его фигура окончательно скрылась в темноте, эмоции выплеснулись из Питера, ведь держать себя в руках уже было просто невозможно. Пит запищал, как девчонка, закрыл лицо руками, чувствуя жар, исходящий от его щек, и заскакал вдоль клумб с дикими розами. Когда совсем обессилел, поднял голову в небо — и увидел звезды. Но ни одна из них не могла сравниться с глазами Тони Старка.***
«День девятнадцатый. Я влюблен… Я влюблен так, что у меня болит сердце. Мне трудно дышать. Я задыхаюсь…» Питер помогал тете с цветами, когда Тони появился за забором. — Доброе утро, — сказал он тихим голосом, стараясь не испугать Пита своим внезапным появлением. Паркер, ранее склонившийся над кустом роз, встрепенулся, неловко поправил соломенную шляпку и тыльной стороной ладони стер пот со лба. — Привет, — юноша улыбнулся, пытаясь принять более выгодную позу, чтобы не казаться замызганным в садовой грязи. — Я тут немного… — Занят, — улыбаясь, кивнул Тони. По его глазам было видно, что он любуется Питером, — снова с цветами. — Это, наверно, глупо, — пробурчал Питер, отрезая тяжелыми плоскогубцами очередной стебель и складывая его в плетеную корзинку. — Нет, — в голосе Старка была слышна улыбка, — нет, это не глупо. Это чудесно и красиво. Питер подумал, что ответить «спасибо» будет странно. Ведь Тони не ему комплимент сделал все-таки, а цветам… Присутствие парня смущало. После поцелуя… Было неловко говорить о чем-то. Паркер продолжал работать, вдыхая сладкие ароматы цветов, а Тони продолжал наблюдать за ним, любуясь его ангельской красотой. Питер… От этого имени душа так и трепетала в груди. — Слушай, я был в центре и узнал, что тут ярмарка через неделю, — вспомнил Тони, — на стенде объявлений висит плакат. — объяснил он. — А, точно, — кивнул Питер. — Она проходит раз в пару лет. На самом деле, достаточно скучно. — Есть предложение сделать ее более веселой, — Старк, засияв своей шикарной улыбкой, облокотился о забор. — Надеюсь, отец не откажет мне в малюсенькой просьбе. — Что ты задумал? — Пит чуть прищурился, ухмыльнувшись. — Узнаешь, цветочный мальчик. Обещаю, что ты даже не подумаешь заскучать!***
Следующий день выдался настолько жарким, что Питер чувствовал себя, как кусочек масла на сковородке. — Предлагаю поплавать, — Тони потряс перед Питером сумкой с полотенцами, — освежимся. — М-м… — промычал Паркер, прикрывая глаза. От солнца кружилась голова, и весь мир, казалось, помутился. — Да, давай. Казалось, что вода — единственное, что может спасти его. Разум соображал туго, все мысли тоже словно были расплавлены. Паркер шел медленно, едва перебирая ногами. Ух… Тони сперва рассказывал что-то, косившись на унылого Питера, а вскоре не выдержал: — У тебя все хорошо? — эта фраза прозвучала заботливо и осторожно. Юноша взял Пита за руку, взглянул в глаза, пытаясь найти в них ответ. — Да, — улыбнулся Питер, — просто жарко… — Да, тебе срочно нужна речка. Идем скорее! Тони поверил ему. Все-таки, да: жара выматывала и ого-го как! Надо было это исправить. Юноши решили спуститься к берегу, чтобы оставить вещи, и сразу нырнуть в освежающую прохладу. Сперва Питер почувствовал себя словно в Раю. Он лег на спину, нежась в воде, а затем закрыл глаза. Волны мягко раскачивали его тело, пока солнце палило грудь и лицо. Но на это Питер уже даже не обращал внимание. Плеск Тони и журчание воды остались где-то позади. Словно колыбель, река убаюкивала Питера… Постепенно реальность погрузилась в спасительную тьму. Тони вынырнул, наслаждаясь холодом, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд. Настроение было хорошее, даже несносная погода его не портила. Старк был уверен — Питеру полегчает. — Ух, знаешь, я бы сейчас съел бы пирога твоей тети… — крикнул Тони в сторону Паркера, потирая свои глаза от мутной воды. Ответа не последовало. — Питер? — Старк пару раз моргнул. Покружился вокруг своей оси, пытаясь понять, где парень, и понял, что его нет в воде. Затем Тони взглянул на берег — вещи лежат нетронутые, следов от мокрых пяточек на песке нет. — Питер! Снова скрипящая тишина. Тони поплыл в ту сторону, где в последний раз видел Паркера. Вода в одном месте иногда побулькивала воздушными пузырями. Сердце Тони в ужасе упало в пятки, чтобы затем подскочить к горлу. Тони нырнул, даже не задерживая дыхания. Разлепил в зеленоватой воде глаза. Движения были скованы водной негой, а ноги уже стали сводить болезненные судороги. Черт! Черт, черт, черт… Дно было достаточно глубоко. Тони оттолкнулся и нырнул еще дальше, шаря руками вокруг. И тут он наконец ухватился за локоть Питера. Он потащил его вверх, гребя изо всех сил, и, вынырнув наружу, понял, что сам чуть не задохнулся. Ему было так страшно, что он совсем забыл о себе. Питер, Питер, милый Питер… Его голова безвольно упала на плечо. Губы, в которые Старк без памяти влюбился, стали белыми, как у мертвеца. — Нет, пожалуйста, Питер, господи… — отчаянный шепот, полный ужаса и боли, был единственным, что мог выдавить из себя Тони. Он, крепко держа Питера в своих руках, с трудом добрался до берега. На коленях он выполз на песок, положил на него Питера и понял, что, кажется, сам умирает… Парень, словно в трансе, принялся откачивать Пита, как только умел. Его руки тряслись, и паническая слабость растекалась по всему телу. В голове зияла одна лишь мысль: «Только не Питер, только не он!». Это был кошмарный ужас, такой, который не пожелаешь испытать даже врагу. Бледное лицо любимого человека, замершая на вдохе грудь и синие губы… Слезы сами брызнули из глаз Старка. — Питер, — звал он, будто юноша мог услышать его сквозь бессознательную пелену, — пожалуйста, открой глаза. Ты так нужен мне… Но Питер не отвечал. Тогда Старк, сам задыхаясь, припал к его холодному рту, вталкивая в него побольше воздуха. Юноша не знал сколько времени прошло, казалось, целая вечность... Горячие слезы капали на мокрую грудь Паркера, когда она наконец стала дышать. Питер судорожно открыл рот, хватая кислород, и его глаза наконец дрогнули. — Твою мать, — просипел Старк, хватая себя за волосы, и съежился. — Если бы ты умер, я бы сошел с ума! — он не знал, что больше звучит в его голосе: страх за Питера, счастье или упрек. — Питер… Пит кашлял, сплевывая воду на траву. Когда он пришел в себя, то его тело пробрал ледяной озноб, и он приподнялся на локтях. Обоих юношей сильно потряхивало. — Прости, — лишь хрипло сказал Питер. Он не мог нормально соображать. — Прости?! — Тони беспомощно поднял на Паркера безумный взгляд, — Питер, господи… — изучив его живое лицо, Старк не выдержал и притянул юношу в объятья, — прощу, если пообещаешь больше никогда так не делать… Придурок… Пит слабо обнял Тони в ответ. Из-за усталости собственное тело совсем его не слушалось. — Все в порядке, — шептал он все еще холодными губами и поглаживал Тони по крепкой спине, — все в порядке… — повторял он, пытаясь внушить это и себе, и Старку. — Только не говори тете с дядей, ладно? Тони нервно рассмеялся, прижав Паркера к себе еще плотнее. — Поверь, это намного хуже… — уверил его Питер, мазнув губами по изгибу шеи. Тони слабо выдохнул, его веки задрожали. — Пойдем отсюда, Питер, — он говорил словно нехотя. Питеру на секунду показалось, что Тони захотел еще больше прикосновений, однако юноша немного испугался проявлять инициативу. Поэтому он попытался встать на ватные ноги, как изначально и сказал Старк. Но Тони, заметив, в каком Питер состоянии, спокойно подхватил его под бедра, закинул на плечо и под неловкое сопротивление понес в сторону раскидистого дуба.