Синяя планета

      Марек поставил ящик с инструментами на чёрный песок и выпрямился, разминая утомлённую поясницу.       Солнце немилосердно пекло макушку. По прибрежной полосе сновали юркие ящерки и крабы. На утёсах виднелись пучки зелени. Сердцевина острова заросла пышными кустами и крепкими деревцами с лысоватыми верхушками.       «Новый мир — вздохнул Марек. — Неизведанный, нехоженый. Наверняка он сейчас тоже смотрит на меня и размышляет — оставить пришлого уродика или прихлопнуть, пока не нагадил?»       Белые птицы кружили над шаттлом. Океан отступил, обнажив чёрный песок, и обратно пока не вернулся.       «Нужно будет рассчитать интервалы приливов-отливов, — отметил про себя Марек, — но это позже, а пока…»       Вскрытые тюки с запчастями шуршали на тёплом ветерке. Их содержимое не внушало никакого оптимизма — креплений не хватало, а некоторые сцепки требовалось поджать пневмопрессом, только вот подобного оборудования вокруг что-то не наблюдалось. Зато океана, песка и ящерок — в избытке.       Марек вздохнул: «Хрен с ним. Продолжу завтра. Пора ужинать».       Подножка визгливо запела у него под ногами. Вся командная рубка была завалена помятыми мешками и раскуроченными контейнерами с грузом. Корабль словно попал в центрифугу, перемешав и растрепав собственные внутренности. От далеко не мягкой посадки панель управления подёрнулась мелкими трещинами. Штурвал болтался бесполезной рогатой палкой ещё во время полёта, а уж теперь…       Марек осмотрел командную рубку, затем свою грязную робу и недобро усмехнулся: «Баз Ис… падла! Заманил меня, упаковал по полной и вздрючил, как желторотика. Ничего-о-о, ничего. Мы ещё повоюем, мы ещё потрепыхаемся!»       В потайном ящике под приборной панелью нашлось три боевых зонда-кругляша, полбутылки сливочного ликёра и одежда — аккуратным разноцветным рулетиком.       Марек разбудил зонды, выпустил их на волю, задав самый простой алгоритм «патрулирование-предупреждение-недопуск», глотнул ликёра, взбодрился, прогарцевал к хвостовому отсеку и осторожно заглянул.       Госпожа Штурман спала на тюках аварийных парусов, будто в середине белоснежного облака. Она свернулась нервным клубочком и казалась такой миниатюрной, слабой, всеми покинутой…       «Гаэллинда — стерва, — сам себе напомнил Марек. — Змея. Укусит, как только я отвернусь или расслаблюсь. Но хороша, ничего не скажешь, очень хороша. Зря я на их железную планету — Эсхаатию — не залетал. Надо было там пошурудить. Глядишь и подцепил бы какую-нибудь такую… чопорную кошку».       Кошка-штурманша открыла глаза, села и неподвижно, тяжело уставилась на Марека. Он тут же изобразил дурашливую улыбочку, показал бутылку с ликёром и предложил:       — Хочешь немного? Для дезинфекции. Нет?.. Зря. Кстати, тебе нужно поесть.       — Мясо я не смогу, — просипела Алли. — Его ужасный запах… не могу… Рыбу тоже. А больше здесь есть нечего.       — Поспорим? — прищурился Марек, нырнул под аварийные паруса, порылся там, выложил несколько разноцветных пакетов и снова пригубил ликёр.       — Что это? — Алли озадаченно нахмурилась, рассматривая надписи на хрустящих пакетах. — Что за странный язык? Какое-то наречие?       — Угу. Символы-метки окраинных кочевников.       — А внутри там… это мука? Похоже на муку.       — Не-не, это смесь, типа детского питания, но более калорийная. Для взрослых пупсиков, вроде тебя, с недовесом.       — И как её готовить?       — Варится, как овсянка.       — Мне это ни о чём не говорит. Опиши рецепт более подробно — пропорции, время готовки?       — Да просто вскипятить воду и на глазок сыпануть… ты кашу, что ли, ни разу не варила?       — Не было необходимости.       — Белоручка!       У Алли дёрнулась щека. Взгляд маленькой штурманши сделался ещё тяжелее. Марек немного отодвинулся, на всякий случай: «Вцепится ещё, а у меня морда лица нежная», — но Алли просто молча встала и ушла в командную рубку. Оттуда немедленно послышался грохот, но Марек решил не мешать женщине заниматься обустройством быта — улёгся в нагретое ей гнёздышко и закрыл глаза. Приторный сливочный ликёр пощипывал горло. В голове роились невесёлые мысли:       «Так далеко меня ещё не заносило. Мы прошли мимо чёрной дыры, а Полис даже не заметил её сумасшедшей гравитации, справился. Мой шаттл такого фокуса провернуть не сможет. Я в заднице. И мои ребята тоже. У нас есть два варианта — каким-то чудом вызволить ребят, найти обходной коридор и свалить, или захватить Полис, вышвырнуть из него Базиса и весь экипаж, развернуть эту грёбаную белую махину и плюхать домой на нём. Каковы мои шансы на успех?.. М-да-а-а…»       Из командной рубки ощутимо потянуло гарью.       Марек вытаращился, вскочил и ринулся на запах.       — Какого хрена?!       Плотный серый дым просачивался сквозь пазы штурвала и главный экран. Алли, кашляя, выбралась из-под приборной панели и констатировала:       — Твой корабль сдох окончательно. Соболезную.       — Что… — Марек оторопел. — Что ты наделала?!       — Вся начинка всмятку, — Алли отряхнула руки и поднялась на ноги. — На важные узлы были установлены боевые магниты-прилипалы замедленного действия. Они активировались извне, один за другим, поэтому корабль кренило и потряхивало во время полёта, а потом закрутило. Я видела, как ты терпел бедствие. Баз Ис показал мне всё в деталях.       — Но дыма же не было! Его не было, пока ты не полезла!       — Он был, — отрезала Алли. — Здесь всё провоняло этой ужасной травой из мешков, но я всё равно почувствовала запах, как только проснулась. Видимо, прилипалы перешли в режим самоуничтожения. Они выжигают движок и рулевое изнутри. Прямо сейчас. И система оповещения заблокирована. Ничего нельзя сделать.       — Бля-а-а… — Марек зарычал сквозь зубы, сорвал со стены красную пластину и хлопнул по панели экстренного пожаротушения.       Дым повалил ещё сильнее, плотнее, гуще. Корабль зашипел и вздрогнул, наполняя фюзеляж рыжей химической пеной. Она показалась из-под приборной панели и главного экрана, расползаясь по рубке бугристыми щупальцами и почти мгновенно застывая.       Алли осмотрела щупальца и невесело улыбнулась:       — Вот тебе и каша, Эд’Ваар. Приятного аппетита.       Донельзя расстроенный Марек только рукой махнул. Быстроходный шаттл превратился в глупую пустую железяку и запер его — самого отчаянного пирата и контрабандиста Вселенной — на бесконечно далёкой от дома Синей планете. Многочасовая возня с запчастями и ремонтом оказалась напрасной. Марек не мог починить свой корабль, не мог помочь своим ребятам, не мог вызволить их из Полиса, не мог противостоять чёрному монстру-кораблю Базиса, да что говорить, он не мог даже уплыть с этого острова!       «Хотя… — задумался Марек. — Гаэллинда прилетела на белом летуне-исследователе, он цел, пригоден для полётов и… а что, если его захватить? Он не улетел, завис где-то над нами, похоже, ждёт, когда мы возьмём те самые пробы воды, земли и воздуха. Хм, Базис велел Гаэлль взять эти пробы, но зачем? Она — Штурман, это не входит в её обязанности, это не по инструкции, а Базис тот ещё аккуратист и зануда. Да, он, конечно, псих, но… действительно, где Гаэлль и где эти пробы? Пробы… пробы… план номер один — нужно посмотреть, как они делаются, собрать и приманить ими летуна».       Марек отвернулся от приборной панели и огляделся — Гаэлль, съёжившись, сидела на верхней ступеньке подножки и с отвращением рассматривала лазурную воду внизу.       — Что там такое? — спросил Марек и присел рядом со взъерошенной штурманшей. — Дерьмо плавает? Нет. Трупы? Вроде тоже не видать.       — Вода, — поморщилась Гаэллинда. — Воздух. Всё это содержит чужеродные микроорганизмы. Наверняка они уже атакуют моё тело. Мне недолго осталось.       — А-а-а, — понял Марек. — Это ты про экзоадаптацию? Боишься заболеть?       — Да, — кивнула Алли. — Я ведь эсхаатка. Мои предки были настолько озабочены чистотой крови, что на долгое время исключили любые контакты с другими народами и даже с внешней средой. Они считали, что природа должна подстраиваться под человека, а не наоборот, что эсхааты — высшие существа. В итоге я полжизни провела на Железной планете, в стерильном белом куполе, а затем — в космо-перевозчиках Конгломерата и на станциях с собственной системой биозащиты, а теперь… в общем, я уверена, что жить мне осталось недолго. Скоро я заболею и умру, в жутких мучениях. Кажется, у меня уже лихорадка… меня трясёт… я… я скоро умру, эта планета съест меня… съест… съест…       Последние слова она говорила уже совсем тихо, сквозь слёзы.       Марек участливо покивал, поцокал языком, мол, «Ай-яй-яй, какое горе», приобнял дрожащую кошку-Гаэлль, потрогал её лоб, задумчиво пробормотал: «Жар? Лихорадка? Может быть, может быть, надо проверить», — а затем хитро улыбнулся, наклонился и смачно чмокнул Гаэлль в губы.       — А-ы-ы! — взревела Гаэллинда, изо всех сил оттолкнула Марека и заорала: — Сволочь! Ненавижу! Тебя и всю эту планету! Весь этот грязный мир! Почему я здесь?! Почему-у-у?!       Хохочущий Марек не удержался на подножке, шлёпнулся в тёплую океанскую волну и продолжил подтрунивать над штурманшей:       — Ох, кошка! Видела бы ты себя! Вот это темпера-а-амент! Слушай, будь осторожна, а то я страсть как люблю вот таких, бешеных!       — Я умира-а-аю! — продолжила выть Алли. — Умира-а-аю, а ты-ы-ы! Мне коне-е-ец!       — Ну, прям! — фыркнул Марек, отжимая штаны. — Думаешь, так просто отделаться? Умереть и всё, ту-ту? Курочка моя, утри сопельки! Я очень давно знаю Базиса, моя семья с ним в контрах с начала времён, так что могу с уверенностью тебе пообещать — даже не надейся на лёгкую смерть! Баз уже сварил для всех нас охренительный компот и не отстанет, пока мы не выпьем это чашу до дна, по ка-а-апельке.       — Замолчи! — рявкнула Алли, замахнувшись на него рукой. — Хватит! Ты ничего не понимаешь! Всё кончено!       — Нет, детка, — подмигнул ей Марек, забрался обратно на подножку и вытряхнул из ботинок воду. — Это только начало. В конце концов, если это финал, то нахрена тебе сюда ящики со шмотками выгрузили? Все эти твои платьишки-юбочки-трусики? Не-е-ет, это только начало. И никакого жара у тебя нет. Успокойся. Возможно, тебя вакцинировали от местных болячек уже в Полисе.       — Что?! — возмутилась Алли, вытирая слезы рукавом. — Без моего ведома?! Это абсолютно исключено! Юни бы никогда…       Она вдруг умолкла, видимо, вспомнив что-то, захлопала глазами, торопливо стянула с правой руки браслет и уставилась на запястье. Марек тоже посмотрел — на белой коже виднелись маленькие розовые точки — следы от недавних уколов и несколько крошечных белых рубцов.       — Юни… — растерянно залепетала Гаэлль. — Юни делала мне инъекции препарата, ноотропа. У меня после него всё ужасно чесалось и недомогание было, озноб… да, пару раз я немного прибаливала, но Юни списала это на стресс.       — Ага-а-а, — промурлыкал Марек. — Рыжая докторша обвела тебя вокруг па-а-альца. Вот хитрюга! Думаю, она вколола тебе всё, что нужно для правильной и быстрой экзоадаптации, а то и больше.       — А ты? Тебе тоже вкололи?       — Пф, мне-то зачем? Детка, я в таких дебрях и говне лазил, что тебе и не снилось. К тому же, на моей Зелёной планете вакцинация в чести. У нас даже календарь обязательных прививок имеется, от всевозможной космической пакости. Я переболел всем на свете. Ну, кроме триппера и прочих яичных болезней.       Алли поморщилась, снова свернулась нервным комочком и затряслась, уставившись в одну точку. Марек понаблюдал за ней, вздохнул и решил — пора действовать.       В первую очередь он выволок из командной рубки замаскированный под хлам куб-анализатор и сбросил его прямо в воду.       В ответ раздалось громкое «Бултых!», а после — деловитое гудение. Вода на секунду вспыхнула оранжевым, а после над ней взметнулись быстрые зелёные лучи, сканирующие округу по сверхширокому радиусу.       Алли перестала трястись и свесилась с подножки — следила за процессом.       Куб ещё немного погудел, пощёлкал, задребезжал, выпустил из макушки фонтанчик брызг и затих.       Марек тем временем достал из-под приборной доски свёрток с одеждой, кое-как стянул с себя мокрую робу и переоделся. Жить сразу стало легче. Растянутые штаны, майка и кофта, конечно, немного отдавали гарью, но запах дома был намного сильнее.       «Ничего, — утешил сам себя Марек, цепляя на щиколотку маленькие ножны, — прорвёмся».       — Эд’Ва-а-ар! — позвала Алли. — Прибор закончил работу, что дальше?       — Пощёлкай пальцами! Куб выбросит внешний блок с результатами.       Снаружи раздался громкий щелчок, а затем поскрипывание подножки. В рубку заскочила Гаэлль и протянула Мареку несколько разноцветных стеклянных пластин:       — Вот. Прибор выдал это. Я не знаю, как с ними обращаться, что там?       Марек уселся в капитанское кресло, разложил перед собой пластины и обвёл каждую пальцами, снимая блокировку.       Пластины вспыхнули одна за другой, показывая изображения и сводку данных.       Марек нахмурился — результаты были совершенно нестандартными.       — Что там? — прямо в ухо ему выдохнула Гаэлль. — Что?       — На этой планете огромное количество растительности, — пробормотал Марек. — Причём, самой разной, на суше и в воде, а вот с живностью какой-то напряг. Дисбаланс, перекос — океан населён очень плотно, есть даже киты, а вот на суше куб не нашёл крупных животных. По крайней мере, в этом полушарии. Только птицы, какая-то мелкая шушера, типа насекомых, крабов, ящериц, и всё. Так не должно быть.       — Почему? — вновь встревожилась Алли.       — Потому что жратвы навалом, — хмыкнул Марек. — Фрукты, ягоды, грибы, отличный мягкий климат и ноль какой-либо конкуренции, а все животные ушли в океан. Значит, его синяя вода безопасна, а вот воздух, суша… с ними что-то не так.       — Может, есть какие-то примеси, вроде углекислоты?       — Нет, состав газовоздушной смеси идеален для жизни. Опасных включений куб не обнаружил. Значит, дышать мы может спокойно, но лучше не терять бдительности. Соберём все необходимые пробы, приманим белую птичку и полетаем здесь, осмотримся. Может, найдём местного монстра, который истребил всю наземную живность.       — Найдём монстра? — усомнилась Алли. — Ты сумасшедший! Если он и существует, то лучше спрятаться от него, затаиться.       — Не-е-ет, детка, — хохотнул Марек. — Опасность надо встречать лицом к лицу, а то она тебе жопу откусит.       Он поднялся с кресла, порылся в одном углу, в другом, вытащил портативную плитку, установил её на уже бесполезную приборную панель и захлопал шкафчиками — искал котелок и чайник.       Алли забилась в кресло второго пилота, зажмурилась и притихла.       Под потолком, один за другим зажигались круглые жёлтые светильники — небо над океаном захватил розовый закат.       Марек приготовил ужин, сунул штурманше миску с едой и объявил:       — Каша! Ешь.       Алли не стала упираться — шепнула: «Спасибо», — и застучала ложкой. Марек дополнительно сунул ей под руку пачку хлебцев и поставил на подлокотник кружку с чем-то горячим.       — Компот. Из сушёных ягод. Пей. Я туда ликёрчика подлил, имей в виду, кошка.       — Зачем? Алкоголь на меня не действует. Совсем.       — Серьёзно? Да ну! Не верю! Ла-а-адненько, когда всё это закончится, мы с тобой сядем и проведём эксперимент — кто кого перепьёт. Что ты морщишься? Думаешь, мы тут копытца отбросим? Заранее сдаёшься? Зря, кошка. Вот это действительно зря.       Алли ничего не ответила, лишь горько вздохнула, доела кашу, допила компот и побрела в отсек с парусами — спать. Марек проводил её взглядом, а потом погасил все лампы и с любопытством выглянул наружу.       Горизонт пламенел, но небо уже почернело.       Воздух здесь был совершенно потрясающим. В нём явственно ощущалась морская соль, запахи листвы, цветов, прогретого солнцем песка и ещё свежая нотка озона, словно перед грозой, но горизонт был чистым, безоблачным, а океан будто светился изнутри.       Марек присмотрелся и удивлённо хмыкнул — океан и правда светился. Едва заметно, но всё же. Причём, сразу весь, целиком, а не отдельными пятнами, как это бывает при миграции медуз или нашествии красных водорослей. Вода источала мягкий, приветливый свет и…       Океан вдруг шевельнулся и двинулся навстречу шаттлу, начался прилив, но какой-то странный, очень плавный и медленный, одной невысокой горбатой волной. Вода с тихим шелестом ткнулась в шаттл, но так ласково, что он даже не дрогнул, затопила подножку и неподвижно застыла. Весь океан застыл тёмным зеркалом, отражая бесконечное ночное небо. Марек тоже застыл, с открытым ртом. Такого он ещё никогда не видел и, конечно же, не смог удержаться — наклонился, потрогал чудесную синюю воду, опустил в неё руку, зачерпнул и умылся.       Ссадины на носу и скуле тут же перестали болеть. Беспокойные мысли, роящиеся в голове, наконец-то угомонились. Марек тихонько, на цыпочках, прокрался в отсек к спящей Гаэлль, укрыл её одеялом, достал из бокового шкафа удочку, кофр с блеснами и так же, на цыпочках, вернулся к синему океану.       Ночная рыбалка обещала быть удачной.