А у вас есть соль?

— Итак, — Алина протянула Дане новогодний колпак. Там шуршали бумажки.  — Это что? — спросил он.  — Конкурс на лучшую ёлку, помнишь? Даня улыбнулся. Алина ответила ему также — она сияла. Он видел, что Алина полностью погрузилась в новогоднюю атмосферу. И ему нравилось это. Мужчина заглянул в колпак. Там было слишком много бумажек. Слишком для двух елок.  — Тут их сотни? И что? Все подписаны твоим именем? — поинтересовался он.  — Ты слишком плохого мнения обо мне, — заявила Алина, высыпая содержимое колпака на диван Дани.  — Здесь двадцать листочков. Десять с твоим именем, десять с моим. Конкурс будет проходить в три этапа. Мы тянем листочки. Потом подсчитываем количество имен и вот. Все честно. Даня рассмеялся.  — Ну для этого, я наверное должен сначала увидеть твою елку? Алина задумалась. Она посмотрела на Даню как-то странно, но потом пожала плечами, мол, конечно. Они вышли из его квартиры и девушка провела мужчину в зал своей. Елка Алины была украшена действительно со вкусом. Белый цвет гармонично накладывался на светло-голубой. Гирлянда горела всего одним цветом — нейтральным белым. Все игрушки подобраны так, чтобы не портить единую композицию. Но.  — Ты сохранила, — улыбнулся Даня, потянувшись к шишке, которая совсем не подходила по стилю ко всему остальному, — я думал ее потерял. Где ты ее нашла? Алина покраснела, опустила глаза в пол.  — Сохранила. Ты что ее потерял, что ли? — тихо спросила она. Даня помрачнел.  — Да. В тот день, когда переезжал, я не мог найти ее. Алина что-то пробубнила себе под нос, потом подошла и сняла шишку с елки.  — Держи, — сказала она, — она твоя. Даня двумя руками обхватил шишку.  — Пусть у нас будет ничья, — предложил Даня, — я не против приносить тебе по утрам кофе. Это признание вызвало такое облегчение, кажется, у обоих. Они улыбнулись. Алина протянула ему руку. Даня помедлил и пожал ее. Решение было принято.  — Окей, — сказала Алина, когда смущение покинуло ее, — окей, но ты мне должен компенсацию за моральный ущерб. Я слишком долго просидела за вырезанием этих бумажек. Но я уже все придумала. Ты будешь играть роль подъездного деда Мороза! Идем за подарками детям. Точнее едем. Алина умчалась в коридор одеваться, а он так и остался сидеть с шишкой в руках. Он думал потерял ее. А Алина решила, что он ее выбросил. Она этого не сказала, но по глазам… по ее глазам все было ясно. Под словом «едем» Алина имела ввиду совсем не машину, как решил Даня. В «компенсацию морального ущерба» входило и то, что Алина собиралась отправиться за подарками на санях.  — Нет, если, конечно, тебе слабо… — начала девушка. Даня усмехнулся, схватил веревку и рванул сани так, что Алина завопила, хватаясь за поручни.  — Ты идиот! — воскликнула она, но в голосе звучало и веселье.  — Ты сама захотела прокатиться. Смотри, а там горка! Он бросил взгляд через плечо на Алину и уловил в ее глазах настоящий ужас, он сопровождался воплем.  — Только посмей… Но Даня уже остановил Сани у спуска небольшой горы. Алина вцепилась в поручни пуще прежнего и зажмурилась.  — О, да ладно, — усмехнулся Даня, — это весело! Алина замотала головой.  — Садись со мной, — потребовала она, приоткрывая один глаз, — если убиваться, то вместе. Даня посмотрел на сани. Они выглядели крепкими, но… не то чтобы сильно. В общем, он решил, что терять уже нечего. Алина подвинулась, он уселся впереди, Алина тут же крепко схватилась за него.  — Газ! — скомандовала она, но Даня не двинулся. — Эй, ты чего? Даня обернулся. Нет. Конечно, вероятность умереть, скатываясь с горки для детей, не такая уж и большая, но все же было страшно. Все-таки у детей инстинкт самосохранения не настолько развит, как у взрослых. И им все нипочем. Даня поцеловал Алину в щеку. Это, наверное, был их самый невинный поцелуй за всю историю их отношений, но сейчас горели оба. Алина не нашлась, что ответить, а Даня отвернулся, схватившись за веревку. Он оттолкнулся от края и сани понеслись вниз. Они выжили. И теперь, когда перевернутые сани валялись в паре метров от них, Алина сидела в сугробе, делая вид, что занята лепкой снежного кома, а сам Даня едва увернулся от аргамака, что едва не сбил его с ног, они оба понимали, что… вряд ли они смогут друг без друга.  — Ну что? — спросил Даня, нарушив тишину, которая уже не могла помочь ситуации, — пойдем за подарками? Алина мгновенно оживилась, бросая снежный ком, который пару секунд назад старательно лепила.  — Пойдем, — согласилась она. Даня стряхнул с саней снег, Алина поняла намек и уселась на них, но теперь они молчали до самого супермаркета. Уже вечером, сидя у елки Дани (Алина сколько угодно могла бубнить насчет «безвкусицы», но Даня знал, что этот хаос ей нравился больше) они разложили вокруг себя десятки мягких игрушек, разный конструктор, куклы, машинки. И упаковочную бумагу.  — Мы сделаем детям настоящий праздник, — улыбнулась она.  — Никогда этим не занимался, — признался Даня, заворачивая кролика в розовую упаковку. Алина подала ему бантик.  — У тебя раньше не было меня. Они посмотрели друг на друга. Во взгляде Алины была грусть, но Даня не знал, что на это ответить. Она всегда была у него. Даже, когда Алины не было рядом. Девушка опустила глаза, а затем откинула в сторону несколько игрушек, прочищая себе проход. Даня не сразу понял, что она делает. А потом… она просто прижалась к его груди. Он замер. Алина тоже не шевелилась больше. И тогда он ее обнял.  — Что бы ты хотел получить в подарок? — поинтересовалась она.  — Я думаю, — Даня крепче прижал к себе Алину, — что у меня все есть. Это была чистая правда. Он погладил Алину по плечу, а она вздохнула. — И у меня есть. Только, мне кажется, что… мы такие идиоты. Он мог с ней согласиться. Только идиот может добровольно отказаться от любящего его человека. Именно это они и сделали несколько лет назад, прикрывшись какими-то обидами. Он точно не мог сказать, как теперь повернется судьба. Но Даня точно не позволит больше себе потерять Алину. Неважно, будут они только друзьями, или смогут вернуть более близкие отношения. Новый год они встретят вместе. Постепенно стемнело. Никто не удосужился встать и включить свет. В темноте играли разноцветные блики гирлянды. Все это было так по-новогоднему. Даня не мог припомнить, когда ему было так хорошо — сидеть в тишине, темноте. Он чувствовал в своих руках Алину, которая вскоре заснула. Он и сам почувствовал, как его глаза слипаются. Привалился к стене и позволил себе погрузиться в сон.