***
Скажи кто Арагорну, что однажды он заявится к своему благодетелю, воспитателю и в его мечтах ещё и тестю верхом на поднятом с помощью тьмы драконом-нежитью, да ещё и в компании того, кто ещё недавно был Лесным королем и отцом его друга Леголаса, а теперь представлял собой ссохшееся долговязое умертвие, не боящееся тепла, света и взирающее на этот мир с иронией своими изумрудными колдовскими глазищами… Да Странник решил бы, что те обкурились травок Бурого мага. Но он заявился и теперь стоял перед владыкой Элрондом, виновато поджимая губы. Король Трандуил оказался дьявольски убедительным. А ещё последовательным и логично звучащим, словно знающим все его потаенные мысли и желания. Хотя отчего же словно? Если у него в самом деле спрятано где-то то самое кольцо… То для короля-лесного назгула весь Арагорн, сын Араторна был как открытая книга. Либо это Леголас… был чересчур откровенен. О последнем думать не хотелось, но это был наиболее логичный вариант. Король Трандуил называл вещи своими именами. Не отрицал того, что он нежить. Однако та нежить, что не сможет упокоиться, пока Мордор точить зубы на его Лес, плевать он хотел на Средиземье, но так уж и быть, если здесь все связано… Одно с другим. Да, он подобрал удачно откатившееся к нему под ноги кольцо. Нет, он не раскаивается. И нет, не считает, что враг затуманил ему разум. Да, за то Темнолесье, которые они имеют сейчас и гибель предателя Сарумана он заплатил своей пропавшей фэа. Нет, он не жалеет. Нет, он не наивный идиот. И не раб кольца. Нет, кольца при нём сейчас нет. И да его владыка Элронд в состоянии это проверить. Нет, Трандуил никому не откроет этой тайны. Кольцо надежно сокрыто, Саурон его не получит. Единое стоит уничтожить?! Ах, это не ему решать… И вообще, как он себе это представляет?! Кто возьмется за это миссию?! Кто вообще способен устоять перед искушением?! А Арагорну-то откуда знать… И нет, в самом себе он до конца не уверен. Может, отдать владыке Элронду… Как тот ещё с Исильдуром побоялся взять на себя ответственность?! Ах так… Кхм, понятно. Да и кольцо живое и светится… В чужие патлы не пойдет? Ну… ладно. Пока можно и разобраться с Сауроном, а потом решить. Разговоры с этим очень странным эльфом (ибо у Странника не поднимался язык назвать того назгулом) заставляли Арагорна сомневаться в слишком многих вещах. Потому он был почти рад, когда тот принялся выносить мозг уже владыке Элронду, хотя с его стороны это и было неправильно и низко, но… Выслушивать: «Скажи, любезный Арагорн, оно тебе надо? Ну судьба Берена? Ну и кроме Арвен и вашей несчастной любви человека и эльфийки… Вовсе необязательно, что хороший человек станет таким же хорошим королём. Мой тебе совет, странник… поговори с Бардом из Дейла на эту тему, и реши оно тебе нужно? Да и саму нолдорскую-то ведьму, владычицу Галадриэль заместо тёщи?! Это надо конченным мазохистом быть! И нет, не найдётся, что она в Аман уплывет. Эта нет. У Галадриэли ручонки в крови замараны… И нет, лучше не спрашивай её об этом!» — было непросто. Особенно верхом на скользкой, немного подгнившей и поеденной рыбёхами спине дракона… Арагорн чуть пару раз не свалился, однако костлявая рука подхватывала и твердо возращала его на место каждый раз за миг до падения в бездну. Они летели выше облаков, чтобы их заметило, как можно меньше крылатых шпионов Саурона — птиц. К тому же, как понял Странник, Трандуил использовал верных себе пернатых и те сбивали с толку тех, что служили Темному властелину. Поэтому со всеми этими петляниями их путь до Имладриса, где им надлежало убедить Элронда отдать обломки Нарсиля, растянулся. Трандуил и вовсе предлагал забрать меч Исильдура тайно, так как Арагорну он принадлежал по праву, и нет, это не кража, но Арагорн резко воспротивился. То, что он согласился, с планом предложенным некогда лесным королем, не значило, что он пойдет на кражу своего благодетеля. Нет, они поговорят. Пусть даже решение Странника прислушаться к Трандуилу и разочарует Элронда и Арвен ему тогда не видать, как своих ушей… Но… Судьба Средиземья всё-таки будет поважнее его разбитого сердца.***
- Не давись, полуэльф, — хрипло засмеялся некто… пока Элронд худо-бедно прокашливался от попадания Морготового яблочка в верхние дыхательные пути. — Мы пришли не по твою душу, а всего лишь за старым сломанный клинком… что пылится без дела у тебя вот уже половину вечности. — Т… Тр. Тран… — Элронд пятился, а надвигающееся на него умертвие притворно вздохнуло, сделав жест «рука-лицо»: — Ты будто самоходную повозку заводишь, владыка. Элронд моргнул раз. Потом два. Воспитанник Эстель смотрел виновато и со страхом за его рассудок… Что творится в этом сумасшедшем мире, Галадриэль вам в тёщи?! Нет, он, конечно, был в курсе слухов, а также роли своей некровной родственницы в упокоении лесного короля, а также о предательстве Белого мага, но… Но подпитываться слухами и нежиться в таком светлом и безопасном Имладрисе — дело одно, а когда слух… с такими выразительно горящими колдовскими глазами приходит к тебе да лапает костлявой рукой… Тут нехитро и Намо фэа отдать раньше сроку. — Эстель… Объясни, что здесь происходит, — почти просяще выдавливает он воспитаннику, стараясь не думать, насколько слабы его собственные чары, раз он прозевал приход этого… этого… лесного назгула. И Арагорн начинает рассказах под одобрительный кивок Трандуила, который хоть и выглядел жутко, но… Все ещё ощущался собой и… И нет на Вселенское зло он не походил. «Может, потому Эстель с ним связался?! И кольцо… Я не чувствую Единое…» — думал Элронд, понемногу успокаиваясь.***
Наместник Гондора ненавидел призраков. Всю эту паранормальщину… Она сидела у него в печёнках! Однако сначала принял за правило над ним издеваться один сумасбродный эльф, что являл собой почти двухметровый облаченный в шитых серебром серый плащ… Этот чертов неупокоенный Трандуил являлся и менторским тоном прогонял, что он обязан уступить трон наследнику Исильдура, какому-то там Арагорну, как было предначертано первым наместникам его рода… Иначе случится беда и род его будет проклят. Признаться всё это, произносимое серьезным тоном да перемежаемое хлопаньем крыльев полуистлевшего дракона, производило впечатление. Сам призрак только ныл свои проповеди да распинался перед честным народом, какой замечательный этот вождь Дунадейн и совсем-совсем не вороватый, а ещё находящийся в добрых отношениях со всеми оставшимися королевствами эльфов, а значит, будут и союзники, и эльфийская***
Последние месяцы прошли в полнейшем хаосе и неразберихе. Саурон лютовал. Его око устало вертеться, он почти полностью обезумил. Словно луч прожектора он пронзал горизонт, подкрепление от людей Востока до сих пор не пришло. Вопрос почему волновал его все сильнее. Он укрылся за Чёрными вратами, где пребывала малая часть его сил… Чертовы гондорцы и роханцы, воодушевленные возвращением короля , неистово осаждали его. Проклятая история повторялась. Однако пока Единое цело, всё можно было переиграть… Да и стены его цитадели крепки, и как только его войска разобьют чертовых эльфов, гномов людей, то вернутся к нему… А он подождет, продержится… Хотя ведение войны на несколько фронтов и выматывало даже огненный дух. И всё же Саурон и не знал, что обречен, его око хоть и простирало свой взор почти на все Средиземье, но Единое предсказывало его направление за моменты «до», и Смауг Гнилокрылый ухитрялся менять курс. Орки же… А что орки… Говорят, свинья никогда не видела звезд, она просто не смотрит в нёбо, у неё не возникает подобной мысли и необходимости, а также строение шеи не то, также и орки. Потому вскоре над жерлом Ородруина нависла тень.***
— Ну что, — преувеличено бодро поинтересовалась Единое. — Если кто-то хочет выйти, то сейчас самое время. — Ни за что! — почти одновременно отозвались Трандуил со Смаугом. Ядовитые испарения от жерла нисколько не трогали этих двух умертвий. Дракон давно мечтал обрести покой, а что, как не породивший его огонь могли подарить ему это?! Уйти в легенду красиво — это то, чего он так желал. Через окончательную смерть вновь обрести свободу… Это того стоило. Трандуил же… Владыка устало прикрыл глаза. Он был готов умереть ещё тогда в своём лесу, когда ему доложили о прибытии Белого Совета. Умереть же сейчас уже окончательно было нестрашно. Особенно, если это всё закончит. Если его сыну не доведется пройти через подлинную мясорубку войны с Сауроном. Орки без предводителя и в половину не так опасны, как под темной дланью и карающей рукой. Да и не планировал он вечность скитаться по Арде лесным назгулом. Что это за жизнь, если он даже напиться не мог?! К тому же… Теперь его рожей только детишек пугать. Трандуил вздохнул. Уж его-то детки вряд ли бы испугались… Леголас и Тауриэль, он очень на них рассчитывал. Что эти двое найдут общий язык и его лес будет процветать ещё долго. Особенно рассчитывал он на рыжую, ну да ладно… Листик тоже не безнадежен. Король чуть улыбнулся. Он знал, что Карий за ними присмотрит, и если надо вобьет толику разума своим посохом… Вы спросите, что же двигало в тот момент главным действующим лицом сей истории?! О, Единое было мрачно, а ещё покойно, потому как оно предвидело этот итог с самого начало. Его жизненный путь должен был быть окончен там же, где и начался. В недрах Ородруина. Таков был его путь. Его судьба. Несправедливо ли это? Бесспорно. Оно всесильное, мудрое и остроумное, душа компании и вообще такое безумно клёвое должно было сгинуть в огненной пучине. Причина проста. Увы, больше жизни и стремления к власти Единое ценило свободу. Вот только существование на этом свете кольца априори означало лазейку и для Саурона. Эту рабскую цепь между Создателем и непокорным творением могла разрубить лишь окончательная гибель Единого. А раз так, то он готов кануть в лету, лишь бы обломать этого самодовольного, напыщенного засранца! — Ты ведь знало об этом с самого начала? — понимающе вопрошает Трандуил, они зависли над бездной в крае от неминуемой гибели, но… Оба чувствуют странное спокойствие. Ибо все идет, как надо. — Разумеется, оттого и втягивало тебя в разного рода приключения… Если укатываться в закат, то с музыкой и красиво, так, чтобы нас вспоминали в легендах, пока память об этих временах окончательно не сотрётся из сердец людей, чьё время сейчас приходит. — Звучит совсем не так паршиво, как твоё тщательно спланированное самоубийство в альтруистических целях… — смеется Трандуил, а Смауг вздыхает. Разговоры его досаждают, ему уже не терпится вновь обрести свободу, а вместе с ней и покой, а эти двоё всё треплются… Гнилокрылый нетерпеливо махнул хвостом. Скоро он не вытерпит и сперва сбросит их, а потом, насладившись зрелищем сполна, спикирует сам… Да, так и будет. Радостно-гаденькое предвкушение захватило его существо. — Какое?! — разозлилось кольцо. — Ты думаешь я это для них делаю?! Для жалкого Средиземья?! Да хрена с два! Не порти момент Трандуил, я не ты, не твоя эльфийская хитровыделанная морда, что печется о благе родного народа, я… Я само по себе! И делаю это, потому что я не раб! И Саурон это поймет, почувствует вкус пепла и того, как остатки надежды покинут его существо, когда его выкинет за пределы Арды, а якорь… Якорь исчезнет навечно! Ради этого момента триумфа, когда создание победит своего Владельца и Творца я и было рождено! Потому… — причитание кольца обрываются, поскольку Смауг воплотил задуманное и сбросил их в бездну. — Красиво летят, — мечтательно проговорил дракон, прищурившись. Его жажда мести за потревоженный покой оказалась удовлетворена. — Я не жалею, что прошёл этот путь с тобой, Единое, — успевает подумать Трандуил, и за миг до конца он услышит ставший привычный саркастический шепот: — Я тоже, остроухий. Едва волны огненной стихии скрыли единственного и неповторимого лесного назгула и кольцо Всевластья, как Мордор содрогнулся, дракон Смауг, чей зеленый огонёк затух безвозвратно камнем полетел вниз… Саурон в ярости закричал. Для него всё было кончено.***
Двадцать лет спустя Спроси раньше кого, что такое Мордор, то ему бы не задумываясь ответили, что выжженная долина, наполненная пеплом и кишащая орками. Теперь же… В сознании Средиземья постепенно укоренялся тот факт, что Мордор — это не темное пятно на карте и обитель зла, а страна, что под руководством Владычицы Галадриэль, занимается добычей и продажей удобрений на основе вулканического пепла. Дело в том, что после падения Саурона, орки никуда не делись. Как впрочем и тёмное пятно на карте Средиземья. Тьма, что укоренилась в тех местах, нуждалась в исцелении, а недобитые орки в твердой и властной руке. Нолдорская же ведьма, явно замаливала перед самой собой какие-то грехи, раз не отплыла в Аман, как поступила большая часть просветленных эльфов, а осталась здесь поднимать хозяйство и реабилитировать эту сильно тронутую искажением расу. Муж Галадриэли, впрочем, тоже не покинул пределов Средиземья. Келеборн после отплытия больше части подданных оказался королем без королевства, к тому же исход эльфов был обусловлен утратившими силу Кольцами. Золотой Лес в миг обратился в пепел, а Имладрис зачах… Эльфы бежали, потому что привычный ареал после столь странной и неоднозначной победы над Врагом изменился до неузнаваемости. Впрочем, часть обитателей речной долины и Лориэна попросилась в Тёмнолесье, что стремительно отвоевывало историческое именование — Зелёный Лес. Келеборн был одним из них. Помочь своему старому другу он не сумел, скорее всего, наоборот, он Трандуилу основательно подгадил. Однако его сыну он сумел-таки пригодиться. И пусть эльфы Темнолесья за глаза ржали над ним и над его возомнившей себя владычицей Мордора женой, которую разве что анафеме не предавали, а ведь о её роли в судьбе Трандуила, все только лишь догадывались, а не знали наверняка! В любом случае своей жизнью вдали от благоверной Келеборн был доволен, чего нельзя сказать об Арагорне, тот хоть и получил благословение на брак с Арвен и стал королем, но соседство с её бабушкой его медленно убивало… А ведь Трандуил предупреждал! Элронд, хоть и оплакивал судьбу дочери, однако был всё равно рад покинуть опостылевшее Средиземье. Он не увидит её гибели, но неизбежно почувствует. Однако полуэльф намеривался разделить эту боль с Келибриан, и кто знает, может там в благословенном краю он наконец повстречается с родителями… Темнолесье стремительно оживало. Вскоре все узнали, что пораженный тьмой лес всё ещё жив. Постепенно тот, повинуясь неведомой силе, исцелялся, становясь вновь зелёным и цветущим. Дипломатические же связи последнего эльфийского королевства только крепли. Леголасу удалось сохранить добрососедские отношения с горой, да это стоило ему немного побаливающей печенки, ведь после падения Саурона проклятие трезвости тоже пало и напившиеся на радостях гномы, решили не переносить обиду с отца на его сына… Но да Гора и Лес активно вели дела и без угрозы общего врага, а от их сближения процветали и Дейл с Эсгаротом. Вскоре же в королевство эльфов стал отряжаться один и тот же нашедший общий язык с Леголасом молодой гном по имени Гимли… Что касается личного счастья владыки возрождающегося Зеленолесья, то постепенно отойдя от потрясений связанных с диким Гамбитом его отца, Леголас всё-таки женился на Тауриэли. Брак, основанный на давней дружбе, уважении и политических соображениях оказался неплохим, по крайней мере, так отмечал Келеборн, которому было с чем сравнить. Не прошло и тринадцати лет, как в избавленном от тьмы Средиземье появилось на свет новое эльфийское дитя, что символично, но им оказался ребёнок Леголаса и Тауриэли. После него, словно доказывая, что время эльфов ещё не до конца истекло, прокатилась небольшая волна деторождения в последнем Эльфийском королевстве. Однако рыжеволосый наследник короны был особенным. Впервые заглянув в колыбель, Леголасу стоило огромной выдержки не отшатнуться, ибо в теплых зелено-карих глазах младенца ему почудился знакомых золотой отблеск… После лесной владыка не единожды убеждал себя, что ему показалось, однако, когда позже он увидит своего сына, названного Бурной осенью, в лесу бесстрашно чешущего брюхо огромному белому волколаку… Леголас смирится, с тем, что фэа досталось его отпрыску потасканное. Волкалака, впрочем, Тауриэль опознает, как Пирожка, а с учетом того, что тот вел себя вполне разумно и ласково… Причин мешать этому общению у Леголаса не было. Ведь у его чересчур умного сына хватало хитрости никому больше не попадаться с волколаком на глаза. Тревожило его также и то, что тот подолгу зависал в лесу, словно общаясь с кем-то неведомым… и то, что магических сил у их сына было слишком много. Учивший его Радагаст, однажды посоветовал Леголасу не вмешиваться, потому как, если уж Илуватор решил дать кое-кому прощение и новый шанс, то не им судить и оспаривать его Волю. Что касается же другого волнующего Леголаса вопроса, то, по словам Карего, за фэа Трандуила волноваться тоже не стоило. Да к Намо и возможному возрождению тому путь был заказан, однако тот по-прежнему жил в родном лесу, став его Хранителем-духом. Именно благодаря ему лес постепенно восстанавливается, и да принц его слышит, и ты, Леголас, мог бы, но ты немного глухой…***
Пройдет не одна тысяча лет, и эльфы Зеленолесья всё-таки покинут родные места, даже один прощенный дух вернётся в Валинор, однако Трандуил навеки стал частью своего Леса. Пусть этот мир изменился почти до неузнаваемости, а люди забыли, но древний лес всё ещё жив, как и его Хранитель, что направляет заблудших путников верной тропой…