Ты крутись, крутись, колечко...

Легкий, свежий бриз тянул прямо с моря. Ветру было всё равно, кого одаривать своей прохладой. Кем бы ни был случайный путник: обычным ли бродягой, что вечно искал ломоть побольше да речей девиц послаще, или же благородным скитальцем, чья любовь была столь же чиста и недосягаема, как прекраснейшие из звёзд Арды… Мог это быть и потомок древних королей… Мало ли кого куда кривая заведёт. Трон потерянным не бывает, как и не может сохраниться государство без правителя. И всё же был Гондор, чьи владения сузились под натиском воспрявшей тьмы Мордора, зловонное дыхание последнего постепенно разнесло и до белокаменных твердынь Минас Тирита, но чести королевство потомков нуменорцев оно не лишило. Тысяча лет — это для эльфов не срок, хотя и те успевали родиться и умереть на полю сражений, если не повезло. Для людей же тысячелетие — и вовсе кажется немыслимым, чем-то свидетелем чего были лишь высеченные из осыпающегося камня плита да суровые лики королей древности. И эльфы, разумеется, как существа почти столь же мифические, как и упомянутые правители. Народ эльдар не особо привечал младших детей Эру, и появление скитающегося эльфа в людском селение — событие столь же неординарное, как появление существа из другого мира. Наш же путник вырос среди эльфов, пусть таковым и не являлся. Но на пустующий трон короля в Белой Башне Минас Тирита он взглянул с нечитаемой тоской и благоговением. Арагорн, сын Араторна, наследник Исильдура после долгих скитаний наконец прибыл туда, куда его звала и кровь и честь. Последняя же и вынудила его молчать. Не таким должно быть возвращения короля. Слишком много воды утекло с тех самых пор, как по высокому трону не гуляли дворцовые сквозняки и не сновали в щелях мыши… Почти тысяча лет прошла, как безвестно сгинул в Минас Моргуле последний король. Смута порожденная тем, что неизвестно было точно погиб ли Эарнур, привела к тому, что сначала Наместник правил также, как и ранее поддерживал порядок в отсутствии короля. После это сложилось в традицию. Наследники, ведущие свой род от Хурина, передавали власть от отца к старшему сыну. И никто не знал, как бы повернулась история прими Совет Гондора в 1944 Т.Э. другое решение… Более поздние притязания предков Арагорна на Гондорский престол смотрелись не столь уверено, как последнего короля Артэдайна, потомка Исильдура и мужа дочери короля Гондора Ондохера… Что уж говорить о самом нашем путнике? Когда вновь решался вопрос о короне дунэдайн Севера были разобщены и разбиты, а о потомках дочери предпредыдущего короля, укрывшихся где-то у безумно далеких западных эльфов за пазухой, предпочли не вспоминать. Сами же те хоть и не были в состоянии бороться за белокаменный трон, не утратили своих претензий, ни как наследники Исильдура, ни как потомки правившей некогда ветви Гондора. Действительно, Арагорн стал шестнадцатым вождем следопытов Севера и пятнадцатым из них, кто воспитывался у Владыки Имладриса. Вряд ли даже назовись он сейчас своим полным именем при дворе Эктелиона Второго, бряцая фамильными реликвиями, то получил бы хоть что-то кроме недоумения в глазах жителей Гондора. Пришлый… Один из многих, кто направился в их страну за лучшей жизнью. Наемник, что продавал свой меч за горсть серебра. И у которого, вот ирония, завалялось кольцо сгинувшего во тьме веков Барахира, о котором, кроме эльфов никто и знать не знал и думать позабыл… Просто не лишенная изящества, как и любая вещица, созданная остроухими, драгоценность, что наш бродяга мог срезать у зазевавшегося путника. Ни больше, ни меньше. Такова была правда. Арагорна, сына Араторна здесь не ждали. Зато нашлось место Торонгилю, ловкому и смелому наемнику… Он как раз успел проявить себя в последнем бою с пиратами, когда удостоился чести быть представленным Наместнику. Кто-то менее благородный безусловно расстроился, увидев, что пост этот занимает человек достойный, но не наш герой. Напротив, покуда Гондор был в надежных руках, Арагорн мог быть… Нет, не покоен. Ведь как можно, когда самые потаенные чаяния его жизни были связаны с всё ещё призывно пустующим троном и оставляющим место крохотной надежде? Вовсе не власть прельщала потомка королей древностей и не слава. Из всех пятнадцати своих предшественников, что воспитывались у лорда Элронда, лишь он один полюбить посмел… да почти что с неба звезду! Тоже Берен нашёлся, Моргот подери! А ведь и мечтать об Арвен не следовало, покуда Арагорн не совершит что-то под стать их с дочерью Элронда общего легендарного предка. Благо Владыка Имладриса хоть вырвать сильмарилл из пасти Моргота не просил… Но в современных реалиях победа над Мордором и возвращение потерянного трона тоже были своего рода сильмариллом, хотя и прямо владыка Элронд ничего и не говорил… Но не даром же эльфы нарекли его Эстель? От Арагорна ожидалось многое. Но о возвращении трона в открытую он не помышлял… Только вот, как остановить зло, ползущее из Мордора, если всё, что у него есть — это незапятнанная честь и меч? Пока он делал, что мог, сражаясь как наемник в самых кипящих и уязвимых к оркам точкам Средиземья. Не за злато, ни за славу, которую он попутно снискивал, а чтобы делать хоть что-то и есть хоть-что-то. Странник кисло усмехнулся. Бриз крепчал, превращаясь в порывистый пронизывающий ветер. Что-то надвигалось. Арагорн имел все шансы стать последнем в своем роду. За тысячу лет их было пятнадцать… вождей следопытов Севера. И хотя, как прямым потомкам нуменорцев им были дарованы долгие, по человеческим меркам лета, гибли его предки также, как и обычные люди. Обзаведясь притом к годам нашего странника уже наследниками… Сердце же Арагорна принадлежало лишь одной эльфийской деве. Ради руки которой он был готов залезть в любое ярмо, не порочащее его чести, разумеется. Если вдуматься судьба скитальца не была такой уж дурной. Превосходное образование, воспитание он получил. Его мать была жива и жила в достатке. Среди эльфов Эстель может и чувствовал себя чужим, но не до такой степени, чтобы завистливо скалиться в сторону их долголетия и красоты. Впрочем, последнее снова палка о двух концах. Оказавшись среди людей Арагорн прочувствовал обратную реакцию. Потому скрываться — может и не особо благородно, но от дурных глаз убережет. Так вскоре поскитавшись со следопытами и зависнув ненадолго в Шире, Странник повстречался с редким подвидом эльфа скитающегося и прячушегося. О да, эльфы ныне редко пускались за порог родного дома, особенно в одиночку, особливо лесные… Уж в ком-ком, а в народе эльдар, выросший в Имладрисе Эстель считал себя экспертом. Было забавно наблюдать, как тот старательно прячет длинные острые уши под повязкой, а некогда роскошные волосы завязывает в хвост, притом не давая последним познакомиться с водой и мылом, отчего те приобретали бурый, неприметный оттенок. Однако шило в мешке не утаишь, дунэдайн эльфу было не провести. Хоть и показушное пренебрежение гигиеной и было колоссальной жертвой со стороны последнего, спасавшего того, впрочем, от любопытных глаз обывателей. Лотрон (синд. Май), так скитающийся эльф представился им, не мог не понимать, что его выдает и чересчур острый взгляд, и развитый слух, и точенные черты лица, что было не скрыть даже за огрубевшей от знойного солнца некогда нежной кожей, а также легкое дыхание и неслышная поступь. Дунэдайн могли по неприметности лишь приблизиться к эльфам, но никогда повторить, скопировать их язык тела. Потому Лотрон особо и не таился и свое происхождение не отрицал. Другое дело, что повадками он отличался от тех эльфов, что привык видеть Арагорн. Да и не мог он представить, чтобы кто-то из его знакомых в Имладрисе или Линдоне мог предпринять такое безумство. А по сейму выходило, что прибившийся к ним на время эльф — дикий, лесной… Нандор или хуже того авари. Впрочем, чем лучше Эстель узнавал своего нового знакомца, тем сильнее убеждался, что где-то он всё же ошибся. На дикаря Лотрон похож не был. Напротив, чем дольше они общались, тем сильнее Арагорн ощущал себя варваром. Впрочем, тягу к просвещению это у него не отбило, а любопытство наоборот разожгло. Кем же был его таинственный спутник? Отчего же покинул отчий дом да скитался по пыльным дорогам? И почему столь лукаво поглядывал на Арагорна, точно знал, кто он такой? Лотрон, кем бы он ни был избегал общества других эльфов. Так, когда к Эстелю прибыли посланники Элронда, он исчез куда-то на пару дней, а после появился, как ни в чем ни бывало. Впрочем, ошибались те, что сплетни — это чисто человеческий удел. Слегка взбудораженные эльфы долины поведали Арагорну, что Имладрис инкогнито посетил сбежавший темнолесский принц. О Темнолесье Страннику было известно чуть больше, чем ничего. Ну эльфы. Ну дикие. Ну соседи бабушки Арвен, пресветлой и премудрой владычицы Галадриэль, которую даже лорд Элронд опасался… А правит ими последний эльфийский король. Вроде как. Хотя в долине на Трандуила и его корону и фыркают пренебрежительно. Сам Владыка был синдой, но синдой пропагандой рисуемой столь одичавшим, что любой добрый лесной, «темный» эльф ужаснется. Молва говорила, что король Трандуил пьет как орк, ругается, как гном и лишь внешность имеет эльфийскую… И то в своей страсти к самолюбованию пересек черту, в которой дозволительно купаться лишь эллет. И то не всем. Сам Арагорн больше ценил простоту, но верить слухам как-то не привык. В любом случае неведомого Лесного Владыку и его королевство молва рисовала любопытно. И что только Трандуилу не приписывали! И союз с Мордором, кстати. Ибо больно подозрительно, что лес весь, почти окутан тьмой, а темнолесцы и не чешутся особо… Поговаривали, что и верхом на пауках, отродьях той самой Унголианты, зажигали, пугая орков. Последнее звучало особенно бредово, но в каждой такой присказке есть капля правды. К примеру, в Шире Арагорн познакомился с неким хоббитом по имени Бильбо Беггинс, что совершил путешествие к тем краям и даже принимал участие в гремевшей там Битве Пяти воинств. Так тот подтверждал, что норов эльфийского владыки отнюдь не ангельский и что пил он в действительности будь здоров так, что и Даина Железностопа перепил, чем и заставил себя уважать. По мнению Арагорна это был поразительный бред, но… Бильбо был убедителен. И тоже обмолвился об куда-то исчезнувшем сразу после битвы принце. Не умолчал он и о некой размолвке в семействе и одной храброй, но безрассудной эльфийки, что полюбить посмела гнома! Чем дольше Арагорн слушал Бэггинса, тем сильнее убеждался, что старичок впал в маразм… Ведь под конец тот назвал короля Трандуила вором, укравшим у хоббита его прелесть! Вероятность же, что Лотрон был тем самым сбежавшим принцем, была. Но тогда тем более и слухи, и слова Бильбо не имели реальной опоры. Не мог же такой ужасно неправильный эльф воспитать столь достойного товарища, коим почитал своего, теперь уже не было сомнений, дорогого друга, Арагорн? Тем временем очки в пользу скрывающегося беглого принца (такой-сякой сбежал из дворца) подтверждались. Стоило Страннику раз увидеть Лотрона, получавшего схожие с его собственными инструкции от Митрандира. После же очередной заварушки, когда его эльфийский друг прикрыл Арагорна собой, тот убедился окончательно. Не успел он осознать вселенскую печаль от того, что в теории практически бессмертное существо отдало жизнь за такого оборванца, как он, когда… Лотрон оказался живехонек. А стрелу пущенную в сердце остановила нательная рубашка из мифрила. Кому как ни принцу такую носить? Сомнения крепли по мере того, как все сильнее омрачалось лицо его товарища, известия из Темнолесья, Одинокой горы и Дейла доходили не самые достоверные, но тревожные. Тревога и стыд — вот что читал Арагорн в глазах Лотрона, или вернее будет сказать Леголаса? А ведь этом была своего рода ирония, что судьба свела их вместе… Наследного принца, в чьем праве на трон никто не сомневался, и его странника с именем и кровью, но призрачными шансами на свое место под белокаменной твердыню Гондора. Леголас явно не горел желанием править, ну тут они были похожи… Только вот с любовью ему кажется повезло даже меньше не раз очарованного и разочарованного Странника. Ибо после того, как принц всё же раскрылся перед ним, Арагорн услышал удивительную и полную обиды историю о том, как наследному принцу вот так, походя, предпочли какого-то гнома! Ещё и мёртвого! Правда, пошёл на попятную, увидев выражения лица Эстеля, проведшего аналогию, где гном, пусть и высокого происхождения, был эльфийке не пара, с собой и Арвен… Леголаса, впрочем, понять было можно. Все-таки Арагорн понимал каково это любить… Но не взаимно? Тут любой взбесится, даже такой уравновешенный и достойный лесной эльф, как его друг. Ведь он ради Тауриэли обнажил меч против отца, а это уже… Одобрить подобное Странник не мог. Своего отца он не помнил, что естественно, ведь тот погиб, когда ему было два года… А вот представить, что он мог вытворить подобное перед практически заменившим ему такового лорда Элронда, было немыслимо! Потому когда Леголас окончательно созрел для возвращения домой (Я только чуть загляну и удостоверюсь, что все хорошо, мой дорогой друг!), Арагорн вызвался его проводить… Благо самого его давно влекло к Рохану и Гондору, к землям, за которыми зрела настоящая Тьма… Впрочем, не менее настоящая она зрела и около Дол Гулдура, куда лежал путь его товарища, но… Судя по рассказам принца, людей в Темнолесье не жаловали, как и вообще гостей. К тому же Рохан и Гондор манили и по иной причине. Хотелось взглянуть на наследие предков. И да — зарекомендовать себя. Среди людей. К тому же… Эльфы и сами неплохо справлялись. До недавних пор. Несмотря на все слухи. Погода окончательно испортилась. Ветер тянул так, что добротный, но уже выносившийся плащ не спасал. Что-то надвигалось. Нехорошее. Может, Арагорн и не обладал даром предвидения своей матери, но чуйка на подобные дела у него имелась. Ведь не зря так ныло уж десять лет как простреленное ядовитой стрелой колено. Не к добру. Тем более и вести из Темнолесья недавно пришли прескверные. Его дорогой друг Леголас, так не желавший становиться королем и собиравшийся заглянуть домой на минуточку, всё же стал владыкой Темнолесья. Обстоятельства же гибели его отца были столь темны и странны, что Арагорн все же засомневался, а полный ли бред городил Бильбо? Ведь прелесть пожилой хоббит описывал, как кольцо… Уж не то ли самое? Как бы там ни было, а Странник знал, что то реально. Знал это и Властелин в Мордоре, а значит… Правда ли нет, а Темнолесью не позавидуешь. Потому и гнал сейчас Арагорн к другу. Помочь он может ни чем особым и не мог, но… Чувствовал, что оставаться в стороне не мог. Знал бы Эстель, что кое у кого на него другие планы… Впрочем, остаться в стороне у него точно не получится. Это Арагорн понял, заслышав над собой стук огромных крыльев, от которого волосы на его затылке стали дыбом, но никого не увидев.

***

Позднее, Ривенделл Тучи сгущались над Средиземьем, но не над столь райским местом, как, наверное, последняя безопасная обитель эльфов — Имладрис… Вилья, одно из трёх эльфийских колец, позволяло и дальше своему владельцу Владыки Элронду Полуэльфу охранять это место. Скрытая долина… Прорубленная в конце цепи Мглистых гор она вобрала в себя практически все краски Средиземья. Здесь рукотворное величие не затмевало красоты природы, а лишь дополняло подчеркивая её. И лес прекрасный, и луга широкие, и, конечно же, потрясающие дух горные склоны, с которых спускались бурные реки… Край водопадов, торжества жизни и гармонии с природой. Последней сейчас и столь бессовестно (а может и совестно!) предавался гордый владыка. Босоногий, в одной лишь легкой рубашке и исподнем он прокрался на едва брезжащем рассвете, как вор в собственный сад. А все потому, что как бы ни любил Элронд своих подданных и домочадцев, а всё… Устаешь. И от вечных песен и звуков лютни тоже. Порой хочется простого… Простой тишины. Впрочем, тихо на природе никогда не бывает. Не для тонкого эльфийского слуха эльфа, что различит и срывающуюся с соседнего куста каплю росы, и взмах крыла пролетавшей в небесной вышине ранней пташки… Сегодня ни одной птички не наблюдалось и не прослушивалось. Словно распугал кто… Но охранные чары Элронда молчали, и он был спокоен. Почти. Что-то еле ощутимо скребло внутри, и так, некстати, напомнил о себе много лет молчавший шрам… Закусывая недозрелым яблочком прямо с ветки и морщась от кислинки, Элронд обратил свой взор на запад… Скоро. Совсем скоро. Время эльфов уйдет и они отплывут, но… Сердце сжало тупой безнадежной болью. Он знал. Часть его фэа останется здесь. С Арвен. Тяжкий вздох окончательно отравил яблоко и начинавшийся только день. Снова. Не допустить… Запретить… А как же выбросить из головы то, что ни его самого, ни Арагорна не было, не встреть Лютиэнь Берена? Он не Элу Тингол. И никогда не станет им… И было предсказано… Отчего же именно его дочь? Видно мало ему было земной боли. И его проверяли на прочность, посылая прочувствовать всё её оттенки. И выбравший иную дорогу Элрос, и Келибриан, что отплыла, потому как не могла больше жить здесь с ним, потому что он, Элронд, не защитил, не спас… А теперь и Арвен. Но! Тут Владыка разозлился на себя, начав с несвойственным ему остервенением вгрызаться в кислое яблоко. Ни к чему ворожить эту новую, ещё не случившуюся скорбь! Как Илуватор задумал, так и будет… Против любви, уж, если она истинная, он ничего не попишет… И… Тут Элронд едва не подавился. И было с чего. Борьба с плотным яблоком и переживания отвлекли его, а его воспитанник оказался слишком легок на помине… Но что здесь делает Эстель, который последний раз посылал ему весть из Минас Тирита? И как он прошёл незамеченным через стражу? И главное нашел дорогу сюда в потаенный уголок? Да ещё и набрался дерзости, потревожить его… Брови Владыки поднимались все выше и выше, грозя потеснить едва ли не приросший к макушке легкий венец. — Милорд, — Арагорн склонился почтительно и виновато, однако вид его воспитанник имел лихорадочно возбужденный. Весь растрепанный, словно добирался сюда, очертя голову, и позволяя всем ветрам Арды трепать его буйную голову… — Что случилось? Как ты здесь очутился? — в голову Элронда закрались нехорошие сомнения, а потому попранные приличия можно было на время и отринуть. — Ты прибыл сюда на орлах? — а ведь это бы объяснило и скорость и вид Эстеля, но нет… — На драконе, — сделав над собой усилие кристально честно ответил Арагорн… На сей раз Элронд всё же подавился Морготовым яблочком, потому как к такому ответу его жизнь не готовила, как и к заботливому похлопыванию по спинке костлявой донельзя рукой, от прикосновения которой Полуэльф почувствовал себя готовым отдать фэа Намо.