Что я делаю здесь?

После того случая отец кажется решился действовать сам. Он портил все что только можно, что я не раз высказывал ему, да и Ваня тоже подключился. Только вот это не помогло. После очередного спора с отцом я, заснув с Ваней в кровати, проснулся в каком-то подвале, не имея возможности выбраться. Отец начал войну с Советским Союзом. Что бы я не делал и что бы не обещал, отец ни за что не отпускал меня, оставляя в неведении на долгие годы, лишь не давая мне сдохнуть от голода и холода. ... POW USSR Утром я проснулся от громких звуков на улице, что были похожи на бомбежку. Выбежав на улицу в рубашке и штанах, я не успел даже ничего предпринять. Скорее всего снаряд попал в мой дом, так как я отключился и ничего больше не видел. Проснулся я уже в госпитале далеко от моего дома. Детей я на время отправил в деревню, потому они не получили никакого урона, но известие о войне вряд ли их сильно порадовало. Сначала я и не подумал что началась война, ведь кроме конфликтов с отцом Рейха никаких причин для войны и не могло быть.. Рейх.. Где Рейх!? Я задал этот вопрос санитарке сразу же, как она вошла в мою палату, где я лежал один. - Вы про третьего Рейха? Его не было с вами, да и почему вы интересуетесь? Он же вас предал. - Быстро произнесла медсестра, осматривая мою поврежденную голову. - С чего ты взяла что Рейх меня предал!? - Сразу разозлившись громко спросил я у санитарки. - Ну как же.. Он и начал войну, Товарищ СССР.. ... История эта как началась темно, так так же темно и продолжалась. Рейх не мог предать меня и я это знал, но вот доказательств никаких этому не было. Все приказы совершались от его имени. Постоянно пряча детей и разрываясь между семьей и фронтом, я истощал себя и делал достаточно необдуманных решений, что бы называть меня совсем поехавшим. Пришлось оставить детей одному своему давнему другу и уйти полностью на фронт, но каждую ночь, даже получая письма от детей с их рисунками, я волновался за их судьбы. Даже полностью доверяя, даже убеждая себя в том что ничего плохого не случится, я очень волновался за детей и начинал параноить, слыша новости из мест где они прятались. О судьбе Адольфа мне почти некогда было думать, постоянные проблемы наваливались с разных сторон, но сколько бы не говорили что виноват именно он, я упорно не хотел верить в это, со временем начиная сомневаться. Я больше не был уверен в завтрашнем дне, меняющиеся картины местности и новые сведения заставили меня отодвинуть мысли о Рейхе на задний план, полностью отдавая себя войне. ... End POW USSR Единственным моим источником информации были газеты, которые иногда приносил мне отец что бы я не скучал. Там не писалось почти ничего про Ваню и сколько бы я не искал, информации собралось очень скудное количество. Знал я только то что он спрятал детей и что лично участвует в некоторых сражениях, о том что был в больнице, но газетам еще и нельзя было верить, так что все что я собрал полностью достоверным мной не считалось. Год я просидел в заточении, в своем родном доме, где вырос и где воспитывал меня отец. Целый год я не выходил на улицу, делая кажлый шаг под пристальным контролем отца. Однако один раз мне удалось выбраться и достаточно на долго. Отцу надо было срочно уехать по военным делам, неизвестно на сколько, но сразу понятно что надолго. Этим то я и воспользовался, выбравшись из подвала. Я хотел найти Ваню, поговорить с ним, ведь я догадывался что того либо съедают сомнения, либо он уже испытывает ко мне неприязнь. Как бы он меня не любил, но война есть война, от её атмосферы никуда не спрячешься. Кое как добравшись до границы через несколько дней, я через свои посты перебегом перебирался с одного на другой, осознавая все это время что я не знаю где искать Ивана. Вскоре отделившись от постов, я, вспомнив про партизан, стал шариться по лесам. Медленно но верно из-за невозможности такого прям ухода за собой, я становился дядькой в возрасте, только очень худым. Это мне, конечно, помогло бы, если бы партизаны были совсем тупыми. Понимая через месяц что мне похоже нечего терять, мне удалось обосноваться в какой-то деревне, где я получил хоть какую-то поддержку от жителей. Не сильно просвященные газетами и плакатами деревенские, даже они, подозревали меня в шпионаже, но мне удалось наладить контакт с некоторыми детьми-сиротами, а после этого постепенно и со взрослыми. В деревне за два месяца я успел стать родным. Местность эта располагалась достаточно далеко от мест где были солдаты отца, так что я рисковал меньше всего, однако постепенно его войска подбирались ближе. В связи с этим в нашей маленькой деревеньке появились советские солдаты, к которым подход оказалось найти гораздо проще. За неделю до захвата деревни я перешел в один из партизанских отрядов благодаря хорошим контактам с солдатами в деревне. Единственное что было плохо, так это то, что воюя против отца я одновременно воевал и против себя самого. Это было достаточно сложно, я и сам теперь не знал на какой я стороне, предатель ли я. Постепенно отряд как-то распался, а после на него и вовсе было совершено нападение, так что мне пришлось снова ошиваться по лесам и деревням в поисках Ивана, который мог быть где угодно. Учавствуя в такой яркой жизни я и вовсе забыл про своего отца, что уже скоро должен был вернуться на родину. ... Спустя полгода после моего побега, я снова был в партизанском отряде. Мне была выдана бумажка, заменяющая паспорт, с помощью которой я пару раз подтверждал свою личность. Позже это перестало быть так просто, я как-то смог тогда подобрать время когда с документами была полная неразбериха и благодаря этому я все еще был жив. Что бы не разрываться между оцениванием себя как предателя или наоборот защитника своих интересов, я стал шить здесь одежду и бинтовать раны солдатам, не учавствуя в вылазках. Как-то раз с утра пораньше в наш отряд заявились советские солдаты, которым нужно было место для временной остановки. Я не придал этому особого значения, так как такие визиты были не первым случаем. Только с утра я понял что наконец-то достиг своей цели. Среди солдат был слегка заросший мужчина с виду лет 40, что был очень похож на моего Ваню, а точнее, им являлся. Звали его все здесь просто Иваном и звали часто, из-за чего я и обратил на него внимание. Отличительные черты его сразу убрали все сомнения по поводу личности мужчины, тогда я стал ждать ночи что бы поговорить. ... Ночью мне не пришлось даже пробираться к солдатам, Ваня вышел на улицу сам без видимой на то причины. Не подкрадываясь к нему, а открыто подходя я старался хотя бы казаться увереннее, когда сердце уже заняло место в пятках. Подойдя к Ивану я почувствовал на себе его взгляд. Он стал очень дерганным. - Вы же Товарищ СССР, верно? - Все больше и больше паникуя от его взгляда, особо неуверенно в конце спрашиваю я. - Да, но откуда и зачем у тебя эта информация? - Я вижу как он напрягся, готовясь защититься или напасть. - Ты не узнаешь меня наверное с бородой. Я тот Третий Рейх, который якобы начал войну. - Еще тише говорю я, не зная реакции русского на это заявление. - Адольф? - Тсс, Митя. - Поправляю я Ваню, так как взял имя Митя что бы не спалиться. - Митя значит.. - Я замечаю что напряжение его только нарастает, что начинает меня пугать. - Что же у вас нового в жизни, Митя? Выкладывай все про войну. - Я надеюсь что ты понял что это на моих рук дело.. Отец как-то выкрал меня из твоего дома и привез на родину, в подвале держал. Я только и мог что газеты наши местные читать, другого источника информации у меня не было. Полгода назад он уехал и вот я здесь.. - Рассказываю я Ване свою историю, видя в его лице тень сомнения. - Звучит не очень убедительно, согласись. - Я показываю ему шрамы от веревки, однако сам понимаю насколько это все неубедительно для Ивана. - Я понимаю, но мне больше нечего тебе предъявить в свое оправдание.. Ты не можешь поверить мне на слово, но могу ли я как-то доказать свою невиновность? - С опаской спрашиваю я, боясь получить ответ "нет". - Если произойдет хотя бы одна утечка, я сразу подумаю на тебя, надеюсь ты понял о чем я. - С этими словами Иван уходит спать. Я понял о чем он. ... В партизанском отряде Иван и его группа пробыли около 5 дней, в которые я из кожи вон лез ради помощи его товарищам. Я хотел доказать Ване что не виноват, что вся вина действительно лежит на плечах моего отца, но это правда оказалось тяжело. Однако по истечении пяти дней он забирает меня с собой, в свой маленький отряд, наблюдая за мной днем и ночью. Я вкладывал силы в войну лишь бы не оставлять у возлюбленного сомнений во мне, постепенно мы снова сблизились. Я рассказал ему о своих сомнениях, смог вычислить некоторую тактику отца, которая помогла в некоторых сражениях, но я не знал что на меня открыли охоту. Отец оказывается дал распоряжение найти меня, отлично зная где искать. Во время одного из сражений когда я оттаскивал тело раненого солдата, меня оглушило разрывом снаряда рядом. Прижав руки к голове я не мог сориентироваться, а когда мой слух вернулся я услышал выкрики солдат отца. Меня подхватили под руки и под шум боя вынесли. Последнее что я видел перед тем как потерял сознание был Ваня, который пытался отбить меня у солдат, но проснувшись в подвале на родине я понял что у него этого не получилось..